Одуревший от духоты Геворг лениво посмотрел на разорённое окно, затем на перепуганного Далилу Пражека, и хотел было уже встать с колен, но Пражек не дал ему этого сделать, положив на плечо дрожащую руку:
- Ещё одна молитва...
Он спешно пробормотал ничего не значащие для Геворга слова и приказал смочить губы и язык в вине, после чего объявил, что посвящение закончено. Юноша натянул на себя рубашку, перемазавшись в елее, и как пьяный по стеночке выбрался в коридор. Дурнота всё не отпускала, но дышать стало легче, и Геворг позволил себе закрыть глаза, чтобы унять головокружение. Перед мысленным взором тут же возникла картина из его детства: маленькая комната с обшарпанными деревянными полами, сумрачный свет льётся из окон, и толпа людей со свечами в руках стоит перед скудным алтарём, произнося хором нараспев слова "соишта, соишме". Кажется, это привиделось ему, когда Геворг отключился. Он не помнил, чтобы ходил с отцом на домашние службы - их проводили, когда в Тыргу-Теуше ещё не было своего прихода; Геворгу тогда было года три, не больше. Должно быть, атмосфера обряда подействовала на его память, вернув в далёкое прошлое.
Разбирая свои новые воспоминания, юноша не сразу заметил людей, идущих в сторону зала посвящений. Для него стало неожиданностью увидеть их рядом, когда он поднял глаза; ещё большей неожиданностью стало поведение этих людей: заметив Геворга, женщина, шедшая впереди, вдруг закричала и рухнула ниц перед ним. Четверо мужчин тут же последовали её примеру, едва слышно бормоча себе под нос: "Вот идёт король мёртвых!". Геворг вскочил на ноги и позвал на помощь Пражека, испытывая ужасное чувство тревоги от происходящего. Второй посвящённый быстро окинул взглядом картину и потупил глаза:
- Не обращайте внимания, они просто дали обет не смотреть на мирян...
Это заявление немного успокоило юношу, однако вокруг всё же происходило что-то непонятное: второй посвящённый вдруг сделался чрезвычайно любезным и обходительным, словно разговаривал с особой голубых кровей. Он не поднимал глаз от пола, выдавая изысканнейшие перлы, и выполнял все требования Геворга. Стоило юноше напомнить про его обещание выдать необходимую информацию, и Пражек тут же согласился проводить Геворга в канцелярию, чтобы просмотреть регистрационные журналы на предмет фамилии Морана. Отбросив на время домыслы и тревоги, Геворг заставил себя сосредоточиться на поисках профессора, и вскоре нашёл её имя среди первых, занесённых в журнал посвящений. Из журнала следовало, что женщина была старейшиной секты, хотя и не появлялась здесь с момента посвящения. Удивлённый таким положением вещей, Геворг обратился за объяснениями к Пражеку, и тот с неохотой вспомнил, что у адептов секты действительно было доверенное лицо за пределами прихода, с которым они общались исключительно посредством сотовой связи. Никто не знал, как этот человек выглядит, но он принимал активное участие в решении финансовых вопросов секты и даже имел некоторое влияние на адептов.
- Получается, госпожа Морана общалась с адептами без риска "повредиться умом"?
Пражек попытался скрыть своё недовольство, но его кислое лицо было трудно подсластить даже старательной улыбкой:
- Если принимать в расчёт, что это действительно была она...
- Ну, в таком случае, мне тоже следует поговорить с ними! Теперь, когда я посвящён...
- Это невозможно!
Вырвавшийся из груди Пражека крик явно свидетельствовал, что второй посвящённый на грани срыва, но почему?.. Следовало проверить это. Геворг поднялся из-за стола, заваленного регистрационными журналами, и сделал грозное лицо:
- Я приказываю, слышите? Я вам приказываю отвести меня к адептам секты немедленно!
В канцелярии на мгновение повисла тишина. Пражек съёжился под гневным взглядом тщедушного паренька, и вдруг склонился перед ним в коротком глубоком поклоне:
- Конечно, как изволите...
От удивления у Геворга отвисла челюсть. Однако долго пребывать в изумлении ему не пришлось - второй посвящённый уже развернулся на месте и быстро заковылял к выходу, так что Геворг, не мешкая, последовал за ним.
