XXVI

... Надеюсь, недолго осталось ей воздух портить... Господин тайный советник, добрый вечер! Как поживаете?.. Зараза! Ты даже представить себе не можешь, какой он карьерист! До сих пор не понимаю, за какие такие заслуги Ричард его на нашей земле ещё держит... И даже лакеи были словно напомажены жирнее обычного, и серебряные пуговицы будто ярче блестели на фоне их зелёных ливрей. Однако прислуживали, разумеется не они. Само собой, домовики также не бегали за гостями, подбирая пустые бокалы. Были наняты такие же маги, как и все вокруг, однако что-то в них Мари настораживало... И Жюли, как назло отошла, спросить было не у кого... – А тёмные на слуг обычно денег не тратят, – прозвучал над ухом наследницы насмешливый мужской голос. Мари резко обернулась: перед ней стоял высокий блондин, почти альбинос, на вид лет тридцати пяти. Тем не менее его взгляд был настолько не обременён богатой духовностью, что, если бы можно было разглядывать глаза отдельно от тела, им нельзя было бы дать больше пятнадцати. – Они оживляют мертвецов, приводят их с помощью всем известных манипуляций в приличный вид... да и запах, и используют ровно до тех пор, пока слуги не начинают разваливаться. Только очень-очень богатые люди могут позволить себе одного-двух живых слуг. И дело даже не в деньгах, а в том, как к этому относятся. Мари расширенными от ужаса глазами смотрела на него. Собеседник усмехнулся и церемонно поклонился: – Следовало представиться раньше. Бомптириус Славный, посол тёмной княжны в Прабеле. – Он лукаво улыбнулся. – Однако мало кто об этом знает. – А королева Амалия? – севшим голосом спросила Мари. Бомптириус самодовольно улыбнулся. – Господин Бомптириус! – Мари пришло в голову, что то, чем её пугали, совсем близко. И совсем не страшно. А потому можно и спросить то, что действительно её интересует. – А... а... расскажите мне о тёмных магах, пожалуйста. Он поражённо глянул на неё и прикусил губу, словно решая непосильную задачку. – Рассказ получится запутанным, жутковатым и однообразным... Хотя, – лицо его неожиданно прояснилось, – наверное, что-то ценное поведать наследнице великого мага я всё же смогу... Однако здесь шумно. Может, выйдем в парк? – Да, конечно! – восторженно воскликнула она, чувствуя себя на территории дворца в полнейшей безопасности. В это время, упустившая свою подопечную из виду на какие-то три минуты, Жюли уже громко звала Марию, но та не слышала её, покидая толчею светломагического сообщества.

Глава 3. Тёмные

– ...Соберись, тряпка! Соберись! Не будь трусом!! Ну, что стоит!... м-м-м... Дурак! Дурак! Дурак!... Проклятье... это же так просто! Тряпка!... Мари с трудом разлепила глаза, словно склеенные резиновым клеем – и страшно закричала, увидев нож, направленный прямо на её шею. Человек с ножом тоже истерично закричал от испуга, вскочил, отбросив нервным движением нож, и схватился руками за голову, едва не плача. Только спустя несколько секунд до Мари дошло, что это Бомптириус. Она не без труда поднялась с холодного, мокрого пола. Где-то вдали слышался звук воды... Тёмный продолжал жалобно подвывать. – Зачем? – только и спросила Мари. – Приказ, – всхлипывая, ответил тот. – Чей? – Тёмной княжны. Она боится тебя. – Я её не знаю, мне нет дела до неё... – А ещё ты не нужна королеве Амалии, – Бомптириус последний раз всхлипнул, шумно высморкался в бумажный платок и на удивление проницательно посмотрел на Мари. – Мне нужно вернуться!! – встрепенулась девушка. – Что подумают!! Какой ужас... Самое главное, сама ушла... Мне необходимо вернуться!! – Она гневно смотрела на Бомптириуса, словно чувствуя уже своё превосходство. – Ты придёшь обратно – и тебя тут же назовут предательницей. Поверь мне. И это уже продумано. Живой ты от Амалии не уйдёшь. – Врёшь, лживый тёмный! – взвилась Мари и со злости запустила фаербол в ближайшую стену, оставив там тёмный след. Бомптириус Славный отшатнулся от наследницы. – Мне не нужна Амалия! Есть же Ричард!... – О нём забудь. – Отрезал Бомптириус. – Как так? – опешила Мари. – Ему устроили других проблем. – Он многозначительно улыбнулся. – Друзья- друзьями... Однако семья ценнее. Просто, поверь. Мари прищурилась, словно пытаясь понять, что же задумал этот странный маг. – Почему я должна верить тому, кто минуту назад хотел меня убить? – Да, не хотел я!! – заломил в отчаянии руки тёмный. – Никогда никого не убивал... Не могу... Я не могу!! Мари удивлённо смотрела на него: – Но ты же тёмный... – Я не убийца! Я лишь придворный белый маг у тёмной княжны! Глаза девушки чуть не вылезли из орбит. – И только поэтому Дюва попросила именно меня. Потому что только я мог пройти на бал: на резиденции королевы стоит одно чрезвычайно сильное заклинание, которое тут же сигнализирует о присутствии тёмного мага в стенах дворца. – Я не верю ни единому твоему слову. – Немного подумав, сказала она. Бомптириус только горько усмехнулся: – И не верь! Вспомнишь меня, когда тебя казнят! – За что? – Не бойся, найдут за что. Волна дрожи прошла по телу наследницы. – Я не знаю что делать, – тёмно-белый тяжело опустился на пол. – Если выплывет то, что ты жива, меня убьёт Дюва. Тебе нельзя показываться ни у белых, ни у обывателей, ни у тёмных... А к отщепенцам и я даже не пойду. В Фессалию? Трансильванию?... Не знаю... Мари внезапно стало очень жаль этого поразительного человека. – Бомпти, – почти нежно обратилась она к нему, – у меня есть один секрет: я умею превращаться в других людей. Тот чуть ли не взвизгнул. И Мари не совсем была понятна причина такой реакции. – Метаморф??? – его челюсть отвисла. – И... и магия??? – Что такое? Он тут же вскочил с пола, схватил в охапку Мари и закружился по этому странному подвалу, чуть ли не приплясывая: – Ай да девка! Метаморф! Метаморф!! Урра! Урра! Ай да девка!!... Давно Мари так не смеялась... Наконец Бомптириус поставил её на ноги, обернулся в сторону – и тут же часть стены превратилась в зеркало. – Показывай! – Приказал он уже без тени улыбки на лице. Мари пожала плечами и послушно превратилась в Бомптириуса. Блондинчик чуть не упал от неожиданности. – Достаточно? – спросила она у него его же голосом и снова превратилась в Мари. Он только молча кивнул. – Бомптириус, где мы находимся? – В канализациии под Лысой Горой. – Лысой Горой? – Это столица тёмных. Неужели тебе не говорили? – поразился он. Мари отрицательно покачала головой. – Удивительно... Чему же тебя учили? – Магии. Не вдаваясь особо в подробности. Учил меня Ричард. И всяким бытовым мелочам Жюли... – Ты способная! – Может быть, – усмехнулась Мари. – Так где выход? – Ты пойдёшь одна по Лысой Горе? – Бомптириус едва это выговорил от изумления. – А что? – Увидишь, – хмыкнул он. – Выход там, – он показал рукой куда-то вправо. – И знаешь, Мари... Я бы хотел у тебя кое-что попросить... – Он многозначительно покосился на её многочисленные драгоценности на шее, запястьях, пальцах... Она с готовностью стала снимать с себя браслеты, серьги, кольца – все до единого, оставив на себе только ожерелье. – Мне тоже нужны будут деньги. – Пояснила она в ответ на молчаливый вопрос Бомптириуса. – Уходи, а я пока поменяю внешность, чтобы даже ты не знал. Ради общего блага, – голос её дрогнул. – Удачи тебе! – Неожиданно тепло пожелал ей маг. – И ни в коем случае ни шагу домой! Или к белым! – напомнил он ей и ушёл в сторону выхода. – Ну что ж... начнём, – Мари встала напротив большого зеркала, созданного какие-то минуты назад. Замысловатая, немного растрепавшаяся причёска из русых волос, серые глаза, тонко очерченный рот, небольшой нос в конопушках, светлая кожа, хорошая фигура, а поверх всего этого порванное в двух местах и, тем не менее, божественно красивое платье с лунным отливом. “Не такой вид должен быть в таком месте, – усмехнулась про себя Мари. – Здесь надо что-то... Длинные чёрные волосы! Нет, не то... Короткие, в разные стороны, чёлка в бок! Отлично! Кожа чуть более смуглая, маленький тонкий нос, большие чёрные глаза... Какой поразительный разрез! – Мари честно пыталась вспомнить лицо, которое видела теперь в зеркале и понимала, что она создаёт что-то уникальное. – Платье... чёрное. Хм... нет. Такая юбка наверняка будет привлекать внимание... А вот чёрт его знает, как ходят тёмные?? Прямое чёрное платье... Неудобно. Чёрные джинсы, чёрная кожаная куртка, высокие сапоги... носок помассивнее, кожа погрубее... Отлично!!” Она грустно улыбнулась своему новому отражению. – Ну что, Мари? Идём? – спросила она у своего отражения, положила в карман, заблаговременно снятое ожерелье, и со всей силы пнула по зеркалу стальным носком ботинка. Осколки полетели на неё водяной пылью, словно брызги из форнтана. – Я ещё вернусь. Обязательно. * * * Владлена волновалась. Мари не пришла ночевать, её телефон не отвечал. Влади со злорадством думала о том, что Элизабет волнуется не меньше её. Девушка слышала, как Элиза звонила в полицию, называла приметы Мари... Владлена была уверена: никакая полиция здесь не поможет. Сидя в комнате младшей сестры, она думала лишь о том, что где- то здесь должен быть запрятан портал. Это могло быть что угодно, будь то книга или своего рода “дверь”. Владлена перепроверила множество самых разных предметов – пусто. Наконец, решила проверить и стены, надавливая на них своим весом. Комната была осмотрена полностью – и ничего. Брюнетка хмыкнула и направилась в маленькую ванную. Стоило ей надавить на ближайшую стену – “дверь” отворилась, за ней были блестящие покои, достойные королевы. Это зрелище настолько потрясло Владлену, что она далеко не сразу закрыла дверь. А зазвучавшие следом приглушённые голоса заставили её прислушаться, оставив маленькую шёлку. Говорила женщина, каким-то странным, будто плаксивым, голосом, и мужчина, который словно не говорил, а чеканил слова. – Людвиг, вы не забыли об охране? – Нет, мой племянник и его отряд... – Она не должна больше здесь появиться! Где Ричард? – Наняли пару тёмных из окружения мэра Лысой Горы, серьёзные люди... – Только без крови, ладно? – брезгливо отозвалась она. – Разумеется. Сейчас с ним всё равно не справиться. Его отвлекают болезнями его близких. На ближайшее время можно о нём забыть. – Но зная его силу и связи... – она сомневалась. – Всё рассчитано. – Отрезал он. – И всё же, вы можете сказать, где она? Точно сказать? Владлена словно кожей почувствовала напряжение тишины, повисшей в комнате. – Хоть что-то?? – несколько повысила голос она. – Можно обратиться к Дюве... – Неуверенно ответил он. – Нет. Она уже думает, что опасность устранена. – С толикой сожаления ответила она. Влади чувствовала, что по спине у неё бежит струйка холодного пота, руки словно свело судорогой. Она продолжала жадно вслушиваться в эти не до конца ясные фразы. – Опасность должна быть устранена. Ещё день-два-неделя, и нас здесь не будет. Она сотрёт нас в порошок. Ричард не говорил мне об её успехах, а вот Жюли просто визжала от восторга, – она усмехнулась, – эта дурочка сотворила себе ещё одного кумира... Людвиг, я устала от неё. – Понял. – А эту девчонку надо найти. Надеюсь мёртвой. Потому что живой её уже не схватить... Владлена, не в силах дальше слушать, захлопнула “дверь” и, пробормотав нехитрое заклинание, удалила портал. На всякий случай. Мари где-то. И никто не сможет сказать, где именно. И Элиза волнуется. Очень. Искренне. “И ради чего было её изводить? Только из-за необоснованного подозрения?” – Владлена запустила пальцы в волосы и задумалась. Медитация сейчас ей не поможет в поисках сестры – слишком она взвинчена... Оставался только один, весьма сомнительный, скользкий вариант, который самой Влади был почти что противен. * * * Мари шла по одной из главных улиц Лысой Горы, с видимым усилием стараясь сохранять на лице непринуждённую улыбку. Мимо проходили ведьмы в чёрных остроконечных шляпах с явными следами тления на лице, маги с подозрительными красноватыми глазами и вообще жуткие субъекты, облепленные землёй с обезображенными лицами в некогда парадной, но теперь оборванной одежде. Однако Мари, несмотря на всё своё волнение, уже сейчас видела: они не хотят к ней подходить, будто видя нечто, с чем им тягаться не стоит. Странное чувство минута за минутой овладевало ей: словно только сейчас, а не среди обывателей или у белых, она почувствовала себя в своей тарелке. Она была свободна, она выглядела так, как хотела, шла, соблазнительно покачивая бёдрами, и знала – каждый, кто видит её сейчас, где-то в глубине души хочет, чтобы она стала его. Краем сознания она понимала, что это плохо, что честолюбие берёт верх... Тем не менее, остановиться и перестать получать наслаждение было едва ли не сложнее, чем заставить себя вернуться сейчас к белым. Она шла уже довольно долго. Грязно-синий, будто жирный, туман разрезался шагами, невнятные фонари на уровне балконов вторых этажей освещали несколько метров улицы, и только красочные и вместе с тем мрачные вывески давали в разы больше света. Мари читала, удивляясь разнообразию: магазины, таверны, мотели, вампирни, рестораны, публичные дома, салоны похоронных услуг, услуги цирюльников... И уже спустя совсем немного времени чудовищные лица, явно не понаслышке знающие, что такое гниение, перестали пугать её. Она смотрела на них так же, как житель большого города смотрит на пьяных бездомных. Но попадались и нормальные лица, вроде, нормальных людей, но с такими кислыми выражениями, что знакомиться с ними пропадало всякое желание. Поняв, что она уже почти что выходит из центра тёмно-магического мегаполиса, Мари наконец решилась зайти в приглянувшийся ей трактирчик. Внутри он понравился ей гораздо больше, чем снаружи: всё чисто прибрано, трактирщик в чистой рубахе... Только вот уж очень темно и мрачно показалось ей здесь. Несколько небольших окон почти не давали освещения помещению, обитому тёмно-зелёной кожей с раскиданными по всему пространству тёмно-коричневыми квадратными столиками с какими-то причудливыми завитушками на столешницах. Мари, как бы невзначай одарила население таверны обворожительной улыбкой. Часть посмотрела на неё, как на сумасшедшую, другая поспешила спрятаться за ночной выпуск “Склепус Таймс”, почувствовав, что пришло нечто, от которого лучше держаться подальше. Не добившись желаемого эффекта, Мари уверенным шагом подошла к стойке, одновременно дрожащей рукой проверяя золотое ожерелье во внутреннем кармане куртки. – Здравствуй, дорогуша! – протянула она, обращаясь к трактирщику. – Не купишь у меня одну вещицу? – и достала ожерелье. Трактирщик выпучил мутные зелёные глаза и отрицательно покачал головой. – Ладно. Тогда дай что-нибудь, чем можно смочить горло. – Что именно? – самым слащавым голосом спросил тот, видимо, поняв, что перед ним сидит потенциально выгодный покупатель. – Сухое белое полусладкое вино с предместья Франции Бордо, желательно 1982 года. – Она одарила трактирщика издевательской улыбкой. – Но у меня... – Делай, что приказывают!! – рявкнула она. Трактирщик мгновение пожевал губы и метнулся в подсобку. Мари осталась в одиночестве. Внезапно она почувствовала на себе чей-то внимательный изучающий взгляд. Огляделась – около десятка посетителей, один из них в широкополой шляпе с небольшим, немного повыдерганным плюмажем привлёк на секунду её внимание. Однако о нём того же самого сказать было нельзя, и она снова села прямо. Через несколько секунд, когда девушка сделала глоток вина, она вновь ощутила на себе взгляд, но оборачиваться не стала. Не обернулась она, даже когда почувствовала, как кто-то опустился рядом с ней на высокий деревянный треножник. Бархатным баритоном с неизвестным Мари акцентом (“Наверное, француз!” – почему-то подумалось ей) он заказал коктейль “Владислав” и лимон. Вокруг изредка постукивали ножи и вилки о тёмно-коричневую посуду, слышался приглушённый шорох газет и тихие, едва различимые голоса. Незнакомец рядом потягивал “Владислава”. – Простите, не вы ли хотели продать ожерелье? – внезапно спросил он. Мари резко обернулась. – Сколько вы за него дадите? – спросила она, боясь продешевить, и достала снова золотое украшение. Он придирчиво рассмотрел на расстоянии золотые пластины, скреплённые серебряными с изумрудами застёжками. – Двести пятьдесят золотых, – вынес он вердикт. – Это меньше в пять раз, чем я хотела получить! – иронично усмехнулась Мари. – Но за шестьсот пятьдесят я его вам отдам. – Шестьсот! Мари отрицательно покачала головой: – Шестьсот пятьдесят, и точка, ни больше, ни меньше. Незнакомец в шляпе хмыкнул и достал из-за пазухи блокнот, при более детальном рассмотрении оказавшийся чековой книжкой. Оттуда же он достал грязно-зелёное перо и быстро заполнил графы. – Но вы написали семьсот! – воскликнула Мари, получив в руки чек “Лысегорского тёмно-магического банка” на имя Ascold’а Скелетто. – А это ради дружбы, – и он подмигнул ей. Только теперь Мари снизошла до более поподробного изучения своего собеседника. Это был молодой человек на вид лет двадцати трёх с карими тёплыми глазами, длиной тёмно- каштановой шевелюрой, выбивавшейся локонами из-под шляпы с плюмажем, с тонкими и нервными чертами лица. В левом ухе поблёскивала небольшая жемчужина на золотой нитке. А одежда с богатыми узорами и чековая книжка, да и вообще весь его внешний вид без слов говорили о его знатном происхождении и, мало того, большом достатке. – Я предпочитаю, чтобы дружба была исключительно добровольно-бесплатным явлением. – Улыбнулась Мари. – Однако подарки ценю. Особенно когда они к месту. – И уверенным движением забрала чек. – Возьмите, – она протянула ему ожерелье. Он лукаво улыбнулся – и ожерелье тут же исчезло. Мари вздрогнула от неожиданности. – Теперь оно в сейфе, – пояснил он. – А то хватает тут оригиналов. Кстати, забыл представиться, герцог Аскольд Скелетто. Можете называть меня просто Аскольд. – Только сейчас он удосужился снять шляпу с плюмажем и положил её на барную стойку рядом с собой. – Э... А... Анита! – ляпнула Мари первое, что пришло на ум. – Мне показалось, или вы удивились, когда ожерелье исчезло? Мари деланно улыбнулась: – Есть немного. У нас не принято столь явно пользоваться магией, – сказала, не подумав, она. – У вас? У кого же? – приподняв одну бровь, поинтересовался Аскольд. – Только не говорите мне, что вы – светленькая. В жизни не поверю. – Я не местная... проездом... – проговорила нервно Мари. Хотелось провалиться сквозь землю, куда глубже Преисподней... – О-о!! – Иронично протянул тот. – Не секрет, откуда и куда? – Это личное, – Мари вновь натянула на себя маску ещё мало известной ей Аниты. Аскольд усмехнулся. Да, он был довольно воспитанным и образованным представителем тёмномагического сообщества, однако читать чужие мысли он любил. А мысли этой девушки были весьма занятны, хотя и отрывочны, да и читать их было откровенно тяжело. – Как Бомптириус поживает? Мари уже не на шутку испугалась. Смуглое лицо Аниты посерело, что не укрылось от внимания Аскольда. Она резко повернулась к нему, глаза её больше не улыбались, молодой человек в полной мере осознал, насколько сильная ведьма сидит перед ним. – Кто тебя подослал?? – зашипела она. Аскольд рассмеялся: – Меня подослать мог бы только я сам. Видишь ли, прозвучит это, конечно, весьма неожиданно, но наша семья несколько могущественнее, нежели тёмная княжна. Более того, она является ей только потому, что нам так угодно. Уж кем-кем, а герцогами Скелетто Дюва никогда не помыкала. – Не верю. – Голова у Мари шла кругом. Хотелось закрыть глаза – и всё. И чтобы всё это закончилось. И чтобы не было ни белых, ни тёмных, чтобы она, Мари, сейчас была дома и писала сочинение о Лопе да Вега... Но наваждение никуда не уходило. Рядом сидел тёмный маг, мысли которого словно урывками звучали в её голове. И мысли эти были далеки от заговоров или политики. Она просто начинала ему нравиться. – Твоё право, хмыкнул он. Я лишь интересуюсь. Ты ведь даже понятия не имеешь, насколько скучна жизнь здесь, – он откинул в сторону трубочку в коктейле и допил его залпом. – Иногда хочется чего-то нового... Вполне вероятно, запретного... – Он ей подмигнул. Мари мгновенно напряглась ещё сильнее. Чем сильнее было её волнение, тем чётче она видела, будто чувствовала магию, улавливала мысли – и от этого становилось ещё тяжелее, будто кто-то опускал её в какую-то вязкую жидкость, где тяжело не только двигаться, но даже думать. “Я не хочу!!” – она даже не поняла, было это ею сказано, или же это было лишь мыслью. Аскольд, поражённый, смотрел на эту странную девушку, голос которой только что прозвенел в его голове. Читать мысли не сложно... Но передавать целенаправленно уже затруднительно. – Тебе нужна помощь. – Он посерьёзнел, надел на голову шляпу. – Пойдём ко мне. Мари замотала головой. – Я лучше останусь здесь. – Не смеши меня. – Аскольд протянул ей руку. – Тебе нужна помощь. А я хочу приключений! Мари выдавила улыбку – и подала ему руку. В то же мгновение она и её новый знакомый уже оказались в огромном тёмном холле явно очень большого здания. Аскольд щёлкнул пальцами – тут же всё помещение, отделанное тёмным деревом и камнем, залилось светом. – Это мой дом. Имение герцогов Скелетто. Мари поражённо обернулась на него, смерив недоверчивым взглядом. Он рассмеялся: – Любовь к злачным местам ещё не исключает любовь к деньгам и их наличие. Вот станет мне лет девяносто, тогда и буду питаться исключительно в ресторациях. – Спасибо, – проговорила Мари. Аскольд только усмехнулся. – На втором этаже есть несколько гостевых спален. Выбирай что понравится. – А ты? – У меня ещё есть дела. Мари пожала плечами и направилась к огромной лестнице в викторианском стиле. А герцог Аскольд Скелетто прошёл в противоположное крыло усадьбы, снял заклятие с двери в свой кабинет, зашёл туда. Пыльные тяжёлые портьеры отбрасывали уродливые тени на пол. Аскольд сел в своё кожаное кресло, достал из кармана сюртука сложенную в четыре раза фотографию семнадцатилетней девушки с длинными русыми волосами и серыми глазами. Он совсем не был уверен, что выполнил просьбу. Но на душе было спокойно. Он взглядом сжёг фотографию и с удовольствием достал из ящика стола очередную свою рукопись с разработками по некромагии. ...Их дружба была весьма занимательным явлением: первый был настолько могущественен, что ему было безразлично общественное мнение, второй же настолько от этого мнения зависел, что эта дружба была для него спасительным кругом даже в самые тяжёлые времена. Однако с подобными просьбами Бомптириус обращался крайне редко, и, скорее, только поэтому герцог с лёгкостью помог светлому облегчить душу, найдя то место, куда придёт эта девушка. Он не знал, чем это обернётся, однако приятное предчувствие чего-то невероятного даже для Лысой Горы уже начинало приятно покалывать ему кончики пальцев. * * * Неясный рассвет, словно пришедший из обители светлых магов разлился над Лысой Горой, обнажая все грязные, позолоченные углы столицы. Проснувшаяся рано Мари, словно её что-то толкало в спину, спешила покинуть особняк Скелетто. Не желая быть должной, она даже бережно поправила шёлковое постельное бельё, застелила кровать и, стараясь производить как можно меньше шума, сразу направилась к выходу. В животе бурчало от голода, но, не желая задерживаться более необходимого, она решила, что тех денег, которые она получила должно хватить и на еду, и на жильё. По крайней мере, на некоторое время. Она не имела ни малейшего представления о том, где именно находится Лысегорский Банк, однако того страха перед улицей, который овладел ею вчера, уже не было. Утро Лысой Горы напоминало утро обычного грязного мегаполиса: открывались лавчонки, в которых продавали напитки, сигареты, газеты со свежими новостями, люди самого обычного вида куда-то спешили, ловя дилижансы, многие шли, почти бежали. Обычное рабочее утро. Мари было показалось, что она в обычном городе, пока какая-то ведьма лет тридцати пяти не телепортировалась прямо перед ней. Ведьма с невузмутимым видом поправила красную шляпу и шагнула в ближайшее здание. “Всё не так плохо, как можно было представить”, – вздохнула про себя Мари и, набравшись смелости, обратилась к торговцу газетами: – Не подскажите, где здесь Лысегорский Темномагический банк? Тот, недовольный, повернулся к ней, словно его отвлекали от некого великого занятия. – Там. Слепая что ль? – и он ткнул пальцем куда-то вправо. Мари посмотрела в указанном направлении – и впрямь она стояла почти что у подножия огромного серого здания с массивными колоннами. – Спасибо! – выдохнула она. – Должна будешь, – усмехнулся торговец и вновь обратился к пересчёту своей мелочи. Мари приближалась ко входу в здание – и сердце отчаянно колотилось: “Там должна быть охрана. А вдруг кто-то поймёт, что я не так должна выглядеть? И документов у меня нет... И... вдруг узнают, что я белая...Ужас! Что я делаю!?” Но она продолжала идти, открыла массивные двери из толстого чёрного стекла – и оказалась в почти пустом огромном здании. Растерявшись, она сделала ещё несколько шагов... – Здравствуйте, госпожа Анита. Мари чуть не закричала от неожиданности – прямо перед ней сидела молоденькая девочка, не старше её самой за большим письменным столом. Было очевидно, что ещё пару секунд назад, ни девочки, ни стола не наблюдалось. – С нами связался герцог Скелетто и сообщил, что передал вам чек на сумму чуть менее тысячи золотых. Знаете ли вы, что это очень большая сумма? Мари расширенными от ужаса глазами Аниты смотрела на девушку. – Нет. Я думала... – Ничего страшно, мы можем открыть счёт на ваше имя. Аскольд Скелетто поручился за вас, документы не нужны. Только укажите вашу фамилию и год рождения. – Анита... эм... Демен. 