*

Миссис Коффендрау сидела на кафедре и разглядывала класс из-за очков-половинок. Она видела лишь опущенные глаза и разноцветные макушки подростков. Ожидался жесточайший опрос. Химия вообще не была коньком Мари, а тут ещё она забыла повторить параграф! “Ну, всё! Труба!.. Только бы меня не вызвали, ну, хоть бы не я, ну, пусть будет следующая по списку Кейт Льюис!” Химичка поправила на голове белый паричок, пожевала кроваво-красными губами и гнусавым голосом спросила: – Ну, что, двоечники, никто не хочет ответить? – Она псевдо-садистски вздохнула. – А, двоечники? Молчание в ответ. Никто даже не шелохнётся. – Эм... Хотя бы ты, Льюис, Кейт Льюис. Ребёнок, ты здесь? – Да, – пискнула со второй парты светловолосая Кейт с огромными в пол-лица ярко- голубыми глазами. – Так рассказывай. – Фенолы? – девочка сглотнула слюну. – Фенолы принадлежат к группе циклоалкенов, общая формула... “Как так получилось? Ведь у Кейт больше оценок, чем у меня! Миссис Коффендрау явно не та, кому я симпатична!” На географии этот фокус сработал точно так же без малейших нареканий. Мари оставалось только удивляться тому, что происходит вокруг. Всё происходило именно так, как она хотела, или, в противном случае, её непременно преследовало ощущение де жавю. Совершенно опустошённая, она пришла домой, где её уже ждала старшая сестра. И судя по выражению лица Владлены, она была чем-то очень расстроена. – Что-то случилось? – спросила Влади, заметив, что и с Мари видимо что-то приключилось. Мари, не глядя на сестру, замотала головой и поплелась наверх. – Ты уверена? – переспросила её Владлена. Мари ничего не ответила и скрылась на втором этаже. Ей безумно хотелось спать, словно сон мог дать не только и не столько отдых, сколько информацию, разгадку тайны. Она только стянула с себя кроссовки и плюхнулась, в чём была, на кровать. Едва она закрыла глаза, в голове зазвучал до боли знакомый голос, но даже не голос был похож (он-то, как раз был совершенно другим, непонятным, не то мужским, не то женским), а манера речи. – Мари, пришло время тебе узнать кое-что. Ты особенная. Твои силы огромны, хотя ещё и не оформлены. Ты можешь стать, кем угодно, можешь развивать, что угодно, но что-то одно. По крайней мере, пока. – Какие это силы-то? – спросила во сне девочка. – Не притворяйся, ты всё великолепно понимаешь! – немного рассердился голос. – Тем не менее, я оставлю тебе подсказку, она должна помочь. Всё. Сон кончился. Мари потянулась на постели и приподнялась на локтях. Стрелка будильника подползала к пяти. Она слезла с кровати и недовольно рассмотрела своё отражение в зеркале с размазавшейся по всему лицу тушью. Около семи вечера послышался звук затормозившей машины Элизабет, ещё через пару минут хлопнула входная дверь. Мари подождала ещё минут десять и спустилась вниз на кухню. Элизабет как раз грела себе ужин и, увидев Мари, взялась греть и ей фаршированные кабачки, которые они накануне вечером готовили на пару. – Как день прошёл? – спросила Элизабет, подцепив на вилку кусочек поджаренного фарша и кабачка. – Ничего. Только днём ужасно спать хотелось. – Знаешь, у меня состояние тоже так себе было. Наверное, опять будет дождь, – высказала предположение блондиночка. Повисло молчание. Только после того, как Элизабет разлила по кружкам чай, разговор возобновился. – Знаешь, Лиз, я ведь спустилась не для того, чтобы поужинать, а чтобы просто с тобой побыть. – Правда? – Лиз не удержалась и широко улыбнулась. – Угу. – Мари засунула в рот печенье, а затем снова заговорила: – Ты, наверное, удивишься, но ты мне с самого начала очень понравилась. Я всегда думала, что таких людей просто не бывает... – А я это поняла. – Правда? – ошеломлённо воскликнула Мари. – Правда. – Хм... – Мари подпёрла подбородок рукой и улыбнулась, будто самой себе. – Не смущайся. – Элизабет погладила её по руке, улыбнулась... А затем, резко покраснев, словно