Слоан отвлеклась от внесения исправлений в конструкцию катапульты.
– По данным на 1999 год, в ФБР не было письменных указаний насчет разрешения или запрета свиданий между сотрудниками, – выпалила она. – Браки внутри компании, между руководителями, агентами и обслуживающим персоналом не исключение, хотя они составляют меньшинство в общей статистике браков сотрудников.
Лия выразительно посмотрела на меня и отбросила волосы назад.
– Если у ФБР нет официальных указаний насчет свиданий, вряд ли они есть насчет развода. Кроме того, речь идет о директоре Стерлинге. О человеке, который фактически выкупил Майкла у его отца, пообещав, что налоговая закроет глаза на его дела. – Она помолчала. – О человеке, который заставил ФБР вытащить меня с улицы и предложил выбор между тюрьмой для несовершеннолетних и этим.
Впервые Лия при мне упомянула свое прошлое до программы. Тюрьма для несовершеннолетних?
– Бриггс и Стерлинг вместе занимались делом моего отца. – Дин сообщил об этом, не дожидаясь вопроса, использовал свое прошлое, чтобы увести разговор от прошлого Лии, и это подтверждало: она говорила правду, а он хотел защитить ее от расспросов. – Бриггс определял стратегию, – продолжал Дин. – Он был целеустремленным, амбициозным, видел расследование как состязание – не с ней, но с любым неизвестным субъектом, которого они выслеживали. Бриггс хотел не просто ловить убийц – он хотел побеждать.
Когда Дин произносил словосочетание «неизвестный субъект», было легко забыть, что его отец никогда не был для него «неизвестным субъектом». Дин жил с убийцей – подлинным психопатом – день за днем, многие годы.
– Стерлинг импульсивна. – Дин продолжал описывать агентов. Вряд ли он снова упомянет отца. – Бесстрашна. У нее горячий нрав, и она следовала своим инстинктам, даже когда это было не очень мудро.
Я подозревала, что личность агента Стерлинг значительно изменилась за прошедшие пять лет, но все равно сложно увидеть связь между взрывной, следующей инстинктам женщиной, которую описывал Дин, и агентом Стерлинг, которая сидела сейчас на кухне. – Дополнительные данные заставили мой мозг усиленно работать, устанавливая связи, выстраивая траекторию между прошлым и настоящим.
– У Бриггса новое дело. – Майкл любил неожиданно напомнить о себе. – Ему только что позвонили.
– Но его команда только что вернулась. – Слоан снова зарядила катапульту. – У ФБР пятьдесят шесть полевых отделений, и вашингтонский – второй по размеру в стране. Существуют десятки команд, которые могли бы взять это дело. Зачем назначать на него Бриггса?
– Потому что я лучше всего подхожу для этой работы, – сказал Бриггс, входя в комнату. – И, – добавил он уже тише, – потому что в какой-то момент Вселенная решила, что я должен страдать.
Я задумалась, относится последняя фраза к делу или к тому факту, что агент Стерлинг дышала ему в затылок. Теперь, зная, что они были женаты, я сомневалась, что его раздражение, когда он выслал меня из комнаты, было исключительно профессиональным. Она забралась в его песочницу – и у них явно имелись проблемы.
– Я отправляюсь с агентом Бриггсом. – Стерлинг демонстративно игнорировала бывшего мужа, обращаясь исключительно к нам. – Если кто-то из вас надеется в этом месяце подойти хотя бы на пять метров к тренировочным упражнениям или зашедшим в тупик расследованиям, лучше бы вам закончить с пробным экзаменом к моему возвращению.
Лия запрокинула голову и рассмеялась.
– Вы думаете, я шучу, мисс Чжан? – спросила агент Стерлинг. Я впервые услышала фамилию Лии, но та и глазом не моргнула.
– Я ничего не думаю, – сказала Лия, – знаю, что вы говорите правду. Но также я знаю, что большие шишки в ФБР не будут в восторге, если вы помешаете их секретным помощникам делать свою работу. Они притащили нас сюда не для того, чтобы мы писали общеобразовательный экзамен, а потому, что мы полезны. Я видела вашего драгоценного папочку, агент Стерлинг. Он играет по правилам, только пока это приносит пользу лично ему, и он определенно не стал бы шантажировать меня, убеждая вступить в программу только ради того, чтобы вы подрезали мне крылья. – Лия откинулась на диван и вытянула ноги. – Если вы думаете иначе, – добавила она и медленно, демонстративно улыбнулась, – то вы врете себе.