1987 год. Девушка недоверчиво посмотрела на неё. Мари пробил холодный пот. – С 1987?? – переспросила работница банка. – Да. – Хорошо. – Было видно что та удивлена. – Какую сумму вы сейчас желаете получить? – Двадцать золотых. – Хорошо. Остальные средства будет лежать на вашем счету. Номер счёта, – откуда-то из-под стола девушка достала желтоватый конверт, – и все прочие реквизиты здесь. И вот ваши двадцать золотом – на столе материализовался небольшой холщовый мешочек, затянутый верёвкой с жёлтой нашивкой “ЛТБ”. – Всего доброго вам! До свидания! И девушка со столом испарилась. Мари поспешила как можно скорее покинуть это странное здание, засунув в карман свои деньги и конверт. Ей казалось, что её нагло обманули, выдав так мало, что никогда в жизни она не увидит этих денег. Хотелось есть. Мари огляделась по сторонам: широкая улица, правда, без тротуаров, выложенная грубым почти чёрным камнем, высокие и совсем низкие здания перемежаются друг с другом, столь же разнокалиберные вывески, приглашающие в самые разные заведения... Без проблем нашлась вывеска и с изображением столовых приборов. Не без робости, однако, стараясь соответствовать тому образу, который она создала, Мари шагнула туда. Не было ни души, кроме скучающего за стойкой официанта – молодого паренька не самого опрятного вида. Мари села за один из столиков. Официант, ленивой походкой приблизился к посетительнице и едва не кинул на столик меню. Мари открыла книжицу из светло-бежевой кожи... Официант и не думал отойти на почтительное расстояние, чтобы позволить не спеша выбрать девушке блюда. Мари нервничала, перелистывая страницы. Парень так и продолжал нависать над ней. Постепенно нервозность сменило раздражение, а затем и откровенная злость. – Тебе больше нечем заняться? – Наконец фыркнула Мари, бросив взгляд на официанта. – Я предпочитаю приглядывать за теми, кому не доверяю. – Ухмыльнувшись, ответил тот. Придуманная накануне Анита взяла верх: глаза злобно сузились, губы словно стали тоньше. Она отшвырнула меню и кинула на стол золотой. Паренёк выпучил глаза: перед ним лежало его двухмесячное жалование. – Неси сюда сыр, буженину, свежий хлеб, масло, чай с сушёной вишней. Понял?! Официант, уже лебезя, закивал и попытался взять со стола золотой... – Э, нет, дорогуша! Только по счёту! ...Спустя полчаса Анита вышла из кафе вполне довольная собой, сытостью, Лысой Горой, а также тем, что теперь, помимо оставшихся девятнадцати золотых монет, в холщовом мешочке лежали ещё десять серебряных и пара медяков. “И впрямь, сумма недурная!” – довольно думала про себя она, заходя в одну из лысегорских гостиниц с мыслью снять номер на ближайшие пару недель. * * * Владлена сидела на одной из шатких скамеечек в Центральном Кладбище Лысой Горы и от волнения рвала на мелкие кусочки бумагу. Она терпеть не могла это место, ещё больше она ненавидела чего-то ждать. Но самым невыносимым было чувство беспомощности. Наконец рядом с ней сел человек. – Добрый день, мисс Владлена, – даже не глядя в её сторону, сказал он. – Добрый. Не хочу тратить время на церемонии... Вы можете мне помочь в поиске этой девушки? – с этими словами она протянула господину фотографию своей сестры. – Её зовут Мария Курт. На какое-то мгновение глаза господина от удивления расширились, он бросил быстрый взгляд на Владлену... – Насколько мне помнится, вы водите весьма недурные отношения с нашей тёмной княжной? – как бы между делом спросил он. – Так почему бы не обратиться сразу к ней? Владлена молчала. Не могла же она придти к Дюве со словами: “Дюва, хорошая моя, у меня пропала сестра, которую пару месяцев назад завербовали белые. Не поможешь?” Э, нет. Брюнетка отличалась крайне трезвым умом. А также знала повадки властительницы. – У вас есть какая-то информация о моей сестре, или же необходимо время? – нетерпеливо спросила она. – Нет-нет, зачем ждать лишнее время: я знаю, что это девушка мертва. И знаю я это лично от Дювы. – Что? – Влади не верила своим ушам. – Она мертва. – Медленно повторил он. Владлена откинулась на спинку скамейки. Свет вокруг неё погас второй раз в жизни. И она даже не заметила, как удалился господин Бомптириус Славный. По Лысой Горе уже начали подниматься обычные для этого места густые тёмно-синие тени, когда Владлена наконец смогла подняться со своего места. Она думала всё это время о том, что ей сделать ещё, где она может обрести надежду, и по её искреннему убеждению, такое место оставалось лишь одно: замок тёмной княжны. Ворота парка перед замком как всегда приоткрылись при появлении тёмной ведьмы, у которой не было дурных намерений. Она пешком преодолела за пару минут расстояние до входа в резиденцию тёмной княжны. Здесь, отдавая дань традиции, скучали пара оболтусов – боевых магов – бритых громил в кожаных чёрных куртках. Они покосились на ведьму, входящую в стены замка, и тут же забыли уже о ней. И хотя охранники не заметили волнения Владлены, сама она боялась каждую секунду упасть в обморок: страх перед неуравновешенностью властительницы и горе, которое разрывало ей душу, не отпускали её. Наконец, преодолев десятки мрачных коридоров и лестниц, она оказалась пред очами Дювы. Та, готовая к ежеминутным посетителям, восседала на огромном троне, на котором поместилось бы три женщины её комплекции. Рядом с троном в воздухе парила исполинская мраморная столешница, заваленная бумагами, и по всему было видно, что Дюва при необходимости лишь движением пальца может придвинуть её к себе. Но сейчас внимание тёмной княжны было сфокусировано уже на Владлене, ведьме, которую она весьма неплохо знала, но которая последний год стала гораздо меньше появляться среди сильных мира иного. Губы Владлены дрожали. Она не знала, с чего ей начать, было ощущение, что ещё до начала разговора Дюва внимательно изучила содержимое её, Владлены, черепной коробки. – Приветствую тебя, о властительница! – склонила голову она. – Здравствуй, – Дюва поспешно кивнула. – У меня огромная просьба к тебе, Дюва, она не обременит тебя... Княжна хмыкнула: – Что-то мне подсказывает, что судить о том, что для меня просто, а что сложно – всё же моя прерогатива. – Разумеется! – поспешила подтвердить слова Дювы Владлена. – Однако выслушай мой вопрос... Владлена с этими словами бухнулась на колени перед правительницей. Дюва, многое повидавшая, только приподняла одну бровь при виде такого самоуничижения... и без особого удовольствия вспомнила правление своей предшественницы – тёмной княжны Эстер и её соратницы баронессы Гнильвецких, – при которой очень любили подобное поведение при дворе. Тем не менее, Дюва даже не подумала попросить подняться девушку. – Слушаю-слушаю... – Помоги мне, пожалуйста, найти мою сестру. Или скажи мне, что с ней случилось? – Как её имя? – отрывисто спросила Дюва. – Мария Амалия Курт. Дюва едва заметно дёрнулась. Встала с трона, спустилась к Владлене, поднявшей на неё глаза. Притворным гневом она пыталась сейчас прикрыть растерянность. – Ты действительно столь наивна, что считаешь, что я обязана знать историю семей моих подданных до седьмого колена?? И, разумеется, интересоваться судьбами каждого?? Так что ли?! – Только усилием воли Дюве пришлось заставить в этот раз, чтобы серьги-змеи недовольно зашипели и уставились глазками-изумрудинками на Владлену. – Откуда мне знать, что случилось с твоей сестрой? Владлена ожидала чего-то подобного, и всё равно была растеряна. – Мою сестру забирали светлые. Притворный гнев в глазах Дювы сменился настоящим. – А я тут при чём?? Иди к Амалии с такими вопросами! – Я не могу! – Что за глупости! Тёмные могут хоть жить в Прабеле! – фыркнула Дюва. Этот разговор начинал её нервировать, навевал нехорошие подозрения и вместе с тем успокаивал: хоть один раз за последние полсотни лет Бомптириус что-то сделал на совесть. – Амалия – причина того, что Мари пропала. Она хотела её смерти, и я не могу сказать, что она могла бы мне помочь... – Да умерла твоя сестричка. Умерла. Теперь спокойна? – не удержалась больше Дюва. Сегодня она была уверена в успехе Бомптириуса. – Ты?... – растерялась Владлена. Все слова, которые уже были заготовлены, вылетели из головы. – Какая же я дура! Дура!... – слёзы сами потекли из её глаз. – Дура... – Она резко развернулась и уже сделала несколько шагов по направлению к выходу из зала... – Скажи мне, кто твоя госпожа? – резкий голос Дювы словно разрезал сознание девушки. Владлена медленно повернулась на каблуках. – Ты, Дюва, моя госпожа. – Кто твой недруг, Владлена? – У меня нет врагов, но нет и друзей среди белых магов. – Чья смерть должна печалить тебя больше? – Смерть тёмного мага, который сильнее меня. – А о чьём здравии тебе нет дела? – Мне безразличны белые. – Бесцветным голосом ответила Владлена на последний вопрос. – Не переживай, дитя моё. Всё ты сможешь получить. И без сестры. – Дюва на пару секунд улыбнулась, села обратно на трон, придвинула столешницу, показывая, что аудиенция закончена. – Свободна! – прикрикнула она на Владлену, которая продолжала стоять перед ней. Ведьма вышла из зала. Комок стоял в горле. Она торопилась скорее выйти из замка. Но и в парке ей было тяжело... Только отойдя на пару километров от замка она наконец зарыдала, завыла, словно раненное животное. Домой идти у неё не было сил. Она не могла себе представить, что сказать Элизабет и папе. Ни в одном страшном сне она не могла бы сказать ничего подобного: Мари нет, она умерла, а тела нет, и она не знает, где оно, но она точно умерла, а где доказательства... И пустые надежды. И бессмысленные выяснения обстоятельств... И слёзы, и горе... Владлена знала, что рано или поздно это всё будет. Но только не сейчас, не сию секунду. Она шла по Лысой Горе уже долгое время. Опустилась непроглядная ночь, живых на улицах уже не было, то там, то здесь появлялась пара свежих мертвяков, которые не успели днём завершить свою работу. К Владлене пытались подходить, но ведьма по привычке бормотала заклинания, защищая себя на этот вечер... Около четырёх ночи девушка буквально упёрлась в кованые ворота, подняла глаза и с удивлением обнаружила, что стоит прямо перед особняком своего любимого человека, с которым, однако, в последние несколько месяцев отношения заметно остыли. От прикосновения её ладони к решётке, ворота тут же поддались. Она прошла по извилистой, выложенной камнем дорожке, к входу, где её уже ждала прислуга: – Добрая ночь, госпожа Владлена. Вы хотите сейчас увидеть герцога или же утром? – Сейчас, – эгоизм возобладал над здравым смыслом. Она прекрасно понимала, что всё равно не уснёт, и мучиться в четырёх стенах ещё несколько часов для неё было бы самой страшной пыткой. А герцог... ничего страшного, сколько сотен ночей он не спал, развлекаясь? И ничего – как огурчик. – Помощь мне не нужна. – Обратилась Владлена к прислуге. Она поднялась на второй этаж, где располагались покои герцога. Она привычным движением сняла заклятия с одной двери, с другой, прошла по коридору... На удивление, Аскольд Скелетто спал один. Владлена прямо в чёрном плаще легла рядом с ним на огромную кровать под бархатным балдахином. Не было ни сна, ни умиротворения. Аскольд продолжал спать, не подозревая о присутствии девушки. Прошло полчаса. Владлена всё так же лежала, ей не хватало духу растормошить владельца этого дома и её сердца. Она уже пожалела, что вообще пришла сюда: она так же лежала, не двигаясь, сложив руки на груди, словно в гробу, слёзы беззвучно стекали на шёлковую наволочку. Наконец усталость и головная боль взяли верх, и уже под утро её сморил сон. Проснулась она, когда тусклый свет уже уверенно пробивался через окна спальни. Она, уже без плаща и обуви, лежала, укрытая одеялом. Аскольда нигде не было. Владлена приподнялась на локтях: небольшие часы в серебряной оправе на тумбе показывали половину одиннадцатого. Она, торопясь, встала: самое неприятное, что могло сейчас случиться – это было бы отсутствие Аскольда дома. Натянув на себя сапоги, ведьма покинула спальню, спустилась на первый этаж, по привычке зашла в столовую, и в который уже раз за это утро удивилась: Аскольд в домашнем халате сидел здесь и меланхолично попивал кофе, поглядывая одним глазом в утренний выпуск “Безлунного магомольца”. Только сейчас Владлене стало стыдно перед этим вельможей, который ещё совсем недавно смотрел на неё совершенно иными глазами. Её, на удивление, тогда даже не особо заботил тот факт, что каждые три дня особняк Скелетто превращался в бордель... Что бы там ни было, Аскольд любил только её. А сейчас ей было стыдно, что она вообще показалась ему на глаза. Очень захотелось поскорей уйти. Герцог будто нехотя поднял на неё взгляд: – Ну что же ты стоишь? Присаживайся, – он указал на один из множества свободных стульев. Владлена повиновалась. – У тебя что-то случилось? – с самым безразличным видом спросил он, внимательно вчитываясь в текст газетной статьи. Губы Владлены задрожали – и в этом доме она хотела найти поддержку! – Сестра умерла, – тихо сказала она. Аскольд только сейчас отвлёкся от газеты и поднял на неё обеспокоенный взгляд: – Ты так спокойно об этом говоришь, будто сама умерла вместе с ней... или как если бы прошло много лет. – Он щёлкнул пальцами, телепортируя еду из кухни прямо перед Владленой. – Ешь, потому что ты жива. Стоит ли переживать о том, что уже произошло и о том, что неизбежно? Девушке не лез кусок в горло, слёзы душили её, она боялась, что ещё чуть-чуть – и на скатерть закапают солёные капли. – Я пойду, Аскольд, – прошептала брюнетка, – домой надо, родственникам сообщить, – Владлена старательно отводила взгляд, не желая показать некромагу слёзы в глазах. – Зачем? Побудь ещё. – Святая простота сквозила во всём виде герцога. Нет, он не был циничен в этот момент – он искренне недоумевал, почему Владлена так себя ведёт. – Зачем? – она взметнула на него взгляд, слёзы тут же брызнули из глаз. Аскольд чуть не пролил на себя кофе: – Ты чего?! – он подбежал к ней и порывисто обнял, чего давно уже не было. Владлене показалось, что в это мгновение мир разлился на мириады радуг. Она поспешила обвить руками Аскольда, осыпая его поцелуями вперемешку со слезами, и только одна мысль крутилась у неё в голове: “Он мой! Он снова мой!” – и будто улетучились все печали и даже пропали все мысли о сестре, как если бы она просто уехала в отпуск... А Аскольд плохо понимал, что происходит. Ему начинало казаться, что у Владлены начинается обычная для многих женщин истерика. Он мягко её отстранил. – Милая, хочешь, я тебя утешу? Владлена смотрела на него глазами, полными абсолютного, безграничного счастья, думая о том, о чём даже страшно было представить – так переполняли её чувства. Аскольд же, даже позабыв о своей привычке чуть ли не всё делать с помощью магии, метнулся в свой кабинет, в противоположном крыле особняка. Владлена, едва поспевая, нервной походной пошла за ним. Она ещё не успела дойти до двери, ведущей в кабинет, а Аскольд уже стоял перед ней, в руках у него лежало едва ли самое прекрасное, что Владлена видела в своей жизни. Герцог держал в руках небесной красоты ожерелье из серебряных пластин, соединенных золотыми нитями. – Безумно... – с придыханием прошептала девушка, разглядывая украшение. Аскольд немного нервным движением застегнул на шее Владлены застёжку ожерелья. Погребной холод коснулся её груди, на мгновение настроение вновь ушло в минус. – Мне кажется, тебе стоит идти домой, – как можно мягче постарался сказать Аскольд, приобнимая за плечи Владлену. Та подняла на него взгляд, полный немой надежды: – Хорошо, – ответила она. Спустя несколько минут Владлена покинула особняк Скелетто. ...А Аскольд после того, как затворил дверь, направился в бар, взял ближайшую бутылку коньяка, с задумчивым видом её открыл и с полной отрешённостью сделал три мощных глотка. На душе было откровенно погано. Вместо того, чтобы думать о радости возобновления отношений, ему не давала покоя мысль о той, кто ожерелье продала. И, словно какое-то время ожерелье заменяло ему Аниту, Аскольд ощутил жгучее желание её увидеть. Немного логики и два телефонных звонка – и герцог уже знал, в каком номере какой гостиницы остановилась Анита. Кончики пальцев господина Скелетто приятно покалывало, а в груди, казалось, помещался пушистый, чуть-чуть колючий тёплый комочек. Аскольд уже забыл думать о Владлене, когда подходил к ширпотребной гостинице в самом щегольском виде, какой только видели эти стены. Постукивая золочёной тростью по затёртому полу, герцог в роскошном бархатном сюртуке с золотой каймой, приблизился к стойке ресепшена. Администратор в замусоленном сюртучке во все глаза глядел на вельможу, тем временем медленно поднимаясь со своего стула и постепенно принимая самую раболепную позу при виде смутно знакомого по светской хронике лица. – Госпо... Ге... – администратор даже боялся как-то неверно обратиться с этому лощёному пришельцу. Аскольд, однако, словно не видел смятения администратора: – Милейший, – обратился к нему герцог, – не подскажите, госпожа Анита... к сожалению, не припомню её фамилии... она сняла номер 27 – она сейчас в гостинице? Работник нервно жевал губы, быстро соображая, можно ли хоть один серебряный вытащить у этого господина. – Да, она в номере... однако просила не беспокоить! – шустро соврал служащий. Аскольд удивлённо вскинул брови. – Неужели? – на лице вельможи отразилась ирония. – Тем не менее, я могу позвонить и сообщить ей о вашем приходе... – тут же залебезил администратор, поглядывая маслянистыми глазками на герцога. Аскольд Скелетто окинул его насмешливым взглядом – и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Служащий даже не подумал его останавливать – не стоит перечить сильным мира иного. Подойдя к серой обшарпанной двери, Аскольд мгновение размышлял, как сделать лучше... Живот будто подвело судорогой в предвкушении... чего-то. Он, одним взглядом, бесшумно открыл серую, обычно дико визжащую дверь, сделал три бесшумных шага – и увидел Аниту. Она сидела с ногами на заправленной кровати и отрешённо грызла что-то вроде булочки. – Анита? – Настолько мягко, насколько мог, произнёс Аскольд её имя. Мари вскрикнула и выронила булочку на постель, одновременно пытаясь отползти как можно дальше от герцога, вжимаясь в спинку кровати. Ничего, кроме страха и вместе с тем непонятного, не вполне осознанного интереса, он у неё не вызывал. Что-то подсказывало ей – и это были её развивающиеся магические способности, – что лучше бы держаться от некромага подальше. Но вот просто так убежать или нагрубить, или сделать что-то, чтобы он ушёл, она вовсе не хотела. – У тебя такая плохая память? Или что-то случилось? – немало удивившись, спросил герцог. Та перевела дыхание, усилием воли заставила своё тело расслабиться и сесть более непринуждённо: – Извини, реакция. – Не у многих она бывает! – Усмехнулся Аскольд и две мысли одновременно промелькнули в его голове: “Точнее – только у белых...” и “Ух ты! Бомпти даже не соврал!” – Наверное, – попыталась улыбнуться Мари. – Давай хоть прогуляемся? На удивление отличная погода для Лысой Горы сегодня. – У меня нет настроения, – ответила она, поднимая с кровати оброненную булочку и с тоской глядя за окно. – Не хочу. – “Точнее – боюсь, и тебе не верю”. Мысль была в полном объёме прочитана Аскольдом. – Чего ты боишься? Меня что ли? Поверь, если бы я хотел причинить тебе вред, я давно бы это сделал. Если бы кто-то ещё... – Бомптириус? – Или же он... хотя нет, это существо до омерзения гуманно... Забудь! Пойдём. Странно побывать на Лысой Горе и не посетить ни одного злачного места! – Как будто нет других мест? Театры, например... музеи... – О, поверь, их немало... но они везде одинаковые... Мари смотрела на него, как на ненормального. – А рассматривать рестораны и кабаки – это здорово? – Полнейшее недоумение отразилось на её лице. Аскольд, не выдержав, рассмеялся: – Под злачными местами я имел в виду несколько иное. Ну, ничего, всему своё время... Идём? – Ладно... – Мари без особого удовольствия поддалась на уговоры. – Только мне одеться надо... Подожди пять минут, я быстро... “Точно белая... О, Мрак всемогущий, помоги мне!” – Ты не знаешь элементарных заклинаний? – Скелетто не мог сдержать удивления. Мари вздрогнула, что не ушло от его внимания. – Почему же... Просто, бытовые меня не так интересуют... – промямлила она, натягивая на себя кожаную куртку. “Ещё и в учителя тебе наймусь!” – недовольно прошипела одна часть Аскольда. А вторая, не находя слов, просто приплясывала где-то в груди тёплым комочком. – Расслабься, мне кое-что Бомптириус поведал. – И что же, если не секрет? – Что не так давно ты здесь и что тебя ещё многому нужно учить. Отправить бы тебя в Университет, но ведь тебя там сожрут... Я так вообще сторонник домашнего образования. Мари смотрела на этого лощёного господина и всё равно не могла понять, на кой бес она ему сдалась. – А какая вам корысть? – Давай уж на ты... – Аскольд почувствовал, как его уши загорелись. – Хорошо... – Протянула Мари, в её сознании, это был переход на личное пространство, и это ей не нравилось совершенно. – Так какова корысть? – Никакой, – просто ответил герцог. – Просто хочу. – Чего? – Общаться. Мари большими чёрными глазами Аниты оглядела с намёком на иронию Аскольда. – Тебе не с кем общаться? Мало что ли таких же... эм... состоятельных господ? – Запнувшись, проговорила она. – Вообще не с кем. – На удивление искренне ответил он. – Если не веришь, могу тебе это доказать. – И как же? Покажешь пустую телефонную книжку? – усмехнулась она. – Нет, я приглашаю тебя на бал. Мари заглянула в глаза Аскольду, пытаясь проверить, нет ли там огонька безумия. Вроде не нашёлся. Она нервно улыбнулась: – Ага, Золушка. А принц кто? – Не понимаю, о чём ты. – Бал? Серьёзно? – Скорее приём. У моего дяди юбилей. Двести лет. – Пожал плечами Аскольд, типа, “ну у кого не бывает двухсотлетних дядь!” – Чего? – Мари округлила глаза. – Точно дядя? Не его кости? – Окей... – Аскольд сделал страдальческое лицо. – Сколько мне лет? На твой взгляд? Мари растерялась. Было очевидно, что её восприятие сильно расходится с реальностью, но не ответить честно было бы неправильно. – Лет двадцать пять от силы. Я думала, что не больше двадцати трёх, когда мы познакомились...