Звериный огонь не угас.
Найти в себе древнего волка
Нетрудно любому из нас.
Пульсация жизни и смерти
Вибрирует в песне вытья,
Мы все смертоносны и смертны
На вечных кругах бытия.
Юн Чи поймал взгляд друга и еда заметно кивнул. Да, они и тогда почувствовали этот зов в полной мере, а уж сейчас... Но этой части истории оба никогда не расскажут наследнику Дориана, только молча вспомнят сами.
- А ведь до Врат совсем близко уже, - Недомерок подвинулся поближе к костру, - А до Тени и того ближе...
Спали тревожно и чутко, и только Миуре снилась бешеная волчья свобода и луна, к которой он, невесомый, уносился вопреки всем законам.
***
Следующий день провели там же - отдыхали и готовились к дальнейшему пути. Тень была уже слишком близко, и решили идти ночами. Пусть твари Петли и не боялись темноты, но все-таки спрятаться ночью было легче.
Уже на пятом ночном переходе друзья вошли в Тень. И даже не заметили этого - и так вокруг царила хмурая и неприветливая ночь поздней осени. Только Недомерок, звериной своей частью остро чувствовавший течение времени, первым заметил, что эта ночь почему-то гораздо длиннее предыдущих. Скоро это почувствовали и люди. Они шли и шли, а рассвет все не наступал. Правда, настоящего рассвета они и так не видели уже давно - всю восточную часть неба закрывала черная громада Петли. Но, даже так близко от него, даже сквозь тяжелые дождевые тучи, солнечные лучи пробивали себе дорогу. И начинали щебетать редкие пичуги. И утро согревало душу.
Наконец, утро вступило и в пределы Тени, и жиденький холодный свет разлился над лесом, осветил низкие тучи - снизу, потому что сквозь них он пройти не мог. Над тучами лежал мрак Петли, и что творилось в нем и за ним - никто не знал.
Внизу же, под тучами, было все почти так же, как везде. Стоял голый осенний лес, ветер раскачивал ветви, и, кроме их скрипа и свиста ветра, мало что нарушало тишину. Но тишина эта была напряженной, следящей, давила, отбирала силы серая мгла. И друзья устроились на отдых в густом кустарнике. Недомерок добровольно остался на часах, и весь короткий день напряженно вглядывался и вслушивался, почти не шевелясь.
Будить друзей и спутников маленькому единорогу не пришлось - они сами проснулись на закате, растревоженные алым заревом и пламенными его отблесками, бегущими снизу по мраку туч. Миура успел схватиться спросонья за меч, прежде чем сообразил, что это всего лишь закат.
С последними его бликами друзья продолжили путь. Однако, темно не было - этот мир жил своей ночной жизнью. То тут, то там небо подсвечивали красные, синие, ядовито-желтые огни и короткие вспышки, кое-где валил разноцветный дым, и ветер доносил удушливые запахи. Чем дальше в глубь Тени уходили друзья, тем больше изменений было в окружающем лесу. Стали попадаться изрубленные, искалеченные деревья и целые вырубки - проплешины, на которых часто громоздились кучи какого-то мусора, потеки зловонной жижи перегораживали дорогу. Птицы окончательно исчезли, исчезли и все привычные обитатели леса. А встречаться с теми, кто жил тут сейчас, никому не хотелось.
Кстати, они и не попадались. То ли у тварей Петли были какие-то важные дела, то ли они не ожидали, что кому-то хватит безрассудства бродить в этих местах, то ли двое людей и единорог были слишком малым камешком, не стоящим пристального внимания Тени. Как бы там ни было, друзья беспрепятственно продвигались вперед и даже не слишком осторожничали, и только на самых подступах к Вратам Ниро придержал спутников, предполагая, что уж это место не могли оставить без охраны.
Затаившись в кустах совсем рядом с нужной поляной, друзья напряженно прислушивались, пытаясь понять, каких сюрпризов там ждать.
Ниро явно оказался прав - ветер доносил голоса. Обрывки разговора, лязг металла. Впрочем, судя по голосам, стражников было совсем мало, двое-трое. Вдруг ветер донес крик, явно не человеческий, но полный такой боли и ужаса, что Недомерок съежился и, кажется, даже стал не таким белым, а Миура рванул из ножен меч, и в кустах его удержали только сильные руки Ниро. Впрочем, раздавшийся следом звук тут же остудил пыл мальчика. Долгое смачное чавканье, в котором слышалось только одно - желание жрать. Ниро передернуло.
