- Как, прямо сейчас?! - ноги благородной девы задрожали.

- Отчего же сейчас? Сейчас он на вахте, сменится во время ужина, - напомнила Тифф. - Тогда и побеседуете. В смысле, не вы, конечно, а твое сердце и какой-нибудь представитель от крепкого организма лорда Лино.

- Это не тема для шуток, - прошептала подушка.

- Еще бы. Давайте подумаем, как это обставить...

Рабыня подперла щеки кулаками и всем видом показала, что готова к самому глубокому обдумыванию. Перенервничавшая шуршулла бегала по клетке и искала, что бы такое срочно сгрызть для успокоения. Упаси нас боги, вот напрочь слабоумная каюта, иначе и не скажешь...

***

Ужин Аллиотейя не запомнила: все плыло как в тумане, аппетита не было, и вообще насыщаться, зная, что до Разговора едва ли удастся почистить зубы, оказалось крайне сложно. Остальные пассажиры оставались мерзко жизнерадостны, даже Тиффани о чем-то шутила с увальнем старшим помощником. Наконец, господин Вьехо убрался на мостик, и сейчас должен был прийти Он...

Ал не понимала, как можно остаться наедине на столь тесном корабле, где все не спускают глаз с друг друга и вообще похожи на хищных цепких клещей. Но компаньонка была абсолютно убеждена в успехе задуманного, и это ее превосходство и самоуверенность делали ситуацию еще более непереносимой. О, только бы быстрее это случилось!

Он пришел, раскрасневшийся от ветра, улыбчивый, снял плащ в дверях. Сел за стол перед тарелкой, вдохнул запах супа, бесстыдная Асмалия поспешила предложить капитану паштета и маслин...

Ал практически не осознавала о чем идет разговор, поэтому, когда Тифф сказала "чудесный был ужин, но пора бы и честь знать", это оказалось абсолютной неожиданностью. Как?! Уходить?! Но Он же даже не выпил чаю...

Конторщица чувствительно пнула леди под столом, предлагая подниматься. Аллиотейя машинально встала и двинулась к двери кают-компании. За спиной Тифф звонко стукнула себя по лбу:

- Чуть не забыла! До Дюоссы осталось всего два дня. Лорд Лино, обязана настоятельно попросить вас уделить нам несколько мгновений для обсуждения порядка выгрузки груза.

- Помилуйте, госпожа Нээт, у вас там десяток корзинок, - весело удивился капитан. - Попросту нечего обсуждать.

- Нет-нет, сэр, уж сделайте одолжение. Там и багаж, и торговые образцы, - Тиффани взмахнула своей неразлучной записной книжкой. - У меня строгие инструкции! Дюосса нам малоизвестна, мало ли какие сложности возникнут. И о таможне будьте любезны упомянуть.

- Хорошо-хорошо, госпожа Нээт, я вам все тщательнейшим образом объясню, - капитан откинул с глаз кудри и улыбнулся. - Не стоит волноваться.

- Вот мы сейчас к вам зайдем в каюту с накладными, все обсудим и сразу перестанем волноваться, - заверила воинственная конторщица. - Порядок, знаете ли, есть порядок.

Аллиотейя вышла на ветреную палубу, не чувствуя под собой ног. Неужели вот сейчас?!

- Идем к нам, берем мою папку, ты освежишь помаду, сосредоточишься и будешь вполне готова к объяснениям сердца, - прошептала Тиффани.

- Я не крашу губы, - машинально ответила Ал.

- Напрасно, но это твое дело. Папку все равно нужно взять. А ты можешь почистить зубы. Мне бы не хотелось бы ни на что намекать, но частички маслин частенько застревают в зубах, что иногда портит улыбку.

- Я не буду улыбаться, - глупо заверила Ал.

В каюте с нетерпением ждали развития событий: шуршулла, по такому случаю выпущенная из заточения, сидела на коленях служанки и, приоткрыв рот, вовсю таращилась. Блошша тоже смотрела во все глаза.

- Рот закройте, - буркнула Тиффани, беря свою папку.

Приказ она сформулировала неточно, но все равно подействовало. Служанка озабоченно заерзала, грызун сделал вид, что его неумолимо потянуло в сон. Выглядело это столь нелепо, что Ал стало невыносимо стыдно и она пошла чистить зубы. Этот зверинец полагал, что именно благородная леди Нооби - самая экзотичная невидаль, выставленная в ярмарочной клетке для развлечения зевак. И у них, будь оно проклято, были для этого основания.