- Она сказала это и ещё раз внимательно вгляделась в черты Аскольда: кожа, которая явно каждое утро встречалась с бритвой, спокойные, чуть лукавые глаза, залегшая складочка лёгкой усмешки. Сейчас она бы с легкостью накинула ещё десяток лет. – В этом году мне исполнилось сорок девять лет. На глаза Мари невольно навернулись слёзы. То ли от обиды, то ли от непонимания. Так вот почему на неё так странно смотрели в банке! – А мне семнадцать. – Я не удивлён. Так что насчёт бала? – не стал продолжать тему возраста Аскольд. – Когда он будет? – Мари сделала над собой усилие, чтобы спокойно задать этот вопрос. – И... неужели тебе не с кем пойти? Аскольд рассмеялся. – Кандидаток слишком много, и я устал от них всех. Они все как под копирку, от одного учителя манер и нравов, нашей местной светской львицы. Ни слова правды, ни нормального разговора. Так что, и да, и нет, не с кем. – А когда бал будет? – Через пару недель. Не сбежишь? – он улыбнулся. Сегодня он слишком много и легко улыбался. – Куда мне бежать, Аскольд? – Мари сказала это, и тень легла на её лицо. Она прикрыла глаза, выдохнула, открыла глаза. – А чем займёмся сегодня? Ты же зачем-то пришёл? – Я пришёл, потому что хотел тебя видеть. Откровенность Аскольда была обезоруживающей. – И всё. – Я много чего хочу. Но ты скорее всего примешь только предложение погулять, вкусно поесть и пообщаться. Мари не удержалась и рассмеялась. – Чёрт, тебе и правда полтинник. Мои ровесники этого не понимают. Значит, просто гулять? – Да, устрою тур гастрономического туризма! И могу показать достопримечательности. Ты знаешь, что особняк Skeletto – это признанный памятник архитектуры викторианской эпохи? А большинство комнат полностью сохранили изначальную обстановку? Мари напряглась. – Мы, вроде как договорились только на прогулку? Или в программу прогулки входит посещение спальни в особняке Skeletto? – она сделала шаг назад. Аскольд усмехнулся: – Заметь, про спальню заговорил не я. Но я тебя понял. С особо ценными достопримечательностями мы ознакомимся позже. – Успокоил, – фыркнула Анита и вышла из гостиничного номера. Довольный герцог последовал за ней. * * * Беспардонность герцога Аскольда Скелетто порой больше походила на детскую наивность. Так и в этот день, когда он решил навестить свою подругу в гостинице, где она упорно предпочитала оставаться, открывая дверь в её номер. Сама Мари проснулась не больше получаса назад, и в это время была в душе. Вчера после прогулки были силы только на то, чтобы дойти до кровати. Аскольд оглядел простой номер и улыбнулся сам себе. Чёрт, да эти несколько дней он только и делал, что улыбался. Наконец шум воды прекратился, и спустя ещё минуту Анита вышла из ванной, завернувшаяся в совсем небольшое полотенце. Вода капала с чёрных как смоль волос, а взгляд был задумчивым, пока она не заметила герцога, стоящего посреди номера. – Ты чё тут делаешь? – оторопела она. – Захотелось повидаться, – просто ответил он. – Предлагаю тебе небольшую культурную программу. Ты же не местная! – Ты снова предлагаешь свою спальню? – рассмеялась Анита. – Нет, библиотеку, – серьёзно заметил Аскольд. – А ещё что-нибудь вкусное и в меру пьянящее. – Мне нравится, – легко улыбнулась Анита. – А теперь будь добр... – она сделала выпроваживающий жест. – На улице подожду. Не выношу клоповники, – скривил губы герцог. Он вышел, оставив Аниту в приятном предвкушении, а Мари в полном смятении. С ним было легко и просто, не надо было особенно претворяться, достаточно – просто не всё рассказывать. И это нравилось Мари. А ещё было приятно находиться рядом с ним, держать его за руку и смотреть в глаза, иногда лукавые, а иногда даже слишком серьёзные. И это нравилось Аните и совсем не входило в планы Мари. Пугать сегодня было никого не нужно, но и соблазнять тоже. Мари в облике темноволосой Аниты стояла перед небольшим зеркалом и постукивала ногой об пол, раздумывая. Для начала, волосы должны быть сухими, никакого макияжа, украшений... Она же просто друг, верно? – Джинсы, кроссовки, растянутая футболка. Удобно и просто. И... – эх, она так долго отгоняла эту мысль! – в такой одежде будет по-домашнему удобно в особняке Скелетто. Когда она вышла на улицу, Аскольд нахмурился: – В тёмном ты мне нравилась больше. Так ты похожа на белую. Дыхание Мари перехватило. А Анита разозлилась. – Сегодня мне так удобнее. – Раз так, ладно, – поспешил согласиться Аскольд. – Мне иногда тоже удобнее в простых шмотках, – и сюртук денди, к которому Мари уже успела привыкнуть, сменился на джинсы, толстовку и кроссовки. Такой Аскольд Скелетто гораздо больше походил на студента- раздолбая, чем на могущественного герцога. Они двинулись от гостиницы пешком по запруженной людьми улице. – Как ты это сделал? – Спросила, поймав себя на одной неожиданной мысли, Анита. – Ты о чём? – Как ты поменял одежду? – Сейчас я просто телепортировал одну домой и поменял на другую. Это несколько рискованно, но с трансформацией материи у меня не всё гладко, – усмехнулся он. – А к чему это? – Я поняла, что даже не задумываюсь о том, как поменять одно на другое, – медленно, подбирая слова, проговорили Анита. Аскольд поражённо оглядел её с ног до головы. – Невероятно! Ты же совершенно не знаешь теорию? – Не-а. – Невероятно! – снова воскликнул он. – В таком случае, я знаю, что именно тебе показать в моей библиотеке. Ты же, наверное, даже представить себе не можешь, сколько есть способов применения твоей силы. Есть вещи, которые ограничиваются фантазией, а есть и те, которые возможны только при соблюдении некоторых правил. И ты о них пока что не знаешь. – Ну, о некоторых знаю, – протянула Анита, думая о тех правилах, которые ей вбивал в голову Ричард, и которые она уже благополучно нарушила. Ей хватило того недолгого времени, проведённого на Лысой Горе, чтобы понять: белая магия здесь не работает. А она, та, которая даже не задумывается о том, как именно Творит, использовала последние недели только и только тёмную магию. Сказать, что в ней что-то поменялось? – Вроде нет. Стала по- другому мыслить? – Вроде, тоже нет. Изменился характер? – Не без этого, но явно не в фокусах дело. – Но не считаю их важными, – после долгой паузы добавила она. Аскольд лукаво улыбнулся, но ничего не сказал. Первое, что сделал Аскольд Скелетто, когда они зашли в библиотеку его особняка, – расстелил на большом столе огромный лист пожелтевшей бумаги. Мари не сразу поняла, что это – карта. Лист был почти полностью чистым, и только в нескольких местах виднелись чёрные кляксы. Одна из этих клякс была чуть больше остальных. Другие же были скорее точками, рассеянными в хаотичном порядке. – Что ты знаешь об этом месте? – Спросил её Аскольд, не глядя на карту. – Достаточно, – буркнула Анита. “Ни черта я не знаю...” – выдохнула про себя Мари. – Лысая Гора – столица преисподней... бла-бла-бла... – Ну, начнём с того, что Лысая Гора – это лишь небольшая возвышенность в самой большой пещере. – Он ткнул пальцем в самую большую кляксу. – А чем больше пещера, тем больше сил она даёт. Поэтому все сюда и рвутся, а не в эти каменные мешки, – он провёл пальцем по гряде точек. – Любая пещера имеет такие свойства? – поражённая, откликнулась Анита. – Нет, не любая. Смешно говорить, но силу нам даёт одно растение, которое, произрастает в этих пещерах, и только в них. Никто доподлинно не знает, что именно это такое, считается, что это даже не растение, а гриб. Солнечный свет, высокие температуры его убивают. Некоторые даже тешут себя мыслью, что именно им покрываются любые поверхности здесь. Хотя это уж точно глупость. Это обычная плесень. – Погоди, получается, что некое вещество производит силу для магии. А не проще было бы носить талисманы, и не ютиться в пещерах? – Силу даёт не сам гриб, который мы можем видеть на поверхности, а корни. Точнее, единый корень. И чем он больше, тем и... – Ага, поняла. А если пересадить? – Насколько знаю, пробовали. – Не кончилось ничем хорошим? – улыбнулась Анита. – Да, нет, почему. Пересадили. Только толку чуть. Какого размера корень – столько и силы. А какой корень в горшке? – Не больше самого горшка. – Аскольд замолчал и вновь вернулся взглядом к карте. Только сейчас Мари поняла, что это – карта мира, и что стоит только наложить её на обычную карту такого же масштаба, можно будет узнать, где именно находятся всё эти пещеры. – А про какие силы речь? Аскольд с сомнением посмотрел на неё: – Что ты могла сделать самое большое, находясь там? – он поднял палец вверх. – Передвигала разные предметы, когда у меня было плохое настроение, бывало что- нибудь падало, я никогда не думала о том, что чего-то не хватает, всё как-то так получалось, что... – Только сейчас она поняла, что маска Аниты слетела с неё, хотя, возможно, Аскольд этого и не понял, и она рассказывает всё, как на духу, едва знакомому человеку. И не факт, что он не причинит ей зла... Словом, рот захлопнулся поздно. – Как мило, я учу обывательницу, – усмехнулся Аскольд. Анита гневно уставилась на него. – Эй-эй, полегче! – он схватился за грудь и осел на пол. – Что с тобой? – она подскочила к нему и помогла подняться на ноги. – Беру свои слова обратно, ты такая же обывательница, как я – вампир. – Они бывают? – слова вылетели быстрее, чем Мари успела подумать. – Ну, они не только кровососущие, но и энергопотребляющие, а ещё мясопожирающие. Мерзкие твари. Хотя сами себя тоже называют магами. – В смысле? – скривилась Анита. – Они – пустые сосуды, которые можно чем-нибудь наполнить. Живут немерено, но – слава Мраку! – не бессмертны. Они могут кого-нибудь сожрать, в прямом смысле этого слова, и тогда у них прибавляется сил и чуть продлевается жизнь, то же самое с кровью, но такое себе могут позволить только богачи. А ещё они занимают у настоящих магов их силы, и даже могут ими пользоваться... Короче, правда мерзкие твари, и пока что не будем о них подробно. – Аскольд указал на одну из небольших клякс. – Вот их место обитания – Трансильвания. И хотя на самом деле это просто пещера глубоко под Восточной Европой, мы привыкли называть её именно так. Ничего кроме территориальной близости и чёрного юмора. – А как они размножаются? Ведь если верить легендам... – Как и все люди. Только иногда на новоявленных мамаш находит безумие от вида их же крови, и они пожирают своих младенцев. Аниту передёрнуло от отвращения. – Вот уж точно, мерзкие твари... А кто здесь? – стараясь как можно скорей сменить тему, она ткнула на небольшую перещерку, по её прикидкам где-то в Средиземноморье. – Это Атлантида. – Атлантида?! Но она же затонула вроде... – Недоверчиво спросила Анита. – Да, затонула. И это не пещерка. Это остров. – Прости, я перестаю понимать... – Атлантида действительно затонула, но в её недрах были споры всё тот же гриба. Когда остров скрылся под водой, и свет перестал проникать к нему, гриб развился. И хотя она по прежнему под водой, благодаря источнику магии смогли сделать её копию в пятом измерении. Так что там светит солнце, плещется море, бьёт ключом сила, и ни один обыватель ни может ни увидеть это место, ни попасть туда. Это туристический центр и место для отпуска рядовых магов. – Хотела бы я там побывать, – мечтательно протянула Анита. – А что это за каменные мешки, как ты сказал? – она указала на точки. Аскольд фыркнул. – Места, где шаманы режут баранов, а другие обыватели якобы лечат ревматизм. – Но они же... – Да-да, они отмечены на карте, потому что имеют те же свойства, что и вся остальная преисподняя. Но сил дают мало. Слишком. Зависимость силы, которую дают эти места, от размеров корней под пещерами – не прямая. С увеличением их сила растёт в геометрической прогрессии. Если этих пещерок, – он снова кивнул на гряду точек, – для среднего мага едва хватит, чтобы различать ауру, то в самой большой пещере, пещере Тёмной княжны, возможности мага почти безграничны. – Погоди, а где тогда белые? – В этой же пещере. Просто они занимают крошечный её клочок, в отличие от тёмных... Зашла служанка, Анита обратила внимание, что она как будто не настоящая. Робот или мертвец. Совершенно пустой взгляд. Эффект не был бы большим, если бы мертвячка передвигалась с закрытыми глазами. Она поставила на пол, прямо на мягкий пыльный ковёр, большой поднос с закусками, фруктами и бутылкой вина. Анита столь внимательно следила за горничной, что Аскольд невольно замолчал, прервав своё повествование. – Прости, ты же говорил о белых? – вновь сконцентрировав своё внимание на герцоге, спросила Анита. Аскольд не сразу заговорил, внимательно вглядываясь в выражение лица подруги. – Да, но хотел сказать немного другое. Возможности достаточно сильного мага на Лысой Горе почти безграничны... – пробормотал он. Анита в задумчивости смотрела на поднос. – Знаешь, я есть хочу! – неожиданно громко сказал Аскольд, схватил персик и жадно впился в него зубами. – Я тоже! – широко улыбнулась девушка и взяла с подноса бутерброд. – Из-за тебя я не позавтракала даже! – Приношу свои извинения. Вина? – спросил Скелетто. – Какое вино в полдень! – ужаснулась Мари. Аскольд непонимающе посмотрел на неё. – Если ты не против, я хочу поэкспериментировать. Тем более, ты же сам сказал, что здесь наши возможности почти безграничны. Герцог вопросительно поднял брови. Мари сосредоточенно уставилась на поднос, по привычке закусила нижнюю губу и сжала кулаки. Постаралась вспомнить все уроки Ричарда. Да, светлая магия здесь не действует, но это же явно искусственный запрет! Не зная ни строчки из теории тёмной магии, она на доли секунды сняла блок, сотворила здоровенный фарфоровый чайник, полный душистого чая, и поставила блок на место. Аскольд с большим сомнение смотрел на белый чайник. Однако милостиво, одним только взглядом, телепортировал две чайные пары из буфета. – Ты уверена, и не хочешь умереть в муках? – осторожно осведомился он. – Аскольд, я знаю, что ты меня принимаешь за дуру. Однако я не думала, что ты настолько плохого мнения обо мне. Это просто светлая магия. – Значит, я не ошибся, когда утром сказал, что ты похожа на светленькую? – Заткнись и пей! – Ты ручаешься? – Я теорию и впрямь не знаю, да и практики было негусто. Но мяту от мертвечины отличить в состоянии. Аскольд внешне спокойно налил себе целую чашку чая и сделал вид, что пьёт – едва смочил губы. “Даже не облизал их, гад!” – Да чтоб тебя... – фыркнула Анита, тоже налила себе чай и с явным удовольствием опустошила кружку в несколько глотков. – Очень вкусно. Именно то, что я хотела. Герцог сосредоточенно следил за ней, словно отсчитывал секунды. – Может, только у тебя иммунитет к своим творениям? – Не пори чушь! – разозлилась Анита. – Если ты или твой дядюшка попробует сделать что-то подобное, тогда и впрямь будет яд. Ну, попробуй, ну, пожалуйста! – заныла она. Аскольд сглотнул комок в горле. – Если что, противоядия есть в моём кабинете... – Не беси меня. – Ладно-ладно. – Он взял чашку, зажмурился и сделал осторожный глоток. – Мне бежать за зельями? – будничным тоном осведомилась Анита. Он открыл глаза и едва ли не влюблёнными глазами уставился на девушку. – Вкусно! – А ещё я готовить умею. Обычным, обывательским способом. Этот день напомнил Мари тот, в который она впервые оказалась в преисподней. Только тогда она была просто поражена, находилась под впечатлением не столько от увиденного, сколько от самой ошеломляющей новости. Сегодня же она была ошарашена своими возможностями. Почти всё, что показывал ей Аскольд, оказывалось так же просто как ходить или моргать, и так же естественно. Он показал, как под его рукой ткань меняет цвет и фактуру, как зажигается свет во всём доме по щелчку пальцев, как работают электронные приборы, едва он прикасается к ним, как разлетаются в щепки двери, когда он смотрит на них... Мария наблюдала за ним, повторяла, прислушиваясь к своим эмоциям и мыслям. В её чувствах была только непроглядная чернота, а в мыслях – все худшие помыслы, какие только появлялись в её голове. Мрак! Не то божество, покровительствующее тёмным, не то сама суть силы тёмной магии. Почему ей было так сложно зажигать свечи с помощью светлой магии и так легко спалить целую комнату с помощью тёмной? Почему было так тяжело держать себя в руках в Прабеле и так легко быть собой на Лысой Горе? Ни-ког-да она не была белой. Ни-ког-да. – Анита, а теперь я хочу тебе кое-что показать, – весь день такой непринуждённый Аскольд заметно напрягся, будто бы боязливо оглянулся по сторонам – тяжёлые портьеры с лёгким “пф-ф-ф...” закрыли полностью окна. Анита кожей почувствовала, как над домом нависла некая защита. – Если ты так переживаешь, может не показывать? – замахала она руками. – Тебе стоит знать. – Отозвался Аскольд. – Лучше, если я тебе расскажу, а не кто-то другой, и у тебя не возникнет лишних... Впрочем, иди за мной. Мари напряглась, но проследовала за герцогом. Судя по всему, она направлялись в его кабинет, куда она уже однажды заходила перед приёмом у герцога Скелетто-старшего. Хозяин дома пропустил её вперёд и закрыл за девушкой дверь. Анита настороженно следила за Аскольдом, который подошёл к книжному шкафу и стал методично стопками выкладывать книги со средней полки. Когда все книги были убраны, Аскольд провёл рукой над задней стенкой шкафа – теперь там была ручка выдвижного ящика. Он полностью вытащил его и поставил на стол, прямо поверх бумаг. Сказать, что содержимое ящика смердело – не сказать ничего. Разлагающиеся тушки животных, их внутренности, целый набор ножей, которые никто и когда не мыл, почерневшие уши, заспиртованные части человеческих тел, типа пальцев или глаз. Анита непроизвольно попятилась к двери. В глазах её плескалась смесь страха, отвращение и интереса. – Что это? – едва выдавила она, борясь с тошнотой. – Я некромаг. – Это что? – задала тот же вопрос она, указывая на ящик. – Ты, верно, не поняла или не расслышала меня. Я – некромаг. – Да будь ты хоть Папой римским! – выплюнула Анита. – Это что за гадость? Это тоже можно использовать? – теперь в её глазах остался лишь интерес. – Да, это можно использовать... То есть, нет, нельзя. – Отрезал Аскольд. – Некромагия на Лысой Горе запрещена. За неё могут выгнать из преисподней и лишить всех сил. – Но вы же тёмные, – возразила Анита тоном, подразумевающим “но вам же всё можно”. – Пожалуй, никто тебе не скажет, кто был создателем этого запрета. Думаю, это был человек, казнивший Асмодеуса Скелетто. – Кого-кого? – переспросила девушка. – Моего далёкого пращура. Последнего некромага, который открыто пользовался этим видом магии. А заодно правил пещерой Тёмной княжны, которая тогда называлась Средней (тогда думали, что найдут пещеру ещё больше; что-то вроде мифа о философском камне у обывателей). В его же подчинении были Фессалия и Атлантида... А вообще его звали просто Асмодеус. Скелетто – прозвище данное ему чернью. – Так кто придумал этот запрет? И почему? – Думаю, тот, кто сумел победить моего пращура. Этого никто не знает наверняка, даже представители нашей семьи. Однако сейчас важно не это. Я хотел сказать, что волею случая так вышло, что я тоже практикую некромагию, и это не очень законно. Это было бы совсем незаконно, не будь я Скелетто, и не будь среди моих вечных друзей и должников мэр Лысой Горы. Анита не удержалась от усмешки: – То есть, если некромагию будет практиковать не герцог Скелетто, и этот господин не будет обладать достаточными средствами и связями, то его дни на Лысой Горе будут сочтены? – Да. Она округлила глаза. – Ты что, смеёшься? – Даже и не думал. Я делаю уступки мэру, он делает их мне. Все довольны. – Это же взяточничество! – И что с того? – удивился в свою очередь Аскольд. – Как ты себе представляешь жизнь без этого? Мы же просто помогаем друг другу. – Но это неправильно... – неуверенно проговорила она. – Если кто-то совершает преступление... – Нужно иметь знакомых в страже, а лучше начальников охраны и знакомых в замке тёмной княжны. – Прости, я тебя правильно понимаю? Если есть связи, то всё можно? – Нет, ещё нужны деньги. – Серьёзно добавил Аскольд. – Иначе ты никому не выгоден, а значит – не нужен в преисподней. Правда жизни. Мы все друг от друга чего-то ждём, общаемся только из корыстных побуждений. Любовь, например – удовлетворение своего эго, сексуальности и потребности в обществе. – Тебе не кажется это слишком циничным? – с сомнением спросила Анита. – Это естественно, а не цинично. От того, что ханжи не принимают подобные утверждения, ещё не значит, что они не живут по этим законам. Мари, потрясённая, только промолчала. Две недели пролетели одним махом. Огромный тёмно-коричневый зал с бардовыми драпировками быстро наполнялся разношёрстной публикой, которую, пожалуй, объединяло одно: всё маги и ведьмы переливались, словно рождественские ёлки. Золото и изумруды, серебро и бриллианты отражали свет многих сотен свечей – несмотря на прогресс, царящий в преисподней, маги электрический свет не признавали, хотя и отдавали ему должное. Гостей встречал сам именинник, абсолютно лысый мужчина с простоватыми чертами лица, но надменным взглядом, довольно полный и не очень высокий, на вид лет пятидесяти пяти. Мари под руку с Аскольдом вошла в огромный зал, толпа тут же расступилась перед ними. Смущение Мари, пусть и немного привыкшей к великосветскому обществу, хорошо маскировалось невозмутимостью Аниты. Та горделиво вздёрнула подбородок, несколько более интимно, чем могла позволить обстановка, прижалась к Аскольду. Платье, найденное Аскольдом в гардеробе его матери, на удивление хорошо на неё село. Тёмно-малиновое, с огромной, шелестящей при каждом шаге юбкой, открывающее почти всю спину и едва прикрывающее грудь – оно было великолепно. Мари отгоняла от себя мысли о том, сколько лет этому платью, а Анита просто наслаждалась происходящим. Аскольд рядом с ней был неотразим: только облик истинного английского денди начала девятнадцатого века мог вполне подчеркнуть его статус. Слегка завитые каштановые волосы, высокий воротник, пышный шейный платок, приталенный фрак, пара изящных колец на пальцах удивительно тонко подчёркивали его природную красоту. Наконец, Анита и Аскольд приблизились к имениннику. – Здравствуйте, дядюшка! С юбилеем вас! – произнёс Аскольд и тепло оскалился родственничку. – Подарок чуть позже. – О! Дорогой племянничек! – улыбнулся герцог Скелетто, словно удав, увидевший на своём обеденном столе упитанную мышь. – Не познакомишь меня со своей спутницей? – осведомился он светским тоном, однако без всякого интереса глядя на Мари. – Ах, да! Анита, знакомься, герцог Сэммюэл Скелетто, почётный член ордена некромагии, обладатель более пятидесяти наград за заслуги перед тёмномагическим миром. Дядюшка, это Анита... э-э... – Демен, – подсказала Мари и сделала реверанс, который несомненно оценила бы Жюли, если бы могла его видеть. – Анита Демен, – как ни в чём не бывало, продолжил Аскольд. – Она здесь проездом вообще-то, но задерживается по своим делам. Мы с ней познакомились пару месяцев назад, – немного приврал он, дабы не вызывать возмущения почтенного родственника. – Очень приятно! – проворковала Мари, протягивая руку для поцелуя. Сэммюэл вздрогнул и только словно сейчас осознал, что перед ним стоит улыбающаяся красавица и протягивает ему свои пальчики. – Оч-чень... – запнулся он, целуя руку в чёрной перчатке. Мари уходила под руку с Аскольдом уже в глубину зала, где пары строились, готовые по знаку дирижёра закружиться в звуках вальса, и до сих пор чувствовала на себе липкий, раздевающий взгляд дядюшки Аскольда. Грянула музыка, Аскольд подхватил Мари и увлёк в водоворот танца. Маги и ведьмы кружились словно в адской пляске, дамы задевали платья друг друга, кавалеры, будто со светящимися в полусумраке глазами пронзали друг друга злобными, ревнивыми, жаждущими всё большего и большего взглядами. Танец был словно выражением всеобщей ненависти друг к другу, конкуренции, вызывал ощущение дикой волчьей стаи... Чем дольше продолжались эти будто бесконечные круговые движения, тем явственней начинала видеть Мари ауры находящихся здесь знатных лысегорцев. Кто-то был сильнее, кто-то значительно слабее, чья-то аура горела красным, чья-то разливалась синим, и лишь две были черны, чернее самой Лысой Горы – Аскольда и Сэммюэла Скелетто... Мари внезапно показалось, что только что мимо неё пронеслась дама в огромном платье восемнадцатого века, а следом за ней некий господин – в костюме раннего средневековья. Те, кто только что был одет под стать ей и Аскольду, казались стаей диких птиц, попавших в разные банки с краской. – Аскольд! – Мари судорожно вцепилась в плечо герцога. – Что происходит? – Тебе плохо? – Озабоченно поинтересовался он, тут же высматривая способ выйти из круговерти танца. – Я не знаю! Почему все... Все в разном! Вот! Смотри!! Она одета как королева Елизавета! А вот он – у него что, на ногах гольфы? – Шоссы, – мягко поправил Аскольд. – Гольфы, гульфик и... о, чёрт... Меня сейчас... У меня всё мелькает перед глазами... Словно между делом, Аскольд вывел их из танца прямо к одному из свободных диванчиков. – Я не понимаю... – прошептала Мари, оглядывая зал. Только Аскольд, Сэммюэл и ещё десяток магов не походили на голограммы. – Они одеты... – Каждый как считает нужным. – Ну... это... – Точнее, как принято в семье. Главы кланов – обычно очень сильные маги, и они нередко навязывают всем своим отпрыскам следовать традициям. – Мне кажется или... Аскольд проследил за взглядом девушки: – О, Маришка Гнильвецких... Да, на ней действительно платье шестнадцатого века. Именно тогда клан Гнильвецких-Гнилович был в зените. Выходцы из Литвы. Мари, начиная понимать, медленно кивнула. – Ну а он? – указывая на полноватого пожилого господина в грязно-зелёном сюртуке, чёрном парике и туфлях с золотыми пряжками, выделывающего странные па. – Забавный, туповатый, злобный тип. Это наш мэр. Почесалкин Аристарх Платонович. Его отец любил такую одежду у себя на родине даже тогда, когда она уже вышла из моды. Мари взяла у проходящего мимо мертвяка бокал с шампанским, сделала торопливый глоток. – Но почему у меня в голове такая чехарда? – Ты наблюдаешь сейчас за редким здесь явлением проявления уважения к другим кланам. Каждый видит то, что хочет видеть. Одежда каждого из них зачарована, как и моя, и твоя. Всем приятно видеть свои юбки, шоссы и золотые пряжки, прости Мрак. Мари легко улыбнулась и постаралась расслабится в этом гвалте музыки, смеха и разговоров за игрой в карты. Закрыла на несколько секунд глаза, открыла их вновь, оглядела толпу... Каждый джентльмен был во фраке или приталенном сюртуке более старого кроя. Каждая дама – в кринолине, перчатках и с веером. – На такое имеют право только влиятельные дома и древние кланы. – Осторожно заметил Аскольд. – То есть у вас нет своих цветов или гербов, но есть свои костюмы? – уточнила Мари. – Можно и так сказать. Прошло около полутора часов. Гости постарше, сморённые быстрым танцем, изобилием яств, расслабленно курили трубки и сигары и разговаривали, сидя в креслах, расставленных небольшими кружками по всему периметру зала. Мари, уставшая от духоты, безумных танцев и переполнявших её впечатлений, попросила Аскольда ненадолго приостановиться и отдохнуть. – Послушай, Аскольд, а что это за карга, которая треплется с твоим дядюшкой? – спросила Анита, обратив внимание на слабоватую ауру явно очень старой ведьмы. – Старушенция с жёлтым зонтиком? – переспросил Аскольд. – Да, так, местная графиня. Скажу по большому секрету, она живёт вот уже девяносто лет за счёт моего отца, то есть меня фактически. – А кто твой отец? – Мой отец – Анатомий Скелетто, он умер сорок лет назад, в этом году как раз годовщина. Был владельцем трёх кладбищ и сети супермаркетов “Всё для вуду”, а также руководил одним из лысегорских черномагических издательств. Короче, папаша не бедствовал, – закончил он, скорчил презрительную гримасу и почему-то со злостью посмотрел на Сэммюэла. – Что-то ты не слишком вежливо отзываешься о своём прародителе! – не без ехидства заметила Анита. – Скажу только одно – он того заслуживает. Та ещё мразь... – Он слегка задумался. – Слушай, давай немного прогуляемся по парку? – внезапно предложил Аскольд. – Здесь душно... – Ну, давай, – пожала плечами Мари. Они вышли в слабо освещённый парк, прилегавший к замку герцогов Скелетто, более похожий на смесь заброшенного кладбища и таёжного леса. – Анита, ты любишь