Кай, как обычно, на автомате взял вилку и начал ковыряться ей в тарелке.

— Что там у вас с Фролом произошло? Руки распускает? — Себастьян пристально смотрел на Кая.

— Ничего серьезного, просто выпили немного лишнего, бывает.

— У Фрола теперь это часто "бывает", — зло сказал Шер. — Пора ему кое-что объяснить.

Кай отложил вилку и посмотрел на Шера — ему не понравился тон, которым Шер это произнес. Это была не угроза Фролу — это было принятое решение по отношению к нему.

— Что вы решили? — Кай вышел из-за стола.

— Что ты так за него волнуешься? Он все время докапывался до тебя, сегодня вообще драться полез и с нами вел себя неуважительно — мы не забыли его высказываний, — Шер говорил зло, в нем нарастала ярость с каждым словом. — Или ты думаешь, мы простили и забыли?

Шер тоже вышел из-за стола и теперь стоял напротив Кая.

— Я ухожу, — Кай шагнул к выходу, понимая, что сейчас нужно вернуться к Варфоломею, чтобы их предупредить о решении блатных. Хотя его решение и не было озвучено вслух, все и так было понятно. Фрола они не оставят!

Шер и трое его подручных преградили ему дорогу.

— Хочешь предупредить? Или помешать нам? — Шер цинично улыбался, смотря на Кая.

— Пропусти.

— А то что? — в голосе Шера слышалась усмешка. Перевес в силах явно не в пользу Кая.

Кай шагнул вперед, и ему на встречу двинулись трое ребят, которых он несколькими точными движениями раскидал по углам. Шер отлетел последним. Но от двери Кая отделяла целая гостиная.

Все находящиеся в ней встали и замерли, готовясь вступить с ним в схватку.

В руке у Кая блеснул пистолет.

— Не двигаться. Я ухожу.

— Я прошу тебя остаться, — Себастьян встал из-за стола, где сидел все это время, молча наблюдая за происходящим. Он стал медленно приближаться к Каю.

Кай с пистолетом в руке начал отступать к стене.

— Ты выстрелишь? — спокойно спросил Себастьян, глядя ему в глаза.

— Разреши мне уйти, пожалуйста!

— Ты выстрелишь?! — Себастьян продолжал приближаться.

— В тебя — никогда, — тихо сказал Кай, чувствуя, что спиной уже уперся в стену — отступать было некуда.

Себастьян вплотную приблизился к нему, медленно поднял руку и взял из его руки пистолет. Затем защелкнул на руке Кая браслет наручника.

— Дай вторую руку, — сказал Себастьян.

Кай чувствовал, как напряжение последних минут уходит. Силы его покидали. Он безвольно стоял и смотрел на Себастьяна.

Себастьян сам взял его вторую руку и защелкнул наручник, а после резко отвернулся и, возвращаясь на свое место, сказал:

— Отведите его в камеру. Только обыщите сначала.

— Себастьян, послушай, я прошу, оставь Фрола! — недавно раскиданные им братки теперь грубо обшаривали его карманы. Вытащили оружие, нож и мобильник, положили на стол перед Себастьяном, потом подхватили Кая под руки и потащили к выходу из гостиной.

— Наручники с него не снимайте, — сухо сказал Себастьян, смотря в другую сторону.

— Выслушай меня! Фрол... оставьте Фрола, мы с ним вместе на войне... он боевой товарищ, мы столько сражались вместе! Себастьян! — запинаясь, говорил Кай.

Его вытолкнули за дверь и потащили по коридору в сторону, где располагались камеры.

— А он хорош! Троих моих и меня, как кегли, раскидал! Я и не ожидал, — Шер даже не обиделся такому поступку Кая. — А ты был уверен, что он не выстрелит в тебя? — спросил он Себастьяна.

— Да, уверен. Это единственный человек на земле, в котором я уверен, — задумчиво произнес Себастьян.

— Он тебе не простит это, — сказал Иртыш, наблюдавший всю картину, но не считавший нужным вмешиваться. — Ты сейчас потеряешь друга из-за какой-то мрази Фрола.

— Мы живем по своим понятиям, Фрол их нарушил — следовательно, ему нужно преподать урок, — в голосе Себастьяна слышались нотки сомнения.

