— Так себе, — Стерлинг обернулась к нам. – Как ты, Кэсси? – спросила она. Что-то в её голосе подсказало мне, что она знает ответ на свой вопрос.

Некоторые считают, что заживая после перелома, кости становятся крепче. В хорошие дни я говорила себе, что это правда, что каждый раз, когда мир пытается сломать меня, я становлюсь всё сильнее. В плохие дни я подозревала, что навсегда останусь сломленной, что кое-что во мне никогда не будет правильно – и именно благодаря этому я хороша в своей работе. Именно благодаря этому этот дом и эти люди стали моим домом.

— Я в порядке, — сказала я. Лия не стала комментировать мой ответ на вопрос агента Стерлинг. Слоан же наклонила голову на бок, в замешательстве глядя на Стерлинг.

— Вы вернулись, — сказала агенту Слоан, хмурясь. – Вероятность вашего возвращения была довольно мала.

Агент Стерлинг развернулась к коробкам на своей кровати.

— Если шансы невелики, — произнесла она, доставая что-то из одной из коробок, —стоит сменить правила.

Глядя на выражение лица Слоан, не приходилось сомневаться, что эта фраза показалась ей неясной. Я была слишком занята мыслями о том, что Стерлинг имела в виду, сказав об изменении правил, так что не обратила внимания на её слова о вероятностях и шансах.

Тебя похоронили заживо в стеклянном гробу со спящей коброй на груди. Я подумала об игре, в которую Стерлинг играла со Скарлетт Хокинс. В невероятных ситуациях требовались невероятные решения. Вероника Стерлинг хотела распустить нашу программу, но всё кончилось тем, что она переехала в наш дом.

Что-то здесь не так.

— Значит, ты больше не будешь убегать?

Я обернулась и увидела стоящего в дверном проеме Джадда. Я обдумала его вопрос, гадая, как долго он стоял там. Он наблюдал за агентом Стерлинг с самого детства. Когда она ушла из ФБР и повернулась спиной к этой программе, они отдалились друг от друга.

— Я никуда не сбегу, — сказала ему Стерлинг. Она подошла к прикроватной тумбочке и развернула предмет, который она держала в руках, выбрасывая оберточную бумагу.

Фоторамка.

Прежде чем я успела подойти ближе, я знала, что я увижу в той рамке.

Две маленькие девочки, темноволосая и блондинка. Обе широко улыбаются в камеру. У той, что меньше – Скарлетт – не хватало двух передних зубов.

— Я никуда не сбегу, — повторила Стерлинг.

Я взглянула на Дина, инстинктивно чувствуя, даже прежде чем наши глаза встретились, что он думал о том же, о чём и я. Стерлинг слишком долго держала свои эмоции на замке. Она так долго пыталась ничего не чувствовать, старалась удержать под контролем ту женщину, которой она когда-то была.

— Не хотелось бы прерывать такой трогательный момент, — произнес Майкл достаточно едко, чтобы я поняла, что он говорил не только о моменте между Стерлинг и Джаддом – он намекал на синхронность между нами с Дином. – Но я заметил в вашей челюсти намек на напряжение, агент, — взгляд Майкла порхал слева направо, сверху вниз, примечая каждую деталь в осанке и выражении лица Стерлинг. — Но не от напряжения, а от… предчувствия.

В этот миг кто-то позвонил в дверь, и Стерлинг выпрямилась, выглядя немного более внушительно, чем миг назад.

— Гости, — коротко сказала она Джадду. – В множественном числе.

Первым появился Бриггс, следом за ним – директор Стерлинг. Я думала, что на этом всё и кончится, но затем стало ясно – мы ждем кого-то ещё.

Кого-то важного.

Через несколько минут к дому подъехал темный седан. Из машины вышел мужчина. Он был одет в дорогой костюм и красный галстук. Он шел целеустремленно, словно каждый его шаг был частью великого плана. Когда мы все расселись в гостиной, агент Стерлинг представила его нам как директора Национальной Разведки.

— Главный советник в Совете национальной безопасности США, — выпалила Слоан. – Докладывает напрямую президенту. Глава разведсообщества, включающего в себя семнадцать подразделений: ЦРУ, АНБ, Управление по борьбе с наркотиками…

— И ФБР? – сухо предположила Лия, прежде чем Слоан успела перечислить все семнадцать агентств, которыми руководил сидящий перед нами мужчина.