длинные истории? – негромко спросил он, сверкнув в свете тусклого фонаря карими глазами. – Пожалуй, – отозвалась та. – Что ж, тогда я, пожалуй, расскажу... § Тот проклятый вечер ноября 1804 года, когда чёрный туман не просто стелился по преисподней, а так и норовил пробраться в нехитрые жилища его обитателей, Арнольд Скелетто запомнил на всю жизнь. Весь вечер он мучился угрызениями совести и невозможностью исправить своё прошлое, а теперь, судя по всему, уже и будущее. Дёрнул же его чёрт жениться на этой профурсетке Мадлен Фриштен. Да, не даром люди говорят: “Седина в бороду – бес в ребро”... Ему уже стукнуло сто семьдесят восемь, а этой всего-то навсего пятьдесят девятый год идёт! Детвора, что и говорить. Конечно, он ей не пара, он сейчас и сам это понимает, но тогда, когда он впервые увидел её, столь очаровательно примерявшую синюю шляпку в одном из самых модных магазинов Лысой Горы... Э-эх... Но а сейчас-то что делать?! Жена родила сына, а сама умерла во время родов. И обидно-то, что только через неделю после случившегося, после того, как Арнольд дал ребёнку имя Анатомий, как признал его своим сыном, объявился его настоящий отец, драконюх с ближайшей транспортной станции. И теперь Арнольд в замкнутом круге – плюнет на ребёнка и отдаст его любовнику жены – репутация лучшего гробовщика на ЛГ полетит к чертям собачьим; оставит у себя – будет терпеть насмешки со стороны всего магического сообщества мегаполиса, что он, дескать, и наследника-то после себя не в состоянии оставить. И в этом случае тоже неизвестно, что будет с его карьерой. Тем более, ему уже сто семьдесят восемь лет и у него уже может и не быть других детей. Конечно, этот вариант тоже не лучший, но пусть уж будет хоть что-то, чем ничего. В итоге Анатомий стал полноправным Скелетто. Прошло три года. Зря волновался Арнольд: ещё одна женщина стала матерью его ребёнка. Теперь уж ничто не могло оспорить отцовство Арнольда Скелетто. Второй сын, Сэммюэл, имел мало общего со своим сводным братом – он был простоват и глуповат, хотел узнать всё, в итоге не знал ничего, был довольно общительным и жизнерадостным пухлым мальчиком – полная противоположность жилистому, угрюмому, вечно читающему некромагические книги, Анатомию. И если старший имел совершенно чёткие цели, то младший так и не определился, что же ему интересно в этой жизни. К сожалению, в преисподней титул – это всё равно, что сотрясание воздуха, денег, почёта и славы он не даёт. Титул – это лишь дополнительные налоги. Титул – это то, что можно произносить в речах, упоминать в документах, покупать дабы потешить собственное честолюбие. И не более. Поэтому герцог Арнольд Скелетто рано начал задумываться, кто же будет продолжателем его дела. На одной стороне был чужой умница, на другой – свой дурак. В конце концов, гробовщиком стал Анатомий. Прошло ещё семьдесят лет. Анатомию к этому моменту исполнилось сто сорок, Сэммюэлу – сто тридцать семь. Как ни странно, оба брата весьма удачно устроились в преисподней: младший стал владельцем элитного кладбища, старший открыл черномагическое издательство. К этому времени старший Скелетто благополучно скончался, оставив Анатомию своё дело. Но старший сын каким-то образом прознал о своём отсутствии родства и благородно подарил Сэммюэлу кладбище, правда, не безвозмездно, а под грабительский процент с выручки, а сам – всего-то пара-другая талантливых некрозаклинаний! – стал владельцем процветающего тёмномагического издательства, тем более, что он всегда тяготел к знаниям. Мать Сэммюэла осталась на шее своего единственного сына, который, кажется, даже и не понял, что его сводный братец надул его на весьма внушительную сумму. Его мать постоянно твердила ему, что Анатомий его облапошивает, что девяносто девять процентов всей выручки с кладбища он отхватывает себе, а с тех денег, которые он им милостиво оставляет, едва хватает на текущие расходы. Но Сэммюэл ничего не желал слушать. Даже сейчас, будучи уже совершенно взрослым магом, он до колик обожал своего идеала – Анатомия, тем более, что у него, Сэммюэла, было всё, что ему было необходимо для счастья: крошечный домик на территории кладбища, в котором прошло его детство, кресло-качалка с тёплым чёрным пледом перед камином из грубых камней, тёплые пирожки с яблоками и ручной хомячок. Если он и занимался делами, то исключительно по минимуму. Все дела вёл Анатомий и если бы не он, про престижное кладбище в центре ЛГ попросту не вспомнили бы. А в это время жизнь в преисподнии продолжалась – постоянные гастроли мега-звёзд магического мира, вечеринки, светские рауты, конкурсы... в том числе и конкурсы красоты, проводившийся раз в пять лет. Тогда, в 1944 году, конкурс красоты “Мисс ЛГ” был особенно интересен, а всё потому что одной из конкурсанток выступала юная дочь бывшего мэра Лысой Горы, Каролина Гнильвецких. Наверное, излишне будет даже упоминать о том, что она выиграла конкурс. На финальный этап конкурса было приглашено множество влиятельных гостей; по чистой случайности достался билетик и Сэммюэлу. Но ещё большей удачей было то, что его мать уговорила-таки его пойти. И, о чудо! Сэммюэл Скелетто, убеждённый холостяк, из всех женщин любящий и уважающий только свою породистую суку, сидя на предпоследнем ряду огромного концертного зала, влюбился, едва только увидел победительницу конкурса. Так уж случилось, что не только Сэммюэл Скелетто был на “Мисс ЛГ”, но и его старший брат, который по чистой случайности перехватил взгляд Сэма и победительницы, тоже заметившей младшего герцога Скелетто, из-за которого у неё едва не задымилось чрезмерно декольтированное платье. Сэммюэл даже оказался настолько прытким, что один из первых очутился за кулисами у ног красавицы. Удивительное совпадение, но Анатомий также влюбился в Каролину и, надо сказать, ничуть не меньше Сэма. Каролина Гнильвецких и Сэммюэл Скелетто вскоре поженились. Но старший Скелетто продолжал посылать даме своего сердца охапками розы, драгоценности, сногсшибательные платья от ведущих модельеров Лысой Горы... Каролина благосклонно улыбалась Анатомию, но верна была лишь Сэммюэлу. Такой странный любовный треугольник продолжал существовать на протяжение семи лет, пока Анатомий неожиданно для всех не женился на молоденькой невзрачной баронессе с весьма шатким финансовым положением. Но семейная идиллия продолжалась недолго – не прошло и полугода, как Каролина вновь увидела однажды утром на пороге своей шикарной виллы охапку нежных чайных роз. Удивительно, но через восемь лет практически постоянных навязчивых ухаживаний Каролина, наконец, сдалась... Примерно через год родился ребёнок – Аскольд Скелетто. Сэммюэл смеялся и плакал от счастья, а Анатомий лишь многозначительно ухмылялся. Прошло совсем немного времени, чтобы все могли понять, чей это ребёнок на самом деле. Теперь уже Сэм смеялся и плакал в приступах истерики; тем не менее, он ни в чём не обвинял Каролину. Анатомий предпочитал не показываться в доме своего брата. Возможно, всё бы утряслось: Сэммюэл бы смирился с тем, что сын Каролины не его сын, Анатомий разорвал бы всякие отношения с семьёй своего брата... Но внезапно Анатомий скоропостижно скончался. Похороны были пышные и богатые, все сливки Лысой Горы пришли попрощаться с малолюбимым, но многоуважаемым герцогом Скелетто. Каролина с маленьким Аскольдом стояла перед гробом Анатомия, словно статуя, ничем не выражая своих эмоций. Сэммюэл стоял немного поодаль и вполне довольно ухмылялся. После смерти брата Сэммюэл взял в свои руки типографию, занялся, наконец, вплотную кладбищем своего отца. Через какие-то два-три года он стал богаче самой тёмной княжны. С тех пор прошло сорок девять лет. * * * Аскольд замолчал, подразумевая, что рассказ окончен. – Ну, и? – нетерпеливо спросила Мари. – Что же такого страшного сделал твой отец? – Неужели ты так и не поняла? – он поднял на неё удивлённые глаза. – Ведь ты сегодня разговаривала с Анатомием, а не с Сэммюэлом. – Как так? – выпучила глаза Мари. – Но ты же сам сказал, что Анатомий умер. – Тело умерло, но душа осталась. Или ты думаешь, что так-то просто убить сильного тёмного мага? Он совершил чудовищное преступление даже по меркам преисподней – он поменялся телами со своим сводным братом, а затем убил Сэммюэла в своём обличье. – А почему это самое страшное преступление? – тихо-тихо спросила Мари, словно боясь потревожить зарубцевавшуюся, но всё ещё больную рану. – Потому что душа не может вернуться в преисподнюю хотя бы в виде мертвяка. – Потому что её уже некуда возвращаться? – Да. А поскольку тёмные маги делают много пакостей на своём веку, реинкарнации им надо ждать чуть ли не восемьсот лет. – Вот почему так много мертвяков? – Именно. – Но неужели никто кроме тебя не знает, что Сэммюэл это вовсе не Сэммюэл, а Анатомий? – поразилась Мари. – Отчего же? Напротив! – усмехнулся Аскольд. – Все делают вид, что ничего не знают, да люди уже и привыкли за полвека играть свои роли. Тем более, ты же понимаешь, я не мог помнить Сэммюэла – всё, что я тебе рассказал, рассказала мне моя мать. – Значит, тебя воспитывал твой отец под видом твоего дядюшки? – всё ещё не веря услышанному, спросила она. – Получается, что так, – вздохнул Скелетто. – А где твоя... – Мама умерла шесть лет назад, а перед смертью всё мне рассказала. Отец ни о чём не подозревает. – Ты уверен? – спросила Мари. – Ты уверен, что Анатомий ни о чём не подозревает? – уточнила она. – Знаешь, Анита, я уже ни в чём не уверен! – выдохнул Аскольд. – Но одно я знаю точно – с Анатомием мне ссориться не слишком-то и выгодно. Ведь я его единственный наследник! Анита довольно ухмыльнулась: – Недурная тактика. * * * Прошло больше месяца с момента исчезновении наследницы белых. И это время проходило между гостиничным номером, где Мари упорно предпочитала оставаться хотя бы на ночь, и особняком Скелетто. Была всего пара исключений, когда она оставалась в особняке – в те вечера, когда она так увлекалась чтением, что даже не замечала, что засыпала прямо в библиотеке, и Аскольд переносил её в одну из гостевых спален. Весь этот месяц она не появлялась ни в доме своего отца, ни, разумеется, у белых. Аскольд почти всё время проводил с ней, показывал наиболее интересные книги по тёмной магии, показывал всё на примерах, рассказывал историю Лысой Горы. Мари казалось, что ради неё он даже забросил все остальные свои дела, свой бизнес и своих приятелей. Сказать, что её это радовало, сложно. Только заставляло думать о том, что он это делает неспроста. Но она отгоняла эти мысли всё той же мантрой: “Мы же друзья, мы просто друзья”. Думать о том, что он её использует было неприятно. Законы тёмной магии, основы некромагии очень легко и естественно ложились в её памяти, как будто она вовсе не впервые узнавала о них, а перечитывала давно забытую книгу. Эти занятия были одновременно невероятно лёгким и, безусловно, интересным процессом, но несколько тягостным. Иногда Мари казалось, что она сходит с ума: чем больше она занималась тёмной магией, тем больше даже сама себя называла Анитой. Имя “Мари” стало почти чужим. Если бы её кто-то так окликнул на улице, едва ли она бы отреагировала. Уроки Ричарда, слёзы Жюли ещё были свежи в её памяти, и порой становилось стыдно, что она предаёт саму идею Света. Чуть позже при воспоминании о них уже становилось как-то некомфортно. А ещё через пару недель она и вовсе перестала о них вспоминать. Зачем думать о тех, кто пляшет под дудку чокнутой королевы и не способен сам себя защитить? Быть Анитой было приятно. Как будто то, чего Мари раньше стеснялась, что было стыдно показать, что казалось ей неправильным, жестоким, эгоистичным, было теперь воплощено в Аните. Анита Демен особенно не стеснялась в выражениях, беззастенчиво пользовалась магией, с удовольствием тратила деньги, требовала исполнения любых своих приказов и держала на коротком поводке герцога, который, казалось, был даже рад этому. Порой казалось, что она просто сняла маску маленькой послушно девочки, из которой выросла и которая стала её тяготить. Хотелось говорить то, что думается и делать то, что хочется. Она даже не задумывалась о том, что, вероятно, это ещё одна маска... Если месяц назад на предложение “Вина?” она ужаснулась, то сейчас не видела в этом ничего странного. Если месяц назад она сама пользовалась белой магией, чтобы сделать себе чай, то сейчас она щёлкала пальцами, чтобы ей немедленно его принесли. Если месяц назад она засыпала со слезами на глазах при мыслях о доме, то сейчас по вечерам на её губах играла улыбка: ведь ещё столько она не знает, стольким не умеет пользоваться. А когда научится!... О-о, что это будут за времена... Ей нравился Аскольд и нравилось то, как они проводят время. Ей нравилась Лысая Гора. Так о чём грустить? О каких-то обывателях? И вот в один прекрасный день Аскольд обмолвился о том, что “не хотел бы встретиться с ней в тёмном переулке, даже будучи тёмной княжной”. Анита Демен, очаровательная в своей жестокости, медленно, но верно побеждала все слёзы и страхи Марии Курт. Прошло больше месяца. И этот месяц Владлена металась не находя себе места. Ей так и не хватило духу всё рассказать. К тому же внутреннее чутье, которому она привыкла доверять, подсказывало: “Жди”. И она ждала. Готовила свой фирменный порошок забвения, заговорённый на отсутствие Мари для Элизабет и отца. В школе наплела что-то про жуткую болезнь, которая лечилась только в Новой Зеландии. То, о чём ей сказали, казалось настолько нереальным, неправильным, невозможным. Уж кто-то а Владлена знала о потенциале своей сестрички. “Жди”, – говорил внутренний голос. И она ждала какого-то чуда, едва веря в него. * * * Этот сумрачный день на Лысой Горе обещал быть для Аниты скучным и бесполезным. Аскольд уехал на два дня по делам своей Трансильванской типографии. Делать было откровенно нечего. А сидеть в библиотеке в одиночку и корпеть над теми древними толмутами, которые в последний раз достал для неё Аскольд, было не по душе. В итоге, чтобы развлечь себя, Анита со скучающим видом бродила по самым разным лавчонкам Лысой Горы, изредка покупая какие-то мелочи всё на те же деньги, что дал ей при первой встрече Аскольд, и терепортируя покупки сразу же в свой гостиничный номер. Устав от безделья и бесполезных покупок, она заходила в кафешки и рестораны... Её мысли были весьма далеки от прошедших в её жизни изменений, когда она проходила мимо очередной таверны с запачканными стёклами. Однако светлая, даже слишком светлая голова привлекла её внимание – и она зашла в таверну. Бомптириус Славный сидел, нахохлившись, над давно остывшим куском мяса, потерявшим уже всякую аппетитность. Тонкие пальцы его теребили изжёванную салфетку... Убедившись, что это именно тот, кого она ожидала увидеть, Анита положила руки ему на плечи и, чуть ли не касаясь уха, прошептала: “Привет, Бомпти!” Бомптириус вскрикнул так, что даже невозмутимый охранник-вышибала у дверей трактира подпрыгнул. Мгновение – и Анита села напротив испуганного блондина. – Ты кто? – прошелестел он. – Оу! Как нехорошо, Бомпти! Свою спасительницу и ту не узнаёшь. Нехорошо! – Ты... ты Мари? – прошептал он, нервно озираясь. – Я. – Ответила та и улыбнулась ему одними глазами, губы растянулись в ухмылке. – Что ж ты не ешь? Нет аппетита? – Нет аппетита потреблять пищу в таком месте... – фыркнул Бомпти. – Куда ж ты дел деньги, вырученные с драгоценностей? – искренне удивилась Анита. – Можно подумать, эти безделушки стоят, как пять вилл! Девушка предпочла промолчать на эту тему. – Надо полагать, Дюва тебя вознаградила? – Мари-Мари... Как ты наивна!... Кстати, ты знаешь, что ко мне обращалась некая особа, чтобы узнать, жива ли ты? – Да, и кто же? – Тебе ни о чём не скажет её имя. – Ты уверен? – Да ты никого не знаешь на Лысой Горе, кроме меня и Ске.... Анита навострила уши. – Кого? – Я слышал, ты была на балу герцога Скелетто... Ты знакома с Аскольдом? – Да. – Слава Мраку! Он тот ещё подлец, но хотя бы порядочный. – Честно признался Бомпти. Анита щёлкнула пальцами, чтобы позвать официанта, сделала необременительный заказ в виде бокала вина. Бомптириус продолжал мять салфетку. – Что касается той особы... Её зовут Владлена. К сожалению, фамилию не помню... На всякий случай я сказал ей, что ты мертва. Смуглая кожа Аниты посерела. – Что ты ей сказал??? – Что... мертва... а что? На всякий случай сказал... В голове Аниты словно произошло помутнение. Владлена – тоже!? Не настолько это распространённое имя, чтобы могло быть такое совпадение. И она тоже... Ей показалось, что на мгновение вся таверна погрузилась в непроглядный мрак... В голове будто бы завертелись заново давно произнесённые слова: – Если бы не она – перед тобой открылся бы огромный, непознанный тобой мир! Если бы не она, ты была бы великой! Если бы не она, мы могли бы вместе свернуть горы!... – Влади, ты бредишь. – Может быть... может быть... однако мой сон затянулся порядком, в таком случае. А ещё я живу половину своей жизни среди сна, и собираюсь выйти замуж за фантом из сказки. И ты, Мари, можешь всё то же самое, что и я. Но ты... ты сильнее. И на что ты себя растрачиваешь?? На слюни и сопли?? На мнение своих тупых одноклассничков? На личную жизнь своего отца, которому нужна уже совсем новая семья – а мы лишь тормоз, обуза, крест?... Или на обывательницу, да ещё и с задатками светлой?? – Не хочу!! Не хочу ничего слышать!! Замолчи! Замолчи!! Не верю... это бред, галлюцинация, сон... Замолчи!!! – Я слишком долго готовила тебя, чтобы так просто отступиться! Я... мне всё равно, кто такая Элизабет, но она мешает мне сделать из тебя великую! Я не хочу ей зла, но я хочу, чтобы её не было рядом с тобой!... – Умоляю, молчи!!... Анита жадно выпила заказанное ею вино. “Не может быть!” – Бомптириус, скажи мне предельно откровенно, так откровенно, как никогда в жизни не говорил. – Смотря что. Она смерила его презрительным взглядом. – Дюва точно уверена, что я мертва? – Да. – Она не будет продолжать поиски? – Сильно сомневаюсь. Тем более, это была инициатива Амалии, а та вполне довольна твоим отсутствием. – Значит, я могу встретиться с сестрой? – Вполне. – А домой вернуться!? – сердце её заколотилось. Мари почувствовала, что маска Аниты начала её тяготить. – Можно. Белым до тебя нет особого дела... – А Ричард?? – Кто это? – Неважно... он не будет мне мешать. – Она начала рассуждать вслух. – А папа, Элизабет... как же они, должно быть волнуются!! И Влади... как я могла! – С этими словами она вновь подозвала официанта: – Водки! – И по выражению её лица паренёк понял, что явно не одну стопку. Бомптириус будто заново её видел: – И ты больше не вернёшься к этому? – Что ты имеешь в виду? – К Лысой Горе, к Аскольду, ко мне... Ты будешь и дальше жить дома, верно? Анита смотрела на него, как на умалишённого: – Бомпти, ты в своём уме? Как я сейчас смогу всё это забыть? Тем более, только ощутив магию, ты заставишь меня от неё отказаться? Я, что, на дуру похожа? – В том то и дело, что похожа... Уходи! – Нет. Я не буду бросать ни Лысую Гору, которая даёт мне всё новые возможности, ни свой дом, где меня ждут родные. – Так не получится, – он криво улыбнулся. – Получится!! – Ну-ну... не кипятись. Но ты ещё вспомнишь мои слова. * * * Мари открыла своим ключом дверь, вошла в холл, облегчённо вздохнула – она дома. Прошла по привычке на кухню. Было чисто прибрано, едва уловимо пахло пирожками. Нашла их, с удовольствием один съела. Поднялась в свою комнату. В доме было на удивление спокойно. Только сейчас сняла из-за спины рюкзак, вытащила выпрошенное у Аскольда сочинение по некромагии и недавно купленные в одной из лавчонок четки. Привыкшая уже к коротким волосам Аниты, она не знала, куда деть свои собственные длинные, укладываясь поудобнее для чтения “книжечки”. Увлечённая чтением, она не заметила, как хлопнула входная дверь. Через три минуты на пороге её комнаты оказалась Владлена. Выражение её лица сложно передать словами: увидеть живую и невредимую сестру через два месяца после “гибели” той. Мари валялась на кровати и читала небольшую книгу в кожаном чёрном переплёте с золотыми уголками; листы были желтоватыми с тёмно-коричневыми витиеватыми буквами. Не ушло от внимания Владлены также и то, что с краёв листы были слегка подёрнуты плесенью и, судя по немногочисленным, но весьма красочным иллюстрациям, книга была некромагической. Любимая же сестричка лениво перебирала в руке чёрные четки, увенчанные на одном из концов залакированным черепом крысы. Владлена даже попятилась от такого зрелища: в просторной комнате в розовых тонах с огромными окнами на мягкой белоснежной кровати лежит девочка в такой же милой светлой, немного аляповатой одежде и, не ведя бровью, перелистывает заплесневелые страницы со схемами и рисунками, изображающими расчленение, да такими, что любая медицинская энциклопедия отдыхает! – Мари? – внезапно осипшим голосом окликнула сестру Влади. – Да, Влади! – девочка подняла невинные глаза на старшенькую. – Ты что-то хотела? Владлена словно очнулась и выдохнула: – Хотела! Я хотела спросить тебя, моя драгоценная Мари, где ты была последний месяц?! Ты хоть знаешь, что я пережила?! Мари лениво провела довольно длинным ногтем по виску. – Гуляла. И знаешь, более чем плодотворно. – В смысле? – Ну-у... много нового узнала. – Правда? – Владлена саркастично ухмыльнулась. – Да, – просто ответила сестра. Владлена едва могла ровно дышать от гнева. Приходит как ни в чём ни бывало. Ни записки, ни смски, ни звонка. Гадина! – Где ты была? – повторила она заданный вопрос. Мари подняла на сестру холодный взгляд Аниты. – Боюсь, тебе ни о чём не скажет название. – “Скажет, ещё как скажет!” – Познакомилась с компанией, которая тусит по пещерам. – По пещерам?! – переспросила Владлена, недоверчиво оглядывая Мари. – И где же стёртые в кровь ноги, груда грязной одежды и прочие прелести любителей туризма? – Она была довольно комфортной. Владлена едва не закричала от ненависти. Сколько же можно ломать комедию! – Значит, ты мне ничего не скажешь? – Нет, не скажу, – отозвалась Мари. – Да неужели? – Иди к чёрту. Я хочу почитать. Влади заметила про себя, что не только читать бы не захотела, но и в руки не взяла бы эту гадость, но промолчала и вышла из комнаты. Как же хорошо, что она ничего не сказала папе и Лиз! А Мари так же продолжала лежать на кровати. И почему ей было не сказать правду? И почему бы ей не открыться той, кто желала ей добра?... “А добра ли желала Владлена?” И Мари... Точнее, уже Анита, затруднялась ответить с уверенностью на этот вопрос. * * * В этот вечер Владлена гуляла долго. Ещё около десяти вечера позвонил отец, поинтересовался, придёт ли она домой ночевать. Та ответила что-то невразумительное... Перемешанные в голове спиртные напитки не давали ни успокоения, ни даже опьянения... Та тяжесть, которая её снедала последние месяцы никуда не уходила, она лишь усилилась. “Великая ведьма может стать моим врагом... Но точно ли я ничего не путаю? Она ли это? Могли ли мне столько людей солгать ради некой призрачной цели?” – она задавала себе эти вопросы, но какое-то внутреннее напряжение давало очень чёткий ответ – это Мари. Другой вопрос, что с ней могло случиться. Только в третьем часу ночи Владлена пришла домой. Она ожидала увидеть полную темень пред глазами и даже припоминала заговор, помогающий видеть в темноте, однако из кухни в холл пробивалось достаточно света, чтобы, по меньшей мере, подняться на второй этаж. Любопытство пересилило чувство усталости – и Владлена шагнула на кухню. Картина, открывшаяся ей, вызывала не то озабоченность, не то смех: Элизабет в прелестной оранжевой пижаме стояла чуть не с головой в холодильнике, судя по звукам, она отчаянно пыталась маленькой вилкой для лимона достать что-то из стеклянной банки... – Лиз? – почти полностью протрезвев, спросила Владлена. – Всё хорошо? Элизабет резко обернулась, чуть не выронив из рук небольшую банку с корнишонами. – О... Владлена... – Она поспешно поставила банку на полку и закрыла холодильник. – Покушать захотелось, – она словно извиняющееся смотрела на свою падчерицу. Единственным желанием её было убежать наверх, в объятия отца этой странной девушки. Владлена поняла, или сейчас, или никогда. Либо не представится случая, либо не хватит духу, либо сделает что-то такое, за что просто нельзя прощать. – Элиза, извини меня, пожалуйста. Спасибо, что ты сделала папу счастливым. Извини, что могла сказать или сделать что-то неприятное для тебя. Если можешь, не держи на меня зла... Элизабет смотрела на Владлену, как если бы видела её в первый раз. Опыт подсказывал ей, что сейчас может последовать что-то особенно гадкое, а сердце нашёптывало, что брюнетка не лукавит. – Ты мне не веришь... – усмехнулась Владлена. – Ты кушать хотела? Так достань всё и поешь по-человечески. Я могу уйти. Мачеха покачала головой. – Не уходи, лучше сядь. – И она достала открытую банку корнишонов с затонувшей на дне крошечной вилкой. – Вот блин... утонула... – Ты же раньше не ела по ночам? – спросила Влади. Элиза покачала головой. – Нет, не ела. А теперь стыдно днём есть. – Не поняла... – Да я уже все запасы подточила, – улыбнулась та. – Помидорки уже давно ушли, теперь вот этих малявок покупаю. – Лиз, ты чего? – Владлена, конечно, предполагала, но до сих пор не верила. Вместо ответа Элизабет встала в профиль и демонстративно натянула на себе пижаму. Владлена отчётливо увидела чуть округлившийся животик. – Ой... а сколько уже? – Падчерица подняла испуганные глаза на мачеху. Та широко улыбнулась, как-то нелепо пожала плечами и совсем по-детски показала на пальцах четыре. По щекам Влади сами собой потекли слёзы, она вскочила и порывисто обняла Лиз. – Извини меня... Я тебя очень люблю... на самом деле. – Лопнула струна напряжения в груди ведьмы, и она чувствовала, едва ли не большее облегчение испытала и Элизабет. – Я знаю милая, – Лиз едва заметно прикоснулась губами к волосам Владлены. – ...