«Методах этики» содержит только намеки. Так, в одном месте его можно подумать, что понятие универсального блага сконструировано из благ отдельных индивидов точно таким же образом, как благо одного индивида сконструировано из благ, следующих во временном порядке по ходу его жизни (с. 382). Эта интерпретация подтверждается следующим пассажем: «Если кто-нибудь гипотетически сконцетрирует свое внимание на себе.

Благо естественно и почти неизбежно будет восприниматься как наслаждение, и тогда мы можем заключить, что Благо некоторого числа похожих существ, каковы бы ни были их взаимоотношения, не могут существенно различаться качеством» (с. 405). Сиджвик также верил, что аксиома рационального благоразумия не менее проблематична, чем аксиома рациональной благожелательности. Ведь мы можем спросить, почему мы должны волноваться по поводу наших будущих чувств так же, как по поводу чувств других (с. 418). Вероятно, он полагал, что ответ в обоих случаях является одним и тем же: необходимо достигать наибольшей суммы удовлетворния. Эти замечания, как мне кажется, поддерживают точку зрения сходимости.

38. См. The Analysis of Knowledge and Valuation, p. 547.

39. Эта идея высказана Т. Нагелем — Thomas Nagel. The Possibility of Altruism. (Oxford, Clarendon Press, 1970) p.

140.

В трех главах второй части я намереваюсь проиллюстрировать содержание принципов справедливости. Для этого я опишу базисную структуру, удовлетворяющую этим принципам, и рассмотрю обязанности и обязательства, к которым они ведут. Главные институты этой структуры — это институты конституционной демократии. Я не утверждаю, что такое устройство является единственно справедливым. Я, скорее, стремлюсь показать, что эти принципы справедливости, которые до сих пор рассматривались в отвлечении от институциональных форм, определяют работоспособную политическую концепцию и являются разумным приближением к нашим взвешенным суждениям и их развитием. Эту главу я начну с рассмотрения последовательности из четырех стадий, которая проясняет, как эти принципы должны применяться к институтам. Предлагается краткое описание двух частей этой базисной структуры и определяется понятие свободы. После этого обсуждаются три проблемы равной свободы: равной свободы совести, политической справедливости и равных политических прав, а также равной свободы личности и ее отношения к правлению закона. Затем я рассматриваю, что означает приоритет свободы и завершаю кратким изложением кантианской интерпретации исходного положения.

Очевидно, что для того чтобы облегчить применение двух принципов справедливости, необходимо задать какие-то рамки. Рассмотрим три вида суждений, которые приходится выносить гражданину. Во-первых, он должен выносить суждения относительно справедливости законодательства и политики, проводимой в обществе. Но он также знает, что его мнения не всегда совпадают с мнениями других, так как суждения людей имеют тенденцию различаться, особенно когда затронуты их интересы. Во-вторых, следовательно, гражданин должен решить, какая конституционная организация общества будет справедливой для примирения конфликтующих мнений по поводу справедливости. Можно представить политический процессе в виде машины, принимающей социальные решения, когда на вход поступают точки зрения представителей и их избирателей. Гражданин будет считать одни способы конструирования такой машины справедливее других. Поэтому полная концепция справедливости позволяет не только оценивать законы и политику, но и ранжировать процедуры для выбора именно того политического мнения, которое должно быть превращено в закон. Существует и третья проблема. Гражданин считает ту или иную конституцию справедливой и полагает, что определенные традиционные процедуры являются уместными, например ограничение, в некоторых случаях, мажоритарного правления. Но так как политический процесс в лучшем случае — это процесс несовершенной процедурной справедливости, то гражданину нужно установить, когда со случаями применения правила большинства нужно соглашаться, а когда от них можно отказаться, не считая их более обязывающими.

Короче говоря, он должен быть в состоянии определить основания и границы политических обязанностей и обязательств. Таким образом, теория справедливости вынуждена иметь дело с вопросами, по крайней мере, трех типов, что указывает на то, что может оказаться полезным представление о применении этих принципов как последовательности в несколько стадий.

