Чжао Юнь осторожно повел его к выходу:

- Я завтра же отправлю письмо во дворец, и император узнает о твоем возвращении, достопочтенный. А пока будь моим гостем. Все, что принадлежит мне - твое!

- Нет... - с усилием расправив плечи, Гонджун выпрямился и отстранил чиновника. - Нет. Я должен сделать это сейчас. Это важно. Подай мне трость, прошу тебя...

- Но тебя не примут! - ужаснулся Чжао Юнь. - За время твоего отсутствия регентом стал Дун Чжо, и он не будет рад твоему возвращению. Ты ничего не добьешься, могучий, твоя жизнь уже сейчас в опасности!

Но Гонджун Сан уже хромал от него вверх по улице, не глядя по сторонам. Горестно восклицая, Чжао Юнь побежал ему вслед. Солдаты последовали за ними.

Появление во дворце Вэнь-дэ странного монаха с лицом бывшего управителя поразило всех, как громом. Суровое выражение лица Гонджуна, его знакомые, но огрубевшие черты и несуразная для вельможи одежда - все это заставляло вышколенных стражей просто с открытым ртом пялиться на то, как мимо них ковыляет тот, кого им уже следовало бы изрубить на куски за непочтительность к императору. Нервно бегавших вокруг и грозивших страшными карами евнухов Гонджун просто игнорировал. Чжао Юнь, не рискнувший пойти за ним, остался ждать неподалеку от дворцовых ворот.

Сын Неба все еще не спал, несмотря на поздний час. Сидя за невысоким столиком в малом покое западного крыла, он играл со своим новым наставником в вэйци. Маленькая, изящная рука мальчика медленно двигалась над столом, выискивая слабые места в расположении камней противника. Темные глаза Шао-ди то оглядывали доску, то вдруг на миг оценивающе стреляли воспитателю в лицо. В них, упрятанный глубоко внутрь, изредка поблескивал сильный и пытливый ум.

Дун Чжо недовольно барабанил пальцами по краю доски. Ему не нравились эти ежевечерние баталии за доской, на которых упорно настаивал Шао-ди. Регент прекрасно знал, что молодой Сын Неба не любит его, ему и самому не нравился этот своенравный юнец, вынужденная обуза в дополнение к высокому посту главы Поднебесной. По уму будущий правитель пошел явно не в Лин-ди, своего венценосного отца, до самой своей кончины ухитрявшегося думать исключительно брюхом. Однако поделать было ничего нельзя - помимо власти над государством у него были и обязанности по воспитанию и удовлетворению всех нужд и прихотей Шао-ди. Передоверить их "десяти приближенным", как всегда делал прежний император, означало со временем утратить влияние на Сына Неба, а затем и власть. И вот день за днем, в то самое время, когда в трапезной Дун Чжо ожидали прекрасные яства и юные наложницы, ему приходилось стучать камнями по столику, почти всегда проигрывая. Иногда ему казалось, что юный император таким изощренным образом мстит Совету за решение заменить Гонджун Сана. Кто знает, уж не собирался ли он начать править Империей сам?..

Шао-ди вновь оглядел доску, издав легкий вздох:

- Кажется, в этот раз я проиграл, - подытожил он. - Благодарю вас за ценный урок, баоюй Дун.

- Вам следует быть внимательнее, мой повелитель, - строго буркнул Дун Чжо в ответ. - Я давно присматривался к вашей стратегии. Разве вы не заметили, что в этот раз я просто повторял все действия, что вы предпринимали в прошлый?

- Уверяю вас, это стало очевидно для меня уже на втором ходу. Я просто не успел выработать стратегию против самого себя. По правде говоря, я и не думал, что вы станете использовать мои же методы...

Дун Чжо с трудом подавил желание огреть наглого мальчишку за это насмешливое "вы" по щеке.

- В настоящем сражении у вас тем более не будет времени ее вырабатывать! Настоящий полководец должен заранее знать, что он станет делать, если против него применят его же оружие. Запомните это!

- О, конечно, - сделав глоток разбавленного вином чая, Сын Неба отвел руку в сторону. Лю Се, младший брат императора, почтительно стоявший возле игроков с чайником в руках, тут же вновь наполнил чашку. - Но ведь я уже поблагодарил вас за урок, баоюй Дун. Облекать уже высказанное на доске в слова было совершенно ни к чему... Но что там за шум?

