– Если ты обещаешь сходить со мной в кино, – какой же он милый. Кирилл из таких парней, который нравится всем девушкам. Всем. И даже мне, но я буду вынуждена его продинамить. Кажется, так сейчас говорят?

Я записываю какой-нибудь несуществующий номер, и сразу же набираю номер босса, – ведь именно за этим я сюда и пришла.

– Приезжай, – «все готово», – я хочу домой, – «можете следить за ним».

– Отличная работа, – раздается хриплый голос. Крепкие сигареты и возраст дают о себе знать. – Завтра в восемь будь у меня.

– Хорошо, – «спасибо, всегда рада помочь». – Буду ждать, – «буду в восемь ровно».

Отключаюсь и отдаю телефон Кириллу.

– Спасибо большое. Приятно было познакомиться, – улыбаюсь с зубами.

Я разворачиваюсь в надежде смыться отсюда, но голос Кирилла на мгновение останавливает меня.

– Но я даже не знаю твоего имени, – кричит он мне в спину.

– Анна, – кричу ему в ответ и ухожу.

Так, а теперь нужно уходить отсюда.

Я вышла из сада и теперь мне как-то нужно протиснуться через подвыпившую толпу студентов. Это не так просто; на меня уже успели вылить два стакана каких-то дурнопахнующих напитков, и, кажется, меня сейчас стошнит. Я пытаюсь не раскричаться и не поубивать кого-нибудь, потому что терпеть не могу людей. Особенно пьяных людей, которые выливают на меня жидкость, предназначенную для расслабления в теле и тумана в голове. Я просто ненавижу пьяных людей. Терпеть их не могу. Я прекрасно понимаю, что все когда-то выпивают, и я не виню их, а виню себя, что вообще сюда пришла.

Я доверилась однажды и доверилась дважды, и теперь я здесь. Из-за доверия. Все беды людские из головы, которая придумывает чушь, типа любви и счастливой жизни.

– Ой, прости, – слышу я до того, как на меня вылили еще что-то.

Клянусь, что один раз люди достанут меня так, что я закачу глаза и увижу свой мозг.

Я раздраженно втягиваю воздух через нос и отталкиваю еще одного парня на своем пути. Поворачиваю налево, и тут мой взгляд устремляется в окно, где в комнате, опершись о стенку, со стаканом в руках стоит Илья. Его голова опущена вниз, глаза устремлены в одну точку. Я закусываю губу и хочу пойти дальше, но не могу.

Я бегло осматриваю его, запоминая детали в его позе. Мысли наталкивают меня остаться и пойти к нему, но я знаю, что нельзя. Мне нужно избавиться от Ильи. Мне нужно, чтобы он оставил меня в покое. Илья мешает мне и моим планам.

Словно почувствовав мой взгляд, он поднимает голову и тут же останавливается на мне. Его глаза немного пьяные, движения чуть замедленные. Илья отталкивается от стены, подходя ближе к окну. Это как в прошлом – он идет на меня, а я машинально хочу отойти назад. Меня тянет, как магнит, к нему, но с тем же и отталкивая.

Мы смотрим друг другу в глаза. Никто не отводит взгляд. И это не игра. Это смесь страсти, ненависти, любви и желания. Я понимаю, что это все запретно, но все равно тону в его глазах. Когда-то в моих любимых глаза. Мне, как и прежде, хочется раствориться в нем. Мне, как и прежде, хочется поцеловать его, привести к себе в квартиру и обнять. Лечь на кровать и вдыхать его запах. Слышать, как он улыбается. В темноте касаться руками его лица. Я жила благодаря мечте о нем. Мы были как целое с ним вдвоем. Словно мы на планете одни. Это было только между ним и мной.

– Не забывай дышать, забывай чувствовать.

Но это растворилось. Оно улетело в Америку. И пусть остается там, ведь охота началась.

( прим. автора: Предпредпоследний абзац писался под трек L’one – В городе погас свет. P.S. спасибо брату за этот трек, он почему-то вдохновил меня)

Глава 6. Целуй меня, пока лучи не целятся в нас

Я останавливаю свою машину перед шикарной многоэтажкой. Здесь все кричит и шепчет о роскоши жильцов, которым довелось здесь жить. В чем-то им даже можно позавидовать. И я сейчас говорю далеко не про деньги. Здесь много семей, которые живут душа в душу с маленькими детками. Есть также мужчины с заработком выше среднего, эдакие холостяки; они наслаждаются тем, что могут оттрахать девушек и свободно выпроводить их из квартиры. Пока что всё. Других я попросту не замечаю – они мне не интересны.