невзначай, спросила: – Кстати, Мари, что твой папа говорит? – О чём? – Да, вообще? – любопытствующе посмотрела на неё мачеха. – Ну, мы с ним как-то разговаривали на эту тему... – протянула девочка. – По-моему, впервые за последние десять лет он по-настоящему счастлив. – А Владлена? Она так и не переменилась ко мне? – Нет. И не переменится. Она, как мне кажется, ещё больше ожесточилась, как будто, чем лучше ты к ней относишься, тем больше она тебя ненавидит. – Мари вздохнула. – И если я пытаюсь её вразумить, она начинает кричать, говорить такое, что волосы дыбом встают. – И она поёжилась при воспоминании о своих собственных мыслях. Теперь, рядом с Элизабет о чём-то подобном думать было стыдно. – Но, с другой стороны, Лиз, я, конечно, не хочу тебя обижать, я-то знаю, что ты всё делаешь из наилучших побуждений, Влади и не обязана тебя любить. Но поступать, как она поступает... Я не понимаю! – Я тоже... Скрипнула дверь кухни, зашла Владлена. – Кому косточки перемываете? – Она гаденько ухмыльнулась. – Уж не мне ли? – Нет, что ты Влади... – замахала руками Элизабет. – Да, мы действительно говорили о тебе. – Мари будто бы зло посмотрела в глаза сестре. – Но перемывать косточки и говорить о ком-то – слегка разные вещи. Владлена отвела взгляд. – В таком случае, воркуйте, голубки! – и она, прихватив апельсин, пулей вылетела из кухни. – Давно было пора показать ей зубки, – пояснила Мари. Но Элиза промолчала и лишь с явным сомнением посмотрела на неё. * * * – Я, конечно, понимаю, что тебе была безразлична наша мама, но всё-таки имей совесть! – Владлена! Я буду общаться с тем, с кем я сочту нужным и так, как я сочту нужным, а ты не будешь мне советовать!! И только не надо мне говорить, что этот человек меня недостоин!... – Именно! Именно так!! – зашипела сестричка. – Она нам не ровня! Мари отшатнулась: – Да что за глупости, Влади? – впервые ей стало страшно быть наедине с сестрой. – Она такой светлый человек... Она словно снимает боль... – Какую боль? О чём ты? Может быть, потакает твоей слабости и непомерному течение слюней? – зло фыркнула Владлена. – Если бы не она – перед тобой открылся бы огромный, непознанный тобой мир! Если бы не она, ты была бы великой! Если бы не она, мы могли бы вместе свернуть горы!... – Влади, ты бредишь, – усмехнулась Мари. – Может быть... может быть... однако мой сон затянулся порядком, в таком случае. – С этими словами, она щёлкнула пальцами – и чёрные джинсы и свитер сменило чёрное вчерне платье. – А ещё я живу половину своей жизни среди сна, – и комната преобразилась в блестящий салон, – и собираюсь выйти замуж за фантом из сказки. Глаза Мари едва не вылезли из орбит, челюсть отвисла... – И ты, Мари, можешь всё то же самое, что и я. Но ты... ты сильнее. И на что ты себя растрачиваешь?? На слюни и сопли?? На мнение своих тупых одноклассничков? На личную жизнь своего отца, которому нужна уже совсем новая семья – а мы лишь тормоз, обуза, крест?... Или на обывательницу, да ещё и с задатками светлой?? – Не хочу!! Не хочу ничего слышать!! Замолчи! Замолчи!! – Мари тотчас заткнула уши руками и замотала головой. – Не верю... это бред, галлюцинация, сон... Замолчи!!! – но слова Владлены продолжали звенеть у неё прямо в мозгу: – Я слишком долго готовила тебя, чтобы так просто отступиться! Я... мне всё равно, кто такая Элизабет, но она мешает мне сделать из тебя великую! Я не хочу ей зла, но я хочу, чтобы её не было рядом с тобой!... – Умоляю, молчи!! – Мари упала на колени, всё так же сжимая голову руками. И Владлена замолчала. “Зря... зря я всё это сказала ей. Не сдержалась. Она не готова”. Вечернее платье снова стало домашней одеждой, она поспешно засунула руку в карман – и высыпала резким движением на рыдающую сестру щепотку какого-то малинового порошка. Спустя мгновение Мари уже спала около ног сестры. Владлена наклонилась к ней, ласково погладила по волосам: – Извини меня. Значит, ещё