Каким бы глупым и неуместным это ни казалось, перед ее внутренним взором появилось лицо одного мужчины. Сет не должен был стать человеком, к которому потянулась ее исстрадавшаяся душа, но тем не менее это случилось. Он жил в ее памяти. В ее сердце. Качая головой, Джейн обозвала себя дурой.
Она могла обратиться только по одному адресу. И надеяться, что, посоветовавшись с подругами, найдет решение.
Сердце замерло у Джейн в груди, когда она представила себе, как рассказывает Сету правду. О том, что она и есть Аврора. О том, что она носит его ребенка. Глаза Джейн защипало от жгучей влаги. Это невозможно! Она никогда не отважится на такой шаг.
– Ты сама понимаешь, что должна обо всем ему рассказать.
Джейн с тоской взглянула в серо-голубые глаза Люси. Сидевшая рядом с ней Астрид кивнула, нехотя, едва заметно, но тем не менее решительно.
– Нет, – ответила Джейн, и ее голос дрожащей нотой оборвался в воздухе.
Одна только мысль о том, чтобы предстать перед Сетом, повергала ее в ужас. Вскочив с дивана, на который она обессиленно рухнула совсем недавно, Джейн принялась расхаживать по комнате.
– Почему я должна это сделать? – не останавливаясь, бросила она.
– Потому что он отец твоего ребенка, – со свойственной ей невозмутимостью ответила Астрид, перекладывая с подноса еще одно пирожное на свою и так переполненную тарелку. – И несет за это ответственность, Джейн. Ты не можешь отвечать за это одна.
– В самом деле? – сердито осведомилась Джейн. Ее голос был хрупким, как стекло. – Как же он может нести ответственность, если понятия не имел о том, что это со мной он…
Оборвав себя на полуслове, она подошла к окну. Обхватив себя руками, Джейн стала смотреть на улицу. На площадь опускалась темнота. К этому времени Десмонд уже должен был все узнать. И Хлорис тоже. Берта об этом позаботится. Если Джейн вернется домой, ей придется предстать перед ними – перспектива ничуть не более приятная, нежели встреча с глазу на глаз с Сетом.
Облизнув губы, Джейн заговорила, стараясь, чтобы ее голос не выдал ее внутренней дрожи.
– Почему Сет должен нести за это ответственность, – произнесла она, – если я намеренно соблазнила его? Если я прекрасно понимала, что он не пожелает видеться со мной, узнав, что это была я? – Она яростно тряхнула головой. – Это несправедливо по отношению к нему.
– А оставлять ребенка без отца – это, по-твоему, справедливо? – спросила Люси. – Или ты собираешься лишить его обоих родителей? Лишить его достойной жизни, в которой нет места насмешкам и презрению?
Джейн судорожно вздохнула и крепко зажмурилась: слова Люси причинили ей физическую боль. Можно было не сомневаться, что ее подруга на первое место поставит интересы ребенка. Она была прирожденной матерью.
– Ты не можешь полагаться ни на Десмонда, ни на своих родителей. – Голос Астрид, как всегда холодный и спокойный, прозвучал у Джейн за спиной и вдохнул в нее мужество. – Ты не должна отчаиваться и обвинять себя в том, что воспользуешься единственной возможностью, оставшейся в твоем распоряжении.
Джейн открыла глаза и увидела, как на площади няня в сумерках толкает перед собой коляску с младенцем. Ветер ласково перебирал кружева, обрамлявшие поднятый верх коляски. Джейн вновь смежила веки: поселившаяся в ее груди боль вдруг показалась ей невыносимой.
Люси тихонько вздохнула у нее за спиной, и Джейн поняла, что не слышала, как та подошла к ней вплотную. Рука подруги легла ей на плечо, легкая, невесомая, как крыло бабочки.
– Мы с Астрид поможем тебе, что бы ты ни решила.
Обернувшись, Джейн жалко улыбнулась им обеим. В уголках ее губ поселились боль и горечь.
– Знаю. Мне невероятно повезло, что у меня есть вы.
В комнату вошла Анна, держа в руках поднос, на котором лежали сэндвичи с огурцом.
– Я подумала, что вам не помешает подкрепиться.
Метнув многозначительный взгляд в Астрид, Анна переложила ей на тарелку три крошечных сэндвича, прежде чем опустить поднос на буфет.
