Донесите для доклада наркому обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такое действие может спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чревато всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и доложите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение.

Жуков

ЦА МО РФ. Ф.48. Оп.3408. Д. 14. Л.425. Машинопись, заверенная копия".

Взято из сборника документов "1941 год", т.2.

Документ N 537.

"ТЕЛЕГРАММА НАЧАЛЬНИКА ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ КОВО

б/н

11 июня 1941 г.

Совершенно секретно

Народный комиссар обороны приказал:

1). Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать. Охрану сооружений организовать службой часовых и патрулированием.

2). Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями немедленно отменить.

Исполнение проверить и донести к 16 июня 1941 г.

Жуков

ЦА МО РФ. Ф.48. Оп.3408. Д. 14. Лл.432. Машинопись, заверенная копия. \347\"

Взято из сборника документов "1941 год", т.2.

Документ N 541.

Вот оно, говорят обычно по поводу сталинской перестраховки. Вот пример его трусливого и глупого требования "не поддаваться на провокации". Вместо того, чтобы дать войскам приказ занимать позиции, он, наоборот, этого не только не разрешает, но прямо запрещает.

Только, если подумать, в данном случае запрет, пожалуй, вполне уместен. Ведь что получается?

Кто доложил наверх о занятии войсками предполья? Пограничники. То есть, предполье это находилось в пограничной зоне. А значит, очень близко от границы. И, конечно, в пределах прямой видимости с сопредельной территории, иначе не упоминалось бы ни о каких "провокациях".

Что здесь важно? Здесь важно не то, что занятие полосы предполья может спровоцировать немцев на вооруженное столкновение. Важно то, что ответственность за такое столкновение будет неизбежно возложена на советскую сторону. Это, собственно, и имелось в виду под словами "и чревато всякими последствиями". А то, что в любом столкновении "мировое общественное мнение" всегда и обязательно обвинит русских, является банальной реальностью этого мира. Это почти закон природы.

Поэтому давайте рассудим, а стоила ли предпринятая мера таких последствий?

Если вдуматься, то получается, что не очень.

Вот заняла пехота свои позиции на виду у немцев. Как думаете? Сколько времени нужно, в случае нападения, чтобы сосредоточенным артиллерийским огнем смешать эти позиции с землей? Или даже иначе. Зачем немцам в случае войны долбиться лбом о доты укрепрайона? Наверное, им проще ударить там, где этих укреплений нет. Что, кстати, они в действительности и сделали, обойдя своими главными силами укрепленные районы на границе. А войска, занимали ли они позиции в предполье или ещё где в районе этих укреплений, в первые же часы всё равно оказались в мешке.

Надо заметить, что мера эта была бы действенной только в случае, если бы вместо глобального вторжения завязались бои местного значения, которые вели бы сравнительно незначительные силы. На что, собственно, расположение этих укреплений и намекало.

Только зачем, в преддверии боёв местного значения, занимать здесь позиции заранее? Тем более, если впереди есть ещё и пограничники? Здесь для этого при таком развитии событий на первый случай действительно хватит патрулей.

Так зачем тогда, неизвестно за сколько времени, занимать окопы именно здесь, на глазах у немцев? Для того, чтобы повысить боеготовность? Или для того, чтобы показать кому-то, что они повышают боеготовность?

Собственно, это во многом и объясняет причину того, что телеграммы на имя командующего округом подписал не нарком обороны Тимошенко, а начальник Генштаба Жуков. Передал, так сказать, его неудовольствие.

Заметим, если бы такое неудовольствие высказал Сталин, то уж совершенно точно подписал бы телеграммы сам Тимошенко. Получил выговор, значит сам должен передать его по команде. И отчитаться о личном выполнении. Тем более, что командующий округом подчинён ему напрямую. Не Жукову подчинён. Да Жуков и сам в данном случае не командует, а передает команду Тимошенко.

Так что, с большой долей вероятности, команда эта шла не от Сталина, а действительно, как было и сказано в телеграмме, от Тимошенко. И команда эта, повторю, была совершенно правильной в той обстановке. Просто в очередной уже раз она подтверждает представления высшего командования Красной Армии, что началу крупномасштабных действий немцев будет предшествовать, пусть небольшой, но всё же период локальных боевых действий.

Мы с вами уже слышали высказывание генерал-полковника Кирпоноса о том, что в начале войны у наших войск будет несколько дней на то, чтобы организовать оборону. И даже, возможно, сформировать какой-то кулак для нанесения контрудара.

Между прочим, высказывание это явилось не отвлеченным гаданием, а выражением некого устойчивого мнения. Ведь на этом уровне понимание того, каким должно быть начало войны, должно быть достаточно уверенным. Правильным или неправильным, это другой вопрос. Уверенным. Потому что понимание этого является одним из главных условий подготовки к будущей войне. И надо знать, к чему готовить войска на такой случай.

Но понимание это не вырабатывается у всякого высшего генерала как Бог на душу положит. Такое серьёзное обстоятельство никогда не отдаётся на откуп самодеятельным измышлениям. На такой случай всегда существует единственный и главный ориентир. Мнение начальства.

Здесь дело даже не в конформизме, хотя и эту причину нельзя так уж решительно отбрасывать. Дело в том, что подготовку к войне армия ведёт централизованно, по единому плану, ориентиры на который дают спускаемые сверху директивы. Как письменные, так и, что не менее важно, устные.

Понятно, в связи с этим, что сказанное генералом Кирпоносом не было неким экспромтом. Не было мыслью, пришедшей ему на ум внезапно, без связи с его общей позицией по этому вопросу. И конечно, это мнение не было скороспелым. Оно явилось продуктом имевшейся уже к этому времени некой теоретической среды. Созданной, ещё раз повторю, при безусловном влиянии сверху.

Иными словами, именно убеждение Тимошенко и Жукова в том, что этап приграничных боевых действий при участии ограниченных сил в начале войны всё-таки неизбежно будет, и служило ориентиром для их подчиненных. Уже при их отношении к этой проблеме.

Одновременно с этим мне хотелось бы предостеречь от скороспелых осуждений этой позиции. Не всё здесь так просто и однозначно. Об этом, впрочем, в настоящей работе уже было сказано, поэтому не будем повторяться.

И ещё одно. Если уж зашёл разговор о роли командования Красной Армии в формировании представлений у подчиненных им командующих о характере и сроках будущей войны, необходимо сказать ещё и о другой проблеме, не менее важной в рассматриваемой нами теме. В связи с этим предлагаю вспомнить эпизод, случившийся в эти же дни, и воспроизведённый в мемуарах Главного маршала авиации Голованова.