- Нет, я хочу сказать, ты знаешь обо мне то, чего не знает никто другой. Помимо того, что мы вместе всю жизнь, я делился с тобой тем, чего не говорил даже Ахмеду. Потому что я никогда не боялся удара от тебя. А ты знаешь, что именно близкие, перед которыми мы открыты, могут нанести самые тяжелые удары. Но сейчас нужно сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил. Даже близкие к нам. Ты должна быть беззаботной состоятельной женщиной, решившей проветриться с друзьями.

- Я не смогла стать каменной, как ты. А если бы могла, тебе бы это не понравилось. Ты забываешь, что я женщина. Я понимаю, что ты невольник. Но подумай обо мне. Моя жизнь - это бесконечная погоня. Я как волчица с волчатами. И двадцать лет за спиной лай собак.

- Поэтому я люблю тебя, милая. Ты совсем не поменялась. Но дело в том, что и я не смог стать каменным. Нет людей, которые смогли стать каменными. Некоторые стали мерзавцами, это правда. Я просто научился вести себя так, что окружающие верят в это. И это хорошо, что мы не можем стать не такими, как нас задумал Создатель. Я знаю, Всевышний дает нам с тобой новый шанс. Верь мне. Погоня, летящая за нами, растает в прошлом.

- Сколько дней мы должны находиться в Вене?

- Примерно неделю. Я сообщу, что тебе делать дальше.

- Пойдем спать скорей. Лай собак меня всегда возбуждает.

Перевал

Сегодня в бильярдной Магомед собрал всех своих ближайших. По сути всех, кто знал об этой комнате. Это было всегда серьезно, тем более, что сегодня тема была неизвестна. Обычно Магомед проводил эти совещания в краткой, даже резкой манере. "Говори простыми предложениями", - требовал он. Но сегодня, к удивлению всех, он начал совершенно по-другому.

- Знаете, я вспомнил вдруг о другом совещании много лет назад. Лето, тепло, двор дяди Абу, мой отец, другие старшие родственники, мы еще молодые. Мы с Ахмедом сидим с такими серьезным лицами, как сейчас у Аслана. Вечер, листва деревьев, лампа без абажура над столом. Мотыльки вокруг нее. Тогда решили, что накрываются наши семейные дела на Кавказе. Решили, что я еду в Питер, а Ахмед в Москву. Теперь, братья, у нас гораздо больше денег. Но мы в этом бункере, а я бы все отдал, чтобы оказаться за тем столом. Мы не прятались ни от кого, мы не боялись, что нас услышат. Может быть, дядя Абу с Хасаном-Хаджи сейчас сидят за столом в беседке из дикого винограда и вокруг Райский сад. Но, братья, мы должны принимать мир как есть. Как говорит мой отец: "Право остаться собой есть только у сильного". Я только теперь понял своего отца.

Магомед помолчал. Никто не шевелился.

- Вот что он имеет ввиду: быть сильным - это быть современным. У кого не хватает сил, сходит с дистанции. Его знания устарели, его оружие не годится. Нельзя тормозить. Поэтому нас ждут большие изменения. Я жду, что вы все продвинетесь в положении, власти и выиграете в деньгах.

- По нам подготовили удар. По замыслу наших противников мы должны потерять все. Я почти точно понимаю, в чем дело. Это довольно старая история, не все из вас знают ее, это не имеет значения. Салман вам подтвердит, что в шахматах можно искать победы двумя путями: наращивая преимущество постепенно, пешка за пешкой, или поставить мат. Наши враги понимают, что мы слишком сильны, чтобы давить на нас, и потому будут действовать вторым путем. Они сделали так, что я не могу уклониться от удара. Это означало бы потерять честь. Поэтому мной придется пожертвовать, - Магомед поднял руку, успокаивая всех.

- Там задумана сложная комбинация, деталей которой мы не понимаем. Но не обязательно пытаться понять все, что они задумали. Мы придумали ответ, который сразу снимет все проблемы. Нельзя поставить мат, если на доске нет короля. Когда будет нанесен удар, выяснится, что он нанесен в пустоту. Но удар врага должен быть нанесен. Как еще нам понять все до конца? А теперь скажу вам еще важную вещь. И хочу, чтобы вы хорошо запомнили. Всевышний сделал так, чтобы я понял: у меня слишком много власти. Сила нашего народа в том, что у нас не было царей. У нас были военные командиры, духовные лидеры, избранные руководители. Но никогда наш человек не выходил и не говорил своим братьям: "Падите ниц передо мной!" А наши люди не падали на колени перед султаном, не простирались в пыли перед тиранами. Это наш стержень. Знаю, братья, что вы от меня этого не ждали, но я хотел вам это сказать.

Уже деловым тоном Магомед продолжил:

- Я займусь отдельными делами. Я буду вынужден покинуть Россию. Это произойдет очень скоро. Нашим руководителем, нашим старшим в делах станет Ахмед. Ахмед станет исполнительным директором управляющей компании и председателем совета директоров акционерных обществ, где это необходимо. Я не оставил за собой никаких должностей и постов. Кое-где пакеты акций. С Ахмедом мы уже это обсудили. Это уже произошло, это факт.

- Скажу вам, что я думаю об Ахмеде. Пока вы этого не понимаете, и так не думаете. Он сам этого не думает. Но Ахмед ни в чем не уступает мне. К тому же он добрее и лучше меня. Вы не знаете этого, потому что всю жизнь в делах и на войне он был моим младшим братом. Но теперь наступил его час. А, ну да, он не учил физику элементарных частиц, думаю, это ему не помешает в бизнесе, - все вежливо улыбнулись попытке Магомеда немного снять напряжение.

- Салман останется Салманом. Все присутствующие продвинутся выше по ступеням, подробности мы проработаем. Пока об этом должны знать только те, кто здесь. На столе лежат папки с вашими именами. Мы с Ахмедом набросали новую структуру обязанностей. Возьмите и прочтите. Мы обсудим с каждым отдельно. Но имейте ввиду, что по этой структуре последнее слово уже у Ахмеда.

Глава 11. Ожесточение

Рабы и Сыновья

Лужи на улицах Покровки весело блестели на солнце. Голубое небо было просто итальянским. Верилось, что вода в реке бывает теплой. Земля готовилась прорасти травой. Вороны на крыше собора каркали очень весело, на погосте рядом птицы пели весенними голосами. Переносной генератор бубнил за дверью. Евгений сверялся с распечатанным цветным чертежом. Он сооружал леса на втором ярусе, черновой ремонт которого планировал завершить к середине лета.

-Эй, - услышал он.

Двое мужчин встретились взглядом. Если бы они были героями черно-белой индийской мелодрамы, Евгений сказал бы:

- Что-то ты долго меня искал.

Магомед бы ответил ему:

- Ты до сих пор жив только потому, что люди, которых я уважаю, просили меня отложить месть. Они хотели, чтобы был суд, наказание. А тебя мучает совесть за это?

- Пожалуй, нет, "мучает" неподходящее слово, - честно сказал бы Евгений, - Раскаяние накатывает иногда сильно. Это было не самое страшное и не самое плохое, что я видел на той войне. Легко сказать: "Я выполнял приказ". Я только потом, через много лет, понял, что это сделал я. Я понял, что там все решал я. Что те, кто отдал приказ, находились в тридцати километрах. Что все зависело от меня. Мне больше стыдно именно за это - что я не понимал ответственности. Наверное, я бы выполнил приказ. Но я тогда ни разу не подумал, что могу не делать этого.