– Ты можешь переселиться ко мне, – предложила Астрид, обращаясь к Джейн и раскладывая еду у себя на тарелке в стратегическом порядке.
Джейн улыбнулась, признавая исключительную щедрость этого предложения. Поскольку герцог Дерринг вынужден был срочно покинуть страну после обвинений в подделке финансовых документов, Астрид едва ли располагала средствами, необходимыми для того, чтобы содержать себя и немногочисленных оставшихся слуг.
Леди Гутри сделала глубокий вдох, словно набираясь решимости.
– Разумеется, ты можешь остановиться и у меня, – произнесла Люси. – Если только ты действительно этого хочешь. – Взгляд ее, однако, давал понять, что она не думает, что Джейн примет такое решение.
Хочешь. Чего сейчас Джейн хотела более всего, так это повернуть время вспять.
Перед ее внутренним взором вновь промелькнули воспоминания о той ночи. Полуночный парк, жаркие прикосновения любимого, его горячие губы… Неужели она действительно хочет, чтобы той ночи не было? Смогла бы она отказаться от нее, если бы это было возможно?
Потирая виски, Джейн приказала своей голове перестать болеть, а себе – принять наконец нужное решение.
Она обвела взглядом трех женщин, которые с надеждой смотрели на нее, ожидая, что вот сейчас она скажет и сделает то, что нужно. Джейн и представить себе не могла, что один раз может привести к зачатию ребенка. Особенно трудно ей было поверить в это после того, как она долгие годы считала себя бесплодной. К ее горлу подступил болезненный комок.
– Если хотите знать, Маркус перестал приходить ко мне в спальню после первого же года замужества, заявив, что это бесполезно. Что я бесплодна.
– Чертов засранец! – проворчала Анна.
– Скорее всего, во всем был виноват он сам, – заметила Астрид.
Джейн покачала головой.
– Его первая жена зачала во время их медового месяца.
– Я хорошо знала его первую жену, – фыркнула Астрид, поднося ко рту сэндвич. – Ее плодовитость имеет самое прямое отношение к одному солдату, который отбыл в Индию. – И она выразительно приподняла брови.
Люси с понимающим видом кивнула.
Джейн ахнула. До сих пор она ни о чем не подозревала. Но в таком случае отсутствие у Маркуса других детей от первого брака становилось вполне объяснимым.
Тем не менее сейчас это уже не имело никакого значения.
На мгновение Джейн задумалась, а не воспользоваться ли ей великодушным предложением подруг и не поселиться ли либо у Люси, либо у Астрид. Но это была лишь минутная слабость. Она не может поступить столь эгоистично. Астрид едва-едва сводила концы с концами. Как, впрочем, и Люси. Кроме того, Джейн не могла вовлечь подруг в скандал. Люси пользовалась непререкаемым авторитетом у матрон из высшего света, и Джейн не могла запятнать ее безупречную репутацию.
Подруги смотрели на нее и ждали. Джейн вполне могла представить себе, что они видят. Бледное лицо. Глаза загнанного животного, глядящие в никуда. Глаза, ищущие ответа. Чего угодно, что позволит ей избежать того (Джейн в глубине души прекрасно это осознавала), что она обязана сделать.
Сет поднял голову, когда в кабинет к нему вошел дворецкий, за которым следовала Джейн. Граф Рутледж откинулся на спинку стула и постарался скрыть удивление. Он не думал, что когда-либо увидит ее вновь. Только не после того, что произошло на музыкальном вечере у герцогини Шиллингтон, когда его опрометчивое ухаживание было столь безжалостно отвергнуто.
Он кивком отпустил дворецкого, и они с леди Гутри остались одни, молча глядя друг на друга. При виде Джейн Сета охватили дурные предчувствия. Ему вдруг стало не по себе, когда он понял, что рад ее видеть.
Как могло случиться, что его сердце похитила Маделин, если все свое свободное время он проводил с Джейн? Они вместе катались верхом, плавали, удили рыбу, странствовали по окрестностям. Тем не менее он выбрал Маделин, позволив ее красоте и смелому взгляду сплести вокруг него отравленную паутину очарования. «Пожалуй, всему виной были моя юность и неопытность», – решил Сет. На краткий миг он позволил себе помечтать о том, что было бы, если бы он влюбился в Джейн. Неужели она тоже предала бы его? Оставались бы они вместе до сих пор или избавились бы от предрассудков в отношении любви и брака?
