- Прекрасно. Название мне нравится.

- По-моему, мы теряем время, - заметил Питер.

- Отнюдь. Сейчас нам понадобится немного вдохновения. Предстоит долгая работа.

═

Представим себе еще раз эту сцену. Выстрел. Сутулый, запуганный, живший в перманентном страхе человек вдруг понимает что всё - худшее случилось, бояться нечего. Ужас рухнул с его плеч, пуля расправляет их, и горб превращается в крылья. Он улыбается. Он мог бы в той сцене улыбнуться и это бы только усилило образ. Я прав?

А теперь я скажу что все это брехня. Что там где не хватает актерской убедительности режиссер, актер, сценарист, оператор нагнетают символы. Символы - болезнь вашего мира и вашей эпохи, мадам. Потому когда городишь их на пустом месте, получаются брехня, фальш и китч. Такие дела.

═

Последний раз Нина чувствовала себя так, когда пару лет назад во время задания ее выбросило взрывом из корабля и несколько недель кибертехник работала искусственным спутником на орбите четвертой Малого Халфлинга. Состояние было подвешенным.

Убийца использовал столь нестандартные методы взлома, и столь странное, невиданное оружие, что его уму можно было позавидовать. Несколько часов в обществе Хинича она реконструировала путь, по которому убийца проник в дом и везде, у каждой ловушки он действовал нестандартно с помощью либо очень простых, либо совершенно немыслимых устройств. Складывалось чувство, что неведомый убийца явился из иного мира.

"Кем я буду если не найду его? - думала Нина, - Настоящий человек должен иметь достойную профессию, а если нет, то он - чертова кукла".

С такими тяжелыми мыслями Нина всегда приходила в свою маленькую крепость без стен и рвов. Хороша та крепость, что невидима, о которой никто не знает.

Близился вечер. Она сидела одна на ржавой скамейке, посреди пустыря и недалеко от нее гигантским куском растаявшего эскимо стола бывшая статуя Маркуса Линуса Киба, предводителя киборгов. Статую эту расплавили прямым ударом орбитального бластера.

С тех пор вся округа фонила так, что здесь не жили даже мыши-мутанты, для которых радиация, что дым отечества. И только киборги приходил сюда тысячами, чтобы побыть наедине с собой.

По разные стороны от Нины одиноко сидели молчаливые братья и сестры по кремнию и сверхпроводнику. Они не мешали друг другу.

"Я буду стараться", - думала она, - "У меня всё получится. Я им всем докажу что я ни чуть не хуже".

Примерно половина присутствующих терзалась аналогичными мыслям.

Послышался шорох. Нина открыла глаза и увидела как между рядами киборгов к ней приближается маленькая девочка, в белом кружевном платье. В руке у девочки была кукла. Нина была уверена, что девочка идет прямо к ней. Она с ужасом подумала о радиации, но быстро успокоилась - взрослый человек умер бы тут уже давно, что и говорить (?) о ребенке.

Девочка-киборг подошла и протянула Нине куклу.

- Это вам, - сказала она.

- Кто тебе это передал?

- Не знаю, но он сказал, что это ваше. Точнее, нет, он сказал, что это вы. Но, наверно, оговорился.

- Как он выглядел?

- Большой толстый дядя, с большими грустными глазами. Он сказал, что он человек, и потому не может сам подойти.

- Передай мне его изображение.

- Я не могу, у меня испорчен режим записи.

- Жаль.

- Я пойду. Меня ждут родители.

Девочка отвернулась и заторопилась прочь.

- Постой. Какие родители? - спохватилась Нина, - Ты же - киборг.

Девочка остановилась ненадолго, обернулась. Нина увидела как изменилось, повзрослело ее лицо:

- А это не твое дело, моя милая служанка.

Нина вскочила.

- Тише, - сказал киборг, стоявший до того неподвижно. - Тут надо быть спокойным и молчаливым.

- Таков Уговор, - сказал еще один, лежавший поодаль.

- Уговор. Уговор. Уговор, - повторили еще несколько.

