Литмир - Электронная Библиотека

Еще до того, как начать вытаскивать трубы, Геологи уже почему-то волновались, поглядывали в гущу деревьев и говорили друг другу:

— Что-то Техника нет… Запаздывает наш Техник…

Но молоденькая Женщина всегда приезжала вовремя: когда еще не был выбит из трубы керн. Она оглядывала поднятый из глубины грунт, укладывала его в специальные формочки, заходила в одну будку, в другую, трогала руками трубы, рылась в ящиках, где хранился старый, высохший керн, потом садилась на спиленное дерево или на какой-нибудь чурбачок, доставала из полевой сумки журнал, что-то записывала.

В первые дни она не задерживалась на буровой, а записав что нужно в журнал и поговорив с Геологами, садилась на мотоцикл и уезжала. А потом перестала торопиться, оставалась на буровой до темноты, и Полосатик видел, как однажды, когда уже совсем стемнело и зажглись звезды, Женщина и Леха вдвоем сидели у костра. Леха играл на гитаре и негромко пел, она слушала и ворошила прутиком горячие угли в костре. Потом они о чем-то говорили, молоденькая Женщина смеялась, и от смеха на ее щеках, освещенных красным пламенем, появлялись ямочки.

Затем Женщина стала приезжать и в неурочное время — когда не поднимали керн. Она садилась на спиленное дерево подождать, пока Леха кончит смену, и звала к себе Полосатика. Женщина заметила его в первый же день и, как все другие Геологи, любила поговорить с ним.

— Ну, ложись, Полосатик, расскажи, как дела, — просила она его.

Полосатик подгибал ноги, опускался в мох, клал голову ей на колени. Женщина гладила его, почесывала за ушами и говорила:

— Полосатик… Хороший такой… Умница…

От ее слов и поглаживания Полосатику становилось очень приятно. Рука у Женщины была мягкая, а голос такой певучий, что Полосатику казалось, будто это солнце водит по его спине теплой ладошкой, а ручей что-то такое напевает и напевает ему, уговаривая уснуть.

В такие минуты Полосатику почему-то всегда вспоминалась белая долина, где он родился, мать-олениха и отец-олень, Мальчик и Пастух, и то, как он бегал ловить солнце и как накинулась на него пурга и нарочно замела следы, чтобы он не догнал стадо…

А дни бежали, бежали, и Полосатик вдруг заметил, что в тайге все начинает меняться. Были лиственницы зелеными — и уже сыплется с них желтая хвоя, стало меньше мошки, почернели кустики смородины.

Однажды поутру он вылез из палатки и удивился: мох вокруг белый, белеет крыша малой будки. Полосатик поежился от непривычной белизны — не поймешь, снег или не снег! Из палатки вышел Мастер, потрепал Полосатика по загривку.

— Что, не нравится заморозок? Ничего, браток, перезимуем, — сказал Мастер. — Скоро нам вагончик притащат, угольком кочегарить будем.

А в общем, на буровой все шло по-прежнему: тарахтело в одной будке, гупало в другой, Геологи варили на костре еду, кормили Полосатика сахаром и сгущенкой.

Как-то, повесив на плечо свою трубку, Леха кликнул Полосатика.

— Пошли вдвоем пошатаемся, — сказал ему Леха.

Они бродили по тайге до позднего вечера.

Несколько раз Леха срывал с плеча свою трубку, вскидывал ее к макушкам лиственниц и что-то такое делал, после чего из трубы вырывался огонь и вокруг оглушительно неслось: «бух, бух, бух». На деревьях качались ветки, сыпались сучья, птицы шарахались вверх, хлопали крыльями и кричали:

— Полосатик, Полосатик, удирай, он тебя убьет!

Полосатик отвечал глупым птицам, чтоб они не волновались, но птицы из-за шума не слышали его.

Старый заяц, увидев Полосатика вместе с Лехой, поспешил нырнуть в кусты, а знакомая белка показала ему язык и спряталась в дупло.

На другой день Полосатик возвращался от ручья и повстречался с белкой.

— Здравствуй, Полосатик, — поздоровалась она, выпрыгнув из дупла на ветку. — Ой, как ты подрос, какие у тебя рога стали!

— Правда? — обрадовался Полосатик, хотя сам он, сколько ни гляделся в воду, не находил в себе никаких перемен.

— Конечно! Посмотри, какое у тебя уже широкое копытце. Скоро ты будешь красивый, как твой отец.

— Разве ты знаешь моего отца? — удивился Полосатик.

