Эти замечания к сожалению слишком коротки. Однако они предназначались только для предупреждения более очевидных неудач в понимании понятия рационального плана, и для указания места этого понятия в теории блага. Я должен теперь попытаться выразить, что имеется в виду под принципами рационального выбора. Эти принципы будут итогом нашего рассуждения, так что в конце заменят понятие рациональности. Существенные черты ситуации человека идентифицируются этими принципами и общими условиями человеческой жизни, к которым должны приспосабливаться планы. В этом месте я упомяну те аспекты рациональности, которые наиболее знакомы и наименее оспариваются. А пока я буду допускать, что выбор ситуации относится к кратким срокам. Вопрос в том, как заполнить более или менее окончательными деталями подчиненный план, предназначенный для исполнения в относительно короткий период, например, составление плана на отпуск.
Более широкая система желаний может не затрагиваться в этом плане в значительной степени, хотя, конечно, одни желания будут удовлетворены в этом интервале, а другие не будут.
Для краткосрочных вопросов определенные принципы кажутся вполне очевидными и бесспорными. Первый из них — это принцип эффективных средств. Допустим, что есть особая цель, к которой стремятся, и что все альтернативы являются средством ее достижения, в то время как в отношении остальных целей они нейтральны. Принцип утверждает, что нам следует принять ту альтернативу, которая реализует цель наилучшим образом. Точнее говоря, при данной цели следует достигать ее с наименьшей тратой средств (какими бы они ни были); или, если даны средства, следует выполнить цель наболее полным образом. Этот принцип является, вероятно, наиболее естественным критерием рационального выбора. Действительно, как мы заметим позже, есть определенная тенденция предполагать, что размышление должно всегда принимать эту форму, подчиняясь в конечном счете одной конечной цели (§ 83). Полагают, что в противном случае нет рационального способа сбалансировать множественность целей. Однако этот вопрос я пока оставлю в стороне.
Второй принцип рационального выбора заключается в том, что один (краткосрочный) план следует предпочесть другому, если его исполнение достигнет всех желаемых целей другого плана и дополнительно к этому — некоторых других целей. Перри называет этот критерий принципом включения (inclusiveness), и я буду поступать так же13. Так, нам следует выполнять более включающий план, если таковой существует. Например, допустим, что мы планируем путешествие, и нам надо решить, поехать в Рим или в Париж. При этом представляется невозможным посетить оба города. Если по размышлении становится ясно, что мы можем сделать все в Париже, что мы хотели сделать в Риме, и дополнительно сделать еще некоторые вещи, то нам следует отправляться в Париж. Принимая этот план, мы реализуем более широкое множество целей и не оставляем несделанным ничего такого, что можно было бы сделать, приняв другой план. Часто, однако, ни один план не является более включающим, чем другие; каждый может достигать какой-то цели, которая не может быть реализована в других планах. Здесь приходится применять другой принцип, чтобы принять решение, или подвергнуть наши цели дальнейшему анализу (§ 83).
Третий принцип мы можем назвать принципом большей вероятности. Допустим, что цели, которые могут быть достигнуты двумя планами, приблизительно одинаковы. Некоторые цели могут иметь большие шансы реализации в одном плане, чем в другом, и в то же время ни одна из остальных целей не достигается с меньшей или большей вероятностью. Например, хотя человек может сделать все, что он хочет и в Риме, и в Париже, некоторые вещи из тех, что он хочет, более вероятно удастся сделать в Париже, а вероятность сделать другие — приблизительно одинакова. Если это так, то принцип предписывает, что следует отправляться в Париж.
Большая вероятность успеха выделяет план, так же как и большая включительность. Когда эти принципы работают вместе, выбор настолько очевиден, насколько это вообще возможно. Допустим, что мы предпочитаем Тициана Тинторетто, и что первый из двух лотерейных билетов дает больший шанс Тициану, а второй — Тинторетто. Тогда человек должен предпочесть первый билет.
До сих пор мы рассматривали применение принципов рационального выбора в краткосрочном планировании.
