И так поднаторел в этом, что Анна Иоанновна на время в любовных утехах поостыла, а решила все европейские дворы русским великолепием затмить. И удалось ей это замечательно. Правда, неблагодарные иностранцы, вместо того чтобы в обморок от восхищения упасть, долго еще морщиться будут: дескать, богатства много, а безвкусицы и грязи и того больше. Ну, немного, конечно, мы их правоту признаем. Чистоплотность не была сильной стороной натуры Анны Иоанновны. Про нее один царедворец так сказал: «Грязновата эта царица, но щеголиха страсть какая».

И нередко иностранцы от своей заморской щепетильности к чистоте в казусные и неприятные истории попадали. Как-то раз, пробуя венгерское вино, до которого она была умеренно охоча, в знак особого благоволения предложила иностранному посланнику попробовать и протянула ему до половины выпитую чарку. А тот, нахал этакий, чистоплотности немецкой наученный, чарку краем платочка вытер и… чуть головы своей не лишился. Анна Иоанновна как рявкнет на него:

«Что? Брезговать? Я тебе покажу, такой-сякой, где раки зимуют! Позвать сюда палача». Ну, посланник перетрусил, конечно, изрядно, в ножки царице кинулся, но Бирон спас положение, заметив, что посол это сделал не от брезгливости, а от манер своих немецких, там так, значит, принято.

Чистота чистотой, а пышность и великолепие совсем другое. И тут мы будем справедливы: ни в одну эпоху правления русских цариц не было таких колоссальных, прямо скажем, монументальных увеселений, как при Анне Иоанновне.

Десять лет ее правления — это сплошные празднества, торжества и фейерверки. Да не какие-нибудь там бенгальские огни или шутихи — но чудо пиротехники и инженерного искусства, когда в воздухе возникают феерические изображения, например, храм Януса! Правда, и в отношении фейерверков традиция от Петра I пошла. Нет, до такого чуда пиротехники наши сегодняшние мастера не дошли. Взлетают в московские первомайские праздники в воздух гирлянды разноцветных огней — всего-то! А где, как у Петра, в воздухе из огней колесница Венеры с двенадцатью запряженными лебедями? Где охотница Диана со своим оленем? Ничего страшного, что Анна Иоанновна в области фейерверков у Петра с избытком позаимствовала, хуже, когда сегодня ремесло пиротехника совсем «прохудилось» и к упадку пришло.

А знаменитые Анны Иоанновны искусственные сады! Это же надо было до такого великолепия додуматься специальному гофмаршалу по развлечениям Левенвольду (да, да, тому самому, интимных дел с Екатериной I мастеру), чтобы в коридоры построенного при Анне Иоанновне каменного дворца в три огромных этажа, с семьюдесятью комнатами для гостей, театром, церковью, тронным залом, еще впихнуть сады с миртовыми и померанцевыми деревьями, расцветающими зимой вопреки всем законам природы, с разными там укромными гротами, в которых помещались столы с изысканными яствами для влюбленных и прочих охотников любовных утех, уставших в общей зале от танцев и ищущих уединения.

Леди Рондо, которая была фрейлиной приставлена к императрице Анне Иоанновне, прямо захлебывается в своих изданных за границей воспоминаниях, написанных в виде писем подруге, о том, какая была «красота, благовоние и прохладная теплота этого удивительного сада, возникшего вдруг среди снега и льда, что казалось волшебством и располагало душу к какой-то мечтательности». Но, правда, надо признать, что леди Рондо как-то уж слишком своеобразно Анну Иоанновну воспринимает. Все розовенькое выпячивала, а все черненькое игнорировала. Вот и «выписала» Анну Иоанновну этакой благородной дамой без тяги к шутам и пощечинам, зато пронизанную искусством и европейским образом жизни. И невдомек леди Рондо, что все эти оперы итальянские, немецкие театральные труппы, два симфонических оркестра, балет скорее для иностранцев были предназначены. Чтобы пыль им в глаза пустить. Вот, мол, смотрите, какие мы культурные и как искусство обожаем, хотя на самом деле обожала Анна Иоанновна самые что ни на есть грубые и чувственные развлечения и, кроме драки шутов, любила драки медведей. Да, медведями любила побаловаться. Конечно, не подумайте, что котлетки из их мяса кушала. Просто любила зрелища диких и ручных медведей. Одинаково нравились ей и травля диких медведей, и комедиантство ручных. Для этой цели сначала в Москве, а потом и в Петербурге для них был устроен обширный двор, а для белых медведей, привезенных в 1664 году, — даже специальные водоемы.

