Роуэн понимал, что выражение всех этих лиц изменится сразу же, как только люди услышат пророчество Шебы. Наверное, они испугаются или рассердятся. Стоит ли говорить?

— Ну?! — прогремела в тишине Бронден.

Роуэн решил, что не будет торопиться с рассказом и, когда ему представится такая возможность, сначала поделится своими страхами с мамой и Силачом Джоном. Вместе они придумают, как быть. Слова Шебы приводили в трепет, но может, это она опять шутила — просто так, чтобы попугать. Поэтому сейчас он пересказал только то, что ему было велено передать с холма.

— Предвестники сказали, что бродники пришли просто так, — сказал он, хлюпая носом. — Они сказали: «Захотели — вот и пришли».

Глаза Ланн недоверчиво сузились, но она промолчала.

Бронден презрительно хмыкнула:

— Ишь ты! «Захотели — вот и пришли». Это чтобы мы на них время тратили, а они тут пили-ели за просто так! Хорошее желание, ничего не скажешь!

— Сегодня после захода солнца они приглашают нас к себе. Можно ходить хоть каждый вечер, если хочется, — продолжил Роуэн.

У некоторых взрослых и у всех ребят на лицах заиграли улыбки.

Бронден нахмурилась.

— Ну во всяком случае моей ноги там не будет, — заявила она.

— Мы тоже не пойдем, — сказал Бри, недобро глядя на Роуэна, будто тот и заварил всю эту кашу. — А кто все же захочет убить дорогое время в этом воровском вертепе, должен хорошенько запомнить, что мы решили. Ни слова бродникам о горной ягоде, понятно?

— Да наверняка они уже все пронюхали, Бри, — ухмыльнулась могучая мельничиха Вэл. — А то с чего бы это они к нам пришли? Захотелось не захотелось — какая чепуха!

Ее брат-близнец Эллис молча кивнул в знак согласия.

Толпа снова загудела, на этот раз сердито.

— Все равно, — заявила старая Ланн, — будем держать язык за зубами. Пусть мы закрываем ворота, когда букшахи уже ушли. Ладно. Лучше быть осторожным, чем потом жалеть о сказанном. Все, значит, рот на замок, и еще — ни под каким видом бродников в сады не пускать!

— Горная ягода растет не только в садах, — напомнил ей Тимон. — У дома Аллуна и у тех, кто ходил на Гору, торчат такие же кусты. Птицы лакомились этими ягодами и разносили семена по округе. Куда ни глянь — ее везде увидишь. Каждый день новые побеги появляются. А аромат-то — по всей деревне!

И он помахал рукой в воздухе.

— Тогда скажем этим лютикам, чтобы не ходили к нам, — предложил Бри. — Пусть они своим табором живут себе на холмах.

— Так нехорошо, Бри, — возразил ему Тимон. — Бродники — наши друзья, а когда бывает трудновато — еще и союзники.

— Правильно. Бродников сердить ни к чему, — спокойно сказала Джиллер. — Давным-давно мы вместе сражались против зибаков. Кто знает, может, придется сражаться вновь. С ними надо дружить.

— И им незачем с нами ссориться, — высоко подняла голову старая Ланн. — Выходит, Джиллер, и у них есть резон слушаться нас. Будь что будет. Скажем им, чтобы не ходили к нам в деревню.

Бри, Ханна и Бронден закивали, а за ними и другие.

— Решено, — подвела итог Ланн. — Так тому и быть.

Джиллер, не сдержавшись, тихо сказала что-то резкое. Тимон тоже был явно недоволен.

Недовольными окажутся не одни они. Роуэн представил себе возмущение Аллуна, Марли и Силача Джона, когда они узнают, что сход постановил бродников в деревню не пускать.

Он повернулся и пошел с площади, все равно сход уже закончился. А потом, пора было возвращаться к букшахам. Скоро солнце сядет за Гору и долина погрузится в холод и тьму. Надо обязательно успеть вернуть букшахов домой.

— Роуэн, ты куда? — окликнула его Аннад. Она подбежала к брату и потянула его за руку. — Пошли домой — мы сегодня рано ужинаем. Вечером к нам в гости придет Джон. А потом мы все вместе отправимся к бродникам. Мама обещала.

— Мне надо вернуться к букшахам, Аннад, — ответил ей Роуэн. — Они со Звездочкой далеко забрели, пока я ходил на холмы.

— Почему? — спросила девочка.

Роуэн попробовал улыбнуться.