Хочешь огурчик? – она с улыбкой отстранилась от неё. – Нет, Лиззи, спасибо, – улыбнулась Влади. – Пойдём спать? * * * Это был её второй выход в свет тёмного сообщества. И хотя первый раз прошёл блестяще, второй раз волнение захлестнуло Аниту. А причиной тому было странное поведение Аскольда. Ещё накануне приёма он достал откуда-то целый гардероб женских платьев, и перемерил на подруге почти все фамильные драгоценности. И при этом напряжённо что-то бормотал: – Слишком обязывает... Миленько, но не оценит. Хм... Тогда может... хотя, нет, оскорбится и проигнорирует... На все вопросы он нервно отмахивался и зарывался в ворох юбок. Накануне приёма Анита осталась в особняке, в уже облюбованной спальне. И вот уже за пару часов до выхода герцог снова, совершенно игнорируя все вопли полуодетой Аниты, ворвался к ней и, казалось, едва замечая её, принялся за подбор подходящего платья из отобранных накануне. Сама девушка уже определилась и теперь, неловко вывернувшись, пыталась затянуть как следует корсет. Получалось медленно и неудобно. – ...Нет, это не пойдёт... Слишком ярко... Скромно... Не подходил... это можно... это не стоит... тааааак... – Аскольд! – ...М-м... розовое платье... не. Красное? Сиреневое?... – Чёрное! – Таааак... фиолетовое?... Надевай! Анита впервые смотрела на Аскольда как на умалишённого. – Аскольд, ты что делаешь!? – Мы же идём к Гробулль! – И что? – Эта светская львица должна тебя полюбить, принять на равных, сделать подругой. Иначе никто не будет с тобой общаться на Лысой Горе, кроме меня. Ясно? – А при чём тут платья, туфли и ленты?? – Это же Натали! – Мне это ни о чём говорит! – Должно, ох, должно, моя дорогая Анита! § Наверное, никогда в преисподней не было более близких подруг, чем Натали Гробулль и Каролина Гнильвецких. Их обоих связывали молодость, красота и богемный образ жизни. Только Натали была, пожалуй, более свободолюбивой пташкой, нежели баронесса Гнильвецких. Истории двух подруг были чрезвычайно похожи: и та и другая были дочками мэров Лысой Горы, бывшего и настоящего, и обладательницами огромных состояний. И если Натали относительно повезло: её мать как бывший мэр Лысой горы получала немаленькое пособие, а сама Нати была наследницей огромного состояния её отца- француза, соизволившего отбросить тапочки, когда малышке было пять лет, то её подруга Каролина оказывалась меж двух огней: своим отцом и люто ненавидевшей её тёткой, Гильотиной Полежаловной Гнильвецких, которая под давлением своего властолюбивого брата была вынуждена подписать завещание в пользу своей племянницы. Но вот однажды (“в один чёртов денёк”, – по выражению самой Натали) бывший мэр Лысой Горы Эттель Морквони познакомилась на очередном светском рауте с одним из известнейших шулеров и проходимцев ЛГ Аристархом Платоновичем Почесалкиным, уроженцем Восточно-европейской равнины. Но Эттель посчитала, что Почесалкин – великолепная партия для её дочери, которая порядком уж надоела бывшему мэру ЛГ своими выходками и неумением удерживать в руках деньги. Зеленоглазая блондиночка Нати наивно согласилась познакомиться с подачи maman с одиноким богатым дельцом Аристархом Платоновичем. Но бедняжка слишком поздно сообразила, чего от неё хочет стотридцатилетний Почесалкин. Она брыкалась изо всех сил, призывая на помощь Каролину, но ничто не могло сломить упорства Эттель и вредности Гильотины Гнильвецких, желавшей окольным путём лишить Каролину лучшей подруги. Но, несмотря на все мольбы и проклятия Натали, свадьба всё же состоялась. Теперь в своих письмах Каролине Нати подписывалась не иначе, как “Натали Гро Почесалкинн”. За какие-то два года Натали родила двоих детей – мальчика и девочку, которых, однако, люто ненавидела и вообще ими не занималась, по крайней мере, мальчиком точно. Про девочку же она говорила: “У Роксанны такие миленькие подленькие зелёные глазки... прямо как у меня! Только на неё я могу возлагать свои надежды!” Не прошло и пяти лет, как Аристарх Платонович Почесалкин и Натали перестали жить в одном особняке. Ещё спустя три года он забрал сына и уехал в Трансильванию, где, по рассказам очевидцев, сколотил нехилое состояние. Что же касается Роксанны, и здесь Натали не повезло. Едва молодой Роксанне Почесалкинн исполнилось двадцать, она познакомилась с каким-то сомнительным магов из среды тех, чьи предки ещё во время Великой войны оказались за пределами и тёмно- и светло-магической преисподней. Одним словом он был тем, кого на Лысой Горе называли отщёпенцами. Ничтоже сумняшась, Роксанна бежала с ним от помешанной на светских раутах и бриллиантах мамочке. Стоит ли говорить, что Натали в течение года после этого изящно промокала платочком сухие уголки глаз на всевозможных светских мероприятиях. На деле же мадам Натали лишь облегчённо вздохнула. И хотя вот уже сорок пять лет Нати не носила фамильное золотое кольцо с изумрудом, надетое когда-то на безымянный палец, она не переставала подписываться “Натали Гро Почесалкинн”. И вот уже сорок пять лет после окончательного разрыва со своим супругом, оставаясь внешне прекрасной светловолосой ведьмочкой, Натали Гробулль вела исключительно светский образ жизни, живя на проценты от огромного состояния, оставленного ей давно покойным отцом и матерью, умершей десять лет назад. * * * Аскольд Скелетто остановился у тяжёлых, искусно кованых, ворот, сквозь которые Анита сумела разглядеть извилистую неширокую дорожку, над которой нависали вперемежку тяжёлые дубы, нелепые тополя и тонкоствольные берёзы. То там, то тут у дорожки были видны небольшие чёрные скамеечки, некоторые из них нетерпеливо подпрыгивали и, как показалось Аните, потирали ножку о ножку. – Не советовал бы на них садиться, – заметил Аскольд, проследив за взглядом Аниты. – Почему? – Э-э... Анита, ты когда-нибудь слышала о таком растении, как росянка? В эту секунду, откуда ни возьмись, над головой у Аниты на воротах появился голубоватый туман, пару мгновений спустя там можно было уже различить очертания женского курносого лица с маленькими глазками. – Вы кто и по какому вопросу? – прозвенел вопрос, хотя скорее он прозвучал как: “Вы-и кто-о и по какому-у вопросу-у?” – Это Аскольд Скелетто. Ворота тут же с негромким скипом начали открываться, словно имя молодого герцога служило паролем. Спустя полминуты, когда Анита и Аскольд подошли к особняку в стиле рококо, выкрашенному в светло-жёлтый цвет, с огромными окнами на первом этаже; распахнулись его входные двери, будто бы случайно засевшие на вершине величественной и вместе с тем изящной лестницы, и во всей красе выступила хозяйка этого особняка. На ней было чайно- розовое вечернее платье-футляр с длинным шлейфом, украшенным розами по всей его длине. Драпировки и украшения почти не скрывали грудь и совершенно игнорировали спину. Скромный “натуральный” макияж, который без слов говорил о платном визижисте; светлые волосы, стянутые на затылке в тугую “шишку” (“А корни-то у волос тёмные!” – усмехнулась про себя Анита). Драгоценности, которыми Натали была обвешана с ног до головы, просто поражали – как хрупкая женщина может носить на себе пятнадцать килограммов камней? Но вконец добили Аниту босоножки Натали: их десятисантиметровая подошва была хрустальной, а ноги держались в них благодаря серебряным креплениям в виде кошек, из-за этого создавалась иллюзия, что из-под каждого пальца ноги выползало по котику, которые тянутся к горделиво сидящей на лодыжке Натали золотой кошечке. – Oh, bonjour, mon cher Ascolde! Quel belle person avec toi… Не познакомишь нас? – она с деланным интересом подмигнула. – Oui, Natalie! – спохватился Скелетто. – C’est ma bien amie Anita, – он так же перешёл на французский. Анита только хлопала глазами. Её знаний французского хватило единственно для того, чтобы понять: говорят о ней. – Ma chere, – Натали обратилась к Аните, – пройдёмте в дом, нас уже давно ждут. Анита приподняла в недоумении бровь: кто её может здесь ждать? Не этот прохвост Бомпти же! Однако эти слова Нати произвели на Аскольда совершенно противоположное впечатление – он широко заулыбался, всем видом давая понять девушке – первый, так сказать, вступительный экзамен, сдан. Тем временем Натали Гробулль распахнула огромные двойные двери из светлого дерева со вставками цветного стекла. Аните даже на мгновение показалось, что её с ног до головы обдало музыкой. Именно обдало, и никак иначе! Огромный, чрезвычайно светлый, по меркам тёмных магов, зал освещали тысячи свечей, отражавшиеся в огромных цветных витражах окон. Публика, одетая в большинстве своём во все оттенки тёмного бархата, частью кружилась под звуки словно обезумевшего камерного оркестра, частью пристроилась рядом с баром и, потягивая горячительные напитки, не без интереса поглядывала на танцующих. Натали шла по направлению к эпицентру праздника, где находился огромный концертный белоснежный рояль, за которым какой-то вертлявый напомаженный маг пытался играть в такт обезумевшим музыкантам на балконе. Несколько молодых ведьмочек, не знающих, куда девать свои конечности с множеством украшений, пытались делать вид, что слушают игру этого господина. Прямо перед роялем Натали резко развернулась и неожиданно резко хлопнула в ладоши. Музыка тут же замолкла, только шуршание многочисленных юбок не дали повиснуть тишине. – Мои милейшие черепушечки! С радостью сообщаю вам о том, что мы наконец-то дождались нашего главного гостя! Великолепный Аскольд Скелетто наконец-то почтил нас своим присутствием. Однако, мои драгоценненькие, это ещё не всё! Он не один! – С этими словами она с нечеловеческой быстротой выдернула Аниту к себе. Девушка с трудом удержалась на ногах. – Его спутница на сегодня – эта мадемуазель, которая прибыла из некого места, название которого не желает разглашать. И что-то мне подсказывает, – она перешла на лживый громкий шёпот, – что это скорее всего Трансильвания, ибо не бывает у отщепенцев таких... Зал послушно захихикал-зашушукался. – Как вы угадали, моя милая, – злоба Аниты превратилась в улыбку, придав ей совершенно особый оскал, – я действительно проездом, причём из тех мест, о которых предпочитают не распространяться. Однако, как подсказывает мне мой опыт, абсолютно у каждого есть свои скелеты в шкафу. Посему я предполагаю, что мой скелет... так, жалкая кость по сравнению с тем, что может быть у каждого в этом прекрасном зале. Не правда ли, Нати? Натали настолько была не готова к столь быстрой реакции, что тут же выпустила руку Аниты. – Смею представиться – Анита Демен, – она сделала пафосный реверанс словно всему залу. – То, откуда я прибыла, не должно иметь для вас никакого значения, ибо для вас должно иметь значение только то, с кем я пришла сюда. Не правда ли, моя дражайшая черепушечка? – обратилась она к хозяйке бала. Натали нервно улыбнулась брюнетке. – А ты ничего... – тихо, уже только Аните сказала она. – Редкостная сучка. – И пленительно улыбнулась. – Впервые удостоена подобным комплиментом! – Анита снова сделала реверанс и вернулась к Аскольду, который пребывал в немалом шоке от увиденного. – Ох, не пожалеть бы тебе об этом впоследствии... – Пробормотал он. – А, по-моему, я ей понравилась, – усмехнулась Анита. – Посмотрим-посмотрим... Натали отошла в сторону других гостей. Анита и Аскольд хотели было влиться в водоворот танца, как откуда-то сбоку выплыла яркая высокая брюнетка в ослепительно- красном открытом платье. Анита вздрогнула. – Аскольд, милый, – красотка беспардонно запечатлела на губах герцога многообещающий поцелуй, – где ты пропадал почти два месяца? Я соскучилась... – внешне беззаботно, но на деле с большой претензией проворковала она. – Эм... Э-э... Я хочу тебя кое с кем познакомить... М-м... – замялся Аскольд. – Это... – Анита Демен, – пропела Анита, хотя ей казалось, что язык сейчас отсохнет, а глаза вылезут из орбит. Да, она знала, конечно... Но чтобы в салоне у Натали?!.. На шее красотки висело до боли знакомое ожерелье. – Владлена Курт, для друзей просто Влади, – она, словно случайно, а на самом деле многозначительно провела ногтем указательного пальца по собственной шее, с заметной злобой и ревностью глядя на герцога. – Мне казалось, Аскольд, что мы о кое-чём договорились, ты не находишь? – Владлена, ты знаешь – всё. Это был просто подарок. Утешение... – Милочка, – Анита вытеснила в сознании Мари, – вам не кажется, что слегка бестактно столь бесцеремонно общаться с чужим, – Анита обвела с ног до головы Скелетто, – молодым человеком? Тем более в присутствии посторонней леди. Заметьте, его леди! Владлена хотела что-то сказать, но Анита её перебила: – О! Может, вы хотите, чтобы я освободила вакантное место рядом с герцогом Скелетто? – Она вопросительно взглянула на сестричку. – Поверьте мне, моя милая, теперь уж точно этого не будет. Место рядом с ним не освободится до конца дней моих. – Ничего-ничего, – прошипела ведьма, – всё в этой жизни поправимо... – И отошла от некромага и его пассии. – Анита?? – прошептал Аскольд. – Какая собака тебя укусила?? – Всё то тебе расскажи, – внешне непринуждённо рассмеялась она. * * * Владлена, злая, словно дворовая собака, влетела в дом №19 и со всей силы хлопнула дверью. Послышались торопливые шаги, вскоре перед Влади стояла обеспокоенная Лиз. – Что-то случилось? – негромко спросила мачеха. Владлена, несмотря на то, что внутри у неё всё закипало от бурлившей в ней ярости, попыталась улыбнуться. Получилось немного нелепо. – Да нет, Лиззи, всё нормально. – Она пожевала губы и оттянула одну из прядей. – А у тебя? – Хорошо, только вот корнишоны уже кончились... – Она расстроено шмыгнула носом. Дэниел собирается отправить меня в какой-нибудь санаторий, чтобы мне и малышу было хорошо. Но без него мне хорошо не будет... – Лиз, хорошая моя, так и объясни это папе. Скажи, что дома тебе лучше... – Владлена попыталась улыбнуться вновь, но сил на это уже не хватило. – Владлена у тебя точно всё хорошо? – в мгновение всё ребячество ушло с лица Элизабет. – Нет. – Что случилось? Не хочешь рассказать? Та покачала головой. – Ты меня не поймёшь. Всё очень сложно. Элиза только позволила себе усмехнуться. – И что же я не пойму? Расставания и измен? У тебя же всё и так на лице написано. Твоё – вернётся, не твоё – улыбнись и отпусти. – Я не могу!! Как я могу отдать кому-то своё?? Как я могу отдать то, что я люблю? – Кого. – Что кого? – Кого ты любишь. Ты так говоришь, будто любимого медвежонка у тебя забрали и другой девочке подарили. Владлена вздрогнула всем телом. – Откуда ты знаешь? – Я просто привела пример... – развела руками Элиза. – О чём ты? Владлена опустилась на диван и положила голову на колени, словно на плаху. – Кое-что вспомнила, из детства. Элизабет села рядом и положила руку на спину падчерицы. – То, что ушло, не вернуть. – Не верю. – Поверь, иначе будет только хуже. – Хуже уже не будет. Я хочу бороться. – Бороться надо за то, что хочет бороться за тебя. А отвоёвывать чужие земли – неблагодарное занятие. Отпусти. – Меня и так никто не любит. Почему я должна отпускать последние крупицы? – Что за глупости? Что за настроения, Владлена?! Ты же умница и красавица! А ну, подними глаза на меня, – Элиза взяла её голову в свои руки. – Ты ещё будешь счастливой. Только отпусти прошлое. – Я обязательно буду счастливой, и не буду отпускать ничего, что принадлежит только мне. – Как знаешь... – Знаю. * * * Продолжать жизнь приходилось в самых разных аспектах из-за возвращения домой. Радости это не прибавляло, но деваться Мари было некуда. Владлена бесила её до зубного скрежета, каждый раз притворяться, будто всё как прежде, было невыносимо. Ещё сложнее было держать себя в руках и не демонстрировать ей вновь приобретённые навыки. Сестра же, напротив, казалось, была невероятно счастлива, что Мари снова дома. Она даже не задавала вопросов, хотя, несомненно, на языке у неё они крутились. Короче говоря, одна с трудом играла паиньку, другая – поддерживала образ стервы. Дом и домашние дела незаметно легли на плечи Элизабет, и, если бы Мари была до конца с собой откровенна, это её радовало. И вроде бы, стоило мачехе помочь, учитывая её положение, но больше желания пересекаться с ней лишний раз не появлялось. При ней невозможно было быть самой собой. Всё хорошее рядом с ней, даже против воли Мари, выплёскивалось наружу в виде бескорыстной помощи и сочувствия. А времени на это не было. По крайней мере, именно в этом девушка себя убеждала и чуть ли не убегала из дома к Аскольду, лишь бы не торчать с Лиз на кухне. Как и прочие обывательские штучки, школа звала в свои объятия, однако теперь она не вызывала ни раздражения, ни удовлетворения, ни радости. Одноклассники вначале пытались снова найти повод посмеяться над девушкой, однако полное пренебрежение к этим попыткам послужило тому, что Мари вообще будто перестали замечать. Мари зевнула и ещё раз попыталась сосредоточиться на уроке физики. Она оглядела класс: два-три человека что-то вдохновенно зубрили, ещё пара человек усиленно кропали конспекты с других уроков в своих тетрадочках, другие спали с открытыми глазами. Вот уже второй урок она слушала заунывное завывание физички. Мари лениво глянула в тетрадь, где только и было выведено “Теория Максвелла”. Девочка с трудом подавила ещё один зевок. “Сколько же времени я трачу на эту муть, – невольно думалось ей. – Я могла бы в это время выучить пару-тройку некромагических заклятий с Аскольдом, да и с камнем позаниматься... как раз новые мертвячки появились, есть, кого превратить...” Едва-едва дожив до конца урока, Мари выскользнула из школы. Она вышла на освещённую солнцем улицу, прошла несколько кварталов и приостановилась, завидев маленькую скамеечку в тени яблони. Она устроилась поудобнее на деревянной скамейке и на мгновение перевела взгляд на небо. “Небо... Свет... Чистота... Белые маги!... – она порывисто встала, но мгновение спустя снова плюхнулась обратно на скамейку. – Интересно, Амалия точно уверена, что я мертва?” Удивительно, что целых три месяца Мари даже не приходили мысли о белых. Как будто их и не существовало. Как будто и не было титула наследницы... У тому же соваться туда было бессмысленно и опасно. А Лысая Гора так умело захватила в свой водоворот жизни! Внезапно пролетевшая мысль настолько потрясла её, что та подпрыгнула и едва не побежала к телефонной будке с надписью “Временно не работает”. Порядком набегавшись по лабиринту запутанных, почти нежилых улиц, Мари с большим трудом отыскала наконец ту самую телефонную будку. Она запрятала в кучу прелой листвы свою школьную сумку и, приняв вид благообразной добренькой чародейки, шагнула в кабинку. В ту же секунду она уже видела ту же улицу, но уже заполонённую людьми в причудливых одеждах, которые не торопясь прогуливались, заглядывая в витрины маленьких магазинчиков. Уже готовая вновь увидеть грязный серый туман Лысой Горы, Мари на мгновение растерялась. Она прошлась по паре улиц, так и не решившись приблизиться ко дворцу королевы, завернула в очередную уютную светлую улочку и вздрогнула: на груде хлама и грязного тряпья сидела какая-то кикимора с грязными, спутанными, довольно тёмными волосами в изодранном, некогда розовом, платье, которое было ей велико размера на четыре. Пока это чудовище её не увидело, Мари приняла уже привычный для неё облик Аниты. Только когда Анита подошла к ней на расстояние трёх метров, кикимора её заметила. – Э-эй! Найдётся пара медяков у чистенькой тёмненькой леди? – она обдала Аниту перегаром. Та кинула бродяжке серебряную монету, та проследила за траекторией её полёта и поползла за серебром в кусты, росшие неподалёку. Наконец, она выползла задом из кустов с монетой в руках, со второго раза встала на ноги, затем снова шлёпнулась на землю, нашарила в куче хлама шерстяную кофту с одним рукавом и ровно тремя пуговицами, надела её и теперь уже с третьего раза приняла вертикальное положение. – Идём, тут есть один милый трактирчик, – страшила повела Аниту по лабиринту узких переулков и, в конце концов, вывела к обшарпанной двери под вывеской “Обед у Дарти”. “По-моему, лучше было бы назвать “Похмелье у Дарти”, – подумала Анита, но послушно шагнула в помещение. Это было первое место в светлой части преисподнии, где Мари не чувствовала этакой чистенькой благонадёжности, которая обычно пронизывала каждый уголок пристанища белых магов. Хмурые волшебники и ведьмы сидели за барной стойкой и потягивали напитки, один крепче другого. Почти никто ничего не ел. Девушка в грязном платье подошла к бармену и повелительным тоном произнесла: – Две водки. – Я не пью, – возразила Анита. – Всё равно, две, – девушка смерила спутницу удивлённым взглядом расползающихся глаз. – Ничего я тебе не дам, ты мне и так задолжала пятьдесят медяков. Пьянчужка прищёлкнула языком и кинула на стойку серебро. Бармен поднял на неё удивлённый взгляд. – Я не украла, – возразила она. – Я за неё плачу, – вмешалась Анита. Бармен хмыкнул и выставил два стакана с водкой. Девушка тут же опрокинула в себя первый, занюхала его единственным рукавом и опустилась на седалище перед барной стойкой. Она шмыгнула носом, ещё немного посидела и влила в себя и второй стакан, даже не закусывая. Анита вздохнула. – Давай, поговорим? – спросила она. Женщина посмотрела на неё и слегка улыбнулась. – Давай, – отозвалась та. – Э-эх! Какая же несправедливая штука жизнь! Ещё месяц назад я была лучшей подругой наследницы королевы, была фрейлиной самой Амалии, а сейчас я настоящий бомж... Меня выгнали из дворца мои же друзья, родные отвернулись от меня, потеряна связь с Ричардом... потому что пропит таччилд... – она залилась пьяными слезами. – И это после восьмидесяти лет верной службы!... – А за что тебя выгнали? – Не проследила-а-а-а!... Не увидела-а-а!... Дура-а-а!! – она завопила так, что многие стали оборачиваться, а самый приличный из всей этой публики маг поспешно вышел из трактира. – Тихо, тихо! – Анита поспешно натянула на руки шёлковые чёрные перчатки и погладила Жюли по руке. – Ну-ну, успокойся... – Не доглядела я за наследницей... А её возьми да и укради! – она грязно выругалась по- французски. – Mon amie, за что мне это?! – Неужели наследницу так и не нашли, а похитителя так и не поймали? – деланно удивилась собеседница. – Всё куплено, всё куплено, – Жюли закачалась, словно в гипнотическом трансе. – Всё сволочи продажные, грязные тёмные маги!! – внезапно рявкнула она. Анита немного подумала, ещё раз взглянула на Жюли, достала сотовый, набрала номер Аскольда и стала прислушиваться к длинным гудкам. – Алло... Аскольд?... Слушай, ничего, если я к тебе в ближайшее время заскочу?... Ну, через час... Слушай, Скелетто (при этих словах множество голов повернулись в сторону Аниты), хватит демагогию разводить. Мне приходить или нет?... Вот так бы сразу и сказал! И учти Скелетто, я хочу оказаться в твоём доме, а не в твоём борделе!... Хорошо, тогда буду через два часа. Ну, давай... Пока! – и она захлопнула раскладушку. – Кстати, я так и не знаю, как тебя зовут, – изобразила незнание Анита. – Ж-жюли. – А я Анита, Анита Демен. – Она немного помолчала. – Жюли, пойдём, я отведу тебя к моему другу. – Зачем? – Хочу тебя привести в порядок. Ведь ты обычно не так выглядишь. Верно? – Верно. Mais c’est ne pas reussi idee … Зачем я пойду к твоему другу, тем более, к тёмному. – Он не тёмный маг, – возразила Анита, – он некромаг. – Обрадовала! – воскликнула Жюли. – Я к нему не пойду. – Жюли, ты что так и умереть здесь хочешь, на этой грязной помойке, чтобы потом над твоим тело поглумились местные маргиналы? Жюли вздохнула и встала, держась за стойку бара. – Ладно, идём. – Она ещё раз всхлипнула. – В какую же задницу летят мои принципы!... Я покажу тебе короткую дорогу к тёмным. Анита удивлённо приподняла брови, но последовала за Жюли. Спустя примерно часа два, как и просил Аскольд, Анита и Жюли стояли перед особняком герцога Скелетто. Анита по-хозяйски толкнула тяжёлую тёмную калитку. Аскольд, заслышав шум во дворе, вышел встречать непрошенных гостей. – Добрый день! Чёрт вас принёс... – он по-дружески чмокнул Аниту в щёчку. – А это ещё кто? – он вытаращил глаза на испускающую миазмы Жюли. – О, это Жюльетта, моя давняя подруга, – промямлила Анита, выразительно глядя на Жюли. – К сожалению, с ней случилась неприятность, сущая мелочь... – Э-э... М-м... Я вижу! – Хмыкнул Аскольд. – Рита! – окликнул он горничную. – Помоги мадемуазель Жюльетте с ванной и... гардеробом! Невысокая брюнеточка едва ли не со свистом вылетела из-за угла и увлекла за собой Жюли. Аскольд в очередной раз хмыкнул и перешёл в гостиную к бару, Анита последовала следом. – Что-то будешь? – спросил он. – Не откажусь от мартини. Герцог поспешно разлил по бокалам вино и с подозрением уставился на Аниту. – Это кто? – В смысле? А, это... Моя хорошая подруга, которой не повезло в жизни. – И много у тебя знакомых-бомжей? – ехидно отозвался тот. Анита нетерпеливо влила