– А черт его знает!.. Может, он изменил нам!..

Как-то, завтракая с глазу на глаз со своим Бироном, Анна Иоанновна вдруг схватилась за сердце.

– Что с тобой? Тебе худо? – испуганно вскочил фаворит.

– Шаги… шаги… Это – его шаги? Да?.. Он идет! Идет!

Анна Иоанновна вскочила со стула.

Бирон побледнел.

– Кто он? О ком вы говорите?.. Ваше высочество, это плохо, если вы еще до вступления на российский престол сойдете с ума. Тогда мне не миновать каторги…

– Эрнст, милый, я не знаю, что со мной, но чувствую, что меня обволакивает какая-то странная, непостижимая сила! Ах смотри, он!

– Черт возьми! Кто «он»?! – вскакивая, бешено закричал Бирон. – Вы решили и меня свести с ума?

– Вы ошибаетесь, дорогой Бирон! Ее величество не сошли с ума. Это – я, великий магистр Джиолотти! – послышалась французская речь знакомого, таинственно чудного голоса.

У Бирона поднялись волосы.

– Джиолотти? – вырвался у него испуганно-радостный крик.

Великолепная, мистически-страшная фигура великого магистра ордена «Фиолетового креста» предстала перед изумленными Анной Иоанновной и ее фаворитом.

– Да, это – я, ваше императорское величество! – склонился пред Анной Иоанновной великий чародей, бывший факир, снял с мизинца кольцо и подал его ей, говоря по-французски: – Это кольцо герцогини должно быть переменено на кольцо императрицы. О, ваше величество!.. Там, в Венеции, я не переставал думать о вас! Та таинственная сила, которой я обладаю, сделала величайшее чудо: вы стали императрицей всероссийской.

Анна Иоанновна, красная от радости и удовольствия, беспомощно развела руками.

– Все кольца отдать готова я вам, – воскликнула она, – за исключением одного: кольца императрицы, потому что я сама его еще не имею! Бирон, налейте скорее вина нашему дорогому гостю.

Джиолотти выпил залпом стакан вина.

И вдруг, лишь только он допил его, смертельная бледность покрыла его лицо. Он вскочил словно ужаленный и крикнул:

– Долой, долой все это!

Анна Иоанновна и Бирон тоже вскочили, испуганные.

– Что с вами? – спросил Бирон.

– Скорее в зал! Скорее! – Джиолотти первый бросился в тронный зал.

Анна Иоанновна совсем растерялась.

– А что там, в зале? – спросила она.

– Вы увидите то, что произойдет сейчас, – нервно воскликнул Джиолотти.

Анна Иоанновна робко, несмело, еле передвигая ноги, вошла в тронный зал старых Кетлеров, где царила тьма, так как темно-малиновые занавески на окнах были спущены и не пропускали ни одного луча света.

– Смотрите, ваше величество! – приказал Джиолотти.

– Куда? Я ничего не вижу.

И вдруг слабый, нежный свет озарил зал.

Бирон забылся до того, что при Джиолотти громко закричал:

– Смотрите, Анна, на трон! На трон смотрите!

Весь трон был ярко освещен. На том месте, где находилась курляндская герцогская корона, теперь сверкала, переливаясь радужными огнями, российская императорская корона.

Волшебное видение продолжалось несколько секунд, потом мало-помалу огни потухли, и зал снова погрузился в тьму.

– Это поразительно! – воскликнул Бирон. – Но вот что скажите, дорогой синьор Джиолотти: скоро ли явится к ее величеству депутация от членов Верховного совета?

И он зажег восковой спичкой одну из свечей в канделябре.

– Да, да, мне так хотелось бы узнать это! – вырвалось у Анны Иоанновны.

Джиолотти поклонился и промолвил:

– Это вы увидите сейчас, я покажу вам на стене приближение послов, а пока я должен заняться другим: я должен спасти вашу жизнь, Бирон!..

Бирон отшатнулся и воскликнул:

– Как: спасти мою жизнь? Что вы говорите?..

– Да, да, вам угрожает смертельная опасность, – продолжал великий магистр. – На вас готовится покушение. О, как дьявольски хитро задумано оно!

Бирон, отличавшийся нахальством, а еще больше – трусостью, схватил великого чародея за руку и крикнул:

– Джиолотти, во имя Бога, вы должны спасти меня! Помните, что моя жизнь нужна России и что императрица Анна Иоанновна щедро наградит вас!