Вы, испанские тореадоры, с ленивой грацией и без лишних движений прокалывающие своих бычков, вам бы поучиться хладнокровию и отваге наших русских мужиков, остающихся в замкнутой клетке один на один с разъяренным диким зверем!

Зверь становился на задние лапы и ревел, двигаясь на бойца. Искусство бойца состояло в том, чтобы не допустить его броситься на себя. Предупреждая нападение, он сам бросался на него, поражал между передних лап рогаткою и упирался в нее ногою. Таким образом случалось, что медведь погибал с первого удара. Победителя призывали перед государыней и давали ему выпить, а потом одаривали деньгами и сукном на платье.

Травля же медведей заключалась в том, что его заставляли сражаться с волками, собаками или со своим же братом медведем. Вокруг арены, обнесенной стеной из железных прутьев, рассаживались зрители, и иногда брызжущая кровь или клочья звериной шкуры летели прямо на них.

Комедиантство медведей заключалось в том, что он, выученный людским повадкам, ходил из деревни в деревню, из поселения в поселение со своим проводником и очень забавно представлял, как кума пьяная ходит, как дьяк молодых крестит, как солдат во фрунт стоит. Царица Анна Иоанновна особенно любила этот тип развлечений, а если еще медведь в компании с козой, взяв ее под ручку, перед носом царицы прохаживался, ее смеху конца не было.

Развлечения, роскошь и мотовство, прививаемые во дворце, стали считаться достоинствами. В пять раз больше стоило теперь содержание двора, чем при Петре I. А все для одной цели: самой насладиться и мир удивить. И что же? Удивила. И Европу, и весь мир своим… ледяным домом. Такого никогда в мире не было и больше не будет. Пухлые тома на эту тему были написаны, инженерные расчеты и графики в архивах фигурируют, потому что понять разумом эту сказку-быль невозможно. Действительно, «умом Россию не понять»! Иностранцы до сих пор очухаться не могут и гамлетовско-горьковский вопрос задают: «Да было или нет это чудо? А был ли мальчик-то?» Но «мальчик», несомненно, был, и мы не в силах хладнокровно этот феномен описать, историкам дадим предпочтение это сделать. Скажем только, что к ледяному дому подступались очень долго и тщательно. Целых семь лет шли репетиции: то в Царском Селе огромную ледяную гору на деревянных помостах, тысячами литров воды политую, для езды на санках устроят, то на Неве фортеции и крепости изо льда построят. О, свершилось чудо: ледяной дом — верх инженерно-химическо-архитектурного искусства с немыслимой фантазией и сумасбродством — в зиму 1740 года поразил мир!

«На Неве, между дворцом и Адмиралтейством, построили из чистого льда, по всем правилам архитектуры, дом из нескольких комнат. Все украшения, зодчество, статуи, рамы, стекла в окнах, столы, стулья, кровать с постелью, печи, посуда, часы, безделушки, камин, словом, абсолютно все — было сделано изо льда!»^[125]

«Внутреннее убранство дома вполне соответствовало его оригинальной наружности. В одной комнате стояли: туалет, два зеркала, часы, двуспальная большая кровать, табурет и камин с ледяными дровами. В другой комнате были стол резной работы, два дивана, два кресла, горка, в которой находилась точеная чайная посуда, стаканы, рюмки и блюда. В углах комнаты красовались две статуи, изображающие купидонов, а на столе большие часы. Все эти вещи были сделаны изо льда и выкрашены натуральными красками».

Даже приготовили ледяные свечи и дрова, которые промазали нефтью, чтобы они горели. Но на этом чудеса творчества не кончились: выточили изо льда несколько пушек, из которых стреляли ядрами из пороха. Налепили слонов, дельфинов, деревья с ветками и листьями — все изо льда. Устроили баню ледяную, в коей топили и парились все желающие. Это был верх сумасбродства. Употребить столько таланта и искусства руки человеческой и ума для скоротечной блажи! «Позволительно ли издерживать государственные средства на забавы столь вздорные?» — зададим и мы такой вопрос словами экономного министра Миниха.