Джирайя отошел на несколько шагов по коридору и повернулся лицом к своему учителю.

- Обещай мне, что у мальчика будет хорошее детство, - предельно серьезным голосом потребовал саннин.

- Будет, насколько это вообще возможно в его ситуации, - заверил ученика Хокаге. Джирайя молча кивнул и двинулся следом за вахтершей на выход. Оказавшись на улице, саннин вновь повернулся Третьему.

- Тогда пришло время прощаться, учитель. Мемориальный камень я и сам найду... - взгляд Джирайи вновь наполнился глубокой тоской. Хокаге тяжко вздохнул и крепко обнял саннина, немало того удивив. Отступив на шаг, Хирузен вновь взял эмоции под контроль.

- Не прощаюсь, но говорю "до встречи", Джирайя, - Хокаге одарил ученика легкой улыбкой. Саннин молча кивнул и повернулся спиной к своему учителю, одним махом забравшись на крышу ближайшего здания и скрывшись в пелене предрассветных сумерек. С тяжким вздохом, Третий развернулся и отправился в свою резиденцию, решать бесконечные проблемы разрушенной деревни.

Путь до места упокоения Минато был недолгим - хоть Коноха и была крупнейшим поселением в мире, но застройка была весьма плотной и компактной. Добравшись до своей цели, саннин не удивился тому, что вокруг мемориального камня, окруженного чернильно-черной гранитной стеной, даже в такую рань было весьма людно. Спрыгнув с черепичной крыши на холодный асфальт, Джирайя медленным шагом двинулся в сторону небольшого кружка из пары женщин, одной девушки и худощавого беловолосого парня с черной повязкой на лице. На гладкой зеркальной поверхности цвета ночного неба ровными рядами расположились бесчисленные строки имен и фамилий тех, кто отдал свою жизнь для спасения родного селения. Могучий шиноби всхлипнул, но причиной были вовсе не строчки - с первых секунд его взгляд приковала гравюра, расположенная по центру стены, изображающая Минато и Кушину. Она была выполнена столь искусно, что казалось они вот-вот выглянут из холодного камня. Небо пронзила ветвистая молния, яркой вспышкой осветившая мертвенно-бледное лицо саннина. Вслед за громом свинцовые тучи разразились потоками ледяной воды, мгновенно намочив густую шевелюру отшельника.

- Минато... прости меня... - тихо прошептал Джирайя, отрывая взгляд от гравюры и глядя на небо. Женщины и девушка тут же бросились домой, спасаясь от дождя, оставив Джирайю наедине с подростком в военном жилете.

Саннин стоял без единого движения, чувствуя, как тугие холодные струи лишь усиливают заполнившую душу тоску.

"Вернись я в Коноху на месяц раньше, и все могло бы закончиться совсем иначе..." - подумал он, горько скривившись от чувства бессилия что-либо изменить. Опустив голову, саннин замер от неожиданности, обнаружив парня в маске на прежнем месте, смотрящего невидящим взглядом на лицо Минато. Белые волосы казались Джирайе смутно знакомыми. Заметив пристальное внимание к своей персоне, парнишка посмотрел на саннина единственным глазом.

- Какаши, ты что-ли? - Джирайя оторопел.

- Джирайя-сан? - вяло поинтересовался парень, чей голос был едва слышен сквозь шелест ливня. Вновь встретившись взглядом с учеником своего ученика, саннин осознал, что его скорбь - ничто в сравнении с тем, что переживал этот мальчишка.

- Я... я... - Джирайя не знал, что сказать тому, кто потерял последнего близкого человека. Какаши едва слышно вздохнул и вновь уперся взглядом в гравюру своего учителя.

- Клянусь, я найду того, кто виновен в случившемся! - воскликнул саннин.

- Возьмете меня с собой? Я из АНБУ и могу быть полезен... - в голосе Какаши появились нотки жизни, а во взгляде тень надежды. Джирайя на секунду замолк, но потом решительно качнул головой.

- Извини, но я работаю один...

- Понимаю, я лишь стану обузой... - тихо ответил парнишка. Саннин молча кивнул.