— До прошлой недели, — сказал мужчина в красном галстуке, — я понятия не имел о существовании этой программы.

Вскоре цель встречи прояснилась. Если шансы невелики, стоит сменить правила. Агент Стерлинг доложила о программе «Естественных».

— Я хорошенько обдумал ваш доклад, — сказал агенту Стерлинг директор Национальной Разведки. – Плюсы и минусы этой программы. О её сильных и слабых сторонах.

Он задержался на слове «слабых». Лицо директора Стерлинга не выражало никаких эмоций. Этот мужчина был его начальником. Он мог распустить эту программу. А может директор считал, он мог сделать и что-то похуже. Сколько законов нарушила агент Стерлинг, не докладывая об этой программе?

Агент Стерлинг переезжает сюда. Я уцепилась за этот факт. Наверняка это значило, что босс её отца приехал сюда не для того, чтобы распустить программу. Наверняка.

Почувствовав, что не только директора Стерлинга расстроили его слова, глава Национальной Разведки обратился к нам.

— Кажется, агент Стерлинг считает, что это программа спасает жизни – и что если бы вам позволили принимать участие в ведущихся расследованиях, вы смогли бы спасти ещё многих людей, — директор Разведки сделал паузу. – А ещё она считает, что вы не можете соблюдать осторожность, и ни одному агенту, вовлеченному в ведущееся расследование, не важно, насколько благи его намерения, нельзя доверить ваше физическое и психологическое самочувствие.

Я взглянула на агента Стерлинг. Он обвинял не только программу, но и то, что она позволила нам делать.

Что, если они позволят нам остаться, но не подпустят к настоящим делам? Прежде чем я пришла сюда, мне хватало тренировок в профилировании людей, но теперь этого было мало. То, через что я прошла, должно было что-то значить, мне нужна была цель. Я должна была помогать людям.

— Основываясь на оценке агентом Стерлинг рисков, присущих этой программе, — продолжил директор Национальной Разведки, — она рекомендует изменить структуру программы так, чтобы Джадд Хокинс был назначен вашим представителем, и все до единого отклонения от протокола были одобрены вышеупомянутым представителем, независимо от потенциальной выгоды для расследования.

Изменить структуру. Я обдумала эти слова.

Директор Стерлинг едва заметно сжал зубы, но в целом его лицо осталось безучастным. Если рекомендации его дочери будут одобрены, решать что мы можем, а чего не можем делать будет Джадд. Джадд, а не директор Стерлинг.

— Вам исполняется восемнадцать меньше чем через год? – спросил мужчина, пришедший сюда, чтобы принять решение, от которого зависело наше будущее. Из уст кого-то, кто напрямую докладывает президенту, слова прозвучали скорее как приказ, чем как вопрос.

— Осталось двести сорок три дня, — подтвердила Слоан. Остальные просто кивнули.

— Они остаются за кулисами, — он перевел свой тяжелый взгляд на директора. – Таковы правила.

— По рукам.

— Агенты Стерлинг и Бриггс будут наблюдать за их участием в каких-либо расследованиях, одобрять которые будет Майор Хокинс. Когда дело дойдет до того, что входит в сферу действия этой программы, а что нет, последнее слово за ним – даже для вас.

Директор окаменел, но не колебался с ответом.

— По рукам.

— И в следующий раз, когда решите проспонсировать неофициальную новаторскую программу – лучше передумайте.

Директор Национальной Разведки не дал директору Стерлингу шанса ответить. Он кивнул всего один раз и ушел.

— Думаю, я озвучу общую мысль, — сказал Майкл, — когда спрошу, что здесь только что произошло?

Правила только что изменились, — подумала я.

— Программа «Естественных» только что получила немного контроля, — ответила агент Стерлинг. – Появятся кое-какие новые правила. Новые инструкции. И они будут что-то значить. Никаких больше исключений – даже для меня, — она говорила строго, но Майкл видимо увидел что-то, невидимое для меня, и усмехнулся. Агент Стерлинг тоже улыбнулась – глядя прямо на меня.