Моя семья разрушена, мой холостяк – давно не холостяк. Поэтому мне приятно наблюдать за двумя видами этих жильцов.

Почти дойдя до подъезда, я слышу звонкий голос. И сразу же его узнаю.

Вскидываю свою голову вверх по направлению к крыше. Там стоит она, еще одна невинная жертва злых и убийственных рук. Морально убийственных. Раскинув руки в стороны, она поддается лицом навстречу ветру. Ее губы произносят строчки уже, наверное, давно всем известной в этом районе песни. Волосы колыхаются на ветру, иногда попадая на ее лицо. Эта девочка маленькая и худая, с русыми волосами, чуть полными губами, и глазами, как у меня. Она – моя точная копия. Если вы посмотрите на нее, то увидите, какой я была восемь лет назад.

Я достаю телефон из сумки и набираю эсэмэску своему боссу, неофициальному, конечно.

«Она на крыше. Справлюсь сама».

Ключи бренчат в моей руке, когда я открываю подъездную дверь. Ответ приходит спустя некоторое время. Он велит, чтобы мы вернулись сразу же, как только пройдет очередной приступ.

В последнее время они заметно участились, но она никогда не доходила до самоубийства. Ей просто не хватало смелости, да и гордость мешала. Она рассказывала мне, что с помощью приступов ей нравится находиться на грани жизни и смерти, что она не сломалась. Точнее не позволила ему – на этот раз действующему одному – показать, что сломалась.

– Это ребячество, в неком роде, – призналась она. – Ты идешь на крышу, пролазишь через ограду, ломаешь замок с помощью какой-нибудь железки. Выходишь, и – бум! – вся твоя прожитая жизнь как на ладони. Можешь ходить по краю или осматривать окрестности, которые вдали-вдали от тебя. Но, как для меня, ходить по краю куда познавательней. Знаешь, сколько мыслей пролетает в твоей голове тогда? Прекрасных и порочных.

Знаю, я все это знаю.

И поэтому иду к ней. Я знаю, что ей нужен кто-то вроде меня, потому что в ее ситуации мне хотелось поговорить с тем, кто хоть отчасти понимал меня. В мое время таковых не было. Ирины было достаточно, но все равно в какой-то момент мне хотелось бросить все. И себя тоже.

Погода сегодня ветреная, но жаркая; я снимаю каблуки, чтобы подняться по лестнице. Сгибаюсь и пролезаю на крышу. Слышу строчки:

Целуй меня,

Пока лучи не целятся в нас,

Пока еще мы что-то чувствуем,

Пока мы еще здесь.

Целуй меня.

Я ненавижу, когда ты так нужен.

Потом ведь все намного может быть хуже…

Ты выдыхаешь: у нас есть час, час.

Один час.

Твои руки теплы, значит, выстрел будет метким.

Будут четки круги на воде, и тонкой веткой

Я останусь смотреть, как они летят стремительно вниз.

Научи меня так, please.

И я буду молчать, никогда нигде об этом…

Я не буду бояться остаться один на один

В этой комнате цветных пелерин.

Тобою связанных на мне пелерин.

Когда я подхожу к ней, она тихо вздыхает и садится на край. Я перекидываю ноги и сажусь рядом с ней.

– Опять на краю? – спрашиваю спокойно.

– Опять на грани.

После маленького молчания я произношу:

– Пора заканчивать с этим.

– Ты так считаешь? – она поворачивает ко мне свое лицо, и я вновь вижу себя. Те же большие опустошенные глаза. Ту же больную ухмылку на устах. Волосы, которые давно не причесывали, и одежду, висящую мешком на ее теле.

Ее взгляд нуждается в помощи, но не только в моей, а в мужской. Чтобы ее погладили по волосам, прижимали к сильному телу и не отпускали. Дать надежду, что когда-нибудь все будет хорошо. Но не обрывать ее, как это было со мной.

– Кто он? – тихо и восторженно спрашивает она. – Кто этот парень?

Я отворачиваю голову и снова смотрю на крыши домов.

– Нет никакого парня.

– Нет, он есть, – упрямо заявляет она. Еще одна общая черта наших характеров. – Ты бы видела, с какой жадностью и нежностью ты смотрела на меня.