Оля на этих словах хмыкнула, бросив выразительный взгляд на Лену, Арнольд кисло улыбнулся, Артём и сам усмехнулся. Лена покраснела.
-- Владимир Николаевич! -- внезапно заговорила она. -- Услышьте, пожалуйста, нас всех, услышьте и меня тоже! Я очень, очень Ваш порыв могу понять! Я знаю, как это бывает, когда узнаёшь про чужую болезнь и вдруг решаешь, что несёшь ответственность за этого человека, что не отойдёшь от него ни на шаг... Но это просто обман, нетерпение сердца, как говорил Цвейг! Вы не можете на себя взвалить обязанность по лечению больного человека, потому что Вы сами... не вполне здоровы. Это за Вами ещё требуется уход, а не Вам нужно за кем-то ухаживать! Извините, -- она залилась краской до корней волос. -- Я зря всё это сейчас сказала...
-- Елена Алексеевна не совсем неправа, -- мягко, дружелюбно начал Арнольд, глянув на учительницу с симпатией. -- Стационарный уход Владимиру... Николаевичу, может быть, и не требуется, но вот говорить о полном избавлении от расстройства, безусловно, рано, потому что сами его поступки свидетельствуют...
-- В общем, хватит рассуждать, -- глухо произнесла Оля (я всё это время гадал, чтС её заставило поехать и чего она от меня добивается). -- Надо вернуть кого нужно куда нужно, у нас как раз есть одно место в машине. Она в той комнате, да? Ты дверь-то скамейкой специально перегородил? Думал, украдём твоё сокровище? Да кому нужно твоё сокровище!
В этот самый момент я принял окончательное решение. Со своего места я не сдвинусь. Мне нужно это моё сокровище, даже такое, лающее по-собачьи и разговаривающее разными голосами. Оля Александрова всегда говорит одним голосом, ей не грозит никакого душевного расстройства, да вот беда: мне не надобен её голос и её душевное здоровье. Мне нужна полубезумная по-арестантски остриженная девочка в ватной куртке и никто больше. Другого сокровища в моей жизни не будет, да я и не хочу другого.
Но что я мог сделать? Их было четверо, из этих четверых -- двое крепких мужиков, которые при необходимости и силой меня подвинут с моего места...
XVII
Я обезоруживающе улыбнулся:
-- Ребята, вы все неправы. Извини, Арнольд Иванович, что ты тоже попал в категорию "ребят". Вы исходите из того ложного допущения, что если я и обронил в разговоре с Леной Ивановой что-то про ключ -- был грешок, признаю?, -- то я непременно с ней и убежал. Вы, кажется, именно её хотите увидеть в соседней комнате, правда? Так я вас огорчу: её там нет.
Все четверо напряжённо уставились на меня. Оля даже рот приоткрыла.
-- А... кто там есть? -- наконец нашёлся Артём.
-- Вы точно хотите это знать? -- усомнился я.
-- Чёрт тя подери, конечно, хотим! -- выпалил мой двоюродный брат.
Я картинно, покаянно вздохнул:
-- Мне стыдно... Ну, да ладно, что уж делать... Там женщины.
Снова я наблюдал немую сцену.
-- Женщины? -- быстрей всех сообразила Оля, голосом выделив последний слог.
-- Да, женщины, -- ответил я. -- Две.
("На самом деле не меньше шести", -- грустно подумалось мне.)
-- А... что за женщины? -- спросил Арнольд.
-- Что за женщины, что за женщины, будто сами не понимаете... Которые на трассе стоят, вот какие женщины! -- брякнул я. -- Я что, обязан всё пояснять?
-- Да, сделай одолжение! -- это была Оля, конечно.
-- Хорошо, сами напросились... Я всегда хотел, ну... с двумя. Сами знаете, -- я нахально оглядел сидящих передо мной людей. -- Мне вам ничего рассказывать не надо. Скажем честно, у меня и было все эти месяцы с двумя, просто в разное время...
-- Что-о?! -- взвилась Оля. Лена Петрова смотрела прямо перед собой, беспомощно шевеля губами, и от стыда и возмущения снова начала краснеть, но не равномерно, а как-то пятнами.