Девочка оказалась уже далеко. Ее белое платье мелькало в толпе в последний раз и исчезло.

"Бежать?", - подумала Нина, и не рискнула. На одной чаше весов было раскрытие тайны, на другой - возможность приходить сюда и впредь. Убежище было дороже.

Кукла была странной - лицо карикатурное, бледное, с нелепым румянцем, а главное прическа и одежда совершенно бессмысленные, словно сделанные модельером шизофреником. Волосы поднимались вверх тугими косами и связанные на макушке делали голову вытянутой как у регулианца. Что касается платья, оно было многослойным, полным складок и мелких кружев.

Нина не сомневалась, что кукла - подарок Убийцы.

═

Глава пятая

═

Посольство тау-скульптурианцев (расы тех самых единорогов) оказалось на другом конце города, то есть на противоположной стороне континента. Варп-тоннель же был закрыт на профилактические работы. Потому Воннелу и Питеру пришлось потратить не менее пятнадцати минут, чтобы гиптрамвай доставил их к месту. Все это время они провели в полном молчании[3], в то время как Воннелу хотелось как можно больше узнать об образе жизни единорогов, чтобы решить проблему данного конкретного их представителя.

Когда двери открылись, в лицо им ударил жаркий воздух Анджелеса. Впереди в дымке пыли угадывалась главная достопримечательность местности: древняя надпись "Лес" - окруженная четырьмя пальмами - единственными на сто миль в окружности.

Тут вскрылась еще одна проблема.

- И вообще она меня недолюбливает.

- Почему это?

- Мы из разных сословий.

- Погоди, вы же все одинаковые. У вас смешение генов и всё такое. Ты же сам говорил.

- Да, а еще я говорил что есть "флуктуации", что мы стремимся к знаниям, любим разные профессии. А еще мы любим. Да любим собственных детей. И у нас есть те кто более успешен, а потому и сословия.

- Как всё сложно.

- Это нормально. Имея крупицу данных о других расах, большинство просто экстраполируют то что у них есть и потому сильно упрощают действительность. У вас такое же отношение к иностранцам.

- Ладно, каков расклад?

- Отец Грейс - крупный, причем потомственный производитель двигателей планетолетов и, до кучи, дипломат. Ему и так не сильно по душе, что она занимается не тем чем надо, а тут еще я со своей любовью.

- Погоди, ты хочешь сказать, он может нам помешать?

- Более того, он так и сделает, если узнает.

- Это же дикость. Такое встречается разве что на самых отсталых патриархальных колониях.

- А у вас такое не принято, я знаю.

- Да, потому что выбор молодых это выбор молодых. Они иногда руководствуются не деловыми интересами а любовью... ой.

- Вот именно, - сказал Питер и поймал такси.

Такси - не только транспорт на Земле но и ее достопримечательность, чья ценность закреплена в законодательстве (и только в нем). В начале двадцать восьмого тысячелетия, когда Земля окуталась паутинами уже упомянутых гиптрамваев, варп-тоннелей, нультэнов, движущихся дорог и новомодной проводной материотранспортировки (емкое название которой еще не успели подобрать), такси оказалось почти единственным пережитком прошлого в области коммуникаций. Причиной тому были таксисты и их адвокаты. Они (и те и другие), при первых попытках научно-технического прогресса вступить на хрупкую почву местных перевозок, баррикадировали улицы, жгли шины, взрывали энергосети, снова жгли шины, позировали в обносках перед журналистами и жгли шины по новой. Таким образом во многих частях Нью-Анджелеса, где достатка было чуть больше, такси оказывалось единственным средством передвижения из одного пункта в другой.

Итак, такси были почти единственным пережитком прошлого в области коммуникаций. Их собратьями в области защиты патриархальных ценностей были голуби, жившие в окрестностях Малой Горы Мусора. Не меньше двух веков назад они организовали преступную группировку и теперь заставляли далеко не богатых жителей района пользоваться исключительно голубиной почтой.

Впрочем, это было не так накладно - голубям платили зернами и иногда солеными орешками.