Г-н Гитлер заявил, что он хотел бы высказать некоторые соображения по общим перспективам австрийской проблемы. Население обеих стран отличается одинаковым происхождением, и до 1866 года обе страны составляли единую политическую единицу, хотя они и находились под различными суверенитетами. Он не сомневается в том, что если бы имелась возможность свободного голосования, то население Австрии высказалось бы в пользу близкой связи, если не полного объединения с Германией.

Он, однако, должен отметить, что никому в Германии не приходит в голову мысль об аннексии Австрии, о лишении ее права на самоопределение или же о навязывании Австрии какого бы то ни было союза с Германией. Германия ни на одну минуту не допускает мысли о нарушении неприкосновенности австрийской территории или же о навязывании Австрии какого бы то ни было другого режима.

Барон фон Нейрат заметил, что Германия принципиально не возражает против идеи Центральноевропейского пакта, но у нее возникают лишь сомнения в связи с практическим проведением его в жизнь. Одним из основных затруднений является вопрос об определении принципа о невмешательстве. Полученный Германией ответ на этот вопрос неясен. Германское правительство полагает, что оно теперь должно дождаться дальнейших предложений со стороны тех, которые первоначально внесли предложение о заключении пакта.

Г-н Гитлер заявил, что он был бы рад, если бы можно было найти точное определение принципа о невмешательстве. Он мог бы привести сюда несколько сот коммунистических преступников, присланных из России в Германию, которые обучались в применении взрывчатых веществ и в бросании бомб. В германских тюрьмах содержится от 400 до 500 таких лиц. Когда был раскрыт коммунистический центр в Германии, то там были найдены военные карты, составленные офицерами Генштаба для подготовки гражданской войны в Германии. Все это было прислано из России, так же как и деньги.

Г-н Иден сказал, что он вполне допускает существование этих террористических организаций. Но было бы очень жаль, если бы лишь на одном этом основании страны отказались от заключения Центральноевропейского пакта.

Сэр Джон Саймон ответил, что он предпочитает оставить инициативу за теми странами, которые ее проявили первыми.

Г-н фон Риббентроп напомнил, что британское правительство, несомненно, уделило серьезное внимание этой проблеме. Не смог бы сэр Джон Саймон сказать, каковы взгляды британского правительства по этому вопросу.

Сэр Джон Саймон заявил, что правительство Его Величества хотело бы, чтобы проводилась такая политика, которая обеспечивала бы неприкосновенность и независимость Австрии. Однако правительство Его Величества не может относиться к Австрии так же, как, например, к Бельгии, т. е. к стране, находящейся в самом близком соседстве с Великобританией[60].

Г-н Гитлер ответил, что с такой мыслью он может полностью согласиться. Он убежден, что проект соглашения в его теперешней форме вызвал бы возражения не только со стороны Германии, но и со стороны других стран. Выдвинутый ныне проект фактически приемлем лишь для Франции и Италии, т. е. для стран, которые заинтересованы в этом вопросе лишь косвенно и односторонне. По мнению германского правительства, австрийский вопрос был создан искусственным путем. Поэтому оно, конечно, хотело бы доставить удовольствие другим правительствам в отношении этого вопроса и содействовать его урегулированию. Но, по мнению Германии, австрийской проблемы вообще не существует. Почему Германия должна гарантировать независимость Австрии, когда такая гарантия не считается необходимой в отношении других стран?

Немцы не видят пользы в пакте. Германия не понимает, для чего нужны специальные гарантии ввиду того, что у нее не имеется никакого намерения угрожать независимости Австрии. (Разделы переговоров, касающиеся вопросов вооружений и причин выхода Германии из Лиги Наций, в публикации опущены.)

Сэр Джон Саймон напомнил, что британские министры чувствуют себя несколько разочарованными ввиду того, что за эти два дня нельзя было достичь большего согласия, чем было достигнуто.

Г-н Гитлер желает заверить британских министров в том, что германское правительство получило большое удовлетворение от этой возможности свободных и откровенных переговоров.

Г-н Гитлер также выразил свою благодарность британскому правительству за его лояльные усилия в вопросе о саарском плебисците и по всем другим вопросам, в которых оно заняло такую великодушную позицию по отношению к Германии[61].

Он просит их не делать из всего услышанного заключения, что Германия не готова сотрудничать в деле создания солидарности в Европе. Он выразил надежду, что британские министры увидели трудность положения германского правительства: оно старается поднять страну, которая в течение 16 лет жила в состоянии моральной депрессии. Оно старается поднять страну до того уровня равенства, на котором находятся другие нации.

Принимая наследство, оставленное прошлыми германскими правительствами, г-н Гитлер решил честно и искренне его ликвидировать. Если ему придется заключать международные соглашения, то они будут заключены не от имени прошлой Германии. Г-н Гитлер не подпишет ничего такого, чего бы он не мог принять, но если он даст обязательство, то он никогда его не нарушит.

Совершенно секретно

7-м отделом ГУГБ НКВД получено из Нью-Йорка следующее агентурное сообщение:

На заседании кабинета 29 января 1937 г. Рузвельт сообщил, что его переговоры с Рэнсименом носили предварительный характер; в дальнейшем они могут привести к заключению соглашения. Рэнсимен подчеркнул, что он прибыл в качестве специального представителя английского премьер-министра Болдуина, но не по поручению кабинета, и лишь по его возвращении Болдуин информирует совет министров о его окончательных намерениях. Рузвельт отметил, что в своих переговорах Рэнсимен, тем не менее, часто ссылался на переговоры в кабинете министров. Содержание главной части переговоров было посвящено вопросу о нейтралитете США, ибо Лондон ждет войны не позднее 1938 года, и если получение военных материалов из США не представляется возможным, то необходимо немедленно начать постройку больших заводов в Англии, Франции и Чехословакии. Англия уже строит два крупных военных завода, но этого мало. Рузвельт заявил Рэнси-мену, что Америка прилагает усилия к тому, чтобы как можно дольше сохранять нейтралитет. Если произойдет вооруженный конфликт между демократией и фашизмом, Америка выполнит свой долг. Если же вопрос будет стоять о войне, которую вызовет Германия или СССР, то она будет придерживаться другой позиции и, по настоянию Рузвельта, Америка сохранит свой нейтралитет. Если СССР окажется под угрозой германских, чисто империалистических, т. е. территориальных, стремлений, тогда должны будут вмешаться европейские государства, и Америка станет на их сторону. В азиатской войне Америка останется нейтральной до тех пор, пока не будут задеты непосредственно американские интересы. Захват Японией крупной китайской территории без согласия Китая должен рассматриваться как нарушение американских интересов. Рэнсимен высказался в том смысле, что в основе каждого нападения фашистов или их вассалов на СССР будут лежать империалистические мотивы. Рэнсимен заявил, что европейская война не может быть проведена без моральной и финансовой помощи со стороны США.

Рэнсимен поднял также вопрос о вмешательстве Рузвельта в испанские события, на что последний ответил, что правительство только тогда займет определенную позицию в этом вопросе, если обе стороны в Испании откажутся от интервенции или попросят сотрудничества в третейском суде. Кабинету известно, что он лично хотел бы поддержать сторонников правительства; он никогда не понимал поведения Франции в этом вопросе и полностью признает правильность позиции СССР. В случае войны он способствовать вмешательству США. В этом случае он одобрит созыв конференции держав в Америке или где-либо в Европе.