Слоан, совершенно не замечая стального тона в голосе агента Стерлинг, ответила с улыбкой:

– В интернете появилось видео со смартфона.

Агент Стерлинг закрыла глаза, слегка наклонила голову и вдохнула. Я буквально услышала, как она мысленно считает до десяти. Открыв глаза, она посмотрела на меня.

– А каково твое участие в этом, Кассандра?

Я могла сказать ей, что Слоан соорудила эту копию места преступления по своей инициативе, но я не хотела бросать соседку на растерзание волкам. Встав между Слоан и Стерлинг, я решила обратить гнев агента на себя.

– Мое участие? – повторила я, стараясь подражать Лии или, возможно, Майклу. – Давайте назовем это моральной поддержкой.

Стерлинг выпятила губы, а затем снова повернулась к Слоан.

– Есть какая-то конкретная причина, по которой тебе захотелось воспроизвести это место преступления? – спросила она чуть мягче.

Я попыталась поймать взгляд Слоан, подсказать ей, что ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя говорить, что Дин рассказал нам о своем отце.

Слоан поймала мой взгляд и кивнула. Я слегка расслабилась, но потом Слоан снова повернулась к агенту Стерлинг.

– Дин рассказал нам, что это дело похоже на дело его отца, – констатируя факт, произнесла она.

Слоан явно поняла мой взгляд совершенно противоположным образом.

– И ты воспроизвела место преступления, чтобы проверить, прав ли Дин насчет сходства? – спросила агент Стерлинг.

– Я воспроизвела эту сцену, чтобы Кэсси могла на нее посмотреть, – охотно пояснила Слоан. – Она объяснила, что Дину нужно больше пространства, и мы даем ему пространство.

– Ты считаешь, что это так выглядит? – спросила агент Стерлинг, взмахнув рукой в сторону машины. – Я готова убить студента, который слил видео. Увидеть это – последнее, что нужно Дину. Но ты знаешь, что предпоследнее, что ему нужно? Чтобы кто-то воссоздал эту сцену у него в подвале! Вас прошедшее лето ничему не научило?

Вопрос был адресован прямо мне. В голосе агента Стерлинг не слышалось злости или упрека. В нем звучало удивление.

– Когда директор узнал, чем Бриггс занимается с Дином, используя его, чтобы раскрывать дела, Бриггса едва не уволили. Его должны были уволить. Но Бриггсу и моему отцу каким-то образом удалось прийти к компромиссу: бюро предоставляет Дину дом, опекуна, обучение, а Дин помогает с зависшими делами – не с актуальными. Вы ни в коем случае не должны были оказаться на передовой. – Агент Стерлинг помолчала, и в ее глазах мелькнула какая-то смесь гнева и разочарования. – Я отводила взгляд. До этого лета.

«До этого лета» – тогда нам дали работать над активным расследованием, потому что убийца пытался добраться до меня.

Слоан бросилась защищать меня.

– Это убийца вышел на контакт с Кэсси, а не наоборот.

Выражение лица Стерлинг смягчилось, когда она перевела взгляд на Слоан.

– Дело не в том, что случилось летом. Дело в том, что никто не допускал вас к работе над этим делом. Мне нужно, чтобы вы обе пообещали в это не лезть: никаких моделей, никаких профайлов, никаких взломов.

– Никаких взломов, – согласилась Слоан. Она протянула руку, чтобы закрепить обещание рукопожатием, и, прежде чем агент Стерлинг успела что-то сказать по поводу ее избирательного слуха, добавила: – Если бы все жители города Куантико решили пожать друг другу руки, получилось бы 157 080 комбинаций рукопожатий.

Агент Стерлинг слегка улыбнулась и приняла рукопожатие.

– Никаких взломов и никаких симуляций.

Слоан убрала руку. Из-за темных кругов под глазами она казалась младше, уязвимее, может быть, более хрупкой.

– Мне нужно заниматься симуляциями. Я не могу этого не делать.

Будучи профайлером, агент Стерлинг должна была уловить то, что Слоан не произносила вслух: создание этой модели – это то, что она могла сделать для Дина, это ее способ справиться и с собственными эмоциями. Она не могла этого не делать.