Агент Стерлинг ответила не сразу – сначала подождала, чтобы убедиться, что Лия внимательно ее слушает.
– Вы полезны только до тех пор, пока не стали обузой, – спокойно произнесла она. – И, учитывая ваши индивидуальные истории – а в некоторых из них присутствует криминал, мне не потребуется долго убеждать директора, что кое-кто из вас приносит больше проблем, чем пользы.
Дин – сын серийного убийцы, у Майкла проблемы с контролем гнева и отец, который отдал его в ФБР в обмен за отказ от обвинений в налоговых преступлениях. Лия – патологическая лгунья, и, похоже, за ней числились правонарушения. Слоан нацелила катапульту на голову агента Стерлинг. И еще была я.
– Лия, просто сделай ей одолжение и пройди тест, – сказал агент Бриггс голосом человека, предчувствующего приступ головной боли.
– Сделать мне одолжение? – повторила агент Стерлинг. – Ты предлагаешь ей сделать мне одолжение? – Голос Стерлинг зазвучал громче на децибел.
– Лия уже написала тест. – Дин заговорил, прежде чем Бриггс успел что-то ответить. Все присутствующие повернулись к нему. – Она ходячий детектор лжи. Она может решать вопросы с множественным выбором, не приходя в сознание.
Распознавание лжи основано не только на том, какие слова используют люди, но и как их произносят. Если авторы теста писали вопросы, следуя определенной схеме, если между правильными и неверными ответами были тонкие различия, детектор лжи заметит их.
Лия бросила на Дина презрительный взгляд.
– Никогда не даешь мне повеселиться, – буркнула она.
Не обращая на нее внимания, Дин обратился к агенту Стерлинг.
– У вас есть дело? Займитесь им. Не переживайте о нас. С нами все будет в порядке.
У меня возникло ощущение, что на самом деле он говорит: «Со мной все будет в порядке». Что бы она ни говорила, ей, похоже, необходимо это услышать.
«Вы с Бриггсом поймали Дэниела Реддинга, – подумала я, внимательно наблюдая за агентом Стерлинг, – вы спасли Дина». Может, бывшей Бриггса не по душе, что спасенный ею Дин в итоге оказался здесь. Мы жили в доме, где стены завешаны фотографиями серийных убийц, на дне бассейна нарисованы очертания тела – мы жили и дышали смертью и разрушением. Я и Дин – в большей степени, чем остальные.
Если она имеет что-то против программы, почему директор прислал ее на замену Лок? Что-то в происходящем не складывалось.
У Бриггса завибрировал телефон. Он посмотрел на Стерлинг.
– Если мы здесь закончили, местные полицейские прямо сейчас портят улики на месте преступления, а какому-то идиоту пришла в голову светлая идея поговорить с прессой.
Агент Стерлинг выразительно выругалась себе под нос, и я теперь по-другому увидела ее макияж, маникюр и то, как она одевалась и разговаривала. Это был вовсе не способ создать образ профессионализма в глазах остального мира. Это не был защитный слой, чтобы держать остальной мир на расстоянии. Она делала это, чтобы удерживать прежнюю Веронику Стерлинг – ту, которую описывал Дин, – внутри.
Пока я крутила в голове эту мысль, Бриггс и Стерлинг удалились. В тот момент, когда за ними закрылась входная дверь, Лия, Майкл и Слоан бросились к пульту от телевизора. Слоан успела первой. Она включила местный новостной канал. И в следующую секунду я поняла почему.
«Какому-то идиоту пришла в голову светлая идея поговорить с прессой».
Агент Бриггс не стал бы рассказывать нам ничего об активном расследовании. Программа обучения прирожденных официально подразумевала работу только над старыми, зашедшими в тупик делами. Но если до прессы долетело что-то о расследовании, из-за которого Бриггса снова вызвали на задание, у нас появится дополнительный источник информации.
