У меня от Дюши нет секретов, ну… почти нет! А точнее есть, конечно, но в целом ему известно обо мне больше всех! И теперь сосед всегда находится под контролем наших спецслужб. Интересно, знает он про это?

Глядя на красавца Дюшку, у которого рост под два метра, а рельефные мышцы живота выдают постоянного посетителя спортивного центра, никто не догадается, что он гей. Да, гей! Именно то, что вы подумали! Многочисленные женщины, которые близко не знакомы с ним, периодически начинают виться рядом с этим греческим богом, но Андрей к ним равнодушен. Я сама, в пору подросткового максимализма, пыталась пару раз затащить его в постель. У меня ничего не получилось, но мы даже после этого умудрились остаться друзьями. У Дюшки есть друг Константин, они давно и прочно…..м-м-м….встречаются. Мне это безразлично, я очень толерантна. После многих лет общения с Дюшей и его друзьями, мою толерантность можно пить стаканами! И уверяю вас, что Дюша и его друзья совершенно не похожи на те образы, которые рисует СМИ.

Если он сейчас дома, то я дам ему поручение, найти все, что можно про ту монету-печать, или что это было, из возникшей внезапно коллекции Кекса. Дюша в инете может всё! Он там хозяин!

Сосед работает программистом в московском отделении одной очень крутой американской, а на самом деле трансконтинентальной, авиастроительной корпорации. Ее самолеты летают по всему миру. Однажды мне мой накаченный друг объяснил, что американцы, которые платят ему нехилую зарплату, делать сами почти ничего не умеют. Но они гениально умеют организовать любой процесс. Они талантливые менеджеры.

– Скажи, в каком случае америкосы обращаются к российским ученым, если им надо решить задачу? – спрашивает меня Дюшка.

– Когда задача трудная, – говорю я, хотя не совсем уверенна, понимая, что где-то здесь есть подвох.

– Нет! – смеется Андрей, – если задача просто трудная, они отдают ее китайцам, эти друзья Ким скрупулезно и тщательно все варианты решения найдут и представят в лучшем виде. После них можно уже не проверять даже!

– Тогда…. Ну…. В случае, если эта задача вообще не имеет решения, – я начинаю креативить9, ища необычные варианты возможного ответа.

– А в этом случае они дают эту задачу индийским сотрудникам. Ты даже не представляешь, как их менталитет отличается от нашего, и как это им помогает находить нестандартные решения в случае, если никто не может даже понять, что эти решения существуют!

– Ну и что остается нам? – я уже догадалась, что нашим ребятам простых задач не дают!

– Нам дают даже не задачи, а области интересов. И там мы сами должны найти и сформулировать эти самые задачи. Нам дают задание обнаружить проблемы там, где еще нет ничего. Поле еще там голое и непаханое. И вообще непонятно, куда что выведет и к чему это все приведет, а русские за небольшие денюшки сделают все это, – серьезно закончил мой друг.

– Понятно. Вы ищите так называемые точки прорыва. – Я уже кое-что в этом стала понимать. У нас есть спец предмет, называется Актуальные вопросы науки. Там нас знакомят с самыми передовыми идеями и еще не родившимися направлениями будущих исследований. Некоторые из нас будут работать именно в этих областях, а некоторых направят на промышленный шпионаж. Но знать это и понимать должны мы все.

– Да, – согласился Андрей, – точки прорыва, и это получается у русских лучше всего. Нам интересно, так сказать, заглянуть за горизонт! А когда уже заглянули, всё там увидели, кое-что поняли, в голове нашли ответы, то дальше нам уже не интересно! Это все американцы и учли. Мы находим и открываем, они описывают и патентуют.

Вот над этими самыми точками прорыва в области самолетов и работает Дюша. И, судя по тому, что самолеты летают, компания успешна, а Дюше зарплату платят, мой сосед делает свою работу хорошо! А я уже сегодня через Дюшку имею потенциальный выход в те самые лаборатории, к тем самым разработкам. Так что круг замкнулся, господа талантливые американские менеджеры! Думаю, что наши русские мозги и этот вариант придумали сами! Но пока от меня не требуют проникать в тайны разработок американской авиакомпании, хотя, я уверена, про эти возможности знаю мои кураторы!

