Причём обратите внимание на то, что на промежуточных площадках, где сажал свой самолёт генерал Захаров, данные своих наблюдений он отдавал специально выделенному командиру-пограничнику. То есть военнослужащему системы НКВД СССР, не подчинённому военному командованию. Сопоставьте это с той реакцией, которую вызвали результаты этой воздушной разведки у командующего округом генерала Павлова. Который попросту не поверил докладу, как ни старался генерал Захаров в своих мемуарах смягчить его отношение.

Из этого получается, что инициатором этого задания был не генерал Павлов, а шло она откуда-то сверху и, скорее всего, по линии НКВД. Но нарком внутренних дел не мог давать указания командующему военным округом. Такой приказ тот мог получить или от наркома обороны (но тогда при чём здесь офицеры НКВД, собирающие результаты разведки?) или Сталина. Вот для Сталина такое указание было вполне возможным, объединить усилия этих двух наркоматов. Только, судя по тому, что в обеспечение этой разведки были введены сотрудники НКВД, значит, инициатором этой операции был Берия. Он же имел прямой выход на Сталина, а потому мог доложить ему результаты полёта генерала Захарова незамедлительно.

Здесь ведь имеется одна частная подробность, не очень на первый взгляд заметная. Предлагаю обратить внимание вот на что. До сих пор Сталин полностью полагался на доклады ему военного командования. Если бы они его по-прежнему устраивали, то в случае, если бы он получил от Берии и его пограничников какие-то тревожные сведения о поведении немцев в приграничной зоне, он вполне мог поручить Тимошенко и Павлову проверить их средствами авиационной разведки самостоятельно. И сделать выводы также своими силами. То, что обобщение данных авиационной разведки было поручено другому ведомству, НКВД, говорит о том, что его их сведения удовлетворять перестали. Что могло быть, между прочим, следствием его реакции на тот самый разговор с генералом Павловым.

Возможно я ошибаюсь, и участие в этой разведке офицеров-пограничников не имеет того значения, которое показалось мне уместным. Тем не менее, сбор этой информации по линии НКВД предполагает и то, что обобщались эти сведения в этом же ведомстве. А значит в любом случае итоговый результат воздушной разведки генерала Захарова немедленно оказался на руках у наркома внутренних дел. И Берия в любом случае имел возможность незамедлительно доложить его Сталину. Независимо от мнений военного командования.

***

Но самыми важными для понимания намерений германского руководства были, как это ни странно, события, происходившие в эти дни в Москве. Разведывательные органы Генерального штаба Красной Армии и Наркомата государственной безопасности, независимо один от другого, имели в германском посольстве свои источники. И именно сейчас информация, поступившая от них, приобретала первостепенное значение.

Именно она, в результате, и явилась особо важной для принятия решения о приведении войск западных военных округов в боевую готовность.

"ИЗ ЗАПИСКИ НАРКОМА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ СССР И. В. СТАЛИНУ, В. М. МОЛОТОВУ И Л.П.БЕРИЯ О МАССОВОМ ОТЪЕЗДЕ ИЗ СССР СОТРУДНИКОВ ГЕРМАНСКОГО ПОСОЛЬСТВА И ЧЛЕНОВ ИХ СЕМЕЙ, И ОБ УНИЧТОЖЕНИИ АРХИВОВ ПОСОЛЬСТВА

N 2294/М

18 июня 1941 года

Совершенно секретно

По имеющимся в НКГБ СССР данным, за последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними.

Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами.

Так, за время с 10 по 17 июня в Германию выехало 34 человека:

10 июня с. г.

1. Шлиффен - жена пом. авиационного атташе.

2. Хобуд - секретарь авиационного атташе.

3. Госстах - сотрудник германского консульства в Ленинграде.

12 июня с. г.

1. Рейхенау - секретарь военного атташе.

2. Заамфельд - сотрудница посольства с дочерью.

13 июня с. г.

1. Нейман - помощник военного атташе.

2. Эрдтман - машинистка посольства.

3. Гильгер - сотрудница военного атташата.

4. Латус - машинистка посольства.

5. Базенер - секретарь пресс-атташе Штарке.

6. Арнсвальд - лесной атташе с женой и сыном.

14 июня с. г.

1. Вальтер - советник посольства.

2. Ашенбреннер - авиационный атташе.

3. Рихтер - машинистка посольства.

4. Ангерсбах - стенографистка посольства.

5. Кирстейн - жена шофера посла Шуленбурга.

6. Ритцель - мать сотрудника посольства.

15 июня с. г.

1. Бенедикс - инспектор военно-морского атташата.

16 июня с. г.

1. Нагель - пом. военного атташе с женой.

2. Швиндт - помощник канцлера посольства.

3. Шуле - представитель германского информационного бюро.

4. Штарке - жена пресс-атташе.

5. Кейтингер - сотрудник посольства.

6. Ангерсбах - зав. школой при посольстве.

7. Кемпфе - жена референта посольства. \385\

17 июня с. г.

1. Бретшнейдер - жена сотрудника посольства.

2. Пача - дочь сотрудника посольства.

3. Аурих - жена секретаря консульского отдела.

4. Харрен - жена сотрудника посольства.

Получили визы и заказали на 18 июня с. г. билеты на выезд в Германию:

1. Бауэр - сотрудница посольства.

2. Фишер - жена сотрудника посольства.

3. Штреккер - секретарь консульства в Ленинграде с женой.

Среди низшего персонала посольства из числа германских подданных проявлялось открытое недовольство тем обстоятельством, что ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию, но не дают указаний низшим служащим, как должны поступить последние.

В связи с этим 12 июня с. г. состоялось собрание обслуживающего персонала, на котором было объявлено о необходимости приготовиться к отъезду.

Сообщение ТАСС от 13 июня с. г. было встречено многими сотрудниками посольства с удовлетворением и расценивалось как признак урегулирования взаимоотношений между СССР и Германией. Однако наступившее кратковременное успокоение 14 июня с. г. вновь сменилось возбужденностью и растерянностью и поспешными сборами к отъезду в Германию.

14 июня с. г. в Германию выехал германский авиационный атташе Ашенбреннер, забрав с собой все имущество, в том числе легковой автомобиль.

В тот же день в Берлин выехал советник посольства Вальтер с каким-то специальным поручением.

Наряду со сборами к отъезду сотрудников посольства производятся спешная отправка в Германию служебных бумаг и сжигание части их на месте.

15 июня с. г. германский военный атташе Кестринг и его помощник Шубут в течение всего дня разбирали свои дела и сжигали документы. Сжиганием документов уже в течение нескольких дней заняты инспектор авиационного атташата Тадтке и секретарь этого атташата Радазевская.