в себя остатки мартини и поставила бокал на стойку бара. – Что ты хочешь от меня услышать? Я уверяю тебя, она здесь не задержится, я имею в виду твой дом. Как только Жюли оклемается, мы с ней переедем в “Сон мага”, где я живу последние пару недель. Так что мы не будем стеснять тебя своим присутствием более трёх- четырёх дней... – Меня не интересует, сколько она у меня проживёт! – неожиданно громко рявкнул он, и сам на мгновение остолбенел от звука собственного же голоса. – Меня интересует, кто она. – Моя подруга, – повторила Анита, тупо уставившись в бокал с вновь налитым мартини. – Мы познакомились с ней, когда я перекантовывалась у белых... – И ты сейчас её у белых нашла? Долго пришлось искать злачные места в этом пристанище чистоплюев? – Не удержался и съязвил он. – Не беспокойся, не долго, – с иронией ответила подруга. – Как мне тебя отблагодарить? – она заискивающе улыбнулась. – Анита, очень прошу тебя, не приводи ко мне больше сомнительных личностей на санитарную обработку – у меня не клоповник! – Зато бордель! – она весело рассмеялся. Аскольд кисло улыбнулся, но, поняв, что девушка лишь по-доброму издевается над ним, рассмеялся в ответ. Теперь, спустя совсем немного времени, ему уже с трудом представлялось, как Анита может быть белой. Бомптириус, безусловно, просил помощи и поддержки у Аскольда, и не мог бы её получить, не рассказав хоть что-то об этой девушке. Но фразы, сказанные им впопыхах, давали самую общую картину. И больше на эту тему Бомптириус упорно распространяться не желал... И ведь по большому счёту, Аскольд Скелетто действительно мало представлял, кем является Анита Демен, кроме того, что она рассказала ему в первую неделю их знакомства. Потому что потом она словно забыла о жизни до Лысой Горы. * * * Жизнь в тёмной преисподней походила на нескончаемый светский раут: бесконечные балы, маскарады, фейерверки, юбилеи, открытия новых склепов и кладбищ... Словом, всё не перечесть. Но, разумеется, не у всех была такая жизнь, а лишь у самой верхушки общества, богатой на грязнокровных аристократов. Герцог Аскольд Скелетто также принадлежал к их числу. Ну, а поскольку Анита не отходила практически ни на шаг от Аскольда и даже в последнее время часто оставалась в его доме с появлением здесь Жюли, она также постоянно присутствовала на подобного рода вечеринках. Но был у тёмного сообщества, пожалуй, только один горячо нелюбимый праздник, который отмечали в середине весны – День тёмной княжны, он же День Мести и Возмездия. Это был единственный раз в три года, когда весь бомонд собирался в чёрно-зелёных залах и псевдо- беззаботно попивал коктейли под уничтожающим своей презрительностью взглядом тёмной княжны. Так было заведено вот уже восемьсот лет, и Дюва не собиралась менять традиции. И вот в календаре праздников Лысой Горы наступил этот особый, знаменательный день – День Мести и Возмездия. Особенно ценен этот день был тем, что именно в этот день считалось своим святым долгом отомстить своим недругам. В этот день не было принято украшать жилища, хозяева, напротив, ревностно припрятывали своё добро по чердакам да подвалам, придавали дому самый непотребный вид и с самым скорбным видом показывали всем окружающим, что, мол, на них уже использовали все чары и возможности этого дня. И уже по сложившейся традиции только особняк госпожи Гробулль не только не портил свой внешний вид, напротив – в этот день Нати особенно пышно декорировала свой дом цветами, гирляндами, блёстками и прочими украшениями. В том числе украшения на воротах перед этим домом своим размахом и разномастностью приводили в ступор случайных прохожих. Именно туда, к этим воротам, шла Владлена. Едва девушка подошла к воротам, над ними навис голубоватый туман, в котором она вполне явственно сумела различить черты хозяйки особняка. – Натали, это Владлена. – Владлена?.. Э-э... – Хозяйка едва ли её помнила. – Владлена Курт! – А-а! Дорогая, проходи, проходи, милочка!! – и ворота медленно отворились. Когда Владлена подошла уже непосредственно к дому, на пороге её ждала Натали, облачённая в белоснежный брючный костюм и белые же туфли на десятисантиметровой шпильке, которые их обладательница называла не иначе, как домашними. Они расцеловались в честь встречи, и Натали провела свою гостью в уютную небольшую гостиную в чайно-розовых тонах. После дежурных любезностей, предложения чая и кофе, Натали наконец спросила Владлену о причине её визита. – О, Натали! У меня такая беда, – Влади картинно закатила глаза и тяжко вздохнула. – Ах... Соперница... Натали со знанием дела кивнула и с надуманной серьёзностью начала давать советы: – Во-первых, не беспокойся! Будь великолепна и невозмутима. Во-вторых, моя драгоценная, – Нати ласково обнажила зубки, – ты одна из моих лучших учениц, которая вполне могла бы подыскать и иную, менее скандальную, партию... – Но я люблю Аскольда! – выдохнула Владлена и промокнула платочком сухие глаза. – И в-третьих, моя милочка, я тебе обязательно помогу, будь уверена! Владлена тут же широко благодарно улыбнулась, но быстро спохватилась и слепила второпях скорбную мину. – О, Natalie! Merci, ma amie, ты так добра... – Мне в удовольствие помочь тебе, – проворковала та, по-светски скаля зубки. * * * Горничная как раз затягивала Аните корсет, когда в ворота резиденции Скелетто постучали. Анита, оттолкнув служанку, в полураздетом виде спустилась вниз, чтобы самолично ответить по магофону. Едва она нажала на чёрную кнопочку, перед ней в голубоватом сиянии выплыло как всегда самодовольное лицо Бомптириуса. – Ты?! – только и сумела выдавить Анита. – Я? Что я?! О! Привет, Ма... э-э... Анита! – Бомптириус широко по-идиотски улыбнулся и помахал рукой. – Что ты здесь делаешь? – прошипела та. – Пусти меня, – в миг посерьёзнел Бомптириус, – я тебя хочу кое о чём предупредить. Анита секунду подумала. – Ладно, – и щёлкнула пальцами. Едва Бомптириус Славный оказался на пороге особняка, Анита чуть ли не за шкирку протащила его по коридорам, впихнула в кабинет Аскольда и заперлась изнутри. – А ты классно выглядишь! – хмыкнул он, ощупывая её глазами. – Да, мне тоже нравится! – ответила Анита, а Мари поёжилась и пожалела, что не накинула на плечи хотя бы платок. – Знаешь, – после минутного молчания изрёк Бомптириус, – у меня есть для тебя некоторые новости. Тебе решать, хорошие они или плохие. – И что я могу не знать? – иронично ухмыльнулась Анита. – Ты знаешь, на какой праздник пойдёшь сегодня? Точнее говоря, на чей? – вызывающе спросил Бомптириус. И сам же ответил: – К Дюве, к той, от кого чудом спаслась! Мурашки пробежали по смуглой коже Аниты, и она опустилась в кожаное кресло. – Она меня не узнает? – Возможно... – обнадёжил её Бомпти. – Но тебе всё равно не стоит там появляться. – Если я не появлюсь, это вызовет лишние вопросы, – она зажмурилась и сжала кулаки. – Это ещё не все новости, – ухмыльнулся Бомптириус. – Кое-что по поводу Мари есть... – Что именно?! – Наследница Мария Амалия признана без вести пропавшей, прислуга, упустившая её, уволена... – Жюли? – расслабившись, спросила Анита. – ВСЯ прислуга, охранявшая вас, Ваше Высочество, уволена. Абсолютно вся. – Это сделал Ричард? – она зло сузила глаза. – Нет, Ричард, напротив, удивительно спокоен. Кажется, он единственный из белых магов знает, что с тобой произошло. Это сделал Людвиг дель Марко. Ты же знаешь, королева ни на что не способна, кроме мелких козней раз в тридцать лет... – Людвиг?!? Да как он посмел?! – вскрикнула Анита и вскочила с кресла. – Если бы ты только видел, Бомпти, в какой дыре и в каком виде я нашла Жюли... Представляешь, фрейлина её высочества валялась на вонючем тряпье в захолустье у какой-то грязной таверны и выпрашивала гроши! Позор! Конечно, я её забрала с собой... – Так она знает, что ты – Ма...? – Не произноси это имя!!! – рявкнула Анита. – И, нет, она не знает, – ровным голосом добавила она. – Что ты собираешься с ней делать? – серьёзно спросил Бомптириус. – Так просто отпустить к белым магам? – Слушай, Бомпти! Ты уж определись, а? Либо ты местный дурачок, либо кладезь мудрости. А то у меня мигрень от этих твоих перепадов, – Анита сжала пальцами виски. Она гневно прошлась туда-обратно по комнате. Бросила на Бомптириуса ещё один раздражённый взгляд, и добавила, наконец: – И, да, я именно так и хочу сделать. Здесь она не к месту, мне даже нечем её занять. И избегать её становится странно. – В таком случае, посмотри на меня и скажи, но только честно, тебе нравится моя жизнь? – спросил, немного покраснев, Бомптириус. – А ты то тут при чём? – саркастично приподняла бровки Анита. – При том, что я – белый маг. – Гхм... э-э... Прости, я верно расслышала? – переспросила она. – Ты сейчас серьёзно? Мне казалось, что ты просто врал тогда... – Да, у тебя всё в порядке со слухом и, да, я говорю сейчас совершенно серьёзно, – подтвердил Бомптириус. – Просто, пожалуйста, поверь мне – расскажи всё Жюли, и пусть она уже сама для себя решит, как ей поступить... Хотя, ещё лучше будет, если ты сумеешь изменить ей внешность, и пусть она тогда уже действительно сможет построить новую жизнь, если она того хочет, разумеется... Повисло молчание. – А что же сегодняшний бал? – спросила девушка. – Не знаю, – он запнулся, – Анита. Тебе решать. Но я бы попытался свести риск к минимуму и как можно меньше лезть на глаза Дюве. § Семья де Бротт не была ни знатной, ни богатой, и, тем не менее, Гарибальд де Бротт любил повторять своему маленькому сыну Виаренту предания о крестовых походах, в которых якобы участвовали его предки, насылавшие эпидемии чумы, о драконах, которых они же будили в горах и которые потом сжигали пол-Европы. И каждый раз рыцари де Бротт были то графами, то маркизами, то баронами... На вопросы маленького сына Гарибальд только крякал и говорил, что у него нет денег для содержания титула. Но Виарент понимал, что его честолюбивому отцу не по сердцу положение трактирщика и он хотя бы в своём воображении представляет себя и свой род любимцем фортуны. И всё же очень во многом Гарибальд де Бротт был прав: ещё его отец, Артур де Бротт, был богатым купцом, торговавшим в Западной и Центральной Европе, чуть позднее даже в Америке, слыл удачливым дипломатом и всегда был “своим” при дворе всех тёмных княжон. Но к 1809 году в том числе и всвязи со сменой тёмной княжны (в 1807 году подругу Артура Арабеллу сменила жаждавшая власти Неона) отношения к господину де Бротт резко ухудшилось. Большая часть связей с заграницей полетела в тартарары из-за смены дипломатического корпуса, а у Артура, которому к этому времени было уже сто пятьдесят семь лет, не было уже той энергии и того куража, чтобы вновь выстраивать свой бизнес, тем более, что денег ему должно было свободно хватить ещё лет на пятьдесят более-менее скромной жизни: пара экипажей, трёхэтажный особняк в центре ЛГ, батальон прислуги и псарня. И так бы всё и было, если бы в 1814 году не умерла внезапно его любимая жена; сам Артур умер через год от апоплексического удара. Всё состояние было поделено между двумя наследниками купца, правда, в неравной степени. Куда как большую часть наследства, от которого Гарибальд получил лишь две тысячи золотых, досталось его старшему брату Рональду. Тот не замедлил промотать состояние, сколоченное отцом чуть ли не за сто лет. Но Гарибальд поступил мудрее своего братца, купив себе трактирчик у его спившегося хозяина за восемьсот золотых, ещё столько же стоил ремонт и иже с ним. Вскоре младший де Бротт весьма удачно женился на девушке из небогатой рабочей семьи, чем обеспечил себе славу порядочного хозяина. Через несколько лет родился сын, Виарент, любимый отпрыск Гарибальда, впечатлительный и фантазирующий мальчик с весьма скромными, не в пример отцу, магическими способностями. И хотя мать это немало беспокоило, Гарибальд нисколько не волновался, приговаривая, что трактирщику, даже в преисподней, магия ни к чему. Гораздо менее мирно и положительно развивались события у старшего де Бротт. Он сумел промотать все деньги своего отца за какие-нибудь три года и, тем не менее, он по- прежнему был вхож в дорогие пабы и рестораны, дамы в гостиных улыбались ему, а купчихи мечтали выдать за этого светского щёголя своих дочерей. А потому и неудивительно, что в 1819 году Рональд женился на голландке Луизе фон Бёзеф, сев тем самым на толстую купеческую шею её папаши. Радовалась этому союзу только влюблённая до умопомрачения Луиза. Зять слишком быстро развеял все иллюзии: мать Луизы была в шоке от постоянных похождений “Ронни”, а её отец каждый раз хватался за сердце, узнавая, что супруг его дочери вновь похозяйничал в банковской ячейке, где хранились наиболее ценные ювелирные украшения семьи фон Бёзеф. Но несмотря ни на какие обстоятельства на исходе первого года супружеской жизни Луиза родила сына, которого она же и назвала в честь своего деда Джозефом (Рональд не мог никак дать имя своему сыну по одной лишь причине – он был, во-первых, в неизвестном направлении, во-вторых, он был в запое). Как ни странно, Джозеф был очень одарённым и смышлёным мальчиком, каждый член семьи с удовольствием отмечал в нём свои собственные черты. Однако и в бочке мёда была ложка дёгтя: маленький де Бротт был практически лишён каких бы то ни было магических способностей. Но благодаря тому, что Джозеф очень рано понял, что ему куда как выгодней общаться с мамой и её родственниками, чем с папой, бабушка и дедушка лишь умилённо пускали слезу, когда волшебная палочка щёлкала мальчика по носу, не желая ему повиноваться, и покорно отгоняли нечисть от постели внука, когда та скакала вокруг его кроватки в мирный послеобеденный час. Положение обожаемого внучка усугублялось ещё одним обстоятельством: не прошло и восьми лет с его рождения, как Рональд окончил свои дни в палате для буйнопомешанных Клинической лечебницы ЛГ. Последняя окова, пусть даже такая никчёмная, спала, открыв малышу Джозефу путь ко вседозволенности. Он рос капризным и не признающим никаких правил ребёнком, чужого мнения для него не существовало, а мнения рядом проживающих лиц трогали его лишь из-за того, что от них зависело его материальное благополучие. Такие догадки его матери о невероятной схожести Джозефа с Рональдом подтвердились, когда в 1857 году умер её отец, обеспечивавший семью, и Джозеф, должный занять место своего деда в купеческой гильдии и за его счётами, попросту отказался это сделать, взвалив все заботы на вора-управляющего, который не замедлил обокрасть семью фон Бёзеф – де Бротт. Но о банкротстве стало известно только в 1860 году, а в 1858 Джозеф, ещё будучи вполне состоятельным молодым человеком, женился на тёмной ведьме с не менее тёмными корнями по имении Барбара Шпилль. Луиза де Бротт была категорически против, а мать Луизы, узнав о тайном венчании внука, отравилась. Но спустя два года, когда, как было написано выше, семья оказалась на мели, Луиза была вынуждена стать приживалкой в доме своей невестки. Также надо отметить, что Джозеф тщательно скрывал от жены свою слабость в магии, но спустя год после своего появления в доме Барбары Луиза совершенно случайно проговорилась о недостатке “своего мальчика”, наивно полагая, что та великолепно осведомлена об этом недостатке мужа. Тот милый летний вечер 1861 года Джозефу напомнил все гравюры, изображающие инквизицию. Кем он только не был по словам жены! Но прошла неделя и, как показалось Джозефу, Барбара смирилась и успокоилась. Через год жена забеременела, а в студёный январский полдень родила дочь, которую назвала Урсулой. И первое, что она сделала, едва прошла неделя после рождения крошки, – выгнала своего супруга и его матушку из своего дома. Их судьба Барбару более не волновали, впрочем, как и автора. (Единственное, что мне известно о дальнейшей жизни Джозефа – примерное место и время его смерти; он умер нищим у одной из “лап” Эйфелевой башни около 1930 года.) Прошло пятнадцать лет, и Барбара де Бротт с ужасом осознала, что у её любимой и единственной дочери всё тот же проклятый недостаток её папаши – она не может колдовать. Барбара не раз и не одну сотню раз вздохнула, прежде чем приняла решение: она должна передать Урсуле максимум знаний и навыков, не требующих никакой магии, но столь нужных в преисподней. А когда спустя лет тридцать девушка пройдёт испытание на выживание, она, Барбара, пожертвует своей силой, а, значит, и жизнью, ради дочери. Урсула де Бротт оказалась способной ученицей. Часть способностей матери и впрямь достались ей, но это была такая кроха от того, чего она ожидала! У неё не было даже магического чутья, которое есть у последней крысы в преисподней! А честолюбие, свойственное фамилии де Бротт, не давало ей покоя на своём мирном поприще захолустной знахарки... * * * Анита постаралась как можно скорее выпроводить Бомптириуса из особняка. Уверенность в собственных силах смешивалась с привычным страхом, то новое, что рассказал ей Бомпти, плохо укладывалось в голову, путалось и словно сминалось со всем тем, во что она уже привыкла верить. В задумчивости она дошла до своей комнаты, где её по-прежнему ждала прислуга. Она безвольно расставила руки, позволив продолжить одевать себя. Что-то, что она узнала, было слишком неправильным, слишком искусственным, ведь как можно бояться того, кто по сути своей совершенно безобиден для неё. Ничего выдающегося... “Я начинаю рассуждать как Аскольд! – фыркнула она про себя. – Будто бы имеет значение только тот, кто всемогущ, а не тот, на ком лежит бремя власти! Хм... интересно, насколько я сильнее Дювы?..” Служанка уже давно ушла, а Анита так и продолжала смотреть на себя в зеркало. Только спустя ещё несколько минут она, наконец, опомнилась и поспешила в покои Аскольда, который как раз уже должен был заканчивать свой туалет. На мгновение застыв, будто статуя, около его двери, она постучала. – Входи, Анни. Мне как раз нужна твоя помощь. Она облегчённо вздохнула и шагнула в комнату. Герцог стоял ещё до сих пор полуодетый, щеголяя голым торсом. От неожиданности прошли мурашки по коже... Она ведь никогда всерьёз не задумывалась... – А... кхм... какая помощь? – постаралась убрать волнительную дрожь из голоса Анита. – Как думаешь, что мне надеть? Выбрать что-то строгое и непримечательное или яркое и запоминающееся? – Смотря что ты хочешь, – усмехнулась она. – Привлечь как можно больше внимания или же оставаться незамеченным. Думаю, стоит выбрать что-то сочетающееся с моим платьем, – она чуть нервно улыбнулась. – Окей, понял, – и спустя уже секунду он был полностью одет. В этот раз его выбор пал на костюм английского вельможи пятнадцатого века. Разумеется, он не мог упустить возможности прицепить свой любимый плюмаж к бархатному багровому берету. Анита только про себя усмехнулась. Рядом с герцогом она неизбежно чувствовала себя куда более серой и нормальной. – А может, вообще никуда не пойдём? – неожиданно спросила она. – О-о... Я тебя великолепно понимаю. Мне тоже хочется отправить справку от доктора и свои сожаления, и никуда не идти. Однако, поверь, общество будет всё то же, ничего нового и страшного, кроме... – Дювы? Он пару мгновений помялся. – Да, пожалуй. – Аскольд хмыкнул себе под нос и подошёл к зеркалу, не без удовольствия поправляя страусовое перо на берете. – Трудновато, знаешь ли, предаваться незамысловатым увеселениям под тяжёлым взглядом... – Её все боятся? – С чего ты взяла? – Обернулся он к девушке. – Она такая сильная? Или злая?... Он весело рассмеялся: – Ни то, ни другое. – Улыбка медленно сползла с его лица. – Она просто умная. Она умелый манипулятор и игрок. Мало кто знает, но это единственные её достоинства, однако для неё спасительные. – Вот как! – она понимающе покачала головой и нервно стиснула руки в кулаки. – Ну так как, идём? – Идём... А идти ни тот, ни другой не хотели совершенно. * * * Когда Аскольд и Анита вошли в тёмно-зелёный малахитовый зал, бал уже был в самом разгаре. Дюва, как и полагалось тёмной повелительнице, сидела на возвышении в гордом одиночестве. Анита невольно передёрнулась, увидев на груди княжны татуировку в виде скорпиона и змеи, представив себя этим самым несчастным ужом. Насколько сильна она и слаба тёмная княжна? Насколько повелительница уверена в своих силах и враках Бомптириуса? Не просочились ли сведения из Прабела в замок тёмной княжны? Может, только для того она и высматривает здесь что-то в зале, чтобы наконец обнаружить её, Аниту? Если стоять в стороне, ничего не изменится. Так не лучше ли сделать и пожалеть, а не не сделать и пожалеть? В её голове родилась блестящая мысль. – Аскольд, я отлучусь на пару минут? – светским тоном спросила она. – Да, конечно. Анита отошла за ближайшую колонну, коих было великое множество, сконцентрировала все свои силы и... телепортировалась прямо за спиной Дювы. Та немедленно вскочила с трона и дико уставилась на Аниту, которая, в свою очередь, словно ни в чём не бывало, расправляла складки на юбке. – В чём дело? – змеи в ушах княжны зашипели. – Оу! Простите, моя дорогая! Я искала дамскую комнату, – и Анита обворожительно улыбнулась. – Какая ещё... – у княжны не нашлось слов. – О, простите, вы не знаете, да? Ой, не хотела вас тревожить... – невинно приподняла бровки Анита. – Даже как-то неловко: мы вот с вами ведём светскую беседу, а вы не знаете моего имени. Спешу это исправить! Анита Демен, – и девушка, очаровательно оскалившись, подала руку для рукопожатия. Несколько секунд Дюва стояла в замешательстве. Никто никогда так просто не смел вторгаться в личное пространство тёмной княжны. Эта девчонка была либо слишком глупа, либо слишком умна и сильна... А ещё эта нахалка ей определённо нравилась. Она пожала руку. – Я вас никогда не видела, Анита, но вы мне кого-то напоминаете... Мари передёрнулась, что Анита успешно скрыла. – Я из незнатного рода ремесленников и проездом на Лысой Горе, правда, мне здесь пришлось подзадержаться. Но так как мне посчастливилось познакомиться с младшим герцогом Скелетто, мне настойчиво предложили появиться на этом великолепном балу в вашу честь. – Вы полагаете, мисс Демен, что маги не по своей воле приходят сюда? – задала вопрос Дюва и чуть прищурила глаза, разглядывая собеседницу. – Некоторых – возможно, но большинство с большой радостью идут к вам, – парировала неожиданный вопрос Анита. – Вы правда так думаете? – легко усмехнулась Дюва. – А что же заставило герцога Скелетто прийти сюда? Анита не успела ответить. Она услышала стук каблуков за своей спиной и тут же развернулась. В трёх метрах от неё стояла Владлена в ошеломляющем чёрном обтягивающем платье с невообразимым декольте и абсолютно открытой спиной. На шее у неё было всё то же ожерелье. – Дюва, здравствуй! Рада тебя видеть! – она шикарно улыбнулась. – Владлена, дорогая! – и они троекратно расцеловались. – Решила почтить свою госпожу своим присутствием? – спросила она с едва заметной тенью сарказма, которую, однако, уловила Влади. – Можешь себе представить, да! – и она вновь улыбнулась. – Здравствуй, Анита! Давно не виделись! – обратилась она к девушке с непривычным для Мари выражением плохо скрываемой ненависти. – Я тоже просто счастлива видеть тебя... э-э... Владлена. Тебя ведь зовут Владлена, верно? – с немалым удовольствием стала ломать комедию Анита. – Дорогая, должна тебе признаться, я не люблю цирк. – Холодно ответила та, хорошо понимая, что Анита прекрасно помнит её имя. Анита побледнела. “Мари узнана??” – Ну же, девочки, не ссорьтесь! – протянула Дюва. – Я не хочу, чтобы мои подданные ссорились между собой! – Эти слова княжны явно говорили о том, что Анита прошла тест на “отлично”, впрочем, как и всегда. – Анита, вот ты где! – послышался со стороны зала оклик Аскольда. В его руках, как и всегда на подобных раутах, особенно если большую часть времени он пребывал в одиночестве, был бокал с коньяком. Он лёгким шагом приблизился к Аните, словно бы привычно приобнял её за талию. Они развернулись и сделали уже несколько шагов прочь от трона... – Аскольд?! – недовольный оклик Владлены заставил обратить внимание герцога на её персону. По всему было видно, что ещё мгновение назад Аскольд свою бывшую девушку не замечал. – А, Владлена! – взгляд Аскольда потеплел, Анита позеленела. – Как твои дела? – Всё в том же благожелательном тоне продолжал Скелетто. – Спасибо, милый, недурно... на досуге общаюсь с Наталишечкой... – она многозначительно улыбнулась. Аскольд тут же заметно напрягся, что не ушло от внимания Аниты. – Да-да, – натянуто рассмеялся он, – я в курсе... Я так понимаю, бывшая наставница до сих пор может дать тебе пару полезных советов? Анита была впервые свидетелем того, как может язвить Аскольд. – Разумеется. – Осклабилась Владлена. – Ума у неё не много, однако, её опыту можно позавидовать... – Так, давай ты будешь только завидовать её опыту, а не перенимать его, ладно? – он рассмеялся, но смех был напряжённым. – Мой славный герцог, может, вы не будете меня учить жить, ибо этому меня неплохо обучила Нати? – сверкнула глазами ведьма. Анита не смогла сдержать смех: – Чему может обучить эта наивная блондинка?? Как кадрить противоположный пол? – Она искренне рассмеялась. Владлена пошла пятнами. Аскольд закашлялся, пытаясь сдержать смех. – Ничего смешного... – прошипела та. Анита, поняв, о чём идёт речь, не удержалась: – Разумеется, для некоторых только это и имеет значение! * * * На следующий день утром Владлена постучала в дверь спальни Мари. К