не время. Значит, я расскажу тебе всё немного позже. Ты всё забудешь. Пока что. Когда придёт время, всё вспомнится, – она ещё раз провела рукой по её волосам. Распрямилась и окинула взглядом комнату – и чары салона спали, снова здесь была небольшая комната Мари. Влади ещё что-то пробурчала под нос, движением руки подняла сестру в воздух и уложила на постель. Вышла, закрыв за собой дверь. И тяжело вздохнула. § Одиннадцатилетняя Влади стояла, вцепившись обеими руками в подол папиной куртки, и рыдала, изредка поглядывая на хрупкое тельце её любимой мамочки в светлом плаще, лежавшей неподалёку на асфальте. Из машины в тон сестре подвывала восьмилетняя Мари. Отец то и дело сжимал плечики Влади и вздрагивал, глаза его переполнялись слезами. Девочка с трудом припоминала, как закончился этот день. Зато на всю жизнь она запомнила последующий. Она сидела, запершись в гардеробной среди платьев и пальто, тонкая полоска света едва давала возможность видеть силуэты одежды, но даже этот жалкий свет казался Владлене ярче самого яркого полуденного солнца. Она рыдала. Сидела на полу гардеробной и просто взахлёб рыдала. Однако неожиданно полоска света из-под двери исчезла. Владлена всхлипнула и промокнула мокрое от слёз лицо рукавом платья. Послышались чьи-то шаги, и этот кто-то явно приближался к двери гардеробной. Она знала, кто это, и лишь сильнее вдавливалась в стену. Теперь-то девочка поняла, ЧТО она сделала. А ведь всё так невинно начиналось... Однажды, около года назад, недалеко от школы открылся небольшой магазинчик с тёмной дверью и мутными стёклами под названием “Чёрное огниво”. Влади подстегнуло любопытство и она, не без труда, уговорила своих подружек сходить в этот магазинчик. Но буквально в десяти метрах от тёмной деревянной двери у всех других девочек появились какие-то не слишком благовидные предлоги, чтобы не идти с Владленой в “Чёрное огниво”. И тем не менее, несмотря ни на что, Влади не была намерена отступать. Магазин встретил её погребной сыростью, едва освещёнными стеллажами книг в красивых обложках, свитками и какими-то странными кольцами, которые покоились под стеклом, стеклянными банками, наполненными ртутью и какой-то жидкостью, напоминающей серебро, которые стояли на самых дальних полках. Прилавка как такового не наблюдалось – “Чёрное огниво” вообще больше напоминало библиотеку алхимика. Первая волна страха прошла, и Влади заинтересовалась надписями на корешках книг. “Привороты. Отвороты. Советы ведьмочкам. А. Скалозубова”, “Дружба, или 1001 заклинание, чтобы найти друга. М. Ромашкофф”, “Яды, или хочешь остаться в живых? Ф. Илл”, “Семья. Зелья сохранения брака. Д. Зубина”, “Спиливаем супругу рога. Э. Вольницкая” – примерно такие книги были выставлены на многочисленных тёмно- коричневых полках. Влади хмыкнула. И, точно реакция на её “мнение” о данной литературе, посередине помещения, словно из ниоткуда, появился седовласый старик в простых чёрных одеждах. В первое мгновение Влади показалось, что перед ней священник, но едва он пронзил её саркастичными, тёмно-карими, словно налитыми чёрным шоколадом, глазами, у девочки отпали всякие сомнения по поводу его религиозных убеждений. Он подошёл к ней поближе и неожиданно тепло улыбнулся. – Девочка, ты что-то ищешь? – Не знаю... – прошептала Влади. – У тебя какие-то проблемы с друзьями, родителями, раз ты пришла сюда? – Да, нет. Просто мне было интересно... – пробормотала в ответ она. Старик вздрогнул, услышав такой ответ. – Правда? – спросил он. – Да... – И тебе действительно интересно? – Конечно! – Ты веришь в чудеса? – Нет, не верю, – с уверенностью ответила девочка, – Санта Клауса не бывает, и ангелов не бывает, и не всегда, когда, ты если даже очень-очень хочешь чего-то, это случается. Не бывает чудес, и я это поняла за свои долгие десять лет жизни, – важно закончила Владлена. Старик позволил себе иронически рассмеяться. – А