- Но ведь адепты ведут и мирской образ жизни. Я бы мог встретиться с ними за пределами прихода,- предложил Геворг выход из ситуации.

- Это исключено, мой друг. Адепты не покидают резиденцию.

- Что, никогда?- изумлённо переспросил Геворг.

- Мне больно слышать недоверие в голосе человека, воспитанного нашим братом. Разве Пшемек не рассказывал об адептах Смерти?- не дожидаясь ответа, Пражек продолжил.- Люди, произведённые в адепты, принадлежат миру живых лишь наполовину - так они могут получать наставления нашего Апостола, и проповедовать их. А вы хотите просто так, без подготовки, без молитвы - вступить с ними в контакт? Это слишком рискованно! Ваш неподготовленный разум может повредиться.

В душе Геворг плевался от этих слов, но выразить своё непочтение в открытую не мог - ему нужны были сведения о Сарасвати, значит, следовало юлить хвостом и призывать всё своё красноречие.

- Последователи тоже живут в резиденции? Или у них свои дома в Ворцлаве?

- Некоторые предпочли поселиться здесь, в непосредственной близости к адептам. Но большинство наших последователей рассеяны по миру, как и ваш приход в Тыргу-Теуше. Мы не признаём государственные границы и считаем, что для истинной веры нет преград.

- Истинно так,- подобострастно согласился Геворг.- Видите ли, дело, которое меня сюда привело, касается одного из ваших последователей. Возможно, вы можете мне помочь?

- Я владею информацией обо всех членах нашей секты. Но выдавать её постороннему не имею права.

Они как раз подошли к двери, ведущей в просторный зал посвящений, и Пражек вдруг остановился.

- Вы ведь не проходили посвящение в своём приходе?

Геворг задумался, стоит ли лгать. Возможно, этот старик только кичился своими знаниями, а на самом деле не имел никакого понятия о статусе Геворга в секте. С другой стороны, Геворг уже признался, что отошёл от веры, и, солгав сейчас, мог только усугубить ситуацию.

- Нет, меня не посвящали.

Пражек выдержал долгую паузу, опустив глаза в пол, а затем, как бы между прочим, заметил:

- Сейчас зал посвящений свободен, все последователи на обедне.

Геворг сначала не понял намёка, и просто хлопал глазами, ожидая продолжения фразы. А когда до него дошёл смысл сказанного, его щёки и уши покрылись пунцовой краской стыда.

Даже при всей нелепости веры отца в этого "Апостола Смерти", Геворг всё равно с уважением относился к его приходу; он лично знал пастора, краем глаза следил за его деятельностью, и был уверен - за ним не стояли мошенники, выуживающие деньги из доверчивых карманов! А сейчас этот второй посвящённый торговал местом в секте, как рыночная проститутка! Заманивал в свои сети, чтобы потом скрутить обязательствами? Это становилось опасным уже оттого, что в случае Геворга приверженцы секты знали, где его искать, и могли действовать даже через отца...

- Что от меня потребуется?

Пражек недовольно поджал губы, но спокойно изрёк:

- Ничего особенного. Небольшой индексированный взнос на свечи и ладан. И письменное согласие на посвящение, чтобы избежать юридических исков с вашей стороны. Всё это вы можете оформить прямо здесь - в нашем приходе работает квалифицированный юрист.

- Очень предусмотрительно,- пробормотал Геворг.- И после этого я смогу получить сведения о ваших прихожанах?

- Да, это будет возможно.

- Ну что же... у меня нет выбора. Я согласен!

Пражек словно ждал этих слов, и резко отворил дверь в зал посвящений. Там царил густой полумрак - все окна были завешаны деревянными щитами с изощрёнными рисунками. Слева возвышался затейливый алтарь.

- Сначала подпись у юриста. Он сидит в каморке, за дальней дверью. Как только получите на руки договор - возвращайтесь сюда. Я пока разложу на алтаре всё необходимое для посвящения.

В кабинете юриста не было даже окошка; оставалось только удивляться, как плотный мужчина в очках всё это время работал в духоте церковных запахов. Он без лишних разговоров дал Геворгу заполнить небольшую анкету, а сам распечатал три экземпляра документов, которые тут же пришлёпнул красными штампами.

