II.

Исполинский черный силуэт, строящегося флагмана воздушного флота, окружали бесчисленные палочки высоких кранов. Точки копошащихся рабочих, напоминали крохотных муравьев в с сравнении с монструозным железным остовом корабля.

- ...у него будет триста орудий, новейшего, максимального калибра. Такая огневая мощь сможет стирать с лица земли целые города! Уничтожать армии. И всё это с безопасного неба. Мир ещё не видел ничего подобного. - Ведущий конструктор отличался небольшим ростом, блестящей лысиной и шикарным, чёрным камзолом, отделанным золотыми травяными узорами.

Рядом с ним стоял высокий, болезненно худой и бледный мужчина, с холодным лицом и острым взглядом. Там же стройный юноша, в бархатной красной куртке, одетой поверх белой рубахи. На его лице была написана скука, рука беспокойно гладила золоченый эфес меча, висевшего на поясе, а пустой взгляд был направлен на один из кранов.

- Когда флагман будет готов? - Мужчина бросил ледяной взгляд на конструктора, который тут же переступил с ноги на ногу.

- Через два-три года, ваше Сиятельство.

- Вы не знаете точно? - В голосе мужчины послышалось предупреждение.

- Три года. Три года, точно, ваше Сиятельство. - Конструктор избегал холодного взгляда.

- Хорошо. Я доложу его Величеству. Адриан?

- Да, отец?

- Флагман тебя впечатлил?

Юноша ещё раз оглядел угловатую громаду строящегося корабля. Бросил взгляд на конструктора, который судя по виду, чувствовал себя отвратительно. А потом повернулся к отцу, всё с той же гримасой бесконечной скуки.

- Похоже на выброшенного на берег кита, отец.

Мужчина позволил слабой улыбке тронуть его тонкие губы и положил свою ладонь на плечо сына.

- Флагман станет величайшим творением человечества. Если, конечно, поднимется в небо.

- Обязательно поднимется, ваше Сиятельство! - Подобострастно проблеял конструктор.

- Надеюсь. Пошли, Адриан.

Юноша обрадовался. Первая воздушная верфь оставила в нём тягостное впечатление. Затравленные лица тысяч рабочих, бесконечная масса мёртвого металла, напоминающая внутренности какого-то вымершего гиганта, повсеместный электрический сумрак и холод. Холод в жаркий, солнечный день.

Железная могила, не иначе.

Они шагали по мрачному коридору, в удушливом запахе эфира, слушая как их шаги эхом отражаются от стен. В тёмных закутках отдыхали чумазые рабочие, бросая безразличные взгляды на высокородных гостей.

Только на улице юноша стал дышать полной грудью, щурясь от непривычно-яркого света. Их уже ждала роскошная карета, запряженная шестью разномастными жеребцами. Кучер спрыгнув с козел, открыл перед хозяевами дверь, украшенную лазурно-золотым гербом с белым вздыбленным единорогом. Они сели.

- Неприятное место. - Юноша открыл шторку своего окна.

- Там куется великое будущее нашей армии, Адриан. Воздушный флот позволит Фесарии царить над всем светом. - Мужчина посмотрел на своего сына с неожиданной теплотой.

- Мы и так непобедимы, отец. - Юноша перевел взгляд на свои тонкие пальцы и критически осмотрел ногти.

- Сегодня. Но время идёт.

Карета подрагивала и покачивалась на мощеной дороге. За окном мелькали нагромождения уродливых бараков, наскоро построенных на окраинах столицы. За ними, на золотых полях, виднелись угловатые силуэты тракторов. Худая детвора провожала шестерку лошадей жадными взглядами.

- Время идёт? - Адриан хмыкнул.

- Тебе смешно?

- Конечно. - Юноша с улыбкой встретил вопросительный взгляд отца. - Мы едем на карете, на карете! Но говорим о прогрессе.

Мужчина устало прикрыл глаза.

- Мы уже обсуждали это, Адриан.

- Конечно обсуждали. Тебе же всё равно, что кое-кто из дворян на меня с гнусной улыбочкой поглядывает, когда я приезжаю в Академию на своём жеребце.

- Автомобили ненадежны.

