– Ты имеешь в виду то, что он умер в постели любовницы? – Джейн воинственно задрала подбородок, не видя смысла изъясняться намеками. – На мой взгляд, в этом нет ничего шокирующего.
Особенно учитывая то, что бóльшую часть своего времени Маркус проводил в постелях других женщин.
Десмонд обошел письменный стол, с сожалением качая головой.
– Пожалуй, что нет. Но, к несчастью, разразился скандал. И твое намерение присоединиться к обществу, когда о нем еще не забыли, приводит Хлорис в отчаяние. А когда Хлорис несчастлива… – Он оборвал себя на полуслове и вновь покачал головой. – Скажем так, несчастная Хлорис является настоящим испытанием для любого из нас.
– В таком случае, возможно, будет лучше, если я уеду отсюда, – предположила Джейн, изо всех сил стараясь, чтобы надежда в ее голосе не прозвучала чересчур явно.
Она не настояла на своем отъезде сразу же после смерти Маркуса, полагая, что Мэттью нуждается хотя бы в одном дружелюбно настроенном человеке, который станет своеобразным буфером между ним и Десмондом. Но теперь Джейн дошла до той точки, когда инстинкт самосохранения требовал, чтобы она подумала о себе.
– Возможно, – согласился Десмонд, лениво разглядывая ее.
– Я могла бы удалиться в свой вдовий дом[17], – заметила Джейн. – Многие ожидали, что после смерти Маркуса я поступлю именно так.
– Но Джейн, дорогая… – Десмонд прищелкнул языком и провел костяшками пальцев по ее щеке. – Мне нравится иметь тебя в своем распоряжении.
Она поморщилась и отстранилась, избегая его прикосновения.
Он недовольно нахмурился.
– Неужели мои ласки тебе неприятны? Я бы сказал, что в твоем положении не следует быть столь щепетильной.
– В моем положении?
– Ты не располагаешь средствами. И, поскольку твоя семья не выказывает желания забрать тебя к себе, получается, что ты целиком и полностью находишься в моей власти. Даже одежда, которую ты носишь, принадлежит мне.
– Нет! – возразила Джейн, и краска гнева залила ее лицо. – Она тебе не принадлежит.
Десмонд скривился, а потом фыркнул, поправив свой кружевной шейный платок.
– Ну да, ну да. Она принадлежит одиннадцатилетнему мальчишке, имуществом которого, к счастью, распоряжаюсь я.
– Ты получаешь извращенное удовольствие оттого, что я всегда у тебя под рукой, – тоном обвинителя заявила Джейн, – и используешь меня в качестве служанки.
– Ох, Джейн! – Десмонд окинул ее таким выразительным взглядом, что женщина почувствовала себя испачканной и ей захотелось немедленно принять ванну. – Я хочу, чтобы ты оказалась не только под моей рукой…
Дрожа от негодования, Джейн вскочила на ноги, готовая выбежать из комнаты.
– Ты мне отвратителен!
Десмонд схватил ее за руки.
– Джейн, – пробормотал он, вглядываясь в ее лицо с такой настойчивостью, словно искал место для вторжения. – Ты же знаешь, что я схожу по тебе с ума. Я возжелал тебя с тех самых пор, как Маркус женился на тебе.
– Отпусти меня, иначе я позову на помощь.
Он отпустил ее руки, обиженно оттопырив нижнюю губу, чем живо напомнил ей своих дочерей – те поступали точно так же, когда не получали желаемого.
Джейн сделала несколько шагов назад, чтобы между ней и Десмондом оказалось как можно большее расстояние.
– Если тебя заботит счастье твоей жены, позволь уверить тебя, что, домогаясь меня, ты не завоюешь ее расположения.
– Я могу дать тебе то, что ты хочешь, Джейн. У тебя снова будет свой дом, красивые платья, свобода, которой ты так жаждешь…
– В качестве твоей любовницы? – Она презрительно фыркнула. – Это похоже на смертный приговор.
– Никто ничего не узнает. Мы будем осторожны и предусмотрительны. – Десмонд помолчал, а потом ткнул в нее пальцем. – Сколько еще ты сможешь влачить существование бедной родственницы, похожей на огородное пугало?
Джейн покачала головой, не веря своим ушам.
– И ты надеешься, что несколько красивых платьев убедят меня в том, что я должна стать твоей наложницей?
