Через пятнадцать секунд все было кончено. Нусс эль-лейл даже не вошла в зачет.

Фоллет окаменело стоял у столика.

— Этот подлец подставил нам ножку, — выдохнул он и с дикой яростью швырнул в стену стакан с виски. Во все стороны полетели брызги стекла и жидкости. — Завтра же упеку его в каталажку! — завопил он.

Уоррен выключил телевизор:

— Успокойтесь, Джонни. Я же вам говорил, — долго это продолжаться не может.

— Да, но я не предполагал, что это закончится вот так! — прокричал Фоллет воинственно. — Я рассчитывал на расположение Джамшида. Я не думал, что эта обезьяна на лошади так обведет нас вокруг пальца. Я задушу его своими собственными руками!

— Оставьте его в покое, — сказал Уоррен резко. Затем он продолжал более мирным тоном. — Итак, мы потеряли сто тысяч — это всего лишь пять процентов нашего общего выигрыша. Ничего страшного. — Он сел за стол и взял карты. — Кто будет играть?

— Я считаю, что Джонни прав, — отчеканил Тоузьер. — Мы не можем позволять такие вещи. Я не дам, чтобы какой-то жокеишка вот так надул меня, я вам точно говорю. Если я покупаю жокея, он должен быть мой, и все тут.

— Забудьте об этом, — отрезал Уоррен. — Игра сделана, ее не вернешь, надо думать о чем-то другом. Я вас предупреждал — мы играем в последний раз, предупреждал ведь? — Он бросил взор через плечо. — Ради Бога, Джонни, подойдите сюда и сядьте. Мир же не перевернулся. К тому же вам сдавать. — Он перетасовал карты и бросил их через стол.

Все это время Раки сидел не двигаясь, он не произнес ни слова.

— Эй! — обратился к нему Фоллет. — В чем дело, малыш? Вы выглядите словно на поминках!

Две слезы выкатились из глаз Раки и покатились по его щекам.

— Ради Бога! — сказал Тоузьер с негодованием. — Нам еще плачущих детей тут не хватало!

— Заткнитесь, Энди! — гаркнул на него Уоррен.

— Что случилось, Джавид? — спросил Фоллет. — Пятьдесят тысяч — большая сумма? Вы разорились?

Казалось, Раки отсутствует. Оливковый цвет его лица превратился в грязно-зеленый, его трясло. Он облизал пересохшие губы и прошептал:

— Они были не мои.

— А, вот это плохо, — с сочувствием сказал Фоллет. — Помните, я говорил вам — играть надо только на свои деньги? Помните? И Ник говорил то же самое.

— Я теперь потеряю работу, — сказал Раки голосом исполненным отчаяния. — Что скажет жена? Что она скажет? — Его голос перешел на фальцет и сорвался. Потом он что-то залопотал по фарси, и никто ничего не мог понять. Фоллет вдруг подошел к нему и резко шлепнул его по щеке. Раки потрясенно замолчал.

— Извините, Джавид, но вы уже были в истерике. Успокойтесь-ка, и давайте разумно поговорим. Где вы достали деньги?

— На работе, — сказал Раки через силу. — У управляющего есть сейф, а у меня — ключ от него. Он держит деньги на непредвиденные расходы. Я пошел в офис и… и…

— Украл деньги, — докончил Тоузьер будничным тоном.

Раки механически кивнул головой.

— Он узнает об этом, как только откроет сейф, в понедельник. Он узнает, что…

— Не переживайте, малыш, — сказал Фоллет, — вы ведь еще не в тюрьме.

Об этом Раки еще не думал, и он уставился на Фоллета с ужасом. Фоллет сказал:

— Может, нам удастся помочь вам.

— На меня не рассчитывайте, — прямо заявил Тоузьер. — Я не собираюсь поддерживать нахлебника-молокососа. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Ему вообще не следовало ввязываться в наши дела. Я об этом сразу так и сказал.

Уоррен посмотрел на Фоллета, который, пожав плечами, сказал:

— Наверно, это правильно. Надо учиться на своих ошибках, малыш. Если мы сейчас выкупим вас, вы опять когда-нибудь пойдете на это.

— Нет, нет, я обещаю, обещаю, — заговорил он заискивающим тоном и стал на колени перед Фоллетом. — Помогите мне, ну, пожалуйста, помогите мне, я обещаю…

— О Боже! Будьте же мужчиной, встаньте немедленно, — рявкнул Тоузьер. — Не выношу никаких сцен. Я ухожу.