— Не знаю, но догадываюсь, что он красивый, — кокетливо ответила белка, прикрывая лапой щербинку во рту. И спросила: — Но зачем ты с Охотником ходишь? Он тебя убьет.

— С каким Охотником? — не понял Полосатик.

— Вчера ты с ним ходил, — напомнила белка.

— Это не охотник, а Человек, — ответил Полосатик.

— Много ты понимаешь! — рассердилась белка. — Вот увидишь, он тебя убьет.

— Неправда, он хороший, — сказал Полосатик.

— Глупый ты, глупый! — Белка показала ему язык и исчезла в дупле.

Одноухий заяц тоже стал выговаривать Полосатику за то, что он ходил с Охотником.

— Да это не Охотник, а Человек, — заступился Полосатик за Леху.

— Человек, Человек, — забрюзжал заяц. — Слушай, что тебе старшие говорят, мал еще рассуждать. Вот я тебе расскажу одну историю. Это случилось, когда еще жила моя зайчиха…

Но на сей раз Полосатик не стал слушать длинные рассказы старого зайца и убежал от него. Он помнил, что белка расхваливала его рога, и решил еще разок сбегать к ручью: а вдруг он плохо смотрел в воду, вдруг рога разветвились? Но в воде опять показался олешек с короткими рожками. Правый рог торчал, как палка, и к нему лепилась шишечка, а на левой палке даже шишечки не было.

«Ничего, — весело подумал на этот раз Полосатик. — Если старый заяц говорит, что рога вырастут, так и будет. Старый заяц все знает».

И он припустил вдоль берега, то и дело поглядывая на воду, где бежал другой Полосатик с короткими рожками. Полосатик на бегу боднул другого Полосатика, тот закачался, куда-то пропал, но тут же всплыл и побежал дальше.

Вдруг Полосатик замер. Сердце его оборвалось, потом радостно заколотилось: по другую сторону ручья стояла его мать — олениха, рыжая, с высокими рогами. Она выгибала тонкую шею, стараясь поймать красную рябиновую гроздь, но ей мешало заходящее солнце. Солнце падало на нее, слепило глаза, она жмурилась и теряла гроздь.

Полосатик прыгнул в ручей, выбрался на тот берег и, забыв отряхнуться, побежал к своей матери. И только тут заметил, что она не одна: под брюхом у нее копошился олешек. Острый запах вкусной жидкости ударил в ноздри Полосатику. Ни с чем не сравнимый, давно забытый запах вдруг проник во все его клетки, Полосатик вдруг задрожал. Он даже ощутил на языке вкус тепловатой жидкости и почувствовал, как она растекается по телу. Он оттолкнул малыша и потянулся к вымени. Олениха резко крутнулась, отскочила в сторону и выставила на Полосатика рога. Теперь солнце не падало на нее, и Полосатик увидел, что она не рыжая, а серая, с очень острыми рогами и острыми ушами. Такой же серый и остроухий был ее детеныш.

Видимо, Полосатик просто напугал ее своим неожиданным появлением, так как она теперь успокоилась, вернулась к дереву и занялась рябиновой гроздью. Малыш был поменьше Полосатика, совсем безрогий, но не из пугливых. Сперва он стоял и смотрел на Полосатика, потом подошел к нему и толкнул его боком. Полосатик тоже толкнул его, но не сильно — чуть-чуть. Малыш резко повернулся и выставил вперед лоб. Полосатик тоже выставил лоб. Они уперлись лбами, постояли так минутку и понеслись наперегонки к ручью. Побегали немного по берегу, вернулись к рябине.

Полосатик опять подошел к оленихе: запах вкусной жидкости не давал ему покоя. Теперь он осторожно потянулся к вымени, опасаясь, что олениха снова отскочит и нацелит на него рога. Но она позволила ему взять сосок и не прогоняла, пока он не насытился. Но как только Полосатик отнял от соска губы, она оглянулась на своего малыша и пошла к ручью.

Теперь Полосатик с удовольствием полежал бы на траве и помечтал о чем-нибудь, но олениха с малышом уже вошли в воду, и Полосатик побежал за ними.

Полосатик хорошо пригляделся к оленихе и подумал, что такая олениха, хотя и не похожа на его мать, тоже красивая. Гладкая шерсть ее лоснилась и поблескивала, сама она была стройная, голову держала, чуть откинув набок, и шла легким, пружинистым шагом. Полосатик даже позавидовал малышу, что у него такая славная мать.

19
{"b":"540004","o":1}