– Ну что ж, посмотрим, как скоро ты передумаешь. – Десмонд гнусно оскалился. – Ты все равно будешь моей.
Собрав остатки достоинства, Джейн демонстративно повернулась к дверям.
– Ах да, чуть не забыл, – произнес Десмонд.
Джейн оглянулась на деверя, и от его непривычно-пугающего дружелюбного тона по ее спине скользнул холодок.
– Я взял на себя смелость избавить твой гардероб от разноцветных платьев. Кроме того, я изъял твои драгоценности, поскольку, пока ты носишь траур, они тебе не понадобятся.
Страх холодным комком свернулся у Джейн в животе. Обнаружил ли Десмонд в ее вещах бриллиантовое колье? Она спрятала его, но кто знает, насколько тщательно он обыскал ее спальню?
– Надеюсь, у тебя нет возражений.
Деверь смотрел на Джейн с нескрываемой насмешкой, явно давая понять, что на самом деле ее возражения его совершенно не интересуют. В груди у женщины пробудилась к жизни и начала закипать глухая черная злоба.
Джейн с решительным видом поджала губы. Что ж, она непременно что-нибудь придумает. Она не позволит помыкать ею, загонять ее в угол и ограничивать ее свободу, словно она была существом низшего порядка.
– Добрый день, мистер Найтли.
Грегори быстро обернулся и увидел леди Джулианну, с безмятежным видом сидевшую на скамье под большим дубом.
– Леди Джулианна, – поприветствовал он ее и отвесил изысканный поклон сестре своего нанимателя, с опозданием сообразив, что она не может этого видеть. Еще через мгновение, припомнив, что она обратилась к нему по имени, Грегори поинтересовался:
– Откуда вы узнали, что это я?
– По запаху.
– По запаху? – удивленно переспросил он, подходя к девушке по садовой дорожке и чувствуя, как его губы складываются в улыбку. – Мне что же, нужно срочно принять ванну?
– Нет, что вы! От вас пахнет лимоном, причем почти всегда.
– В этом виновата привычка, которой я обзавелся на борту корабля. Лимонные леденцы помогают не заболеть цингой.
– Вы были на Востоке вместе с Сетом?
– Гардемарином я побывал с лейтенантом повсюду: в Индии, на побережье Африки, в Китае…
Джулианна подалась вперед, и ткань ее корсажа обтянула ее упругие груди. Для такого маленького роста у нее была на удивление пышная грудь. «Как раз такая, которая идеально ляжет в мою ладонь». Грегори поморщился – момент для подобных размышлений был крайне неподходящим – и потер шею. Будучи мужчиной, он не мог не оценить по достоинству этого зрелища, пусть даже и приказывал себе не обращать на сестру Сета внимания и сохранять отстраненный вид. Красота леди Джулианны поразила Грегори, как только он с ней познакомился.
– О войне много писали в газетах, – заметила девушка. – Грязное дело, судя по всему. И к тому же чрезвычайно непопулярное.
– Разумеется. Но при этом какой англичанин захочет остаться без чая? – пробормотал Грегори.
Война была никому не нужна, но все рассчитывали, что их не лишат любимого напитка, импорт которого оказался бы под угрозой, не вступи Англия в войну с Китаем.
– На что это было похоже? – продолжала расспрашивать Джулианна. – Сет редко об этом рассказывает.
– И правильно делает. Война – неподходящая тема для разговора с дамами. Особенно с вами.
– Особенно со мной? – переспросила Джулианна с деланой обидой, изящным, стремительным движением поднимаясь на ноги. Она уставилась в сторону Грегори, и ее взгляд пришелся как раз в область его шейного платка. – Только не говорите, что вы такой же, как мой брат, и считаете меня совершенно беспомощной, неспособной даже вытереть себе нос. – Ее маленькие ручки сжались в кулачки. – Если так, то, боюсь, я закричу.
Грегори растерянно заморгал. Он никак не ожидал, что в этой милой леди кроется такой огонь и в ее душе кипят нешуточные страсти.
Джулианна и впрямь была очень красива и при этом удивительно откровенна, и общение с ней казалось Грегори глотком свежего воздуха. Она ничуть не походила на прочих дам, которые никогда не скажут, что у них на уме, поскольку слишком заняты, говоря то, что полагается, а не то, что им хочется. Не будь Джулианна сестрой Рутледжа, Грегори предпочел бы узнать ее получше.