хочешь, я тебе их покажу? – Вы переоденетесь Санта Клаусом? – глаза Влади чуть не вылезли из орбит. – Да нет же, глупая, – даже немного разозлился тот. – Я говорю тебе о настоящих чудесах. Вот, например, чего ты хочешь? У девочки перехватило дыхание. – Плюшевого медведя! Мама обещала его мне подарить, а подарила почему-то Мари. – А кто такая Мари? – Моя младшая сестра. Я её ненавижу за это!! – горячо воскликнула Владлена. – Не переживай, – ответил старик, и перед Влади материализовался очаровательный пушистый плюшевый медведь. – Ты такого хотела? Влади поспешно схватила игрушку, внимательно осмотрела медведя и поставила на место. – Нет, не такого. – Вынесла она вердикт. – А я почему-то иного мнения. – У Мари всё равно медвежонок лучше, – тихо сказала Владлена и хлюпнула носом. Старик потеребил жиденькую бородку. – Я вижу, ты неглупая девочка. А что если у тебя будут какие угодно игрушки, сладости, всё, что не дают тебе родители, а в обмен на это я научу тебя кое-чему? Владлена только хлопала глазами. Она понимала, что ей предлагают исключительно выгодную сделку, но никак не могла взять в толк, чего же хотят от неё. Старик молча смотрел на неё, пока девочка шумно дышала от волнения и трудных мыслительных процессов. – А вам это зачем? – наконец спросила она. – Когда ты будешь чуть старше, ты поймёшь. Владлена согласилась. Последующий год был похож на чарующую сказку. Теперь Влади могла получать всё, о чём только мечтала, училась с помощью магии манипулировать людьми, делать уроки, не платить за шоколадные батончики в супермаркете. Её учитель, старик по имени Деметрикус, только посмеивался над её выходками. Сам он рассказывал, что в её годы коллекционировал удавов, причём предпочитал спать с ними в обнимку, и, надо сказать, удавы его искренне ненавидели. Короче говоря, учитель и ученица были довольны общением друг с другом, у них даже сложилось некое подобие дружбы. И это даже несмотря на то, что, если у Влади что-то не получалось, Деметрикус ругал её последними словами, если же всё было идеально, сдержанно приподнимал одну только левую бровь. А Владлена, в свою очередь, была готова из кожи вон лезть, только чтобы увидеть в глазах учителя немую. Но, несмотря ни на что, они были откровенны друг с другом. И всё же Влади никогда не рассказывала учителю о своей семье, хотя он, как ей казалось, всё великолепно знал и без неё. Однажды она пришла в “Чёрное огниво” расстроенная и подавленная. Деметрикус хотел было начать урок по практической магии, как остановился и внимательно вгляделся в выражение лица его ученицы. – Владлена, что-то случилось? Девочка быстро отвела взгляд и шмыгнула носом. – Владлена? – чуть менее строго спросил он. Влади шумно сглотнула комок в горле и уставилась на свои туфли. – Влади?.. – Деметрикус взял её за плечи, чего с ним в жизни не случалось. Девочка неожиданно разрыдалась и прильнула к учителю. – Меня... никто... Меня никто... не... не... не люби-и-и-ит!!! Я никому... никому... не... не нужна! Мама... Она любит Мари, а меня не... не любит... Мама-а-а-а!!! Лицо Деметрикуса неожиданно прояснилось, он отстранил от себя Влади и посмотрел ей в глаза. – Всё и всегда можно исправить. Этим же вечером Владлена произнесла заклятие, охладившее отношения между Энн и Мари. Владлена была счастлива, что теперь мамочка всегда будет только её. Однако Деметрикус не сказал ей, что отныне она наложила смертельное проклятие на себя, Энн и Мари и что как минимум один человек, самый слабый из этих троих должен стать жертвой заклятия. Владлена стала тёмной ведьмой в одиннадцать лет от роду. Глава 2. Белые Мари очнулась, когда уже было темно. Она лежала на собственной кровати под одеялом. Голова была пуста, пуста совершенно. Она потёрла рукой лоб и приподнялась на локтях в постели. Будильник показывал без пяти минут двенадцать. “Как меня зовут? Вроде, Мари... Сколько мне лет? Так, я с 