— Потерпи еще, мой мальчик, все будет хорошо, — прошептал он, склоняясь над ним.

Когда Кай начинал от боли сильнее сжимать его руку, Тоями шептал ему нежные слова, стараясь хоть этим облегчить его боль.

К концу операции Кай начинал отключаться, Тоями поднес к его носу платок с нашатырем и тихо прошептал:

— Дыши, мой хороший, дыши.

Кай держался. Он привык к боли, привык ее переносить. В его жизни было слишком много ее, слишком много...

Переносить боль ему помогала и восточная духовная практика, когда он абстрагировался от боли, уводил от нее свое сознание. Чувство боли, конечно, оставалось, но сама боль притуплялась. Правда, на такое расходовалось слишком много энергии и сил.

Коджи закончил. Пулю было не сложно вытащить, она была видна во входном отверстии. На рану он наложил несколько швов, чтобы стянуть края, все это обработав антисептиком, он закрыл марлевыми салфетками. Затем Тоями приподнял Кая, и Коджи обмотал вокруг него бинт, который плотно прижал все к ране.

Тоями отнес на руках Кая в их машину, аккуратно опустил на заднее сиденье. Подумав о том, какой он легкий.

С Коджи они собрали все лишнее с дороги, закрыли джип Кая и вернулись к своему. Коджи сел за руль, а Тоями, сев ссади, обнял Кая, который после всего находился в полубессознательном состоянии.

— Как он? — обеспокоено спросил Коджи, ведя машину.

— Температура поползла вверх, весь горит.

— Ничего, это хорошо. Организм борется. Немного осталось, мы скоро приедем.

Тоями нежно протер лоб Кая салфеткой, сейчас голова Кая лежала на его плече. Тоями бережно обнимал его за плечи и постоянно подносил к его пересохшим губам бутылку с водой.

***

Заехав на территорию своего штаба, они сразу направились в сторону здания госпиталя. Коджи заранее по телефону обо всем договорился. Их уже встречали. Тоями отказался от носилок и на руках донес Кая до его палаты. Там — положил его на кровать.

Коджи, взяв Тоями под руку, практически насильно вытолкнул его из палаты.

Через некоторое время вышел доктор. Из его рассказа было понятно, что Коджи прекрасно провел операцию. Сейчас никакое вмешательство уже не нужно. Он лишь еще раз обработал рану, сменил повязку и проколол Каю обезболивающее, антибиотики, противовоспалительное и витамины для поддержания организма, а также поставил капельницу с физраствором. Доктор сказал, что с пациентом все в порядке, не о чем волноваться — в целом, рана несерьезная и помощь оказана вовремя. Температура начала падать, он сейчас спит под воздействием лекарств и придет в себя только завтра.

Тоями настоял, чтобы его сейчас пустили в палату, хоть на минуту. Ему пошли навстречу — дали взглянуть на Кая.

Коджи опять пришлось буквально насильно тащить за собой Тоями, который хотел остаться у палаты. Постепенно голос разума возобладал над эмоциями, и Тоями, послушав Коджи, пошел заниматься работой в штабе.

К вечеру он узнал о состоянии пациента у дежурной медсестры, получив положительную информацию по его здоровью, пошел ужинать с Коджи. За ужином они долго обсуждали произошедшее и много говорили о Кае.

Кай опять поразил Тоями — его твердость, мужество, отчаянная и несгибаемая воля. Он не попросил бы у них помощи, никогда не попросил. Сам бы с пулей в боку ползал и менял колесо на машине. Неудивительно, что о его героизме и безбашенности столько легенд ходят.

А как перенес боль! Даже не стонал. Тоями посмотрел на свое запястье — там остались незаметные с первого взгляда небольшие синяки — это пальцы Кая, когда он сжимал его руку. Только по силе его пальцев на запястье он понимал, насколько Каю было больно.

А это действительно больно — терпеть, когда из свежей раны вынимают пулю, а затем, прокалывая кожу, стягивают ее нитками.

Кай, он не перестает его удивлять. Каждый раз, при каждой их встрече. Это невероятно! Тоями после ужина и всех событий сегодняшнего дня пошел к себе. Сейчас ему хотелось побыть одному.

Но больше всего на свете ему хотелось увидеть Кая.

«Завтра я тебя увижу. Теперь ты полностью в моей власти. Уже не убежишь. Вот и поговорим», — Тоями улыбнулся, понимая, что удача на его стороне.