За дверью в самом деле все ближе и ближе раздавались возмущенные крики евнухов. Когда она распахнулась, в покой задом наперед вбежал Чжан Жан, старший из "десяти приближенных", осыпая кого-то бранью:

- Тебе сюда нельзя! Сын Неба занят! У тебя больше нет прав здесь находиться! Будешь ты слушать или нет, сумасшедший глупец?!

- Что еще за гвалт?! - яростно прорычал Дун Чжо, вставая. Шао-ди, оставшись сидеть, с удивлением смотрел на худого монаха, медленно вошедшего в комнату. За его спиной раздраженно-испуганной толпой теснились остальные евнухи. Не удостоив внимания ни их, ни Чжан Жана, новоприбывший обвел глазами покой, внимательно оглядел стиснувшего рукоять меча Дун Чжо, а затем мрачно уставился на императора.

Сын Неба вздрогнул и присмотрелся повнимательнее. Этот взгляд, эти черты лица...

- Гонджун Сан! - мальчик радостно вскочил и подбежал к незваному гостю. - Во имя Небес! Как я рад, что вы живы! Мне говорили, что вы погибли в бою!

Из груди Дун Чжо вырвался изумленный вздох. Лю Се, едва не уронив чайник, со страхом смотрел то на Гонджуна, то на нового регента. Евнухи нерешительно топтались вокруг, издавая неопределенные возгласы.

- Мой повелитель, - тихо сказал Гонджун, опускаясь на колени.

- Как это замечательно! - восторженно повторял Шао-ди, положив руки ему на плечи. - Надо оповестить всех! Мы устроим пир! Теперь все, все будет совсем как раньше!

Дун Чжо наконец оправился от изумления. Его мохнатые брови злобно сдвинулись.

- Со дня битвы у крепости Бао многое переменилось! - с угрозой произнес он. - Очень многое переменилось, Гонджун Сан!

- Вот именно! - визгливо поддержал его Чжан Жан. - Ты больше не регент, ты здесь никто. Убирайся просить подаяния на перекрестках, если уж оделся монахом!

- Как вы оба смеете! - гневно выкрикнул Сын Неба, оборачиваясь к ним. - Кто позволял вам говорить без моего разрешения?

- О Великий и Могучий, перст Неба на Земле! - залебезил испуганный евнух. - Ты ведь знаешь, что твой ничтожный слуга живет лишь ради того, чтобы...

- Он низложен, - угрюмо произнес Дун Чжо. - Он должен покинуть дворец!

- Молчи! - Шао-ди яростно встретил взгляд своего наставника, и регент с изумлением ощутил во взоре императора твердую волю. Несколько секунд он выдерживал взгляд, а потом с неразборчивым проклятьем потупился, ощутив, что перечить дерзкому юнцу сейчас опасно.

Все это время Гонджун молча стоял на коленях. Кроме Шао-ди, он, казалось, больше никого не замечал.

- Мой повелитель, - по-прежнему негромко произнес он, - я был в плену у восставших.

- Как же вам удалось бежать?

- Я не бежал. Меня отпустили. Глава бунтовщиков... - он на мгновение запнулся, а потом вдруг поправился: - Глава Пути Мира послал меня к вам передать следующее: "Голубое Небо погибло. Настает время Желтых Небес. В год Крысы нам будет сопутствовать успех".

- Что это значит? - озадаченно нахмурился Сын Неба.

- Это значит... - Гонджун вновь запнулся, - что Занг Чао, предводитель Тайпиндао, униженно подползает к вашим стопам с мольбой унять бушующую в стране смуту. Он предлагает вам отринуть школы конфуцианцев и законников, ввергшие Империю в хаос, и принять учение Пути Мира. И тогда Желтые повязки, верные своему императору, истребят тех, кто порочит власть Сына Неба, а затем сложат оружие и вернутся домой, чтобы никогда больше за него не браться.

Некоторое время Шао-ди изумленно смотрел на своего бывшего учителя. Затем его взгляд стал задумчивым. Увидев это, Чжан Жан сперва побледнел от страха, а потом гневно покраснел.

- Что слышу я?! - возопил он. - Ты не только потерял последние остатки учтивости, ты еще и продался мятежникам! Уведите его! Немедленно казните!

- Люй Бу! - зычно взревел Дун Чжо, выхватывая меч. - Где ты, сын мой? Убей его сейчас же!