Теперь я хочу исследовать другую крайность, в которой человеку приходится принимать долгосрочный план, даже план всей жизни, например, когда мы выбираем профессию или вид занятий. Может показаться, что такие решения приходится принимать только в конкретных формах культуры. В другом обществе этот выбор может вообще НЕ возникнуть.
Но на самом деле вопрос, что делать с нашей жизнью, всегда присутствует, хотя некоторые общества навязывают его нам более явным образом, чем другие, к тому же в другое время нашей жизни. Крайнее решение — не иметь вообще никакого плана, пустить все на самотек — все равно теоретически является планом, который может быть или не быть рациональным. Принимая саму идею долгосрочного плана, кажется ясным, что такого рода схема должна оцениваться по тому, к чему она, вероятно, приведет в каждый будущий период. Принцип включения в этом случае принимает такой вид: один долгосрочный план лучше другого для любого данного периода (или ряда периодов), если он допускает поощрение и удовлетворение всех целей и интересов другого плана и поощрение и удовлетворение некоторых добавочных целей и интересов. При наличии более включающего плана его следует предпочесть первоначальному плану: он охватывает все цели первоначального плана и, по крайней мере, одну дополнительную цель. Если этот принцип соединить с принципом эффективных средств, то вместе они определят рациональность как предпочтение, при прочих равных условиях, больших средств для реализации наших целей и развития более широких и разнообразных интересов, при допущении, что эти устремления могут быть воплощены в жизнь. Принцип большей вероятности поддерживает это предпочтение даже в ситуациях, когда мы не может быть уверены, что более широкие цели могут быть выполнены, если шансы на их исполнение таковы же, как и для менее объемного плана.
Применение принципов эффективных средств и большей вероятности к долгосрочному планированию кажется достаточно правильным. Однако использование принципа включения может показаться более проблематичным.
При фиксированной системе целей в краткосрочном случае мы допускаем, что у нас уже есть желания, и мы рассматриваем, как их наилучшим образом удовлетворить. Но в долгосрочном выборе, хотя мы не имеем других желаний, которые различные планы будут поощрять, мы, тем не менее, должны будем принять тот план, который будет развивать более обширные интересы при допущении, что эти дальнейшие цели могут быть реализованы. Но человек может сказать, что поскольку он не имеет более включающих интересов, он ничего не упускает, отказываясь поощрять и удовлетворять их. Он может считать, что возможное удовлетворение желаний, которых он может просто никогда и не иметь, не относится к существу дела. Конечно, он может также признать, что более включающая система интересов подвергает его большему риску неудовлетворенности; но это возражение исключается, поскольку принцип допускает, что более широкая структура целей может быть достигнута с такой же вероятностью.
Имеется два соображения, которые, как будто, говорят в пользу принципа включения в долгосрочном случае.
Прежде всего, допуская, что счастье человека зависит отчасти от доли достигнутых им целей, степени выполнения его планов, мы получаем, что следование принципу включения приводит к росту этой пропорции и, тем самым, увеличивает счастье человека. Это следствие отсутствует только в том случае, когда все цели менее включающего плана уже надежно обеспечены. Другое соображение заключается в том, что в соответствии с аристотелевским принципом (объясняемым ниже в § 65) я исхожу из допущения, что люди имеют желание высшего порядка следовать принципу включения. Они предпочитают более широкий долгосрочный план, потому что его исполнение, как они полагают, включает более сложное сочетание способностей. Согласно аристотелевскому принципу, при прочих равных условиях, люди получают удовольствие от использования своих реализованных способностей (их внутренних или приобретенных возможностей), и это удовольствие возрастает, чем более реализована способность или чем больше ее сложность. Человек получает удовольствие от исполнения того, в чем он становится все более искусен, и из двух видов деятельности, которые он исполняет одинаково хорошо, он предпочитает тот, который требует большего количества более сложных и тонких различений. Таким образом, желание выполнять более широкую систему целей, включающую более утонченные и развитые таланты, является одним из аспектов аристотелевского принципа. И это желание, вкупе с желаниями более высоких порядков, воздействовать на другие принципы рационального выбора, является одной из регулятивных целей, которая движет нами, когда мы занимается рациональным осмыслением и следуем его результатам.