– Да, да! – пылко воскликнула Анна Иоанновна. – Десятки миллионов будут в вашем распоряжении, если вы спасете жизнь моего верного друга.

У «конюха» промелькнула мысль:

«А что, если он просто запугивает меня для того, чтобы побольше содрать?»

– Кто же собирается посягнуть на мою жизнь? – приободрившись, задал он вопрос Джиолотти.

Великий магистр повернулся к Анне Иоанновне и тихо произнес:

– Человек, который собирается сделаться очень близким для вас существом.

– Что? Кто же он? Неужели?.. – И Анна Иоанновна запнулась, страшась произнести это имя.

– Вы угадали, ваше величество, – сказал Джиолотти. – Этот человек – Мориц Саксонский.

– Ах он негодяй! – загремел Бирон, забывая все правила приличия. – Но где доказательства? Этот «выскочка» осмеливается посягать на меня, на Бирона! Да знает ли он…

Джиолотти, насмешливо поглядев на фаворита, возразил:

– Ну, какой же он «выскочка», дорогой Бирон! Он – царской крови. Да вы не волнуйтесь: я спасу вас…

Единственная свечка, зажженная Бироном, потухла. Мрак снова окутал зал.

– Умоляю тебя, Создатель Мира, яви нам великое чудо видеть!.. – начал по-латыни сильнейшее заклинание жрецов Изиды Джиолотти.

На стене появились искры. Секунда – и стена осветилась фиолетовым светом. На этом фоне сначала слабо, а потом все сильнее и сильнее стала вырисовываться фигура.

– Мориц! – не выдержав, крикнула Анна.

Перед таинственным «видением» – Морицем Саксонским – стоял, подобострастно склонившись, небольшого роста худощавый человек. Он держал в руке маленькую восковую фигурку лошади и что-то вкалывал ей в правую ногу.

– Господи, что делает с бедным животным этот негодяй? – воскликнул Бирон.

Видение исчезло.

– С разрешения вашего величества, я попросил бы вас в столовую. После такого напряжения я всегда имею привычку выпить стакан доброго вина, – уклончиво ответил Джиолотти.

– А вот насчет посольства, дорогой синьор… – начала было Анна Иоанновна.

Но чародей сухо перебил ее:

– Дайте же мне возможность отдохнуть!

В столовой Джиолотти действительно выпил стакан красного вина. Легкий румянец заиграл на его побледневших щеках. Как ни в чем не бывало, словно то, что он сделал, являлось простым фокусом, великий магистр принялся непринужденно болтать, рассказывая обо всем, что произошло в это время в России, с такими подробностями, словно он был непосредственным очевидцем.

– Откуда вы все это знаете, синьор Джиолотти? – дивилась Анна Иоанновна.

– Да ведь я же все время был здесь, у вас, в России.

– Как так?! – привскочил Бирон. – Ведь я писал вам в Рим и в Венецию!

– Совершенно верно: вы писали, но не мне, а моему двойнику.

– Какому двойнику?! – прохрипел Бирон. – Разве есть еще какой-нибудь второй Джиолотти?

– Нет, другого нет…

– Вы… вы издеваетесь надо мной? – крикнул Бирон.

– И не думаю.

– Так какого же черта вы говорите, что я писал вашему двойнику?

– Я и настаиваю на этом, – спокойно ответил Джиолотти.

Герцогиня глупо хлопала своими маловыразительными глазами. Она ровно ничего не понимала, но только чувствовала, что ее Эрнст сердится.

– Я вас спрашиваю в последний раз: кому я писал письма?.. – встал Бирон.

– Мне!..

– Так как же вы говорите, что вы все время находились в России?

У Бирона на губах проступила пена того дикого, необузданного гнева, который впоследствии заставлял трепетать почти всю Россию.

– У вас очень короткая память, дорогой Бирон! – насмешливо произнес Джиолотти. – Кажется, я вам уже пояснил, что такое раздвоение личности. Я во всякую минуту могу одновременно находиться в различных местах. Все это время Джиолотти-молекулы были там – и в Риме, и в Венеции, но флюид-Джиолотти не покидал вашей необъятной империи.

В дверь столовой кто-то почтительно-робко постучался.

– Войдите! – по-немецки крикнул Бирон.