- Внимательно прочитайте и поставьте свои автографы на всех экземплярах.

Геворг присел на краешек стула и внимательно пробежал договор глазами: никаких финансовых оговорок там не обнаружилось; судя по тексту, Геворг лишь отказывался от претензий к секте за проводимые в ней обряды. Будь юноша новичком, его бы насторожила такая постановка вопроса: создавалось впечатление, будто он соглашался на какое-то шокирующее противозаконное действо. К счастью, Геворг прекрасно знал, что мессы "Секты э Мо́рти Апостолу́луй" не отличались от православных служений (за исключением обрядов, посвящённых именно Апостолу Смерти), поэтому юноша без колебаний подписал бумаги, и, получив один экземпляр на руки, был довольно бесцеремонно выдворен из кабинета юриста.

Пока он отсутствовал, второй посвящённый зажёг по периметру зала посвящений ряд тонких свечей и раскурил ладан, душный запах которого теперь наполнял воздух сизой дымкой. Далила Пражек стоял перед алтарём, склонив голову в молитве - его монотонный голос тихо читал обращение к святым духам. Прислушавшись, юноша различил несколько знакомых слов и понял, что молитва на армянском языке; должно быть, таким образом второй посвящённый пытался расположить юношу к вере, зная об его армянских корнях. Но, к сожалению, Геворг не понимал смысла молитвы - вслед за Пшемеком он почти утратил связь с прародиной.

Взгляд Геворга переместился от второго посвящённого к высокому алтарю, накрытому тяжелой белой тканью с красной окантовкой. На алтаре стояли серебряные чаши с вином и маслом, безликие почерневшие от времени иконы в серебряных окладах, вазы с цветами и большой серебряный крест, на котором висел детально вылепленный жутковатый скелет в терновом венце.

Внезапно молитва оборвалась, и Пражек повернулся к замершему Геворгу.

- Подойди ближе и опустись на колени.

Юноша сделал, как ему приказали, и с некоторым трепетом отметил, что в таком положении пустые глазницы серебряного скелета смотрели прямо ему в глаза. Должно быть, служители секты долго выверяли положение литьевого шедевра, чтобы производить впечатление на посвящающихся людей. Тем временем Пражек взял с алтаря высокую серебряную рюмку, наполненную густой тёмной жидкостью, и окунул в неё большой палец. Геворг невольно отшатнулся, когда второй посвящённый попытался сделать ему метки на лбу, и Пражек усмехнулся:

- Это не кровь, всего лишь краска! Мы давно отошли от жертвоприношений...

Он поставил два пятна в основании бровей Геворга, и одну метку в центре лба. Затем провел краской по носу, и прочертил линию под глазами, выводя таким образом крест на его лице.

- Умаир Теруме Иввиено Те, Соишта, Соишме.

Геворг часто слышал эти слова от отца, наверное, поэтому его сердце застучало быстрее, когда второй посвящённый повторил древнее заклинание.

Пражек попросил Геворга снять рубашку, взял в руки чашу с маслом и прочертил линию на месте солнечного сплетения, повторяя какую-то мантру, в которой фигурировало слово Соишта. Затем Пражек окунул всю ладонь в чашу с вином и поставил свой отпечаток на спине юноши, повторяя "Соишме". Геворг терпел все эти прикосновения и манипуляции, задыхаясь от одуряющего запаха ладана и масла. У него кружилась голова, а в животе скручивался тяжелый ком тошноты. Хотелось встать и уйти, но ноги сделались ватными. В какой-то момент Геворг потерял связь с реальностью: перед глазами всё поплыло, легкие охватил сухой жар, как будто он пробежал стометровку, и тровант на шее вдруг стал неимоверно тяжёлым, заставляя юношу склониться вперёд. Как только Геворг опустил голову, ему в виски ударил морозный холод, в глазах потемнело и руки отнялись. На мгновение он потерял сознание, а когда очнулся раздался громкий треск, заставивший Пражека подпрыгнуть. Комнату внезапно залил дневной свет, и наполнил свежий уличный воздух - один из деревянных щитов, закрывающих окно, сорвался с петель и раскололся надвое, выбив стекло.