В памяти всплыли пронзительно серые глаза, так странно смотрящие на него. Он вспомнил этого странного японца: черные прямые волосы, идеальный порядок которых нарушил легкий ветерок, боевые мечи на поясе, развевающиеся полы кимоно…

Скрежет железной двери прервал его воспоминания. Внутрь вошел человек, и дверь за ним закрылась.

Себастьян увидел сидящего у стены Кая с бледным лицом и закрытыми глазами.

— Тебе нехорошо? — с беспокойством в голосе спросил Себастьян, склоняясь над ним.

— Зачем пришел? — Кай зло посмотрел на него.

Наткнувшись на его взгляд, Себастьян отступил на шаг назад, затем сел на кровать.

Повисла тишина. Никто не начинал говорить первым.

— Сними, пожалуйста, наручники — рукам больно, — Кай посмотрел на Себастьяна. — Пожалуйста. Не убегу, обещаю. Ненавижу, когда наручники надевают: сразу плохие воспоминания накатывают, — Кай уже не злился, руки действительно болели, но главное — это отвратительное чувство беспомощности.

Себастьян услышал в словах Кая мольбу о помощи. Он не мог, не хотел мучить его. Ни физически, ни душевно.

Он опустился на одно колено перед ним и аккуратно расстегнул наручники.

— Тебе закурить дать? — спросил Себастьян и, не дожидаясь ответа Кая, раскурил сигарету и дал ему. Закурил вторую для себя. Потом вернулся обратно на кровать.

Опять повисла тишина.

— Я не могу так поступать с тобой, не хочу. Никто не тронет Фрола. Пока. Если он не нарвется на что-то более серьезное — тогда я ничего уже обещать тебе не смогу.

Кай смотрел в глаза Себастьяну, когда тот говорил. Он чувствовал искренность его слов. Именно поэтому между ними и установились дружеские отношения. Ведь он знал, что под маской жестокости и властности Себастьян скрывает свою душу, которая не зачерствела в этой войне.

Себастьян подошел к Каю и протянул руку, чтобы помочь встать.

Кай обхватил его ладонь своей. Встал. Они обменялись рукопожатиями.

— Пойдем, ты свободен. Останешься сегодня у нас?

— Нет, я поеду. Сейчас мое присутствие здесь нежелательно: это взбесит Шера.

— Я провожу тебя до машины.

Молча выйдя на улицу, где уже стемнело, они закурили еще раз. Разговорились. Говорили обо всем подряд, как всегда.

Так бы и болтали дальше, но нужно было ехать.

Себастьян сказал своим, чтобы довезли Кая, куда он скажет. Еще раз обменявшись рукопожатиями, Кай сел в машину.

Вернувшись в гостиную, Себастьян наткнулся на горящий негодованием взгляд Шера.

— Ты его отпустил?! — прохрипел он. — Что, на сегодня все отменяется?! Что-то я не понял, что здесь происходит. Какая то параша: Фрол нас опускает, а мы все терпим!

Себастьян резко схватил Шера за ворот одежды.

— А теперь слушай меня! Я не хочу из-за куска го**а потерять Кая. Он единственный, кто нас поддерживает, кто нам помогает. Или вы все это забыли? Когда вас на передовую бросают, кто вас там прикрывает, кто не дает, чтобы вас как пушечное мясо использовали? Кто с вами в окопах сидит? Кай! Кто здесь перед начальством вас отмазывает, все для нас делает? Фрол стоит того, чтобы навсегда потерять расположение Кая? Стоит?! Нет! Мы с Фролом разберемся. Но так, чтобы Кай на нас обиды не затаил. Не время сейчас Фрола трогать. Не время…

Себастьян оттолкнул от себя Шера. Грозно обвел всех взглядом.

— Все всё поняли?! — в такие минуты он был страшен. Это был лидер, вождь, расчетливый политик, умный руководитель. Он знал, что нужно сказать своим подчиненным, чтобы его власть не только не пошатнулась, а, наоборот, укрепилась.

Все молча склонили головы.

Власть Себастьяна была непоколебима над всеми ними.

Иртыш довольно улыбнулся. Хороший у него ученик, хоть и молод еще, но таким можно гордиться!

***

Кай попросил довезти его до квартиры. Уже на подъезде к ней дорогу им резко преградил другой УАЗик, из которого выпрыгнул офицер и подбежал к их машине.