Глава 7 (1 часть)

Кай очнулся рано утром, сначала не понимая, где он и почему он здесь. Осмотревшись, понял — это явно была больничная палата, по ее убранству было понятно: она предназначалась для высшего командного состава. В палате он был один.

Боли он не чувствовал, только сильную слабость и туман в голове, который мешал четко видеть окружающие предметы.

Он вспомнил события вчерашнего дня.

Тоями, Коджи, как они были внимательны и добры к нему, как будто они знают его уже сто лет! И с чего они такие? Он даже терялся, не понимая почему они себя так ведут. К нему, конечно, многие хорошо относились, но это все было чисто формально. Он вообще не помнит, чтобы с ним кто-то так ласково говорил. Он вспомнил успокаивающие слова Коджи и тихий шепот Тоями.

Да, он помнит все, что он тогда тихо произносил, склоняясь над ним. Он помнит его руку, стирающую салфеткой пот с его лба. Даже боль не заглушила эти ощущения. А еще он помнит, как легко он поднял его на руки, бережно прижав к себе, и понес к машине.

Его объятья — он прижимал его к себе всю дорогу, и ему было хорошо, тепло и спокойно. Никогда у него в жизни не было ощущения такого спокойствия, как в этих объятиях.

Кай вздрогнул от собственных мыслей.

«Наверное, вчера это от боли и потери крови меня так накрыло! Этим все можно объяснить. С любым в таком состоянии могло быть такое, мало ли что почувствуешь, когда из тебя без обезболивающего пулю вынимают.»

Объяснив самому себе свои чувства и мысли, Кай опять погрузился в сон.

В следующий раз он очнулся от сна, когда пришли медсестры и доктор. Доктор был приятно удивлен его знанием японского языка, хотя сначала стал говорить с ним на английском.

Он очень внимательно осмотрел рану, посмотрел все данные по его анализам, которые ему принесли, и дружелюбно заявил, что очень доволен результатами. Затем Кая перебинтовали и покормили.

После обеда, когда Кай лежал с полузакрытыми глазами, прогоняя от себя всякие глупые мысли, в палату зашли. Это были Коджи и Тоями.

Кай даже залюбовался ими. Два высоких, подтянутых, спортивного телосложения мужчины. Одному не было тридцати, другому уже за тридцать, но их идеальные фигуры говорили об их хорошем физическом состоянии. Военная форма подчеркивала их мужественность и очень им шла.

Коджи сел на стул рядом с кроватью Кая, а Тоями встал в ногах кровати и все время прожигал его взглядом своих холодных серых глаз.

— Как наш больной? — Коджи был в прекрасном настроении и готов был распространять свой позитив на всех.

— Спасибо за помощь.

— Ну надо же! А я-то думал, что ты только грубить умеешь, а ты еще и благодарить можешь, — Коджи говорил это в шутку, вспоминая вчерашний принципиальный отпор Кая.

— Я не люблю напрягать просьбами незнакомых мне людей.

— Хорошее объяснение, логичное. Ну, теперь, надеюсь, мы познакомились? Ты будешь нас напрягать просьбами?

— Надеюсь, мне это не придется делать, — смотря на Тоями, ответил Кай.

— Да, я тоже очень надеюсь, но если тебе понадобится помощь — ты будешь считать нас своими друзьями!

Кай посмотрел на Коджи, почему-то он вызывал у него симпатию, казалось, он его давно знает, наверное, внутренне Коджи был открыт и очень по-доброму к нему расположен.

Не дожидаясь от Кая ответа, Коджи продолжил:

— Кстати, пригнали твой джип. Я понимаю, порядок тебе не свойственен?

— Меня все устраивает.

— В таком ответе я даже не сомневался, правда, Тоями?

— Можно помочь тебе в нем убраться? — спросил Тоями.

— Делайте, что хотите.

— Вот и вся благодарность! Кай, ты всегда так недоверчив к людям?

— Я в плену? — Кая мучил этот вопрос, он хотел понять свой статус пребывания здесь.

— Нет! Мы связались с твои руководством. Они за тобой пришлют машину через два дня, раньше забирать тебя доктор не рекомендовал. Вот твой телефон, я его зарядил, — Коджи положил на прикроватную тумбочку телефон Кая, — ты так себя настороженно ведешь, потому что думал, что в плену?