её огромному удивлению дверь была не заперта, а за ней слышалось приглушённое посапывание. Девушка нерешительно зашла в спальню. Сестра лежала, уткнувшись носом в подушку, с видом абсолютнейшего ангела, который в жизни ничего неприличнее слова “фиг” не говорил. Влади остолбенела. Она то думала, что сестрица теперь днюет и ночует где-то на Лысой Горе. Мари пошевелилась под одеялом и открыла один глаз, второй не открывался из-за наличия под ним подушки. Она потянула носом воздух. – Влади? – пробормотала она. Мари ещё раз шмыгнула носом. – Доброе утро. – Доброе... – осипшим от удивления голосом проговорила Владлена. – Как дела? – заискивающе спросила она. Мари перевернулась на спину, зажмурилась и рывком села на кровати. – Голова ещё цела! – хмыкнула она, но тут же хлопнулась обратно от жуткой головной боли. – Влади, во-он там минералка стоит... Будь другом... Владлена хмыкнула, но дала сестричке полуторалитровую пластиковую бутыль, полную более чем на три четверти. Мари осушила её едва ли не в несколько крупных глотков. – Теперь можно жить дальше, – она ещё чуть-чуть полежала, а затем медленно села на кровати. – Мари, а где ж это тебя так угораздило так... – Выпить? – непосредственно упростила задачу сестре Мари. – Да так, у друзей. Был небольшой фуршет. – Фуршет, говоришь? – Мда... Фуршет. А ты что-то имеешь против? – подняла на Владлену блёклые серые глаза Мари. – Кстати, среди приглашённых был один милый молодой человек. Ске... (Влади напряглась.) Скотт. Его зовут Скотт. Он меня пригласил сегодня в кафе. – И ты пойдёшь? – настороженно спросила Владлена, подозревая о ком действительно идёт речь. Слишком странно было в это поверить, ведь некая Анита!... – Ну, не отказываться же мне! – закатила глаза Мари. – Что ж, это твоё дело. – Ты как всегда права, сестрёнка, – промурлыкала подруга герцога Скелетто. Спустя полчаса Владлена спустилась на кухню, где уже колдовала над завтраком Лиз. – Доброе утро, Влади! – обернулась она, услышав шаги старшей падчерицы. – Привет, Лиззи. – Что-то стряслось? – Элизабет повернулась к девушке. Влади невольно задержала взгляд на порядком округлившемся животике мачехи. – Не знаю, Лиз. Я ничего не понимаю. Я не понимаю Мари. – И она запустила пальцы в длинные чёрные волосы. – Вы поссорились? – Боже упаси!.. Хуже. Элизабет повела головой и исподлобья посмотрела на Владлену: – В смысле? – Э-э... Лиз, прости, но я тебе потом скажу. Хорошо? – и она почти выбежала из кухни. Элиза пожала плечами и вновь повернулась к плите, а когда вновь обернулась к обеденной зоне, чуть не вскрикнула: за столом с задумчивым видом сидела Мари. – Как ты зашла? Я тебя не слышала. – Вздрогнула Лиз. – Научилась тихо ходить, – весьма мягко, но с заметной толикой иронии ответила девушка. – Будешь завтракать? – спросила мачеха. – Лиз, у тебя когда-нибудь было такое чувство, что ты стоишь на развилке, причём одна дорога кажется прекрасной, но с кошмарным концом, а другая сложной, но со светлым будущим? – Милая, вся жизнь – именно такая большая развилка, – нежно улыбнулась Элиза, от чего Мари вдруг стало почему-то не по себе. – А я уже чувствую под ногами красивую, удобную дорогу, – пробормотала Мари. – Конец будет печален, – спокойно ответила Лиз. – Мари, может, ты мне объяснишь, что же всё-таки происходит? – спросила она, вытирая руки о вафельное полотенце. – Не сейчас, хорошо? Потом... Может быть, когда-нибудь... позже... Хорошо, Лиз? – и она поспешно вышла из кухни. – Мари, а завтракать?.. Хм... “Дурдом форменный!!” – Элизабет покачала головой и стала раскладывать гренки с сыром только на себя и Дэниела. * * * То, как действовало присутствие Элизабет, Аните совершенно не нравилось. Вот сегодня после так и не состоявшегося завтрака её зачем-то потянуло на откровения. Ну, чего Аскольд может не знать? Кроме того, что она из обывателей и была у белых? Тьфу, ты... Ощущение, будто лопнешь, если всё не расскажешь начистоту! – Тук-тук? Можно? – “постучалась” в дверь кабинета Аскольда Анита и заглянула внутрь. Скелетто на мгновение покраснел и легко, словно обиженно, улыбнулся. – Здравствуй, Анни. Ты сегодня рано, – заметил он. – Зато больше успеешь сделать. У меня сегодня были планы научить тебя готовить отвар многословия. Исключительно простое – мне проще его сделать, чем шнурки завязать... – Аскольд... Скелетто остановился на полуслове и вопросительно посмотрел на Аниту. Та стояла и пронзительно, моля смотрела ему в глаза, чего раньше с ней ещё не случалось. Он пожамкал в руке листы бумаги и сел обратно в кресло. – Аскольд, я... я... – она запнулась. – Ты... – Я солгала тебе, – выдохнула девушка. Аскольд весело рассмеялся, но, как показалось Мари, угрожающе. – Да я давным-давно всё знаю! – и он снова расхохотался. – Правда? – во рту у наследницы белых всё пересохло, она сделала шаг назад. Герцог скрестил руки на груди: – Я не понимаю твоего волнения, Анни. Неужели ты до сих пор веришь в сказки? Анита сделала ещё один шаг назад. – Не понимаю... – Ты действительно думаешь, что я тогда случайно встретил тебя в трактире? Что никто не дал мне наводки? – Он снисходительно улыбнулся. – Мало что происходит просто так... – Тебе же просто хотелось приключений, – пролепетала Анита. Тщательно склеенная маска рвалась на глазах. – Бомптириус сказал мне, что некой девочке нужна помощь, что девочка эта – светлая, но как она выглядит, чёрт его знает. И при этом дал твоё фото... – Вот как! – И сказал, что ты уникум, метаморф. – Ах, он сукин сын!! – Не кипятись. Я даже не помню толком то фото, мне нужно оно было, чтобы найти по ауре. И благодаря ему ты вообще жива... Чёрт подери, я не помню, чтобы на моём веку сразу две властительницы устраивали совместную травлю. Никогда ещё такого не было. А мне просто стало интересно, что это за девочка такая особенная! – и он широко улыбнулся. Анита перевела дыхание и, наклонив голову, сделала несколько шагов вперед: – Какой тебе резон? Ты всегда во всём ищешь выгоду, ты сам об этом говорил. – Никакого. – Улыбнулся в ответ герцог. – Мне приятно быть рядом с тобой, помогать. Мне интересно, – он развёл руками, будто бы то, что он говорил, и без того лежало на поверхности. – Однако ты пришла мне рассказать что-то, верно? – Да, верно... – Ты до сих пор хочешь рассказать? М-м? Девушка замялась. – Ты не переменишь ко мне отношение? – Смотря, что ты сообщишь, – улыбнулся Скелетто. – Мало того, что я – белая, я – наследница Ричарда. Тебе это о чём-то говорит? Брови Аскольда сошлись на переносице: – Хм... Некая легендарная личность... Мало кто о нём хоть что-то знает... хм... – А если я скажу, что формально я была наследницей Амалии? Всего два месяца правда... Герцог поднял на неё удивлённый взгляд: – Ты шутишь? – Я первый раз говорю правду! – Рыкнула Анита. Аскольд нервно усмехнулся, а через секунду пару раз глупо хихикнул. – Ты понимаешь, что несёшь бред? Чтобы девочку с улицы привели во дворец... Анита зло сузила глаза. – ...Да ещё и, – продолжал он, – которая ни черта не смыслит в магии! Аните показалось, что вместо воздуха лёгкие наполнились стопроцентным праведным гневом. Молодая колдунья сощурилась, слегка подула на ладонь, отчего все бумаги на столе Аскольда разлетелись в разные стороны. А пока тот отвлекался на свои документы, Анита выхватила взглядом пламя свечи и спалила добрую половину содержимого книжного шкафа. Аскольд только успевал выкрикивать огнетушительные заклинания, заговоры обращения реальности и возвращения предметов по местам. Но Анита явно была проворнее. – Ни черта не смыслит?? – взревела она. – Это было давно и неправда! Анита... чёрт подери... – Признай, что я не слабее тебя! – наступала она, раскидывая искры по тканевой обивке стен. – Разумеется-разумеется! – Ну, а кто из нас лучший? – Ты! Ты!! Лучший маг на всей земле!! Ты!! – Выкрикивал он, бегая по кабинету и расставляя предметы по местам и взглядом обращал мусор в воздух. – А рецептик зелья ты мне всё-таки подскажешь? – проворковала Анита, с удовольствием отмечая, что кожа на офисном кресле молодого герцога плавится, явно как полиэтилен. * * * В это же самое время, к огромному и искреннему удивлению Аскольда Скелетто, крепли отношения между Анитой и Натали Гробулль. Последняя начала по поводу и без наведываться в особняк Скелетто, интересуясь отнюдь не герцогом, а его пассией. Тем не менее, каждый раз, встречая в холле дома герцога мадам Натали, Анита в первую очередь говорила именно о нём, раз за разом развеивая свои сомнения о том, что действительно ли госпожа Гробулль со столь завидным рвением желает видеть именно её скромную персону. И именно эта настойчивость, которая стала проявляться в последний месяц, сильно настораживала Аскольда, неплохо знавшего подругу своей покойной матери, а уже его беспокойство и недоверие передавалось Аните. Приходилось всё время держать лицо и быть в форме, улыбаться и поддерживать бессмысленные беседы, которые порядком Аниту раздражали. – Анита, ma chere! – ворковала Натали, входя в очередной раз в огромный холл особняка Скелетто. – Я так рада тебя видеть! – Натали! дорогая! – они трижды расцеловались. – Аскольд ещё занят... – многозначительно приподняла брови Анита. – Наверное, дела издательские или строится новый склеп? – madame Гробулль спросила это таким тоном, что было ясно – её эта тема не волнует совершенно. – Что ж, пройдём в гостевой зал, – предложила Анита. Едва они устроились в небольших диванчиках у погасшего камина в вишнёвом каменном зале, Анита услышала в голове фальшивый, но настойчивый колокольчик. Она попыталась отогнать наваждение, но звон только усилился. “Таччилд!” – вспыхнуло в мозгу Мари. Девушка не долго думая выхватила из крошечного кармана с пятым измерением тетрадь на пружине. Она пролистнула её и увидела грязно-синие буквы, словно смазанные жиром, которые, казалось, расплывались по бумаге. “Мари, – было написано в таччилде, – это Бомптириус. Ты с Гробулль? Тебе грозит опасность!!” – Это что? – послышался насмешливый голосок Натали. – Игрушка белых? Анита покраснела и подняла на Нати растерянный взгляд. Натали не спеша закурила сигаретку, вставленную в мудштук, Анита зачарованно наблюдала за ней. – Я отойду на пару минут, надо бы ответить. – Бросила девушка. – Ну-ну, – прищурилась та. Анита быстрым шагом покинула зал. Она прошла всего несколько шагов по коридору и присела в кресло, стоящее тут же в одной из ниш. Вновь открыла блокнотик. “Бомптириус, какая такая опасность? О чём ты?” – написала Анита крошечным карандашиком в таччилде. Буквы немедленно приобрели кислотно-зелёный цвет с налётами светло-бирюзовой плесени. Ходят слухи, что кто-то нанял Натали, чтобы та подпортила тебе жизнь. Ты с ума сошёл! Натали богата, независима, она светская дама. Какое ей дело до всяких пакостей? Если кто-то и сошёл с ума, так это ты, Мари. Жизнь Натали до безумия скучна. Единственная её отрада – это пакости! Погоди. А с чего ты это вообще взял, что она что-то задумала? Я не только местный шут, если ты об этом. У меня есть свои осведомители. А можно поконкретней? Нет. Но я точно знаю, что буквально накануне Натали интересовалась некоторыми веществами. Очень мощными и древними, потому я и обратил внимание. Потребовалось усилие, чтобы таччилд не выпал из рук. Нижняя челюсть самопроизвольно задрожала. Она с десяток секунд посидела, переводя дыхание. Так что мне делать? Не бери ничего из её рук, не ешь и не пей. Ты же отошла сейчас, да? – Так вот не вздумай прикасаться к чему-то, с чем эта ведьма побыла наедине. Не прикасайся к ней и её одежде. Бомпти, поздно, я к ней прикасалась сегодня. Тогда произнеси “кристалла акварес”, помолись любым боагм и возвращайся к Натали. Таччилд, казалось, выдал всю информацию, но неожиданно подплыли ещё несколько строк: Главное – верь в свои силы. Они у тебя неисчерпаемы, уж поверь мне. Я с тобой. Мари неуверенными губами улыбнулась этим строкам, встала в полный рост, поправила складки юбки и со светским видом двинулась в зал. У самых дверей она прошептала: “Кристалла акварес”. Ничего не произошло. Девушка хотела повторить заклинание, но решила не рисковать, помня о том, что редкие магические явления не любят, когда их часто беспокоят. – Анита, всё хорошо? – Натали приподнялась с диванчика, увидев в дверях девушку. – Да, спасибо. – Она легко, по-светски улыбнулась, протянула руку за бутербродиком- канапе и тут, опомнившись, отдёрнула её. – Всё прекрасно. – Так на чём мы остановились? – с игривой улыбкой спросила Нати. – Кажется, ты что-то говорила об очередных выборах Лысой Горы... – Ах, да! Как же я могла забыть такое!! – она картинно закатила огромные зелёные глаза. – Представляешь, мой бывший, Почесалкин Аристарх Платонович, снова выдвигает свою кандидатуру на должность мэра Лысой Горы! – Если такой болван может быть мэром, почему им не можешь быть ты? – легко улыбнулась Анита. – Неужели тебя не интересует политика? – Анита, моя бесценная черепушечка! Да если я буду заниматься ещё и политикой, кто же будет рассказывать самые свежие новости и сплетни? Высший свет просто закопается к мертвякам от скуки. – Натали, ты себя причисляешь к достопримечательностям лысой горы? – усмехнулась Анни. – Кости твоей матушки, Эттель Морквони, это ещё куда ни шло в виде памятника ЛГ, но твоя персона... – Анита, вот как ты думаешь, за что я тебя люблю? Большей стервы во всей преисподней не сыскать! – Да ну! – не без удовольствия протянула та, отмечая, как Натали демонстративно берёт бутербродик-канапе с блюда. Предупреждение Бомптириуса на миг показалось полной ерундой. – Хотя... Знаешь, была тут одна... Чем-то на тебя похожа... – Случайно, не Владлена Курт? – невинно хлопая ресницами спросила Анита. – А ты неплохо осведомлена! – воскликнула Натали. – Своеобразная ведьмочка... – Нати, а ты хорошо знаешь Владлену? – осведомилась Анита. – Ну, не то чтобы досконально, но неплохо. – Она причмокнула. – Кое-что я могу тебе всё-таки рассказать. Мы же ведь подруги? § Не сказал тогда учитель, что именно Владлена, а точнее говоря, её заклятие “любви” убило Энн Курт. Иначе Влади никогда в жизни не согласилась бы продолжать занятия, которые отвлекали её от постигшего горя, никогда она не согласилась бы познакомиться с “такими же, как она” в шестнадцать лет от роду. Но вот юная Владлена, вся в чёрном, в сопровождении Деметрикуса одним погожим, по меркам преисподнии, вечерком шагала по широкому проспекту Лысой Горы. Ей не было страшно, ведь её защитник и учитель был рядом. Даже самого жуткого вида мертвяки не навевали на неё страх, даже лавчонки с сомнительным содержимым не заставляли содрогнуться. Первым делом старик познакомил девушку с другими учителями – преподавателями из различных училищ, институтов и даже из Университета. Маги проявляли внешнюю заинтересованность, но уже через пару минут забывали о своих высокопарных обещаниях и многословных клятвах. Ведь вокруг них были сотни не менее талантливых ведьмочек, в том числе и среди учениц данных почтенных джентльменов. Без особого успеха Деметрикус оббивал пороги своих прежних соратников целых два месяца, пока не покорился судьбе и не записался на приём к мадам Натали Гробулль. Едва Нати увидела Владлену, она тихо ужаснулась: неужели она из этой неотёсанной девицы из семьи обывателей (!) должна сделать светскую даму Лысой Горы??... Обучение началось в тот же день: уже в ту же встречу Натали потребовала у Владлены сменить “неподобающий” вид на более приличный посредством смены одежды, а также причёски и макияжа. Большая любительница “металла”, Владлена весьма неохотно согласилась на розовое платье, которое ей предложила Натали. Волосы тоже (“Так уж и быть!”) в кои-то веки как следует вымыли и подровняли, так что теперь на плечи девушке падали тяжёлые шикарные чёрные локоны, завивающиеся крупными кольцами. И только с макияжем ничего не смогла сделать мадам Гробулль: тёмно-карие глаза под густыми чёрными ресницами Влади по-прежнему щедро обводила чёрным карандашом и подрисовывала стрелки. Обучение Натали совсем не походило на прежние уроки с Деметрикусом. Владлена не учила заклятия и латынь, не читала труды древних, не варила зелья и не толкла порошки – теперь она просто училась правильно сидеть, есть, ходить, вставать из-за стола и даже здороваться. Едва ли понимала тогда девушка, что Натали делает из неё завидную невесту для какого-нибудь не в меру богатого олуха. Но вот прошло два года. И по всему было видно, что присутствие Владлены стало весьма утомлять мадам Натали. Но что было поделать девушке? Ведь именно Натали теперь была единственной зацепочкой в этом завораживающем месте – на Лысой Горе. Но, а как же Деметрикус? – спросит внимательный слушатель. Всё дело в том, что он умер, когда Владлене было семнадцать, передав ей в наследство не только свои книги, но даже и свой магазин. Влади поспешно продала дело своего учителя, так же она поступила и с некоторыми книгами, которые оказались весьма и весьма дорогими, – и положила деньги в банк. Таким образом – как она подсчитала – ей бы свободно хватило этих средств лет до двадцати безбедной жизни на Лысой Горе. Таким образом, и Натали могла вполне удовлетворённо приговаривать, что-де у этой девушки есть приданное, и Владлена была вполне спокойна за своё ближайшее будущее. И вот Фортуна улыбнулась ей, по крайней мере, девушке так казалось – она познакомилась с весьма молодым и очень перспективным богатым магом, племянником одного из влиятельнейших людей Лысой Горы. Звали его Аскольд Скелетто. Едва только увидела его Влади, у неё в мозгу будто что-то щёлкнуло: “Эврика!” – сказала она самой себе и принялась с двойным рвением обрабатывать молодого человека. Уж как она ходила, ела и вставала из-за стола перед ним! Но... Но он лишь благосклонно улыбался, говорил о милых пустяках, и в это время встречался со странной особой по имени Маришка Гнильвецких и устраивал в своём особняке, как минимум раз в неделю, пьяный дебош. И каждый раз о последствиях таких “вечеринок” педантично писал “Склепус Таймс”, всегда подсчитывая количество выбитых стёкол на соседних улицах, выпитых бутылок коньяка, виски и бренди, оживших мертвецов силами не в меру пьяного господина герцога Скелетто и даже раритетной мебели, разбитой не в меру развеселившимися гостями. Владлена не питала иллюзий о том, что едва Аскольд начнёт встречаться с ней, дебоши прекратятся. Нет, она отнюдь не была дурой, но занять место официальной пассии герцога- некромага было весьма недурным шагом. Тем более, что данное вакантное место было свободно, хотя очень мало, кто об этом знал: Маришка и Аскольд последние несколько месяцев уже не были вместе, и лишь на высокосветских сборищах они появлялись рука об руку, довольно скаля окружающим зубки, дабы лишить удовольствия простых магов читать сплетни про высшее общество Лысой Горы. Надо заметить, что данная информация и впрямь вовсе не была такой уж доступной: лишь близкие родственники Маришки, Сэммюэл Скелетто и Натали знали об этом. Последняя и передала эти новости Владлене. Влади очень быстро поняла, что стать добрым другом и приятелем Аскольду Скелетто совсем несложно. Но вот перейти тонкую грань и занять место его спутницы жизни!... Владлене казалось, что всё, что она предпринимает – лишь жалкие потуги трёхлетнего малыша рядом со стальной штангой. Чего-то не хватало... Вот уже полгода Владлена, как ей казалось, безуспешно билась над господином герцогом. Она регулярно появлялась в его доме, и не раз и не два она заставала его в том растрёпанном состоянии, когда он поплотнее запахивал чёрный шёлковый халат и щелчком пальцев выкидывал с дивана дамские трусики. Все предыдущие полгода Влади даже особо не обращала на данный факт особого внимания, а тут... Тут словно что-то ударило по голове: – Да как ты можешь! Ты же знаешь, что я приду – я предупреждала тебя, – и ты даже не можешь приказать прислуге прибраться! Это просто неприлично, Аскольд!... Лишь через полгода после знакомства с Аскольдом Владлена поняла, что влюблена и – о, Тьма вездесущая! – как же влюблена!! Почти год продолжалась идиллия. Аскольд и Владлена настолько много были вместе, что тёмное сообщество давно уже называло их за глаза не иначе, как женихом и невестой. Казалось, всё было великолепно, если бы не одно крошечное “но”, которое не давало Владлене спокойно жить: пьяные дебоши оставались неотъемлемой частью жизни герцога Аскольда Скелетто. Но кричать, топать ногами и требовать “прекращения банкета” она всё же не рисковала. Они чудесно отметили её двадцатилетие. Гостей не было на этом празднике – только он и она, и Владлене ничего больше и не было нужно. Это был, пожалуй, последний их совместный тихий, романтичный вечер... Прошло совсем немного времени, и Аскольд начал куда-то пропадать. То есть он сказал Владлене, что едет “по делам” в Трансильванию, но нечаянные фразы его приятелей и знакомых, типа: “Аскольд вчера заходил к нам” или “ты знаешь, мне давеча Скелетто говорил...” заставляли Владлену хорошенько задуматься. И часто, когда она хотела зайти в особняк Скелетто, прислуга недовольно косилась на неё, говоря, что-де господина Скелетто дома нет. И это в то время, когда долгие часы горел свет в окнах кабинета Аскольда! День за днем нарастала ревность и злоба в сердце Владлены. Но вот однажды, когда девушка уже дала себе зарок, что непременно расстанется с Аскольдом, если и на этот раз он не примет её, именно он помог ей и, мало того, подарил ожерелье редкой красоты. И сердце Владлены оттаяло... вновь. * * * Мари закрыла глаза, открыла, тряхнула головой – строчки из пособия по теории вечных заклятий вроде бы вновь встали на свои места, но спустя пару секунд тёмно-синие витиеватые буквы превратились в прыгающее облачко с красными и зелёными звёздочками. Головные боли мучили её уже неделю, но такого паршивого состояния ещё точно не было. Мари встала из-за стола, сделала пару шагов и вновь ухватилась за спинку стула. Силы словно утекали в небытие. Девушка с немалым трудом добралась до противоположного угла комнаты, где была кровать, и повалилась на неё. В полной прострации она нащупала руками подушку, но уже не было сил на то, чтобы пододвинуть её к голове. Глаза сами собой закрылись, дыхание стало едва заметным. * * * Владлена присела на небольшой диванчик в коридоре напротив комнаты Мари и задумалась. Больше всего на свете ей хотелось поговорить по душам с сестрой, хотелось всё узнать честным путём из первых уст, а не платить снова этому пройдохе Бомптириусу. Влади вздохнула, поднялась с места и постучала в дверь. Нет ответа. “Тук. Тук-тук-тук”. Тихо, как в склепе. Владлена нервно вздрогнула, ещё немного подумала и зашла в комнату. Мари лежала на кровати вниз лицом. Ведьма намётанным глазом поняла, что дело в сильном яде и, возможно, в сильных чарах. Несмотря на все былые тренировки, руки у неё затряслись, она едва не завопила. “Что делать, что делать?! Господи, что же делать? Куда бежать? Кто понимает в этом больше, чем я? Что делать?!?” – она лихорадочно бегала по комнате, словно ища глазами что-то. Едва слушающимися руками она схватила маркер, тут же отбросила его; подошла к сестре и заикающимся голосом едва выдавила из себя заклинание левитации, тело Мари поднялось над кроватью. И добавила формулу отвода глаз, чтобы без проблем транспортировать Мари в преисподнюю. Спустя двадцать минут Владлена ударила ногой в кованые ворота, тут же возникло голубоватое облачко с недовольным лицом горничной, которое, правда, тут же прояснилось. – Леди Курт? Вас пустить? – Конечно, чёрт тебя подери!! – взревела Владлена. Едва только входная дверь захлопнулась за спиной Владлены и драгоценной ноши, служанка взвизгнула: – О, свежий мертвяк? – с намёком на интерес, спросила горничная. Подёрнутые пленкой глаза загорелись интересом. – Дура! Это моя сестра!! – напустилась на служанку девушка, и без неё возбуждённая до предела. – Где он? – Наверху, в кабинете. – Лицо прислуги было серым и невозмутимым. Ещё через тридцать секунд Владлена пнула ногой дверь кабинета, от чего та тут же распахнулась. В первую очередь в помещение влетело тело Мари и улеглось на небольшой темно-коричневый диванчик и лишь затем в кабинет зашла и сама хозяйка ноши. – Аскольд, помоги, – потребовала она. – Владлена? Что случилось? – он резким движением вспрыгнул с кресла. – Почему у всех манера приводить ко мне убогих? Что это за девушка? – Это моя сестра! – А что это с ней? – Это я хочу узнать у тебя. – А я-то что... Я ничего не делал... – залебезил Аскольд. – Я не о том! Просто скажи, что с ней и можешь ли ты помочь? Аскольд хмыкнул и со знанием дела потрогал волосы Мари. – Знакомая магия, знакомое что-то... – пробормотал он. – Но никак в толк не возьму, кто же это мог быть... Ладно, Владлена, выйди. Через полчаса я тебя позову, – он закатал рукава и достал из ящика две чёрные свечи. Владлена вздохнула и вышла. Прошло около двадцати минут, когда у двери кабинета герцога оказалась полная высокая женщина в пышном розовом платье. – Вы не знаете, – обратилась она к Влади, – герцог Скелетто у себя? – Да, но... Владлена не успела договорить, как эта дама ворвалась в кабинет Аскольда. – Господин Скелетто, доброго дня... МАРИ!! О, Marie!! Наследница Амалия?!... – Жюли (а это была конечно же она) могла бы ещё долго вопить, если бы Владлена заклинанием не заткнула её. – Хм, правду говорила... – задумчиво отозвался Аскольд, обращаясь