Я стоял, всматривался в детали, а перед глазами возникали картины из детства.

Вот по той тропинке бежит Михель, разгоряченный, перепуганный, а за ним гонится Филипп с кнутом и время от времени слышатся удар и вопли боли. Это случилось, когда Михель сломал макет корабля, который несколько месяцев клеил с усердием старший брат.

А вот в беседке прячусь я сам. Рассерженный дворецкий пытается понять, кто разбил вазу с цветами, нашел мяч и ищет виновника.

А у старого пруда, где нашли вольготное пристанище серебристые карпы, мы с Михелем в тщетной попытке разжечь трубку с табаком, взятую тайком у отца, попадаемся ему на глаза. И долго потом сожалеем о проступке, не в силах сесть из-за боли в высеченных мягких местах.

Сколько воспоминаний. Детских, юношеских, плохих и хороших.

Пока я предавался воспоминаниям, Паскаль уже развил бурную деятельность. Покрикивая на подоспевших слуг, он велел одним нести в комнату господина дорожные чемоданы, другим велел нагреть воды в ванну для молодого хозяина, третьих ругал, чтобы не путались под ногами.

Неуемный рыжий вихрь - эпицентр кипучей энергии - вот кем был сейчас Паскаль.

- А ты чего встал истуканом? - накинулся камердинер на Делмера. Вон Кей был наверно единственным, кто не поддался суматохе, возникшей под руководством Паскаля.

- Милорд не отдавал мне никаких приказаний, - спокойно откликнулся татуированный, продолжая сохранять невозмутимость.

- Их отдал я! - воскликнул Паскаль, начиная закипать от гнева.

- Вот именно, - согласился Делмер и посмотрел на рыжего камердинера с легкой усмешкой, демонстрируя, что его приказы вон Кея нисколько не заботят.

- Ах так! - Паскаль покраснел, заклокотал от ярости, сжимая кулаки.

- Да так, - еще раз подтвердил татуированный, и, делая вид, будто не замечает камердинера, отвернулся.

- Наглец! Осел! Калоша! - Паскаль рассвирепел. - Кем ты себя возомнил, гусь ощипанный?! Ты будешь делать, что я сказал, иначе...

- Иначе что? - нахально спросил Делмер.

Они встали друг напротив друга. Невысокий Паскаль, в оправе очков которого блестели языки пламени, а шляпа-котелок в данный момент больше походила на шлем. И поджарый Делмер, увитый сотнями символов, с синими холодными глазами.

Стылый холод и всепоглощающий огонь.

Их стычка могла перерасти в драку, и мне пришлось вмешаться. Не хотелось портить возвращение домой подобной картиной.

- Новичок! - громко окликнул я татуированного. - Паскаль моя правая рука. Будь с ним вежлив и обходителен. Также впредь помни, что именно он выплачивает жалование. Что же касается тебя, Паскаль. Я недоволен. Раньше тебе удавалось сдерживать себя куда лучше. Что за манеры, мой друг? Мы не в захолустье, а в столице!

- Простите, сэр. Моя вина. - Камердинер низко поклонился, чтобы скрыть, как сильно зарделись от стыда щеки.

- Виноват, милорд. Не привык. Пока еще. Сами понимаете - покидало. Манеры. - Невнятно следом принялся извиняться Делмер вон Кей. Речь мужчины была сбивчива и неясна, впрочем, с ним порой такое случалось.

Я не преминул отметить в памяти о желании как следует побеседовать с этим, безусловно, увлекательным экспонатом. Первый раз вижу столь необычайно филигранную личность. Но беседу отложим ко времени. Сейчас стоило заняться вещами более важными.

У порога нас терпеливо поджидал дворецкий. Уортинг предано служил верой и правдой роду Лефевр вот уже шестьдесят лет. Как до этого делал его отец, дед и прадед. Он воспитывал меня и братьев с самых пеленок, и я встречал этого чудесного человека с трепетом какой только мог проявить.

- Уортинг! - я заключил дворецкого в крепкие объятия.

- Молодой господин необычайно силен, - улыбнулся старый дворецкий. Обычно ему удавалось скрывать свои чувства. В детстве мы даже называли его каменной горгульей. Однако сейчас Уортинг не мог скрыть радости, - вы еще больше возмужали, если подобное возможно.

