- Я не женюсь... - Виконт закрыл руками лицо, чувствуя постыдные, наворачивающиеся слёзы.

Это несправедливо! Несправедливо!

- Женишься. - Граф слабо улыбнулся, допивая остатки своего бренди.

Центральная, Девятиглавая площадь Сары - столицы Фесарии, заполнялась людьми. Девять разновысотных шпилей окружали её со всех сторон света. Три острых колокольных башни Вечного Собора, с восточной стороны. С северной, в саду королевской резиденции, пара ослепительно-белых обелисков, напоминающих лезвия исполинских клинков. На западе площади, располагалась главная обсерватория с её тремя приземистыми башенками, увенчанными куполами. Замыкала круг глава высокого, многоэтажного здания - столичной резиденции общества алхимиков.

Люди стекались к площади с раннего утра, успевая занять места перед двойной цепью городских стражников.

Ближе к полудню ударили колокола собора, и толпа вздрогнула, оживилась и загудела.

Били колокола, размеренно и звонко. Били колокола, сотрясая жаркий воздух летнего дня. Толпа зевак гомонила, толкаясь за цепью хмурых, торжественно одетых стражников в блестящих кирасах, раскалённых на беспощадном солнце.

Нескончаемым потоком поехали громоздкие кареты, и гудящие махины роскошных автомобилей. Из них выходили статные дамы, в пышных платьях самых невероятных расцветок. И господа, все как один, в ослепительно белых камзолах, отличающихся лишь пошивом. Опоясанные мечами в узорчатых ножнах. Иногда приезжали и целые семьи, где дочки казались уменьшенными копиями своих матерей, а сыновья и вовсе походили на всех господ сразу.

Толпа смотрела на аристократов, смотрела жадно, смотрела с завистью и, вместе с тем, с неосознанным восхищением. Смотрела на них и не могла насмотреться, словно перед ней были не люди, а другие, недостижимые, непонятные существа. Толпа смотрела на аристократов с робкой злостью, ещё не оформившейся, еле различимой в ворохе иных чувств, но саднящей, словно застарелая заноза.

Били колокола, неутомимо, звонко и радостно. То ускоряясь в ритме, то вновь сбавляя его.

Господа и дамы, медленным шагом, полным достоинства, ступали по ровной брусчатке, меж двух линий багрово-белых королевских гвардейцев, к чёрному зеву арочного входа в Вечный Собор. В этом полумраке аристократы растворялись и тысячи ненасытных глаз обращались к следующим жертвам своего паломничества.

Потом появилась ещё одна карета. Блестящая, чёрная, запряженная шестью великолепными скакунами. Колокольный звон ускорился, и толпа задрожала в предвкушении. Из кареты появился высокий и худой дворянин, а за ним юноша, почти мальчик. Юноша отличался от иных господ только цветом камзола - он был чёрным, но толпа тут же поняла, что перед ней виновник торжества. И она весело завопила, захлопала, засвистела, предаваясь искренней радости за жениха, тут же позабыв, в своей простоте, и о зависти, и о злости. Юноша вздрогнул и огляделся, а высокий дворянин вдруг поднял руку жениха своей рукой, и толпа вновь вспыхнула одобрительным рёвом. Когда отец и сын скрылись в соборе, колокола замолкли и в воздухе осталось лишь жужжание тысяч разговоров.

Затем лица людей, словно повинуясь беззвучному зову, разом повернулись к королевской резиденции. Воцарилась мёртвая тишина. Открылись железные врата сада и на площадь парами пошли конные гвардейцы с обнаженными мечами, которые воины держали перед собой. За шестёркой конников, показался длинный чёрный автомобиль с королевским гербом на дверях. Толпа затаила дыхание, когда машина остановилась напротив входа в собор. Линии пеших гвардейцев единым движением вынули свои мечи, которые тут же прижали к груди.

Неуверенно и одиноко ударил колокол и тут же затих.

Король вышел из машины первым. Одетый так же, как и прочие аристократы - в безукоризненно белый камзол, белые кюлоты и белые чулки. На поясе, в бело-красных ножнах, покоился длинный меч.