не то к Владлене, не то к самой к Мари. – Владлена, лапонька, только не говори мне, что это, – он указал на всё так же лежащую на диване Мари, – твоя сестра. Я всё равно не поверю... – Аскольд, прекрати! – Взорвалась Владлена. – Это сейчас не важно! Ты её излечил?! И, словно, отвечая на вопрос сестры, Мари открыла глаза, и первое, что она увидела, было побледневшее лицо Аскольда. – О! Привет, Аскольд! – пробормотала она. – Слушай, я, конечно, хотела к тебе как- нибудь прийти, но мы не договаривались, чтобы ты меня телепортировал. Верно? – Мари слегка повернула голову: – О-ой! Голова трещит!... Прошло ещё две секунды, прежде чем Мари сфокусировала взгляд на Влади и Жюли, ещё столько же времени потребовалось, чтобы понять, что на подушке лежат русые пряди. Она поспешно закрыла рот, когда было уже поздно. Жюли стояла, открывая и закрывая рот, Владлена хлопала глазами, а Аскольд только усмехался, поражаясь собственной прозорливости. – Анита?! – одновременно воскликнули Жюли и Владлена. Почти что явственно послышался скрежет зубов Мари. – А теперь признавайся, как такое могло случиться? – гневно спросила Владлена, нависая над скорчившейся на диванчике Мари. – Я бы тоже хотела спросить это у тебя!! – подхватила Жюли. – Ты хоть понимаешь, что пришлось мне пережить из-за вас, ваше высочество?! – c сарказмом добавила она. – Какой ужас! Какой позор!! Собственная сестра!... – запричитала Владлена, заламывая руки. – До сих пор до конца не могу поверить! – Стала тёмной – и всё забудется?! – выплёвывала в лицо Мари Жюльетта. – Анита Демен... Анита... О, Мрак всемогущий! Какая мерзость! – не могла успокоиться Владлена. – Да ладно вам, – примирительно развёл руками Аскольд. – Да ладно?!? – гневно зашипели и белая и тёмная. – Всё, с меня хватит! – Злобно рявкнула Жюли. – Лично я ухожу. Я слишком много времени провела у тёмных и без того. Свою миссию я выполнила: я нашла... кхм... наследницу. Так что я ухожу к себе домой и умываю руки перед последствиями. Моя дорогая наследница Амалия, вы сами сделали свой выбор, – она болезненно поморщилась и, оглушительно хлопнув дверью, удалилась. В кабинете повисла гнетущая тишина, не предвещавшая ничего хорошего. – Так и знай, сестричка, от папы и Элизы я ничего скрывать не буду. – Выплюнула Владлена. – Как хочешь, так и выпутывайся. Скажу одно – домой ты больше не попадёшь. – Влади! – Мари попыталась схватить за руку сестру. К глазам подкатывали слёзы. Всё, что было до этого, вовсе не казалось реальностью, а сейчас, сорвав маску, всё приобрело свои уродливые формы. – Я не хотела! Мне ничего не нужно, кроме магии! – Ничего не нужно, говоришь? Ну-ну!! – Движением руки она подняла сестру на ноги, поставив рядом с Аскольдом. Мария, ожидавшая чего угодно, но только не этого, инстинктивно схватилась за герцога. В это мгновение, откуда ни возьмись, в руках Владлены оказался небольшой фотоаппарат... Ведьма довольно улыбалась: – Моя любимая сестричка обрела своё счастье и усвистала с ним за тридевять земель. Изредка она будет позванивать своему любимому папочке и драгоценной мачехе... – Повествовательным тоном пропела-прошипела Владлена, делая снимок за снимком. – Улыбнись! Сейчас вылетит птичка! Поздравляю тебя, сестричка! Ты выхватила Джек-пот!!! – и ведьма также телепортировалась. Мари, едва повернувшись на ослабевших ногах к Аскольду лицом, поспешно превратилась в Аниту. – Ты всё знал? – Ты же мне многое рассказала сама. Я видел фото. Только вот родство с Владленой – это сюрприз. – усмехнулся Аскольд. – Если б не моё вмешательство, тогда, когда ты уходила от белых, вряд ли это могло кончиться чем-то хорошим, ты же знаешь... – Я не вижу ничего хорошего, – снова она почувствовала на глазах слёзы. – Ни-че-го. – Анита сильнее обняла герцога и, только чтобы он не увидел, позволила себе тихо-тихо заплакать. Тем не менее, он это тут же почувствовал. – Анни! Ты плачешь? – он обоими руками развернул её лицо к себе. – Плачешь. – Он раздосадовано закусил губу. – Я... – она попыталась вновь спрятать лицо. – Я... да... Всё внезапно встало на свои места в голове герцога Скелетто. Действительно, мало что бывает случайно. Эта маленькая и хрупкая девушка и одновременно такая сильная ведьма рыдала в его объятиях. Он никогда не считал, что женские слёзы – это что-то особенное, дергающее за самые ранимые струны души. Они, как правило, только заставляли его отстраняться и предлагать сходить умыться холодной водой. Но её слёзы было видеть невозможно, как если бы на груди рисовали скальпелем. Он покрепче обнял её и немного рассеяно стал гладить по непослушным чёрным волосам. Снова взял её лицо в свои руки, слёз уже не было. Только боль в глазах не давала забыть о произошедшем. – Ты нужна мне счастливая. – И поцеловал так, как если бы это был его первый поцелуй. Что-то изменилось в нём, не поломалось – а выросло. То, чего никогда раньше не было. Мари, или Анита... Она запуталась в своих именах... Она отвечала на его поцелуй, её настоящий первый поцелуй в жизни. Он был её значительно старше, он был даже старше её отца... Какой кошмар... Анита отстранилась от него. – Аскольд, ты... Зачем? – Хочу. – Он обнял её. – Захотел, как только увидел тебя. Ты была такой смешной и растерянной. И делала вид, что такая крутая. А мне хотелось тебя забрать, защитить, спрятать. – А что дальше? – Не понимаю тебя. – У тебя были наверняка десятки женщин. Сотни, быть может... Аскольд, соглашаясь, закивал – да, так оно и было, действительно. – А я без роду, без племени, с вереницей врагов. Что ты будешь со мной делать? Зачем я тебе? – Нужна. Анита только покачала головой, понимая, что от этого человека она не добьётся ничего более внятного. Он всё равно будет поступать так, как сам того хочет, и ни она, ни Владлена, ни Дюва, ни сам чёрт с горы ему не помешают. – Ты будешь жить здесь, как и раньше, без всяких там гостиниц, ясно? – Угу. – И может однажды придёшь проведать лучшую достопримечательность этого дома... – Твою спальню? – Анита не смогла сдержать улыбки. – Самоуверенный подлец. – Ещё бы. Подлец. – Он снова сгрёб её в охапку. – Я не позволю тебе быть несчастной. Ты вернёшь свою семью, я тебе обещаю. – Нет. – Она упёрлась в её грудь и отстранилась, Аскольд ослабил хватку. – Не хочу это делать силой. Прийти, унизить, уничтожить Владлену, чтобы... что? Я всё равно люблю её. И я что-нибудь придумаю. – Так что насчёт спальни? Заметь, не я о ней заговорил! – Аскольд снова поцеловал её. И она отвечала, снова, так нежно... – Я... Не сегодня. – Анита сделал над собой усилие, чтобы оторваться от герцога. – Ты побудешь сегодня со мной? Мне что-то холодно. * * * Прошёл день. Анита всё это время провела в особняке Скелетто. Аскольд где-то пропадал, а в то время, когда был дома, беспрерывно разговаривал и выспрашивал что-то по телефону. После очередной “важной встречи” он пришёл расстроенный и протянул Аните одну из двух газет. Судя по оформлению, одна была тёмно-магической, другая – из светлой части преисподней. – “Золотой оракул”, – прочитал заглавие Аскольд той газеты, которая осталась в его руках. – “Склепус Таймс”, – пробормотала Анита. – Думаю, стоит прочитать, – заметил Скелетто. – “Возвращение блудной наследницы. Из достоверных источников (пресс-служба королевского дворца) стало известно, что наследница королевы Амалии нашлась. А точнее говоря, её нашла её фрейлина, и не где-нибудь, а в тёмной части преисподней...” – Какая подлая ложь! – вскочила Анита. – Во-первых, её нашла я, а во-вторых, это Жюли была в злачном месте, а не я!! – “...где юная королева развлекалась в обществе молодого графа Трупетто...” – Какая подлая ложь!! – теперь уже Анита и Аскольд подскочили вместе. – Они ещё и переврали мою фамилию! – взвыл герцог Скелетто и продолжил читать дальше, – “...а также довольно хорошо известной в светских кругах madam N.G.P”. – Натали будет в восторге, – хмыкнула Анита, – она обожает, когда про неё пишут. – Да, она любит, когда её имя упоминается в прессе, но только не в светло-магической и не в таком контексте! – возразил Аскольд. – Впрочем, читаю дальше: “Теперь правительство белых магов намерено поймать наследницу королевы Амалии и судить по всей строгости светлого закона!” Всё в ажуре! – саркастично ухмыльнулся Аскольд. Анита развернула “Склепус Таймс” и тут же присвистнула: – О... У белых ещё цветочки... – у неё даже перехватило дыхание. Она подсунула газету Аскольду: – Читай и это ты. – Хм-гхм... “Светлая наследница на Лысой Горе. Из недостоверных источников стало известно, что в тёмной части преисподней до недавнего времени скрывалась наследница светлой королевы, представленная королеве Амалии всего полгода назад, имя её Мария Амалия К.. Тёмная княжна взволнована возникшими сплетнями. Её мнение выразил её помощник, пожелавший остаться инкогнито, тем не менее, мы узнали его инициалы – БС. “Склепус Таймс”: Вы могли бы прокомментировать слухи, которые со скоростью вылетающего из бутылки джинна распространяются по Лысой Горе? БС: На мой взгляд, это лишь глупые россказни древних тётушек, которым просто нечем заняться, но нужно откуда-то брать темы для пустых бесед. СТ: То есть, вы утверждаете, что слухи не имеют никакой твёрдой почвы? что нет никакой документальной основы? БС: Ну, почему же? Нет дыма без огня. Правда, если светлая наследница – как вы говорили? Амалия? – и была здесь, то совсем недолго и массу времени назад, но тёмная княжна быстро с ней... (Нервно озирается и замолкает.) СТ: Что именно сделала тёмная княжна? БС: Это государственная тайна! СТ: В таком случае, что она собирается сделать? БС: Боюсь, что даже при наилучшем раскладе наследнице Амалии мало не покажется: Дюва скорее всего казнит её. СТ: А насколько правдивы слухи о том, что наследница Амалия скрывалась на ЛГ под именем Аниты Демен и даже заручилась дружбой у тёмной княжны? БС: Я воздержусь от комментариев. СТ: Так значит, это правда? На этот вопрос помощник Дювы лишь весьма некорректным образом выставил меня за дверь, из чего я могу сделать вывод, что это была правда. По крайней мере, “Склепус Таймс” придерживается именно такой точки зрения. Оставайтесь с нами! Материал подготовила Фурия Скалозубова”. Аскольд перевёл дыхание. – Впечатляет... – выдохнула Анита. Только интересно, кто же этот “БС”? – Бомпти... чёрт его подери!! – ругнулся Аскольд. – Бомптириус? – воскликнула девушка. – Но ведь он... – О, Мрак всемогущий! Большего слизняка, чем Бомпти, я в жизни не встречал! Он всегда там, где тепло и уютно его пятой точке. Сейчас вышеуказанному предмету хорошо рядом с троном Дювы. – Аскольд, ты не издеваешься надо мной?! Именно сейчас с Дювой?! – Да! Да! Да!! Именно с Дювой! Только не спрашивай меня, почему, я прошу. – Герцог окинул взглядом ошарашенное лицо Аниты. – Но они не всегда ладят... И всё же, когда они в очередной раз находят общий язык, их стоит бояться. – Анита, послушай, а что тебе сейчас лучше делать? – спросил Аскольд после минутной паузы. – Сидеть и ждать, пока тебя угробят либо тёмные либо белые? – Какой ты, Аскольд, право, неверующий! Учил меня, учил... И даже боишься отпустить меня в свободное плавание. – Анни! Я не хочу тебя терять... Даже... более того, я впервые в жизни боюсь кого-то потерять... – Аскольд, ты был очень хорошим учителем. Спасибо тебе! Но сейчас я не уверена, что смогу справиться со всеми в лоб. Боишься меня потерять – тогда поверь мне! Мне нужно просто выиграть время. – Что предлагает тебе твоё воспалённое воображение? – одновременно с покорностью и иронией спросил некромаг. – Я пойду к Натали. – Не слишком ли сложный ход? – В самый раз, Скольди. В самый раз. Только её тщеславия на что-то подобное и хватит. § Тогда, сто тридцать лет назад, когда шла жесточайшая война между белыми и тёмными магами, о возможном мирном сосуществовании не задумывался никто – считали, что только кто-то один способен выжить. Белые и тёмные маги – это были два совершенно разных мира, две крайности. Но у тёмных было преимущество, так как их ряды постоянно пополнялись: появлялись новые мертвяки, вурдалаки, да и нередко белые маги переходили на сторону тёмных, только за ними видя единственную возможность выжить в это непростое время. Война заключалась в постоянных полуорганизованных налётах друг на друга, непрекращающихся дуэлях, грабежах и мародёрстве. О встречах в мирной обстановке не могло быть и речи. Это была война за существование, смерть за жизнь. И тем удивительнее констатировать факт, что светлая чародейка и тёмный маг мало того, что встретились – полюбили друг друга. Фактически вся преисподняя в тот момент была черномагической, а светлые пытались маскироваться среди людей, что с трудом им удавалось. Тёмные маги посылали лазутчиков даже туда. И однажды в одном из таких отрядов был один незнатный молодой человек, сын трактирщика, Виарент де Бротт. Он не был сторонником действий темно-магического сообщества, но лично у него выбора не было, так как его отец чем-то не угодил тёмной княжне Ровене. Тёмный отряд окружил трёхэтажный жилой дом, в котором, как утверждал надёжный источник, обосновались правящие круги белых. Они ворвались в дом, готовые в любую секунду вскинуть талисманы и магические перстни. Но дом был пуст, не было ни души. Виарент поднялся на второй этаж, побродил по пустым комнатам, вышел в коридор... и услышал сдавленные рыдания. Он поспешно поднялся на третий этаж, заглянул в спальню и увидел белокурую девушку, сидевшую на огромной кровати. Она до сих пор всхлипывала, но, увидев молодого человека, коротко вскрикнула и, перекувыркнувшись через кровать, вскинула ярко-красный амулет. Едва Виарент взглянул в заплаканные, но полные решимости голубые глаза девушки, он уже и забыл даже, зачем сюда пришёл. Но девушка, судя по всему, была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на то, что тёмный маг смотрит не на её амулет, а ей в глаза. Она постояла так несколько секунд и прыгнула в окно. Когда Виарент подбежал к окну и взглянул вниз, никого уже не было. Прошло пять лет. Из-за жестокого предательства была свергнута Ровена, и на её месте оказалась мягкая и покладистая Анна, которая была в прошлом светлой чародейкой, а теперь была возведена в статус тёмной княжны высокопоставленными шишками Лысой Горы, уставшими от бесполезной войны. Белые маги обосновались на небольшом клочке преисподнии. Но несмотря ни на что, им казалось, что Анна сделала для них слишком мало, когда как сама тёмная княжна была искренне уверена, что и без того чересчур расщедрилась. Дипломатические дебаты продолжались ещё семь лет, пока Анна не согласилась расширить границы владений белых. И всё бы хорошо, но внезапно тёмная княжна скончалась. Говорили о каких-то врождённых заболеваниях, слабом здоровье княжны. Но народная молва разносила слухи о том, что Анну отравили простым крысиным ядом. И всё же магическое сообщество проглотило эту неудобоваримую пилюлю. Теперь на троне тёмной княжны восседала Эстер, потомственная маркиза, женщина расчётливая и своенравная, считающая, что все имеют право на существование, другое дело, в какой степени и каком виде. Таким образом, границы белых магов остались без изменения. Теперь белые могли при необходимости при соблюдении целого списка правил попасть к тёмным, а тёмные разгуливали там, где им только заблагорассудится, и всё же к светлым они особенно не наведывались. Хотя один практически поселился у белых. Виарент де Бротт по-прежнему искал ту белокурую девушку с огромными голубыми глазами. И, о чудо! – кто ищет, тот всегда найдёт! Тот день, когда они встретились в небольшой светло-магической лавчонке, Виаренту запомнился на всю жизнь. Едва только девушка увидела того самого смуглого молодого человека, она невольно вздрогнула и попятилась. Он же, напротив, не делая резких движений и мило улыбаясь, приблизился к ней, ничего не слыша от биения своего собственного сердца. – Здравствуйте, – просто сказал он, – я искал вас. Девушка испуганно глянула на него, но, увидев в его светло-серых глазах искреннюю радость, тоже неловко улыбнулась. – Здравствуйте. А какими же судьбами вы оказались у нас? – негромко спросила она. Виарент неловко пожал плечами и озорно глянул на неё. – Я искал вас. Тринадцать лет искал. Они разговорились. Оказалось, что девушку звали Агнесса фон Гарден, она была дочерью одного обедневшего голландского купца с английскими корнями, которую в своё время занесло в преисподнюю. “Как это со всеми бывает”, – говорила, улыбаясь, она. Прошло два года. Виарент де Бротт умолчал о своих тёмных корнях и поселился с молодой женой в белой преисподней. Родился мальчик, которого назвали Флегонтом, безумно походивший внешне на мать, но, по сути, будучи копией своего отца. Едва юноше исполнилось восемнадцать, Виарент настоял на том, чтобы сын учился у тёмных магов. Агнесса была против этого, но отец семейства в первый и последний раз в своей жизни потребовал исполнения своего приказа. Флегонту ничего не оставалось, как уходить от чистоты и света белых магов к тёмным кладбищам и склепам, вурдалакам и мертвякам, некромагам и магам-вуду в училище им. Феоктия Плотоядного. К двадцати трём годам он уже был профессионалом в таких областях, как “теория отравлений и изучение ядов”, “практическая магия”, “чары”, “борьба с духами”, недурно разбирался в астрономии и политологии, а также мечтал стать бакалавром по “теории паранормальных явлений”. Его обучение подходило к концу, он с трепетом ждал возвращения домой, как внезапно получил письмо от отца, где тот писал о том, чтобы Флегонт не приезжал домой для его же блага и блага его семьи. Молодой маг не поверил сперва и поехал всё же в солнечную белую преисподнюю, едва только получил на руки диплом об окончании черномагического училища. Все, кроме его родителей, восприняли его приезд враждебно, словно он был тёмным шпионом, незаконно проникшим на их территорию. Семье де Бротт не стало жизни среди белых, как только их сын вновь оказался рядом с ними. Виарент как следует почесал тыковку и выудил из недр памяти некоторые родственные узы. Несколько часов, проведённые за таччилдом в спорах и препирательствах – и Флегонт де Бротт мог вновь ехать к тёмным, где ему могла дать угол его троюродная сестра Урсула де Бротт. Сестрица оказалась особой весьма эксцентричной. Урсула жила довольно далеко от Лысой Горы и не признавала её правительства, предпочитая считать лишь себя всемогущей. Изначально отношения между братом и сестрой не клеились. У родственников, особенно дальних, среди тёмных магов вообще обычно наблюдается дефицит любви и взаимопонимания. Поэтому в итоге Флегонт, нажав на все мыслимые и немыслимые педали, избавился от каждодневного общества Урсулы, купив себе крошечный домик в самом захолустном районе Лысой Горы. Он устроился официантом в небольшой ресторанчик, что однажды сослужило ему дурную службу. Вся загвоздка заключалась в том, что Флегонт де Бротт прибыл в своё время в училище им. Феоктия Плотоядного под видом трансильванца, истинного ревнителя своей родины, который приехал получить образование, чтобы освободить свою страну от вампиров и прочей нечисти. Очередная легенда была принята на “ура!”. Но лишь один человек знал правду – старинный приятель его отца, человек к тому времени богатый и видный. Но то ли слишком много рома оказалось в нём в тот вечер, то ли какая-то кошка перебежала между ним и Виарентом, что он в полный голос в ресторане, полном магов, изобличил Флегонта в его “серости”, как он выразился. Таким образом, и у тёмных молодому чародею не нашлось места. Деваться было некуда, он вернулся к Урсуле за советом. Та, не долго думая, велела ему уехать лет на десять в Трансильванию, сменить имя, имидж, придумать себе в меру знатную родословную, пятёрку подвигов и лишь затем возвращаться назад. Флегонт послушал свою кузину и отбыл на родину графа Дракулы, но даже и там умудрялся пополнять свой багаж знаний и умений. Кем он только там не был: и щипачём, и продавцом на рынке, и юристом, и даже некоторое время поработал аптекарем. Но вот прошло десять лет, и он вернулся домой. Урсула на удивление приветливо приняла его. Флегонт вначале искренне поражался такому преображению, но затем всё встало на свои места: Урсула и ещё три десятка сильнейших тёмных магов готовили дворцовый переворот. Не хватало лишь белого мага, чтобы прослеживать события во второй части преисподнии. Всё удалось, и Урсула, сдвинув с насиженного места Эстер, завладела фактически преисподней. Но, взойдя на престол, она решила обновить своё малопривлекательное прошлое, придумала себе новую жизнь и изменила имя на Дюву. А Флегонт под именем Бомптириуса Славного благополучно помогал Урсуле де Бротт сводить счёты с неугодными ей “светленькими”. И так продолжалось и по сей день... однако никто даже не догадывался об этом до недавнего времени. * * * Анита со свежими выпусками “Склепус Таймс” и “Золотого оракула” остановилась у ворот дома Натали Гробулль. Над головой девушки не замедлил появиться синеватый дымок. – Анита Демен. Нати дома? – Здравствуйте, мисс Демен, – пробормотала горничная; ворота открылись. В холле её уже ждала и сама хозяйка особняка. – О, ma chere, должна заметить, что платье – эту куда женственнее, чем какой-то костюм и эти... эти... ботинки. C’est tres vulgaire! – Здравствуй, Натали! Я пришла не затем, чтобы обсуждать свой внешний вид. – Анита словно невзначай окинула взглядом холл. – Хм, Натали, ты не читала сегодняшнюю прессу? – и она указала на издания в своих руках. – Фу! Это же какие-то пошлые жёлтые изданьица!... Тем более, газеты пачкают руки. – Что ж, я не настаиваю, но в них кое-что написано о тебе, ma chere. Несмотря на то, что это “пошлые жёлтые изданьица”, которые “пачкают руки”, Натали выхватила у Аниты “Склепус Таймс” и пробежала глазами по строчкам, затем она взяла светло-магическую газету. Лицо светской львицы то бледнело, то краснело, пока не приобрело нездоровый желтоватый оттенок. – Пройдём, ma amie, в салон, – пробормотала она, стараясь “сохранить лицо”. Едва только золочёные двойные двери за ними захлопнулись, Натали с псевдоинтересующимся выражением лица спросила: – Так значит, ты – Наследница Амалии. – Никто этого не говорит, но все так думают. – В смысле? – А ещё я – подруга Дювы. – Игнорируя вопрос Нати, сказала Анита. – Ну, да... То-то она мечтает теперь порвать тебя в клочья, – отозвалась Натали. – Мой тебе совет, милочка, уноси ноги из преисподней. Тем более, что я всё же имею здесь какой никакой вес. И уже потому, что ты, будучи белой, оказалась у тёмных, ты – мой личный враг, как и враг всех тёмных магов. Анита слушала Натали и лишь усмехалась. – ...Учти, крошка, я не предупреждаю о какой-то необыкновенной опасности, а прогнозирую её, ссылаясь на самые достоверные факты. – Очень интересная трактовка проблемы. Натали, моя дорогая, а ты в курсе, или нет, что я знаю, кто меня отравил, и ещё пара магов знает наверняка. Госпожа Гробулль побледнела от гнева. – Да кто ж тебе поверит? – выступила она вперёд. – Наследнице-обманщице кто же будет доверять?! – Мда... впрочем, наверное, ты права, – призадумалась Анита. – Слушай, а как тебе такой заголовок “Натали Гробулль пыталась отравить пассию Аскольда Скелетто” в “Склепус Таймс”, или в “Золотом оракуле”. Где тебе больше нравится? Впрочем, это может повредить Аскольду... – снова будто бы задумалась Анита. – Натали, драгоценная моя, тебе не приходило в голову, что мы можем быть полезными друг другу? – Да? И каким же образом? – нервно спросила мадам. – Дюва жаждет видеть меня в оковах брошенную к её ногам. И это можешь сделать ты. У светской львицы даже дыхание спёрло: – Ты с ума сошла! – Нет, я пришла к тебе за помощью. И снова у Натали перехватило дыхание: – Ну... ну... ох... Знаешь, mon chere amie, за что я тебя так люблю? – Нет, просвети меня. – Тебя спасёт наглость. Или угробит. – Так ты мне поможешь? – спокойно глядя на Нати, спросила Анита. – Конечно, я хочу помочь своей княжне расправиться с белой королевой и хочу приобрести ореол славы и почёта на ЛГ! – в Натали проснулась блондинка. – Так поможем друг другу. * * * – Нет, нет, и ещё раз нет!!! – Анита!... – Натали, я это не надену. – Тогда я с тобой никуда не пойду. – Натали!... Та хмыкнула и кинула на огромную кровать под балдахином нежно-розового цвета платьице прислуги. – А ещё надо перекрасить волосы... – Зачем?? – Да и от косметики бы отказаться... – Ещё раз повторяю для слабоумных: я так никуда не пойду! – Нет, только так, – она самодовольно ухмыльнулась. – Я хочу именно так. – Ну что ж, госпожа Pochesalkinn, вас никто за язык не тянул, – зло сощурила глаза Анита и сказала лишь это, хотя хотела наброситься на Нати с кулаками. Но! Но всё для своего же блага. * * * Анита стояла в своей новой спальне и крутилась перед зеркалом в полный рост. Она придирчиво оглядывала наряд прислуги: коротенькое розовенькое платьице, белые туфельки без каблуков и такую же косынку, закрывающую тёмные волосы. Мымра. Она закрыла дверь в спальню и вновь встала перед зеркалом, немного напряглась – и она уже видит отражение блондинки с небольшими, но выразительными серыми глазами, довольно большим, но не безобразным носом, чувственными губами. Анита слегка улыбнулась, на щёчках не замедлили появиться ямочки. Девушка немного задумалась, глядя по-прежнему на костюм служанки. Пара секунд – и Анита оглядывала уже изысканную даму в платье конца