1987, значит, семнадцать...” Постепенно мысли возвращались на круги своя, но последние воспоминания почему-то резко и неестественно обрывались на их ссоре с Влади. Слегка покачнувшись, она встала и пошла вдоль стены с книжным шкафом к дивану- уголку. Когда она проходила мимо шкафа, её словно что-то дёрнуло, она обернулась – вроде, всё так, как и должно быть, всё на месте, стопка тетрадей в порядке... Стоп! Не в порядке! Мари “пересчитала” большим пальцем тетради, и точно – в ряды обычных тетрадей затесался большой блокнот на пружинке без обложки, по размерам – почти тетрадь. Мари и обратила на него внимание лишь потому, что ненавидела тетради на пружинке, тем более, что они имели обыкновение рваться. Девочка достала находку и пролистнула – совершенно чистые листы в клетку. Немного подумав, она села за письменный стол и, не спеша, написала обычной синей ручкой на одной из страниц: “И откуда ты взялся?” Надпись тут же приняла зеленоватый оттенок. Спустя пару секунд выплыли строки, написанные явно мужской рукой, безо всяких завитушек и кренделёчков, ровным коричневым цветом: “Вспомни свой сон, и ты всё поймёшь”. Сказать, что Мари была поражена – ничего не сказать, она едва не свалилась со стула. Выплыли из памяти слова: “Я оставлю тебе подсказку”... Но она-то считала это лишь сном, а тут такое!!! Мари сглотнула комок в горле и быстро написала: “Кто ты?” Ответ не замедлил появиться: “Твой друг. Зови меня Ричард”. Что происходит? Я ничего не понимаю... Что тебе от меня нужно? Мне от тебя – пожалуй, что ничего. Скорее, ты можешь нуждаться во мне. Откуда такая самоуверенность? – Мари при этом усмехнулась – на бумаге незамедлительно появилась скептичная рожица, словно второпях нарисованная на промокашке. Ответа некоторое время не было... Ты бы хотела снова, хотя бы одним глазком увидеть свою маму? Это удар ниже пояса. То, что ушло не вернуть. Но... разумеется, хотела бы. И я могу тебе это дать. А ещё могу показать совершенно особый мир, который никогда не будет тебе доступен. Я заинтригована. Допустим, мне надо... Ты мне не веришь. Нет, не верю. Слишком просто, реалистично и бредово одновременно, – она снова усмехнулась, и снова появилась примерно такая же рожица. Я знаю, что перед тобой лежит стопка книг. Книги толстые. Здесь и учебники, и романы. Ветер их не сдует, разве что урагану это под силу. Да и человеку надо постараться разом их сдвинуть с места. А ты можешь это сделать, даже не прикасаясь к ним. Фокус стар как мир. Любой из нас в состоянии это проделать. Вы меня дурите. Поверь хотя бы на мгновение и попробуй. Мари напряглась изо всех сил, ей показалось, что вены вздулись на лбу... Но книги не пошевелились ни на миллиметр. Неверная тактика, – в этих словах явно был сарказм. Для начала надо было сказать, как делать надо, а не критиковать, – разозлилась Мари. Ты – стопка книг, и эта стопка книг движется. Твои силы не имеют конца и не имеют начала. Их бездна. И... Мари уже не читала то, что появлялось слово за словом в этой странной тетрадке: всё, что она могла сейчас делать – это следить за тем, как огромная стопка книг плывёт по комнате по робкой указке её руки. Она повернулась снова к тетради, чтобы поделиться впечатлениями... Книги с грохотом рухнули на пол. Но страницы были вновь девственно чисты. Она даже недоверчиво перелистала всю тетрадку. Но нет. Пусто. Она попыталась снова что-то писать, но слова держались всего несколько секунд, а затем исчезали. “Он должен написать мне снова! Должен!” – с досадой думала она, держа в руках тетрадь. Мари заснула только под утро. Она то и дело двигала все вещи в комнате, переставляя их с места на место... * * * Бомптириус Славный толкнул дверь грязной таверны и ещё раз обернулся на чёрно- синий грязный туман. Едва он зашёл, поигрывая пальцами левой руки на эфесе шпаги, а большим пальцем правой руки набирая на ядовито-зелёном сотовом-раскладушке