Словом, не в родителей сын пошел. Родители мягкотелые, а у этого твердость и раннее половое созревание. Он не только в тетушку свою Елизавету, будущую русскую императрицу, влюбился безумно, но всесильного и, казалось бы, недоступного регента князя Меншикова свернул. «Мал, да удал». Первоначально казалось, что это абсолютно невозможно, потому как в очень большую силу Меншиков вошел: всем повелевал, всем руководил. А вот подросток-царь смог, справился, волю свою и решительность показал. А дело было так: избаловавшись своим неограниченным влиянием при Екатерине I, Меншиков намеревался такую же власть и при Петре II сохранить. Петр I, конечно, своего помощника не очень распускал и под суд его отдавал, а случалось, что и дубинку свою знаменитую в ход по спине Меншикова пускал, дабы умерить слишком уж алчного князя. При Екатерине же I Меншиков совсем распустился: матушку царицу вином напоит, любовника Сапегу ей в кровать подсунет, а сам государством правит и казну раскрадывает. А при Петре II Меншиков совсем распустился. Что там, думает себе, буду считаться с малолетним царем, приберу живехонько его к рукам и буду дальше государством управлять! Вот вам и пирожник! Впрочем, почему нет, раз классики твердят, что и кухарка может государством управлять. А кстати, пироги, с которых Меншиков свою карьеру начинал, были очень даже невкусны. «Это безвкусное печение, начиненное накрошенной рыбою. Едят его с постным маслом. Только простой народ употреблял это отвратительное кушанье»[99]. А аристократ в рот такие пироги не возьмет. И откуда такое неправильное понятие у народа взялось, будто на пирогах Меншиков разбогател? Намедни в электричке женщина (не историк, конечно, а так, дачница) во всеуслышанье говорила торговке, которая пирожки с картошкой купить предлагала, что она никогда не разбогатеет, потому как пирожки у нее маленькие, а вот Меншиков разбогател, потому как пирожки у него были большие. Мы не вдаемся в философскую подоплеку этого парадокса, тем более что пирожки Меншиков давным-давно позабыл как стряпать. Но не отсюда его богатство пошло, а от острого ума и хваткости он процветать начал да от дружбы с царем Петром. Благодаря «Минхерцу». Он сейчас на Васильевском острове такой дворец отгрохал, что не ахнуть невозможно. Его через Неву-реку золоченая ладья, изнутри обитая зеленым бархатом, с двадцатью четырьмя гребцами-молодцами перевозит. В этом дворце мечтал этот светлейший малолетнего царя со своей дочерью Марией обручить, пока враги его Долгорукие не спохватились. А обручив царя со своей дочерью, надеялся править Россией и дальше. Ну, конечно, не по-настоящему еще женить, но обручить, царю едва тринадцать лет исполнилось, у него, как сказал М. Шолохов, «женилка еще не выросла», хотя царь — шустрый малый, рано созревший. Про него доподлинно известно, что он под покровом ночи, днем набегавшись по лесам и полям с обольстительной тетушкой Елизаветой по охотам разным, аппетит на любовные утехи нагулявши, прокрадывается с верным дружком Иваном Долгоруким в известные заведения плоть свою облегчить.
Ведь царевна Елизавета — известная кокетка, она и старика импотента без виагры на ноги или на что там еще поставит, не только физически быстро развивающегося юнца. О, история знает примеры ранней развращенности царей. Вспомним, как горничная Анны Австрийской госпожа де Бове, будучи в возрасте почтенной матроны, соблазнила юного Людовика XIV и так разогрела его плотские чувства, что освободиться от них он до глубокой старости не мог. Словом, Меншиков правильно рассчитал, что надо торопиться с обручением, поскольку слишком много у него врагов развелось, готовых претендовать на его регентство. Остерман, этот склерозный воспитатель, все время царя против него подстрекает, Долгорукие носы свои длинные высовывают. Надо торопиться! И вот весной 1727 года произошло торжественное обручение Марии Александровны Меншиковой с Петром II.
