Я понимающе улыбнулась:

– Все мужики такие. Ладно, запрыгивайте на стол и ложитесь на спину.

Дана послушно встала, но сама вскарабкаться на стол не смогла. Пришлось помогать. Ее тощие ручонки были ледяными.

– На сколько вы похудели? – уточнила я, уверенная, что Кристи напортачила с цифрами.

Вытянувшись на столе, Дана затряслась в ознобе.

– Вас укрыть? – спросила я, тут же вытаскивая из нагревателя белую махровую простыню.

– Да, пожалуйста.

Я укутала девушку в теплую простыню.

– Почему-то никак не могу согреться, – тихонько добавила она.

– Боли внизу живота? – спросила я.

– Да, сильные.

– Сколько килограммов потеряли?

– Что-то около десяти.

– Со вторника? – не поверила я.

Дана подняла бровь:

– Слабо верится, да? Я и так-то была довольно худой. Вы же… не думаете, что у меня бешенство, да? – Она силилась улыбнуться, но в голосе слышалась тревога.

– С бешенством на рентген верхнего отдела ЖКТ не посылают, – заверила я.

Дана с облегчением вздохнула и уставилась в потолок:

– Слава богу.

Устроив пациентку, я зафиксировала рентгеновскую трубку, выставила приборы и нажала кнопку, пристально следя за монитором и гадая, в чем же дело – в кишечной непроходимости или в попадании инородного тела в организм.

– Ну, че тут у нас? – раздался за спиной голос Дэвида.

– Пока не ясно. Снижение веса на десять килограммов за два дня.

– Да ну!

– Ну да.

– Бедняжка, – искренне посочувствовал Дэвид.

На экране появилось изображение внутренних органов пациентки. Мы с Дэвидом в ужасе переглянулись.

– Быть не может! – ахнул Дэвид.

– Может, – медленно кивнула я.

– В жизни такого не видел. Только в учебниках, да и то… Черт, плохо дело.

Снимок на экране завораживал. Я тоже никогда не сталкивалась с такой непроходимостью газов в реальной жизни. Да и не помнила, чтобы в учебниках было что-то подобное.

– Сегодня по радио рассказывали про вирус в Германии, – пробормотал Дэвид. – Якобы он стремительно распространяется. Все с ума посходили, как перед Третьей мировой. На улицах паника. Короче, ужас какой-то.

– Утром, когда отвозила девочек в школу, тоже слышала в новостях, – нахмурилась я.

– Надеюсь, у нее что-то другое. – Дэвид кивнул на Дану. – Никто толком не говорит, что это за вирус такой, но это, – кивнул он в сторону экрана, – просто невероятно.

– Да ладно, нам частенько приходится иметь дело с чем-то новым – такая уж у нас работа.

Дэвид еще какое-то время вдумчиво разглядывал монитор, но затем тряхнул головой и сказал:

– Скажи, когда будешь готова. Хейз ждет.

Я надела рентгенозащитный фартук, завязала на поясе тесемки и отправилась в ординаторскую за доктором Хейзом.

Он, как обычно, сидел в полной темноте перед компьютером и что-то тихо диктовал в микрофон. Я терпеливо подождала, пока он закончит, и только потом доложила:

– Пациентка Дана Маркс, двадцать три года. Поступила в среду с жалобами на боли в животе, значительное снижение массы тела и выпадение волос. Исследование органов брюшной полости ранее не проводилось, оперативных вмешательств не было, патологий желудочно-кишечного тракта или сердечно-сосудистой системы в анамнезе нет.

Доктор Хейз искоса посмотрел на меня:

– Насколько значительное?

– Восемь с половиной килограммов.

Он, казалось, не выказал особого удивления, но при взгляде на снимок, который я только что сделала, побледнел:

– Господи боже!

– И я о том же.

– Где это она так?

– За границу не выезжала, если вы об этом. Говорит, во вторник вечером шла с вечеринки и нарвалась на какого-то алкаша.

– Ну надо же! Видишь скопление газов вот тут, в воротной вене? – Хейз ткнул пальцем в монитор. – Теперь взгляни на желчные протоки. Невероятно, – добавил он уже более мрачным тоном. – Очень редкий случай, Скарлет. Боюсь, пациентка не выживет.