- Собственно, ничего такого не происходит, - сказала конторщица и поправила складки капюшона плаща Ал. - Мужчинам и женщинам свойственно оставаться наедине и беседовать. Обычно это не смертельно. Следовательно, не стоит относиться к событию так уж серьезно.

Эта Тиффани, с ее убогим воображением, привычкой все переводить в цифры и строчки унылых учетов, абсолютно не понимала, как жизненно-важен, как судьбоносен предстоящий разговор! И все же Ал была благодарна компаньонке за сочувствие, за смешную попытку успокоить...

Конторщица стукнула в дверь капитанской каюты:

- Сэр, план разгрузки готов?

- Войдите, - отозвались изнутри и Ал ощутила, как вновь задрожали ее колени...

Ей еще не приходилось бывать в каюте капитана. Очень хорошая лампа на столе, мореходные карты, ковер на полу, ширма, за ней ложе под сенью приспущенного балдахина. Яркий, возможно, слишком яркий, лимонный шелк. Видимо, этот оттенок что-то значит для Себастио. И аромат - именно тот, что и представляла Ал - мужская парфюмерия и нечто воинственное, чуть едкое, наверное, это запах ножен клинков. Как здесь тепло и уютно!

- Садитесь, дамы, - пригласил хозяин каюты.

Капитан был без куртки, широкоплечий и гибкий, безупречно чистая сорочка заправлена в облегающие брюки, в распахнутом вороте светится медальон, но глаза куда ярче сияют сквозь непослушные медные кудри. Не слишком прилично встречать деловых гостей не полностью одетым, но боги, ах, до чего же он хорош!

Ал осознала, что не может вымолвить ни слова.

- Итак, - бесчувственная конторщица еще раз с сомнением оценила канареечные шелка алькова и раскрыла свою папку. - Значит, наш груз... Ой, а где же накладная на образцы масла?! Она же во второй папке! Как я могла забыть?! Одно мгновение, дамы и господа!

Ровно через мгновение Аллиотейя Нооби осталась наедине со своей судьбой.

- Ваша спутница и приказчица порой бывает удивительно суетливой, - ослепительно улыбнулась судьба. - Признаться, не ожидал такой нервозности от столь пунктуальной особы. Она здорова?

- Полагаю, вполне здорова и по-прежнему пунктуальна, - с трудом выговорила Ал.

- О, значит, через мгновение ворвется, размахивая бумажонками, - мягко засмеялся капитан.

Его синие глаза в сумраке каюты казались сгустками ослепительной и загадочной ночной тьмы.

- Она не ворвется, - чувствуя как холодеют щеки, прошептала Ал. - Я попросила госпожу Нээт дать мне возможность переговорить с вами наедине. Она была столь любезна, что...

Дыхание перехватило - Аллиотейя с ужасом ощутила, что не может выговорить ни слова. Вернее, может, но не знает о чем говорить. Ей стало одновременно, и жарко, и холодно. Нужно было снять плащ. О, боги, что за чудовищная мысль?!

До него - до судьбы и смерти - оставалось два шага.

Он смотрел уже без улыбки - строгий и мудрый взгляд из-под густого росчерка бровей. Это мгновение оглушительной тишины юная леди Нооби запомнила навсегда...

Потом он шагнул навстречу, взял руки девушки в свои ладони, и прошептал, глядя прямо в расширившиеся карие глаза:

- Молчите. Я все знаю...

У Ал закружилось голова.

Он поднес к губам ее запястье, кратко коснулся губами перчатки:

- Моя леди, вы лучший груз "Повелителя". Молчите, просто молчите...

Он поцеловал вторую руку, и к холоду восторга Ал добавился жар стыда - на левой перчатки зияли вполне очевидные следы починки. Но конечно, капитан смотрел только в глаза девушке.

- Себастио, я не знаю, что мне делать, - нашла в себе силы признаться леди Нооби.

- Прежде всего, сядьте, - капитан осторожно подвел гостью к полукреслу у стола. - Да, мы в затруднительном положении. Вы и я...

Аллиотейя завороженно смотрела, как он идет по каюте - каюта, не такая уж маленькая - казалась тесной для столь высокого, широкоплечего и сильного молодого человека. На миг задержавшись у двери, он вернулся к столу и взял графин с ликером.