- А ты нисколько не изменился, - я возвратил в свою очередь порцию лести.

- Молодой господин, необычайно щедр, - поблагодарил дворецкий кивком.

- Отец дома? - поинтересовался я, следуя за Уортингом в большой зал.

- Его святейшество, герцог пребывает у себя в кабинете. Там же и господин Филипп.

- Прибыл ли Михель?

- Еще нет. Ожидаем в скором времени. Господин Михель прислал письмо о прибытии не позднее вечерней звонницы. Молодой господин желает увидеть отца и брата немедля? Или же желаете переодеться и смыть дорожную пыль?

Я задумался. Разумеется, мне хотелось увидеть отца и старшего брата. И все же показаться им на глаза в неподобающем виде.

- Чем они заняты сейчас?

- Господин Филипп и герцог Герард Лефевр обдумывают планы речи на предстоящем заседании в Сенате.

Слова дворецкого сделали мое решение окончательным.

- Ванна. Стакан бренди. Побриться и облачиться в нечто более подходящее. Полагаю, и брат и отец заняты и охотно отложат нашу встречу на четверть часа. Или, скажем на час.

- Разумеется, молодой господин.

- Уортинг, окажи услугу.

- Слушаю, молодой господин.

- Устрой моего нового слугу. Выдели комнату, покажи и расскажи что здесь и к чему.

- Всенепременно. Я уже позаботился. Комнату готовят.

- Спасибо, - поблагодарил я его, подойдя к своим апартаментам.

- Всегда к вашим услугам, - дворецкий кивнул и бесшумно удалился прочь.

Спустя оное время я чувствовал себя заново родившимся. Горячая ванна с примесью каких-то душистых трав смыли усталость, а выпитое бренди взбодрило и придало новых сил. Я тщательно выбрился, рассматривая отражение в зеркале, обдумывая, стоит ли наведаться к цирюльнику для стрижки. После, как следует, надушился. Неспешно облачился в новый костюм, причесался, дотошно оценивая результат. Им я оказался доволен. Теперь вполне можно было идти для воссоединения с семьей.

Отца и Филиппа я без труда отыскал в кабинете на втором этаже. Они склонились над какими-то бумагами и не сразу заметили мое присутствие. Несколько минут я с интересом их рассматривал.

Отец, Герард Лефевр, "опора трона" все также казался несокрушимой скалой, несмотря на возраст и седину. Статный, высокий, волевой. С прямыми плечами и пронзительным взором. Могучий Титан.

Филипп больше меня или Михеля походил на отца. Такой же статный, волевой. В нем чувствовалась сила и энергия. Подражая родителю, старший также носил аккуратно подстриженную бороду и усы, зачесывал волосы назад. Разницей служил лишь возраст. Черные пряди напротив снежно-белых.

Меня, наконец, заметили.

- Мальчик мой, - радостно произнес отец, протягивая руки для объятий.

- Стефан, - Филипп лучезарно улыбнулся, - рад видеть брата во здравии.

Мы крепко обнялись и не раз, подмечая перемены в каждом, и искренне радуясь встрече. Я не был дома давно. Письма не в счет. В них не выразишь и не опишешь и сотой доли, чего хотелось бы поведать и рассказать.

- Добрался с комфортом? - полюбопытствовал Филипп, одновременно доставая бренди и три фужера.

- По-разному, - уклончиво ответил я, принимая стакан.

- Наслышаны-наслышаны, - усмехнулся старший брат, разливая ароматное бренди, - слава о талантливом писателе разносится необычайно быстро и гремит громом. Бомонд в восторге. На светских раутах ты извечный предмет обсуждения.

Филипп подмигнул мне весело. Мы все трое чокнулись и выпили.

- Что нового произошло в Дартмуре? - в ответ полюбопытствовал я.

Филипп неопределенно пожал плечами, покачивая бокал с бренди.

- Столица, брат. Одно слово, но как оно точно описывает происходящее. Ведь если посмотреть - вроде бы Дартмур шумит, живет, не останавливаясь ни днем, ни ночью. События, званые вечера, светские рауты, движение, жизнь, суматоха. Блеск, искры, смех. А приглядываешь повнимательней - и ничего! Болото! Такое же, как и год, назад и пять и десять. Я прав, отец?