Климент Первый не был молод, но и старость его ещё не тронула. Он огляделся, не скрывая ироничной улыбки. Казалось, что мёртвая тишина его забавляет. Потом он подал руку супруге, помогая ей выйти из автомобиля, а затем и своим дочерям. Последним появился крошечный принц Шандский, которому помогла выбраться уже королева.

Вдруг грянули колокола, с неожиданным неистовством и энтузиазмом. Их звон, криками подхватила ожившая толпа. Она славила короля, славила королеву, славила наследника и принцесс, от всей души счастливая лицезреть своего монарха. Мужчины и женщины поднимали на руках своих детей, чтобы те увидели венценосную семью, чтобы прикоснулись к ней хотя бы взглядом. Король махнул рукой, продолжая улыбаться, и под руку с королевой, двинулся к собору.

Над ним простёрлось ночное небо. Тёмно-синий свод, усеянный белыми точками звёзд - расписной потолок Вечного Собора.

Адриан ничего не чувствовал. Страх улетучился вместе с грустью, и виконта охватила странная апатия, словно он был наблюдателем, а не главным действующим лицом. По собору бегали фотографы, с коробами фотоаппаратов и длинными шестами, на которых то и дело ослепительно мигали дымные вспышки. Им позировали и улыбались, с тайной надеждой что эти улыбки войдут в вечность, вместе с проявленными снимками и напечатанными газетами.

А вокруг виконта раздавались приветствия и поздравления от высокородных гостей, большинство которых Адриан видел впервые.

Они пришли к канцлеру, а не ко мне.

Виконт кивал им и пытался радоваться. Пытался выглядеть счастливым. Пытался.

Выпить бы.

Шевалье де Варрон горько и сочувственно улыбнулся своему другу, стоя в первом ряду, неподалёку от алтаря. Адриан улыбнулся в ответ.

Ну, ничего Клинт. Ещё покутим.

Поднявшись на возвышение, виконт бесстрастно посмотрел в лицо верховного астроника. Тот ответил благодушным взглядом. Адриан вновь возвел глаза к потолку.

Где-то там и моя звезда.

Граф де Рельон стоял рядом со своим сыном, на его бледное лицо была натянута еле заметная улыбка.

- Церемония скоро начнётся. Невеста уже здесь. - Шепнул канцлер виконту. Адриан рассеяно кивнул, всё ещё разглядывая узоры созвездий.

И вдруг с молодецким задором грянули колокола. Свод собора вздрогнул. Аристократы стали недоуменно переглядываться и только граф де Рельон, положив руку на плечо сына, направил свой твёрдый взгляд на вход.

- Король идёт!

- Король!

- Сам король идёт!

По дворянам волной прошла неожиданная новость и в зале повисло напряжение. Фотографы замерли. Замер и верховный астроник. Все смотрели на вход, ожидая, волнуясь, предвкушая.

Король зашёл в собор под руку со статной королевой. Маленький наследник, вцепился в ладонь своей матери и оглядел людей большими испуганными глазами.

Аристократы опустили лица к полу и наступила тишина. Лишь колокола продолжали свой радостный звон. Кто-то из первого ряда упал на колени перед монархом, но тот лишь хмыкнул, жестом позволяя подданному встать.

- Господа, дамы. - Монарх осмотрел зал веселым взглядом. - Можете поднять головы.

Климент Первый продолжил прерванное движение, поглядывая по сторонам. У самого алтаря он остановил доброжелательный взгляд на канцлере.

- Граф де Рельон.

- Ваше Величество. - Канцлер сделал полупоклон.

Король перевел взгляд на бледного Адриана.

- Виконт.

- Ваше Величество. - Юноша нервно, чуть неуклюже, поклонился.

- Ну, ну. Свадьба не такое уж страшное событие. - Король обнажил свои белые зубы в широкой улыбке и повернулся к залу. - Сегодня я здесь такой же гость, как и вы. Поэтому прошу вас, ведите себя чуть более раскрепощенно, чем на аудиенциях.

Кто-то в зале нервно хихикнул и этот смешок неожиданно снял оцепенение с аристократов. Послышались первые разговоры, на лицах появились улыбки. Зал осветился белым светом, вдруг заработавших вспышек. Климент Первый довольно кивнул и пошёл к королевской ложе, справа от алтаря.