Очень осторожно друзья подобрались ближе и, наконец, смогли рассмотреть происходящее на поляне. Стражников, действительно, было только трое. Двое из них - псоглавцы, вплоть до мохнатых голов закованные в латы. Третье же - непонятное существо, которое и издавало чавкающие звуки. Существо ело - множество полупрозрачных щупалец, заменявших ему нос и рот, тянулись присосками к связанному оленю. Похоже, именно он и кричал, безнадежно прося о помощи. Внутри уже достигших цели щупалец толчками перемещалась темная кровь. Большое мягкое брюхо свисало между членистыми ногами. Жуткие щупальца дополнялись внушительными клешнями и упругим, длинным и тонким, как плеть, хвостом.
- Эй ты, хорош жрать! - один из псоглавцев потянул за этот самый хвост, - Оставь немного крови и нам.
Чудище оторвалось с чавканьем от добычи - похоже, мечей псоглавцев оно не любило - и те голодными собаками с рычанием накинулись на оленя, а, утолив голод, побросали обглоданные кости и устроились у подножия небольшого холма, скрывавшего Врата.
- Есть... Я хочу есть... - прогудело вооруженное клешнями чудище. Рта было не видать, но как-то оно могло издавать звуки.
- Заткнись, ненасытный! - прикрикнул на него один их псоглавцев, однако второй остановил приятеля:
- Да ладно тебе, пусть его поохотится, если только сможет найти тут еще что-нибудь съедобное! И нам с тобой польза.
- И то верно, - ухмыльнулся первый. - Ладно, топай охотиться, утроба, - повернулся к чудищу, - Да смотри, для нас что-нить прихвати!
Друзья, с отвращением наблюдавшие за этой сценой, переглянулись - если действовать, то сейчас, когда стражников всего двое и они расслаблены после плотного обеда. Ниро уже собирался говорить что-то, но людей опередил Недомерок.
Он просто шел через поляну к Вратам, а вокруг него распространялся чистый жемчужный свет, который, казалось, позванивал хрустальными льдинками, обливая, зажигая сиянием жухлую траву и голые ветви на пути единорога. Каждый из Древнего народа несет в себе свет звезд самой первой ночи, в которой еще не было зла, но лишь немногие из единорогов способны излучать этот свет, сами становясь звездами на время.
Даже маг и Миура замерли, пораженные, а о псоглавцах и говорить было нечего - они, казалось, окаменели, начисто забыв обо всем, в том числе и о своих мечах. И тогда вслед за Недомерком на поляну вступили Барды. Ниро боялся поверить собственной удаче - неужели добраться до Врат окажется так легко? Ай да Недомерок, ай да молодчина!
Сглазил.
- Есть... - прогудело в кустах, и, ломая ветви, на поляну снова вывалилось вечно голодное чудище и ринулось к единорогу. Волшебный свет погас, Недомерок испуганно взвился на дыбы.
Ниро поймал взгляд чудища и понял - пропали. Ничего не было в этих глазах, кажется, в них даже не отражался мир, как в гнилом болоте, они видели только то, что можно было сожрать. Если ЭТО доберется до Юна... Выхватив меч, Ниро кинулся наперерез чудищу, прыгнул, вложив в рывок все силы, прямо между угрожающе раскрытыми клешнями, и меч с силой вошел в мягкое брюхо и дальше, в захрустевшую плоть. Отплевываясь от хлынувшей бурой крови, увернулся от клешни, но тут же упал, сбитый плетью длинного хвоста. К счастью, хвост молотил уже без всякой цели, в агонии - чудище издыхало.
Ниро кинулся на помощь друзьям. Миура практически в одиночку противостоял двум псоглавцам, каждый из которых был гораздо выше и сильнее хрупкого подростка. Единорог, конечно, тоже был здесь, но его копыта мало что могли сделать против тяжелых доспехов. Друзья, конечно, были подвижнее закованных в железо стражников, и удары их мечей сыпались сплошным градом молний, но трудно было найти щель в доспехах псоглавцев. Однако, отступление означало верную смерть, и люди дрались отчаянно. Скоро один из врагов упал - меч Миуры прервал его боевой рев, войдя в глотку. Прежде, чем Ниро пронзил горло второго, тот успел совершенно по-собачьи громко взвыть... и стало тихо.