А сейчас Дюша немного на меня поработает. Мне не нужны его секреты служебные, пока не нужны, во всяком случае. Мне нужен его талант программиста и завсегдатая инета. Кстати, его товарищ и, можно сказать, близкий друг Костя, работает там же, но он дизайнер. Что-то придумывает необычное в дизайне самолетов. Хотя, что там еще можно придумать? Самолет же квадратным не сделаешь! Хотя кто этих менеджеров знает, придумали же они Стелсы.

Вот пусть теперь друзья-креативщики сделают что-то и для России. А ведь я тоже частичка страны? И еще непонятно, может моя отечественная склонность к «заглядыванию за горизонт» и сейчас что-то мне подсказала, но я еще не поняла, что.

Я быстренько зарулила на подземную стоянку. В центре Москвы, в пяти неспешных минутах от Александровского сада иметь подземную парковку – это чудо! В прошлом году Банк «Золото Колымы», который находится сразу за нашим домом, сделал всем моим соседям подарок. Понимая, что мы никогда не согласимся на то, чтобы банкиры устроили стоянку для своего автотранспорта у нас во дворе, банк пошел на хитрость. Они соорудили подземную стоянку, где выделили места бесплатно на каждую квартиру в нашем доме. Квартир у нас немного, люди живут все небедные. Ни кто и не стал протестовать, что у сталинского дома в центре Москвы на Тверском бульваре не стало его исторического подвала, а появился новомодный двухуровневый подземный гараж. Как они это протолкнули через нашу управу, я не знаю, но в целом все остались довольны.

Мне достался очень удобненькое место в первом уровне, на которое я могу заехать почти сразу и почти задом!

– Привет! – я машу рукой Лешке-охраннику. Он машет мне в ответ. Леша мне улыбается. Я улыбаюсь тоже.

Сохранять хорошие отношения с окружающими, это одна из заповедей разведчика. Если ты не можешь найти контакт с людьми на родине, то как ты его будешь устанавливать за границей?

Из подземного гаража можно сразу подняться в подъезд дома. В новостройках вас поднимет лифт. В нашем доме нет лифта. Он не предусмотрен конструкцией пятиэтажного дома постройки первой половины тридцатых годов. Поэтому поднимаемся по лестнице. Зато пролеты лестниц такие, что на каждый этаж нашей сталинки поместится два этажа дома-новостройки, где мой папа купил однушку, чтобы куда-то вложить деньги в конце прошлого года. Купил он, а следить сначала за строительством, а теперь за рабочими, которые ремонт делают, должна я. Но это се ля ви, как говорит мой новый родственник Леон, и я с этим смирилась.

Дюша был дома, был один и обещал подняться ко мне через пару минут. Отлично! А я пока поем. Моя помощница по хозяйству, а проще говоря, моя головная боль Ядвига, готовит потрясающе! Жалко, что мне нельзя есть все, что она может в принципе приготовить.

У кого есть поджелудочная, тот меня поймет. Эта железа есть, безусловно, у всех, но знают о ней и ощущают ее только те, у кого она дает о себе знать. Моя подала первые сигналы, когда мне было лет двенадцать. И после этого вся моя жизнь была построена вокруг нее. Летом мы всей семьей отправлялись в Железноводск, в ведомственный санаторий папиной конторы, потому что мне врачи советовали пить именно Славяновскую минеральную воду. И мы каждый день по три раза с мамой топали пешком на гору Железную, там совершали ритуал пития воды и уже другим маршрутом возвращались в санаторий. Папа в этом не участвовал! Для него поспать – это святое! Утром в нерабочее время он считал кощунством вставать на час-полтора раньше и пехом идти куда-то на гору, когда бювет есть прямо на территории санатория. А мама, как мне кажется, даже удовольствие испытывала от наших моционов!

Зимой я пропивала ту же чудодейственную воду, но уже в бутылочном варианте.

Поэтому вся моя еда крутится вокруг двух понятий – можно и нельзя. Ядвига готовит то, что относится к категории «нельзя», так, что становиться можно. Ее блины, которые она печет для меня по диетическому варианту, съедаются моими гостями сразу и безоговорочно.