— Почему телефон не работает? Тебя уже все обыскались! Там духи оборону прорвали, где японцы стоят. Они помощи просят. Выезд через двадцать минут. В штаб пулей, там все! — прокричав это, офицер прыгнул в свою машину и уехал, видно, еще кого-то искать.

— Ну что, тебя в штаб везти? — спросил браток, сидящий справа от водителя.

— Да, в штаб.

— А ты спишь когда-нибудь? — почти заботливо спросил он.

— Там до огневой точки ехать прилично, вот и посплю.

— В БТРе-то? — Немного помолчав, ответил он. — Ты телефон у нас забыл. Привезти?

— Пусть у вас полежит, а то последний пулей прошило, фотки классные на комп не успел перебросить. Жалко было.

Ребята на переднем сидении переглянулись. Кай говорил это спокойно, без геройства, обыденно. Это была его повседневная жизнь.

Машина остановилась около штаба. Кай попрощался с ними и пошел внутрь.

В штабе было много народу. Полковник планировал масштабную акцию, поэтому вызвал основной офицерский состав.

Каю сразу уступили место за столом, дали сводки и данные о происходящем. Ввели в курс дела.

Суть его такова. Лагерь Такеру был разбит рядом с кишлаком в низине ущелья.

При словах о Такеру Кай сразу вспомнил этого высокого японца и их встречу на дороге. Значит, ему второй раз его спасать придется?

К ним должно было прийти подкрепление, но оно задержалось. Одно из бандформирований спустилось с гор в ущелье и напало на их лагерь. Самая ближайшая подмога — только их бригада.

Руководство сверху рвет и мечет, так как в сложившейся политической ситуации нужно оказать помощь союзнику. Ведь так долго все шли к подписанию договора о совместных действиях. Наконец-то русские и японцы объединились. И эта помощь укрепит их дружеские отношения.

Распланировав действия, они пошли к выходу, где их ждали БТРы.

Поспать в дороге особо не удалось. Постоянно работала рация, передавали последние данные меняющейся картины боя, да и трясло так, что все тело болело, как будто его били палками.

До японцев ехали всю ночь, и только к утру их бригада оказалась на месте.

Первую часть задания они выполнили достаточно легко. Под напором БТР и идущей сзади пехоты духи отступили в горы, но не все — часть из них осталась в кишлаке. Пришлось оставить БТРы и пойти прочесывать кишлак. И русские, и японцы — все ринулись в бой.

Кишлак оказался достаточно большой. Духи были везде. Хаотичная стрельба слышалась отовсюду.

Прочесывая улочку за улочкой, Кай заметил дерущегося японского воина; он узнал его — это был Тоями. Почему-то он был один, без своей свиты. С мечами на него наседали пять духов. Тоями удавалось держать их на расстоянии, отбиваясь своим мечом.

Кай, оценив расстановку противников, хотел снять двоих из автомата, но понял, что кончились патроны. Не медля ни секунды, он бросился к одному из духов, всадил в него нож, одновременно выхватывая у него меч из руки. И в следующем прыжке оказался спиной к спине с Тоями. Тот резко обернулся, его глаза расширились.

— Вот, проходил мимо, увидел, как ты здесь веселишься, решил присоединится. Не против? — говорил Кай на японском, одновременно отражая удары двух духов.

— Я рад тебя видеть, — ответил тот, тоже отражая удары своим мечом.

Быстро прикончив нападавших, Кай и Тоями стали продвигаться по улочкам кишлака. Им удивительно быстро удалось работать вместе — один прикрывал, другой стрелял или рубил, и наоборот. Они сразу стали понимать друг друга с полуслова. Четыре пары глаз намного лучше двух. А смелости им обоим было не занимать.

В очередной раз расправившись с пятью противниками, они присели за стеной, чтобы перезарядить оружие и перевести дыхание.

— Давай покурим, — сказал Кай, доставая сигареты и одновременно перезаряжая автомат.

Тоями взял у него сигарету, прикурил и вернул Каю.

Кай жадно затянулся. Его лицо было перемазано кровью, грязью и копотью от взрывов. Но это не портило его. Утонченные черты лица приковывали взгляд Тоями. Возможно, он дольше, чем позволяли приличия, задержал на нем свой взгляд.