Покои адептов находились в другом крыле здания, и юноша невольно получил экскурсию по приходу "Секты э Мо́рти Апостолу́луй". Ворцлавский приход недаром носил статус "главного", здесь повсюду были люди: за остеклёнными дверями проходили какие-то занятия, тут и там слышались монотонные песнопения и речитативы служб, но одно оставалось неизменным - увидев Геворга, подвижники все как один падали на пол и простирали ниц. Это начинало бесить. К концу пути юноша убедился, что все до единого прихожане секты в какой-то момент своей жизни решили дать обет, не позволяющий им смотреть на Геворга. Только Пражек вёл себя более-менее сносно, хотя, конечно, и он заметно сдал.
Вопреки ожиданиям Геворга, адепты заседали не в тёмном склепе, а проводили большую часть времени в просторной светлой комнате, больше похожей на гостиную. Пражек даже не стал заходить туда и спрашивать аудиенции для юноши, просто открыл дверь и сделал Геворгу приглашающий жест. Юноша шагнул внутрь и тут же услышал за спиной скрип закрываемой двери.
В комнате находилось шесть человек. Все они занимались своими делами: кто-то читал книгу за столом, заваленным древними фолиантами; кто-то писал и запечатывал письма в молочно-желтые конверты; один старичок вовсе лежал на каталке под капельницей, устремив неподвижный взор в прикреплённый над головой монитор. На вошедшего Геворга никто не обратил внимания. Помявшись у дверей, юноша подошёл к женщине с конвертами и покашлял. Дама подняла глаза от своего занятия, деловито поправила очки на серебряной цепочке, и быстро моргнула, рассматривая пришельца. Её губы поджались.
- Я пришёл поговорить с адептами...,- начал Геворг, немного обескураженный поведением лидеров секты, но женщина не дала ему договорить:
- Присядьте и подождите, вы же видите, мы все заняты!
Юноша оторопело уставился на даму в очках, но всё же послушался её приказа и плюхнулся на мягкий диван, обитый узорчатой тканью. В просторной комнате снова воцарилась тишина, пронизанная шелестом страниц, шорохом пишущей ручки и редкими щелчками по клавиатуре компьютера. Обстановка успокаивала; постепенно Геворг расслабился, вытянувшись на удобной спинке дивана. Его взгляд лениво заскользил по книжным полкам, детально исследовал каталку с лежачим мужчиной и вернулся к даме с конвертами, что так бесцеремонно посоветовала ему обождать. Она сидела напротив окна, и дневной свет чётко обозначал её контур за столом, словно Геворг разглядывал проекцию. Несколько секунд он наблюдал, как женщина пишет письмо, прежде чем понял, что видит её скелет сквозь кожу. Это было так натурально и неожиданно, что Геворг списал всё на игру света и воображения. Но вот дама повернулась к нему лицом, и юноша ясно различил половину её черепа. Вторая половина лица не просвечивалась и выражала крайнее удивление.
- Как вас зовут, юноша?
- Геворг Сирумем, мадам,- машинально ответил Геворг, не доверяя собственным глазам.
Эти слова заставили всех, кто находился в комнате, повернуться к нему. Дама в ужасе резко поднялась из-за стола, уронив свои очки. Пустая глазница её черепа выглядела зловеще, и Геворг тоже встал, пятясь от неё.
- Вы должны немедленно уйти!- взвизгнула женщина, безуспешно пытаясь вернуть на нос очки дрожащими руками.
Повторять не требовалось, Геворг и сам был не прочь свалить из комнаты подальше. Он бросился к двери, но не рассчитал направления и натолкнулся на каталку. Лежащий в ней старик раскрыл свой беззубый рот и уставился на Геворга. Их взгляды пересеклись, и этого хватило, чтобы лицо старика исказилось от дикого ужаса, он откинулся на подушки, весь затрясся, беспомощно дёргая руками, и вдруг затих.
- Матерь Божья...,- выдохнул Геворг, медленно отступая от каталки.- Врача! Скорее позвоните в скорую!
Но адепты стояли не шевелясь. И в этот момент Геворг услышал.