— Подождите, — сказал Фоллет. — У меня есть кое-что. — Он ткнул пальцем в сторону Тоузьера. — Кажется, это вы мне говорили, что один парень хотел что-то получить от фирмы, в которой работает этот юноша? Что-то связанное с химикалиями?

Тоузьер подумал немного, затем кивнул головой.

— Ну и что?

— А сколько он заплатит?

— Откуда ж, к черту, мне знать? — возмутился Тоузьер. — Меня его дела совершенно не интересуют.

— Ну вы же можете его спросить. Вот телефон.

— Да на что мне это нужно?

— Ради Бога, будьте человечны хоть раз в вашей проклятой жизни, — взмолился Фоллет.

Уоррен сказал негромко, но властно:

— Звоните, Энди.

— Ну ладно, — Тоузьер взял свой пиджак. — Где-то у меня был его телефон.

Фоллет похлопал Раки по плечу:

— Держитесь, Джавид. Я думаю, мы как-нибудь поможем вам выкрутиться. — Он подсел к нему и начал разговаривать с ним вполголоса. Тоузьер болтал что-то по телефону. Наконец, он положил трубку и вернулся к столу с листком бумаги в руке.

— Этот человек хочет знать, кто заказывал эти препараты и, особенно, в каком количестве. Он хочет также знать, куда они были направлены. Еще ему нужна информация о сделках с человеком по имени… — он сверился с бумагой, — по имени Спиринг. Вот. — Он потер рукой подбородок. — Я расколол его на сорок тысяч. Больше он за информацию не даст.

— Зачем она ему? — спросил Уоррен.

— По-моему, он связан с промышленным шпионажем.

Фоллет взял листок.

— Какая разница, зачем это ему нужно? Главное, что Джавид знает. — И он передал бумагу Раки.

— Можете?

Раки вытер глаза и внимательно просмотрел записи на листке. Кивнув головой, он прошептал:

— Я думаю, да. Все это есть в регистрационных книгах.

— Но этот тип согласен заплатить только сорок тысяч, черт бы его взял, — сказал Фоллет. — Э, была — не была! Я готов помочь покрыть недостачу.

— Меня не считайте, — сумрачно сказал Тоузьер. — Я свое дело сделал.

— Ник?

— Хорошо, Джонни. Мы разделим сумму между собой.

Из пачки денег, что лежали на столе, Уоррен отсчитал пять тысяч реалов и передал их Фоллету.

— Вот видите, Джавид. Здесь уже десять тысяч. Остается раздобыть еще сорок. Для этого нужно всего-навсего отправиться в офис. Ключ у вас есть?

Раки кивнул, и Фоллет помог ему встать на ноги.

— Потребуется время, — сказал он.

— Полчаса. Ровно столько вам понадобилось, чтобы ограбить сейф сегодня днем, — отрезал жестокий Тоузьер.

Фоллет проводил Раки до двери, закрыл ее и, повернувшись, сказал:

— Дело почти в шляпе. Осталась самая малость.

Уоррен вздохнул:

— Что еще?

— Не ваша забота, не переживайте, — сказал Фоллет. — Сейчас нам остается только ждать. Пойду навещу Бена. Вернусь минут через десять.

Уоррену показалось, что до возвращения Раки прошла целая вечность. Пока часы неторопливо отсчитывали минуты, он размышлял о том, какие нравственные барьеры ему пришлось преодолеть, чтобы осуществить эту безумную авантюру. Он шантажировал Фоллета, а теперь еще и совратил с пути истинного чистого молодого человека. Легко Фоллету проповедовать, что нельзя надуть честного человека. Тот, кто предлагает тридцать сребреников, по меньшей мере так же виновен, как и тот, кто их берет.

Как и в первый раз, раздался легкий стук в дверь, и Фоллет пошел открывать. Раки уже не был так бледен и сутул, как перед уходом.

— Ну что, малыш? Достали? — спросил Фоллет.

Раки кивнул:

— Я взял сведения из журналов, которые ведутся по-английски. Я решил, что так будет лучше.

— Ну, конечно, — сказал Фоллет, который вообще-то совершенно забыл о проблеме, связанной с языком.

— Давайте.

Фоллет взял у него три листка бумаги и передал их Тоузьеру.

— Проследите, Энди, чтобы это попало туда, куда нужно.

Тоузьер кивнул, и Фоллет дал Раки пачку купюр.

— Вот ваши пятьдесят тысяч, Джавид. Поскорее положите их обратно в сейф.

Когда Раки рассовывал по карманам деньги, дверь внезапно открылась, и на пороге появился человек с лицом, обмотанным шарфом и с пистолетом в руке.