…Свою невесту Петр II невзлюбил. И отца ее тоже. Но пока, до поры до времени, свои истинные чувства скрывает. Так только, кривится маленько. Сделает, допустим, ему Меншиков замечание, что он мало внимания своей невесте уделяет, а Петр отшучивается, что он ее образ в своем сердце носит, лицезреть оригинал — необязательно. И, конечно, довел бы Меншиков до финала это несчастливое супружество, да жадность его погубила. Петр II, даром что несовершеннолетний, но все замечал. И ладью, какая и турецким султанам не снилась, заметил, и дворец весь в золоте, серебре и хрустале заметил, и четыре с половиной пуда золота в закромах Меншикова углядел. А откуда, спрашивается? На какие средства? За красивые глаза, что ли, у Меншикова тринадцать миллионов рублей в банке лежат? Не рассчитал Меншиков, что скупой платит дважды. Заплатил сторицей. Пожадничал и остался, как та ненасытная старуха, у разбитого корыта. Мы предоставим слово о падении Меншикова историку: «Однажды цех петербургских каменщиков поднес императору подарок — девять тысяч новеньких, блестящих червонцев. Петр II послал их любимой сестре со своим приятелем, молодым князем Иваном Долгоруким. Но Меншиков отобрал червонцы у Долгорукова, сказав: „Император слишком молод, чтобы распоряжаться. Давай-ка сюда деньги, пригодится на что-нибудь более нужное“[100].
Словом, по пословице: „Что можно взять, то должно прибрать“. А „более нужным“, конечно, была своя копилка. Узнав об этом, Петр рассвирепел страшно. „Я научу тебя помнить, что я император“, — сказал Петр II и кинулся к Меншикову. Властным голосом, так что Меншиков даже перепугался, приказал деньги немедленно вернуть, а самого князя предать суду и выслать в Березово с конфискацией имущества. Верховный совет это решение одобрил, и если вы, дорогой читатель, видели картину русского художника Сурикова „Меншиков в Березове“, то, наверное, обратили внимание, какой у него расстроенный и несчастный вид. Еще бы! В мгновение ока лишиться всего! А когда в городишко Березов на колымаге семья Меншикова въезжала, народ стал в них камни бросать, князь по-рыцарски поступил: дочерей и жену собою заслонил, сказав народу: „В меня кидайте, они не виноваты“.
Так что обмишурился малость властелин, хотел как лучше, а получилось, как всегда в России бывает. В Березове Меншиков умрет в возрасте 57 лет, и нареченная царя Мария тоже там умрет. А вот сына Меншикова царица Анна Иоанновна вернет в Петербург. Она вообще добросердечная царица, всех опальных возвращала.
Как только Долгорукие узнали про Меншикова, возрадовались страшно. И тут же царю подсунули свою родственницу Екатерину Долгорукую и 30 февраля 1729 года торжественно царя с нею обручили. А Петр II ничего на этот раз не возражал, так как невеста ему очень понравилась — красивая, стройная и целоваться горазда. Понравилась, значит, она ему очень, и, не дожидаясь свадьбы, любовными утехами он с нею раньше времени занялся. Затяжелела Долгорукая, но так младенца отцу увидеть и не удалось. 19 января 1730 года Петр II умирает от оспы в возрасте всего четырнадцати лет и трех месяцев, процарствовав ровно два года и восемь месяцев. И со смертью Петра II кончилась мужская линия династии Романовых. Ох, уж эта оспа, проклятье восемнадцатого века, как у нас ныне СПИД. Сколько она людей унесла — уму непостижимо. Это была одна из самых распространенных тогда болезней. Целые русские деревни умирали от оспы. А если оставались живыми, навеки с искалеченным лицом ходили. Вы посмотрите только: сестра Петра II Наталья — рябая, Бенинга, жена Бирона, фаворита Анны Иоанновны, — рябая, Елизавета Воронцова вместе со своим любовником Петром III рябыми ходят. Екатерина Великая одной из первых привила себе сыворотку от оспы, как только она появилась в Европе. И всех своих внуков и сына Павла заставила то же самое сделать. А вот Анна Иоанновна оспу себе не привила, ну и ходила всю жизнь с малость рябоватым лицом.