- Что же, тогда я полагаюсь на вас, Джирайя-сан, - Какаши окончательно затих, едва заметно покачиваясь. Тяжко вздохнув, отшельник повернулся спиной к могиле своего ученика и злобно прищурился. Теперь у него появилась еще одна причина принести в деревню голову ублюдка, осмелившегося на такое. Бегом добравшись до пролома в стене, Джирайя скрылся в густой листве, отправившись на поиски того, кого не смогли найти тысячи лучших шиноби.

Жизнь новорожденного джинчуурики началась счастливо. Белобрысый мальчишка рос не по дням, а по часам, в окружении весьма дружного и сплоченного коллектива из таких же сорванцов, находящихся под надзором опытных воспитателей, действительно любящих свою работу - другие в детском доме имени Тобирамы Сенджу не задерживались. Охрана выполняла двойную функцию - помимо своей основной обязанности, они следили за воспитателями, чтобы те не превышали свои полномочия и не выходили за рамки гуманизма. Шефство над Наруто и еще девятью детьми поручили молодой женщине, которую можно было бы назвать девушкой, если бы не обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки. Она сидела за низеньким столиком в игровой комнате и с улыбкой на губах и горечью во взгляде наблюдала за носящейся вокруг нее малышней. От летней жары ее плавно клонило в сон, и спустя четверть часа голова воспитательницы опустилась на скрещенные на столе руки. Четыре года прошло с тех пор, как она потеряла мужа и сына в тот роковой день, когда Девятихвостый напал на Коноху. Четыре года ей снился один и тот же кошмар...

***

Молодая семейная пара лежала в глубоком сне в небольшой, но уютной спальне в одном из ухоженных деревянных домиков недавно возведенного жилого квартала. За стеной тихо и мирно посапывал мальчик лет шести. Они совсем недавно переехали в Коноху из Танзаку - курортный город с запредельным количеством казино и борделей таил в себе массу опасностей для простых обывателей. Когда запирать обитые железом двери на все засовы и в страхе слушать ночные вопли и ругань пьяни за окном стало невыносимо, глава семейства, бывший кузнецом среднего пошиба, продал доставшийся ему по наследству двухэтажный дом и приобрел скромное жилище в самом безопасном месте Страны Огня. Во всяком случае, так гласил рекламный проспект с пафосной глянцевой обложкой, изображающей широко распахнутые ворота Конохи позади пары шиноби, скрестивших руки на груди. Ему быстро удалось найти работу для себя и жены, а мальчишку отдали на растерзание многочисленным учителям грамоты и арифметики, пророча ему будущее великого архитектора. И всем им казалось, что их беды остались позади, и впереди их ждет заслуженное счастье и радость, но у судьбы были другие планы.

В непроницаемой ночной тишине, окутавшей деревню, раздался оглушительный хлопок. Женщина содрогнулась и открыла глаза, сонно озираясь по сторонам. Увидев белый дым за окном, она тут же избавилась от остатков сна и села на кровати.

- Иши, - зашипела женщина, судорожно тряся мужа за плечо.

- М-м-м... - могучий кузнец сдавленно застонал и повернулся спиной к жене.

- И... - стоило женщине открыть рот, как за окном раздался оглушительный рев. Мужчина подскочил едва ли не до потолка, а у женщины сердце ушло в пятки. Она медленно повернула свою голову в сторону окна и застыла от ужаса - за высокой стеной виднелся громадный темный силуэт с девятью извивающимися в ночи хвостами, окруженный серебристым ореолом яркого лунного света.

- Бежим, Айко! - сильная рука мужа схватила ее за запястье и одним могучим рывком сдернула женщину с постели, выведя ее из ступора. Айко тут же натянула на себя нижнее белье, льняное платье и начала рыться в ящике в поисках документов, Иши же нацепил банный халат и пулей метнулся в комнату сына. Открыв дверь, он обнаружил мальчика у окна. Он завороженно смотрел на приближающуюся лисью морду с парой горящих огненно-красных глаз, не издавая ни звука и не проявляя никаких признаков испуга.