– Не по этому делу, – ответила агент Стерлинг. Она повернулась ко мне: – Никаких исключений. Никаких оправданий. Эта программа продолжает существовать, только пока выполняются правила. – Агент Стерлинг явно считала, что ее дело – следить за их выполнением. – Вы работаете над старыми делами и делаете это только с разрешения – моего или агента Бриггса. Если вы не можете следовать этим простым правилам, обузой становитесь не только вы, но и вся эта программа. – Агент Стерлинг посмотрела мне в глаза, и я отчетливо ощутила, что она хочет, чтобы эти слова прозвучали как угроза. – Я понятно объяснила?

Я еще отчетливее увидела то, что подтвердило мое первое впечатление об этой женщине: для нее это не просто работа, тут нечто личное.

– Она в каком-то смысле угрожала закрыть всю программу.

Майкл откинулся в своем кресле.

– Она профайлер и точно знает, какие угрозы позволят ей держать нас под контролем. Она тебя раскусила, Колорадо. Ты командный игрок, поэтому она угрожает не только тебе, а и нам.

Мы с Майклом сидели в гостиной. Слоан, Лия и Дин сдали пробные экзамены вчера – с блестящими оценками. Мы с Майклом их так и не сдали, но выполненные задания под нашими именами почему-то оказались сделаны. Похоже, Лия была щедра, но недостаточно, чтобы обеспечить нам и хорошие оценки. В результате нам с Майклом настоятельно рекомендовали засесть за учебу.

Я оказалась исполнительнее Майкла.

– Если бы ты была на ее месте, – спросил он, лукаво улыбаясь, – как бы ты угрожала мне?

Пришлось отвлечься от теста. Я просматривала ответы, которые Лия заполнила за меня, исправляя ошибки.

– Хочешь, чтобы я угрожала тебе?

– Я хочу узнать, как ты угрожала бы мне, – уточнил Майкл. – Разумеется, угроза закрытия программы не сработает. Не то чтобы я испытывал теплые чувства к ФБР.

Я постучала карандашом по бумаге. Вопрос Майкла давал приятную возможность отвлечься.

– Я начала бы с твоего «Порше», – сказала я.

– Если я буду плохим мальчиком, отберешь у меня ключи? – Майкл поиграл бровями, одновременно двусмысленно и смешно.

– Нет, – ответила я не задумываясь, – если будешь плохим мальчиком, я отдам твою машину Дину.

На мгновение повисла потрясенная тишина, а затем Майкл прижал руку к сердцу, словно его поразил выстрел, – жест, который выглядел бы смешнее, если бы в него недавно не стреляли на самом деле.

– Ты сам напросился, – сказала я. Майкл должен уже научиться не бросать мне перчатку, не будучи готовым к тому, что я приму вызов.

– Вот это и правда низко, Кэсси Хоббс! – Он явно был впечатлен.

Я пожала плечами.

– Вы с Дином будто заклятые враги или братья, которые вечно соревнуются. Ты предпочел бы, чтобы я сожгла твою машину, но не отдала ее Дину. Это идеальная угроза.

Майкл не стал возражать. Вместо этого он покачал головой и улыбнулся.

– Хочешь что-нибудь еще сказать, пока у тебя садистский период?

Я ощутила, как воздух будто выдавило у меня из легких. Он не мог знать, какой эффект на меня произведут эти слова. Я вернулась к тесту, позволив волосам упасть на лицо, но поздно – Майкл уже заметил промелькнувшие на нем ужас – ненависть – страх – отвращение.

– Кэсси…

– Я в порядке.

Лок была садисткой. Часть удовольствия, которое она получала от убийств, заключалась в том, что она представляла ощущения своих жертв. Я же не хотела причинять никому боль. Никогда. Но я прирожденный профайлер и инстинктивно распознаю слабости других. Знать, чего хотят люди, и знать, чего они боятся, – две стороны одной и той же монеты.

Майкл ведь даже не назвал меня садисткой. Я понимала это, и он понимал, что я не причиняла никому боль намеренно. Но иногда знание, что ты можешь что-то сделать, почти так же невыносимо, как и само реальное действие.

– Эй! – Майкл наклонил голову и всмотрелся в мое лицо. – Я пошутил. Не надо изображать Грустную Кэсси, ладно?