Мое сердце упало. Бедная Дана! Неведомая инфекция, или что-то в этом роде, привела к закупорке сосудов кишечника. Внутренние органы практически не функционировали. В лучшем случае ей осталось дня четыре. Можно, конечно, рискнуть и срочно прооперировать, но это лишь ускорит страшную развязку.

– Понятно, – выдавила я.

– Кто ее наблюдает?

– Вэнс.

– Сейчас позвоню ему. Отменяй рентген! Тут нужна томография.

Кивнув, я вышла в коридор и ждала там, пока Хейз беседовал с Вэнсом по телефону, объясняя ситуацию.

– Ладно, за дело, – заявил он, поднимаясь с кресла.

Мы оба воспользовались случаем и попытались абстрагироваться от печальной участи пациентки. Доктор Хейз нагнал меня по пути в смотровую, где нас ждала Дана.

– Девочки как? Нормально? – спросил он.

Я кивнула и ответила:

– Они с отцом на эти выходные. Он обещал представить их губернатору.

– Вот как. – Хейз притворился, что впечатлен. Сам он встречался с губернатором уже несколько раз. – Мои девочки тоже должны приехать на выходные.

Я искренне улыбнулась. После развода Миранда и Эшли приезжали к отцу не так часто, как ему бы того хотелось. Обе девочки учились в колледже, у обеих были серьезные отношения, и обе они были, что называется, мамиными дочками. А потому, к величайшей досаде Хейза, все свободное от учебы и их бойфрендов время проводили у матери.

Остановившись, доктор перевел дух и, придержав дверь, вошел в кабинет следом за мной. Естественно, подготовить все к его приходу я не успела и мысленно порадовалась, что рентгена брюшной полости не будет.

В смотровой Дэвид взбалтывал барий.

– Спасибо, Дэвид, – произнес Хейз. – Нам это не понадобится.

Дэвид молча кивнул, потому что видел снимки и понимал, что к чему.

Я помогла Дане сесть. Выпрямившись, она непонимающе посмотрела на нас.

– Дана, – начал доктор Хейз, – скажи, когда впервые ты почувствовала себя плохо? В среду утром?

– Да, – ответила она с возрастающим беспокойством в голосе.

Доктор задумался на секунду, а затем улыбнулся и взял девушку за руку:

– Рентген брюшной полости сегодня делать не будем. Доктор Вэнс выпишет вам направление на томографию. Пока одевайтесь и ждите в приемной. Вас скоро позовут. Кстати, с вами есть кто-нибудь?

– Джоуи, мой парень.

– Вот и замечательно. – Хейз ласково похлопал ее по руке.

– Я поправлюсь, доктор? – спросила она, с трудом удерживаясь в сидячем положении.

Он по-отечески улыбнулся:

– Сделаем все возможное. Не переживайте.

Я помогла Дане спуститься на пол.

– Пелерину не снимайте. – Я предусмотрительно прикрыла ее сзади второй накидкой. – Эту набросьте сверху, как халат.

Она надела накидку и, опираясь на мою руку, добрела до стула и села.

– Вот так, теперь обувайтесь и попытайтесь расслабиться. Я через минуту вернусь.

– Хорошо, – покорно пробормотала девушка.

Прихватив историю болезни, я поспешила вслед за доктором в ординаторскую.

Отойдя подальше, чтобы Дана не могла нас расслышать, он повернулся ко мне:

– Попробуй ее разговорить. Пусть поподробнее расскажет, что с ней случилось.

– Я попробую, но из необычного она упоминала только укус.

– Точно не животное?

Я пожала плечами:

– Она утверждает, что какой-то пьянчужка. Но рана явно зараженная.

Хейз снова посмотрел на экран монитора:

– Да, плохи дела. Девушка вроде бы очень милая.

Я мрачно кивнула и, обменявшись с Дэвидом взглядом, попыталась собраться с духом перед возвращением в смотровую. Скрывать тайну от обреченного пациента всегда тяжело. Ощущение, будто предаешь человека, пусть он тебе и никто.

Мои кроссовки снова зачавкали по липкому полу.

– Ну что, готовы? – нарочито бодро спросила я и широко улыбнулась.

К полудню Дана уже лежала в послеоперационной. По словам Кристи, девушку просто разрезали, увидели, что сделать ничего нельзя, и зашили обратно. Теперь они ждали, пока Дана отойдет от наркоза, чтобы сообщить ей страшные новости.