На этом этапе, таким образом, я ввожу понятие исходного положения. До сих пор я предполагал, что как только принципы справедливости выбраны, стороны возвращаются на свое место в обществе и с этого момента оценивают свои притязания к социальной системе на основе этих принципов. Но если мы представим, что какая-либо определенная последовательность состоит из нескольких промежуточных стадий, то такая последовательность может дать нам схему для урегулирования затруднений, с которыми приходится иметь дело. Каждая стадия будет представлять соответствующую точку зрения, с которой будут рассматриваться вопросы определенного рода1. Таким образом я полагаю, что после того как стороны приняли принципы справедливости в исходном положении, они переходят к конституционному собранию. Здесь они должны принять решение относительно справедливости политических форм и выбрать конституцию: они, так сказать, являются делегатами такого собрания. Ограниченные уже выбранными ими принципами справедливости, стороны должны разработать систему конституционных полномочий правительства и систему основных прав граждан. Именно на этой стадии они взвешивают справедливость процедур, помогающих справляться с разнообразием политических взглядов. Так как относительно соответствующей концепции справедливости уже было достигнуто согласие, занавес неведения частично поднимается. Люди, принимающие участие в собрании, не имеют, конечно, никакой информации о конкретных индивидах: они не знают ни своего социального положения, ни распределения природных дарований, ни своего представления о благе. Но, кроме понимания принципов социальной теории, теперь они знают какие-то общезначимые факты о своем обществе, т. е. его природные условия и ресурсы, уровень экономического развития и политической культуры и т. д. Они более не ограничены информацией, неявно содержащейся в условиях справедливости. Имея это теоретическое знание и соответствующие общие факты о своем обществе, они должны выбрать наиболее эффективную справедливую конституцию, такую конституцию, которая удовлетворяет принципам справедливости и лучше всего рассчитана на то, чтобы привести к справедливому и эффективному законодательству2.

На этом этапе нам необходимо различить две проблемы. В идеале, справедливая конституция была бы справедливой процедурой, предназначенной для обеспечения справедливого конечного результата. Такой процедурой был бы политический процесс, управляемый конституцией, конечным результатом — возникший законодательный орган, в то время как принципы справедливости задавали бы независимый критерий как для процедуры, так и для конечного результата. Первая проблема при поисках такого идеала совершенной процедурной справедливости состоит в изобретении справедливой процедуры (§ 14). Он заключается в том, что общегражданские свободы должны быть включены в конституцию и защищены ею. К таким свободам относятся свобода совести и свобода мысли, личная свобода и равные политические права. Без воплощения этих свобод политическая система, которую я представляю в виде некоторой разновидности конституционной демократии, не была бы справедливой процедурой..

Ясно, что любая осуществимая политическая процедура может привести к несправедливому результату. На самом деле не существует схемы процедурных политических правил, которая гарантированно препятствовала бы принятию несправедливого законодательства. При конституционном режиме, да и при любом политическом устройстве, идеал совершенной процедурной справедливости реализовать невозможно. Лучшая из возможных достижимых схем — схема несовершенной процедурной несправедливости. Однако некоторые схемы проявляют тенденцию чаще порождать несправедливые законы. Вторая проблема, таким образом, заключается в выборе из различных процедур, являющихся одновременно и справедливыми, и достижимыми, таких, которые с наибольшей вероятностью приведут к справедливому и эффективному правовому устройству. Опять-таки, это бентамовская проблема по искусственной идентификации интересов, только здесь правила (справедливая процедура) должны быть организованы так, чтобы получить законодательство (справедливый конечный результат), которое лучше бы согласовывалось с принципами справедливости, нежели с принципом полезности. Для разумного разрешения этой проблемы требуется знание о верованиях и интересах людей в этой системе и о политических тактиках, которые они посчитают рациональными в условиях, в которых они находятся. Таким образом предполагается, что делегатам известны эти вещи. Если у них нет информации о каких-либо конкретных индивидах, в том числе и о себе самих, идея исходного положения не задевается.