- И именно поэтому все нормальные люди на них ездят?

- Хватит. - Спокойный голос мужчины стал строгим, и юноша тут же затих. - Автомобили ненадежны, ездят едва ли быстрее лошадей и стоят баснословных денег. Их покупают семьи у которых ничего кроме золота и нет. Моты и фанфароны. А ты сын канцлера Фесарии, Адриан. Мой сын. И тебя не должны волновать жалкие взгляды каких-то дворян. - Мужчина вздохнул и продолжил более мягко. - Наступит время, и мы неизбежно откажемся от лошадей. Но время ещё не наступило. И я больше не хочу возвращаться к этому вопросу.

- Да, отец. - Тихо ответил юноша.

Как мило спускать целые состояния на коней, но жалеть денег на машину.

Пейзаж за окном поменялся: убогие бараки уступили каменным домикам и уютным особнякам, цвели небольшие садики со стриженными деревьями. Дорога расширилась и ожила. По обочинам плелись рабочие и крестьяне. То и дело проезжали телеги, стуча и громыхая на серых камнях неровной мостовой.

- Завтра приём у маркизы де Сательяц. Я хочу, чтобы ты пришел. Я познакомлю тебя с маркизом. Возможно, от этого будет зависеть твоё будущее.

Адриан с любопытством посмотрел на бесстрастный профиль своего отца.

- Ты хочешь, чтобы меня взяли в Орден?

- Возможно. Скоро будет новая война и тебе, как будущему офицеру, предстоит в ней участвовать. Я хочу, чтобы ты оказался в элите, а не командовал ротой линейной пехоты или каким-нибудь свежесобранным эскадроном.

- Я обязательно буду.

Они зашли в просторную залу, огромного поместья маркиза и маркизы де Сательяц. Окунулись в размеренный шум разговоров, встретили безразличные взгляды аристократов, их фальшивые улыбки и точеные жесты. Один лишь краснолицый глашатай был островком искренней, неуёмной жизни. Его нервический взгляд зацепился за новых гостей, а через мгновение зал наполнился хрипловатым криком.

- Виконт Адриан де Рельон и шевалье Клинт де Варрон!

Тут никому нет дела, кто мы такие.

Они остановились и медленно, будто бы нехотя, оглядели помещение. Юные, спокойные и скучающие.

Из какого-то уголка лилась спокойная мелодия арфы. А вдоль стен располагались столы на которых искрились бокалы с карминовым вином и глубокие тарелки, ломившиеся от закусок.

- Одни старики. - Небрежно бросил шевалье. - Скука смертная.

- У маркиза есть дочка. У некоторых стариков молодые жены. - Адриан высматривал среди гостей своего отца.

- Но что-то я не вижу никого младше сорока. Выпьем?

- Конечно.

Юноши, не спеша, двинулись к ближайшему столу. Зал пестрил роскошью: начиная от узорчатых багрово-золотых штор у высоких окон в резных рамах, заканчивая огромной хрустальной люстрой, словно сотворенной из тысяч прозрачных капель.

Адриан взял бокал и звонко чокнулся со своим другом.

Черноволосый и черноглазый шевалье сделал глоток, небрежно оперся на угол стола и снова осмотрел гостей, цепляясь взглядом за напудренные, матовые лица женщин в пышных платьях.

- Смотри, а у барона де Гита губа не дура. Старику в пору о похоронах думать, а он, вместо этого, себе жену нашел миленькую. Тонкая талия, нежные губки, да и штукатуркой себя покрывать не спешит. - Клинт заулыбался.

Адриан бросил взгляд на баронессу и снова отпил.

- Попытай счастья. Наверняка, этот морщинистый стручок уже ничего не может. А она молодая, цветущая, должно быть истосковалась по настоящему мужчине. Сколько ей? Двадцать?

- Не больше. - Шевалье облизнул губы. - Тут хотя бы танцы будут?

- Откуда мне знать? Я у Сательяц в первый раз.

Хоть и должны быть. Какой приём без танцев?

- А глаза у неё какие! Видел? Кажется, голубые. И веселые, даже когда она делает серьёзное лицо. Определенно, вечер перестаёт быть скучным...! Там, кстати, граф де Рельон.