— Может, как бродники: захотели — и ушли, — вяло пошутил он. — Но ты не бойся, Аннад. Если я долго буду искать букшахов, то не приду к ужину, а встречу тебя, маму и Джона прямо у бродников. Ты маме так и скажи. Ладно?

Девочка кивнула и побежала обратно на площадь.

Роуэн пошел на поля. Обернувшись, он увидел, как Аннад стояла и махала ему ручонкой. Он тоже помахал ей в ответ и двинулся дальше. «Смешная она все-таки девчонка, — подумалось ему. — Почемучка».

Почему небо синее? Почему мне нельзя не спать всю ночь? Почему головастики едят водоросли, а лягушки — букашек? Почему облака не падают? Почему ушли букшахи?

Роуэн добрался до озера, из которого обычно пили его звери. Но там их не было видно. Вздохнув, он двинулся дальше, вверх по течению Реки.

С чего это букшахам вздумалось уйти именно сегодня? Ведь луга покрывал шелковистый ковер свежей зеленой травы. Воды тоже было вдоволь. Букшахи никогда не уходили далеко от своего озера. А сейчас вот ушли. Как раз когда Роуэну надо скорее домой. Жуткая песня Шебы все крутилась в его голове. Пусть это просто злая шутка, но ему не терпелось рассказать о ней и маме, и Силачу Джону — уж очень тяжело держать ее в себе.

Он все шел и шел и наконец далеко впереди увидел свое стадо. Звери уходили вверх по течению. Мальчик заторопился.

«Жизнь в Рине такая скучная, идет и идет себе день за днем, — думал он. — И вдруг ни с того ни с сего случаются сразу три непонятных события. Бродники пришли — раз. Шеба чего-то испугалась — а может, притворилась — два. Теперь вот букшахи уходят — три. Нехорошо».

И тут Роуэн замер.

Нехорошо? Или все это не просто так?

Солнце скрылось за Горой. Наступили сумерки. Роуэну стало зябко, и он задрожал.

— И великаны Инспрея начали биться на склоне Горы, чтобы решить, чьей же станет славная Золотая долина. Шесть долгих дней и шесть долгих ночей шла эта схватка. Голоса их ревели, точно яростный ураган, и оружие бряцало, как тысячи кимвалов, и башмаки стучали, словно раскаты грома. Но ни один из них не желал сдаваться…

Сказочник Огден сидел у костра и рассказывал легенду о Золотой долине. Вокруг него собрались множество ребятишек — и из деревни, и из лагеря бродников. Дети этого племени слушали Огдена часто, но это им никогда не надоедало.

За ними в темноте стояли взрослые. Это были жители Рина — те, кто заглянул к Огдену на огонек. Роуэн заметил среди них учителя Тимона. Рядом с ним стояла хранительница книг Мейз. Были здесь и Аллун, и Сара, и Марли, и булочник Солла.

Потом, конечно, взрослые посмеются над сказками бродников. Будут говорить, Огден так напридумывает, что от правды не отличить. А сейчас они, как и все, стоят и внимательно слушают.

Рядом с Роуэном у костра сидела Аннад. Мальчик знал, что мама и Силач Джон тоже где-то здесь. Он еще не говорил с ними, потому что пришел в лагерь прямо с луга, где паслись букшахи.

Сегодня путь домой оказался непростым. Когда он все-таки догнал стадо, то долго-долго уговаривал Звездочку, чтобы она послушалась его и повела животных обратно в Рин. А потом провозился с воротами, которые снесли букшахи, уходя вверх по Реке, — те все никак не запирались.

Роуэн очень надеялся, что теперь букшахи угомонились. Вообще-то, если им вздумается, они снова без труда сокрушат ворота. Звездочка почему-то беспокоилась, но она уж точно не пойдет в темноте неизвестно куда.

Мысли Роуэна прервал громкий голос Огдена. Рассказчик подходил к самому интересному:

— И вот шесть дней и шесть ночей великаны топтали землю на склоне Горы, поливая ее своей кровью. Шесть дней и шесть ночей клочьями летела трава и шатались деревья. Шесть дней и шесть ночей воздух сотрясали яростные крики и над полем битвы витал запах пота и злости. А потом, на заре седьмого дня, когда битва еще продолжалась, словно сама Гора закричала: «Довольно!» И сотрясла землю. На ней зазмеились трещины, а к небу поднялись облака из дыма и пламени. С вершины Горы полетели огромные каменья. Они больно били великанов, с корнем вырывали огромные деревья, громоздились один на другом. Людей, которые жили в Золотой долине, обуял страх. Они жалобно стенали и жались друг к другу, потому что думали, что настал их последний час.