— Кай не простит тебе. Ты хочешь тронуть его боевого товарища — это перебор! Что ему делать? Ты ставишь его между выбором: ты или этот. Глупо! Не нужно этого делать, не ставь его перед таким выбором. Он давно его сделал — ты его друг! Он за тебя сам готов пулю словить, — Иртыш говорил спокойным, рассудительным голосом. — Я, можно сказать, жизнь уже прожил, а вот такого друга не встретил, — с грустью произнес он.

Себастьян отвернулся, достал сигареты, закурил. На душе у него было муторно. Он понимал, что Иртыш прав. Но что ему оставалось делать? Он сейчас между двух огней — Кай и его дружба и братва и их принципы.

— Ну что, когда идем мочить Фрола? — Шеру не терпелось — он любил издеваться над людьми.

— Когда скажу, тогда и пойдете, — жестким голосом сказал Себастьян. — Пусть твои следят за ним.

— Понял.

Шер позвал своих в сторону, чтобы распределить роли в слежке за Фролом.

***

Кая затолкали в камеру.

Камеры были оборудованы в отдельном корпусе. Они всегда востребованы. Здесь содержались те, кого «перевоспитывали». Небольшая комната с решеткой на маленьком окне, в углу — кровать, сбоку — параша — вот и все удобства.

Его втолкнули внутрь, дверь со скрежетом закрылась.

Он подошел к окну, но оно было достаточно высоко — не заглянуть.

Почувствовав, что усталость наваливается на него, Кай сполз по стене и сел на пол. Посмотрел на свои руки, скованные наручниками. Как же он ненавидит её, беспомощность, полную беспомощность!

Рой мыслей не давал покоя:

«Все стало очень сложно!

Фрол! Нет, я не обижаюсь на него. Ну, ударил — пустяк! Мы столько воевали вместе, да я за него любого порву. Конечно, на него находит это — желание придраться ко мне; возможно, он даже меня ненавидит, впрочем, не он один».

Он знал, его многие ненавидят за то, что начальство относится к нему по-другому, не так, как ко всем.

«Но если бы они знали! Если бы только знали, почему я здесь! И почему ко мне такое отношение».

Быть здесь — это его проклятие, его участь, его приговор, его пожизненный срок. А избавление — это смерть! И если бы не его вера, он сделал бы шаг и прервал этот замкнутый круг. Но он не может. Это его крест, и он должен его нести до конца.

«Как тяжело, как больно, когда люди все воспринимают настолько плоско и однобоко, считая меня привилегированным и ненавидя за это. У меня здесь даже друзей-то и нет. Я один, совсем один все эти годы. А это так тяжело — быть одному!»

Кай вспомнил о Себастьяне. Конечно, Себастьян его друг. Но он не военный, он заключенный, отбывающий здесь свой срок в штрафбате. Правда, из штрафбата он сделал государство в государстве, а себя поставил руководить всеми — ну и молодец, честь ему и хвала.

«Себастьян молодец. Навел порядок. Жестко, конечно, но по-другому здесь нельзя. Люди только тогда подчиняются беспрекословно, когда боятся своего руководителя, зная, что за неподчинение им грозит смерть.

Да, Себастьян — мой друг. Хорошо, что я могу к нему приехать и вот так отдохнуть, хотя сегодня отдых явно не удался.

Я понимаю Себастьяна, почему он здесь меня закрыл. Даже не обижаюсь на него».

Себастьяну тяжело сохранять власть здесь, среди людей, которым терять давно нечего. Это штрафбат, и их отправляют на передовую, когда знают, что шансов выжить нет. Что может подчинить этих людей? Только жестокий лидер!

«Сейчас Себастьян не может по-другому поступить со мной, иначе его власть пошатнется.

Я тоже прибегнул к единственному способу — воспользовался пистолетом. Но Себастьян знал, что я никогда в него не выстрелю. Я лучше в себя выстрелю!» — Кай улыбнулся, вспоминая их первую встречу. Это было давно. Столько лет прошло, но их по-прежнему многое связывает. Они многое пережили вместе. У него сейчас к нему даже обиды нет за то, что посадил его здесь в наручниках.

Потом он вспомнил о Фроле.

«Варфоломей и ребята... Что теперь будет?! Я не предотвратил это и не смог предупредить!

Как все запутано. Я должен был что-то сделать. Но что? Как теперь спасти Фрола»?!

Кай откинул голову и прижался затылком к стене, закрыл глаза. От вихря мыслей и своей беспомощности в неотвратимости происходящего накатило чувство слабости в теле. Он просто сидел у стены и ждал.