-- ...А мне хотелось одновременно, прямо вот сразу с двумя, -- бесстыже продолжил я. -- Только понял я, что к свадьбе с кем-то из вас дело идёт и что не обломится уж мне вовсе никогда такого счастья. Вот и устроил себе мальчишник напоследок. Парни! -- произнёс я с упрёком, даже как бы с обидой в голосе, обращаясь к мужчинам. -- Как же вам не совестно, а? Где же солидарность-то ваша мужская, как же вы мне такой кайф обломали? На Арнольда, конечно, надежды не было, но от тебя, Артём, не ждал подлянки! Ты же мне всё-таки родственник...
Лена резко встала, забирая воздух как рыба ртом.
-- Владимир Николаевич! -- неродственным, дурным голосом выронила она. -- Мы, конечно, ошиблись, только и Вы ошиблись! Когда говорили про свадьбу "с кем-то из нас"! Не со мной, это точно!
Она сидела ближе всего к выходу, оттого прежде, чем кто-то успел ей что-то сказать, выбежала из дому, хлопнув дверью.
-- Не нужно так хлопать моими дверями, -- с неудовольствием пробормотал Арнольд. -- Это мой дом, между прочим, а не этого проходимца!
-- Ах, какая же ты паскуда! -- прошептала Оля: она от бешенства вся побелела, так что я уже всерьёз думал попросить мужчин держать её, если она на меня вдруг бросится. -- И я на тебя ещё время своё тратила? Ты меня ничем не заразил, извращенец?
Удивительным было то, что обе девушки сразу мне поверили, а мужчинам ничего не оставалось, как поверить вслед за ними. Как легко люди готовы увериться в ваших пороках, особенно если вы сами о них свидетельствуете!
-- Так что, Артём? -- строго спросил я. -- По чьей милости мои виды на женитьбу сейчас накрываются медным тазом?
Двоюродный брат передёрнулся на своём месте, весь скривившись.
-- Ты, знаешь, тоже хорош! -- ответил он сердито и виновато. -- Предупредить меня заранее по-тихому не дано было?
-- Идите, поищите Лену, -- предложил я. -- Она тоже наверняка не захочет здесь со мной задерживаться.
Артём вышел на крыльцо.
-- Лена! -- громко крикнул он. -- Елена Алексеевна!
И почти сразу безнадёжно махнул рукой:
-- Нету нигде твоей Лены... Ладно, она взрослый человек, а мы ей не няньки! Не будем тебя отвлекать от приятного занятия...
-- Артём, можно я ему хоть клок волос вырву, можно? -- спросила моя первая невеста то ли в шутку, то ли всерьёз.
-- В мои правила не входит не бить женщин, -- недобро пообещал я в ответ. Артём поскорей вывел Олю на улицу, приобняв её за плечи, что-то шепча ей на ухо.
-- Надо бы выставить тебе счёт, -- равнодушным голосом пообещал Арнольд, выбираясь из-за стола. -- За пользование собственностью хозяина без его разрешения. И шлюх ещё привёл... Даю тебе день, чтобы отсюда съехать, а после позвоню в полицию.
-- А как же наша дружба, милый человек?! -- с издёвкой воскликнул я. -- Для милого дружка и серёжку из ушка! Или ты, немец-перец-колбаса, не знаешь русских пословиц?
Мне не ответили. Хозяин дома закрыл за собой дверь. Через пару минут я услышал шум отъезжающей машины.
Что ж, я спас своё сокровище, защитил его от похитителей. Но, похоже, ценой своего доброго имени! А ведь это только начало...
XVIII
Подбросил поленьев в печь, я прошёл в жилую комнату.
Девушка так и сидела на полу, забившись в угол, закутавшись в ватник, еле приметно дрожа, быстро дыша. Я присел напротив неё.
-- Милая моя, тебе не полегче? -- спросил я с глубокой жалостью.
Девушка молчала, глядя на меня умными и грустными собачьими глазами.
-- Ты есть, наверное, хочешь? Ты не ела весь день.
-- Revenge alone shall still my thirst and hunger, -- ответили мне.
-- Да, месть! -- согласился я. -- Какая изощрённая, в самом деле, форма мести... Милая, у меня ещё есть деньги. Я тебя отвезу в частную клинику -- Ты согласна?
Девушка медленно помотала головой. Какой-то трепет пробежал вдруг по всему её телу.
