Отшельник тот с молодости не был осквернен похотью. Но, став правителем, он постепенно осквернился женщинами да так, что в нем с огромной силой пробудились чувственные желания. Днем и ночью он не знал в них удержу и даже издал такой указ: «Люди моей страны, имеющие дочерей на выданье, пусть сначала присылают их ко мне, а потом уж выдают замуж». А кроме того, он употреблял во зло каждую красивую женщину своего государства, которая приходилась ему по вкусу.

Как-то раз одна женщина явилась голой перед большим собранием народа и приготовилась помочиться. Все, смеясь, говорили:

– Смотрите, что делает эта бесстыдница.

Тогда та женщина заявила:

– Чего же тут стыдного, когда женщина мочится перед другими женщинами? Ведь вы не стыдитесь мочиться один в присутствии другого, так и мне не стыдно, раз мочусь среди женоподобных.

– Что означают слова, сказанные тобой? - спросили люди.

– В этой стране только один царь мужчина, - отвечала та, – все же остальные-не более как женщины. Если бы вы были мужчинами, то царь не смог бы совершать такие непристойности!

– Эта женщина говорит правду, – сказали люди. - За свою безнравственность царь непременно должен быть уничтожен!

И, посоветовавшись, все решили умертвить царя, когда он пойдет в свой парк. Когда царь подошел к пруду, то вооруженные люди, спрятавшиеся в парке, со всех сторон набросились на него и схватили, намереваясь убить.

– Что вы делаете? – закричал царь в страхе.

И сановники сказали ему такие слова:

– Царь не поступал в соответствии с законами нравственности, но, обуянный похотью, позорил, унижал и оскорблял все население страны. Не в силах более терпеть, мы порешили тебя уничтожить и найти мудрого правителя.

– Прежде я действительно творил зло, но если впредь не будет подобного, отпустите ли вы меня?

– Если даже с неба выпадет черный снег, а на твоей голове родится черная змея, – отвечали сановники, – то и тогда не отпустим, и не проси!

Услышав это, царь подумал: «Сейчас меня непременно убьют». И в ярости он сказал сановникам:

– Прежде я жил в горах и был чужд всего мирского. Вы же заставили меня стать царем, а теперь хотите убить. Где бы я ни родился, да буду встречаться с вами и вас убивать!

Но хотя царь и произнес такое заклятие, его не отпустили, а убили.

– Великий царь, – произнес Победоносный, – отшельник, царь того времени, – это ныне «Опоясанный пальцами». Люди же, которые в то время сговорились убить царя, – это люди, ныне убитые «Опоясанным пальцами». Они всегда, [во всех рождениях], были убиваемы «Опоясанным пальцами».

Царь преклонил колени и опросил Победоносного:

– Этот монах «Опоясанный пальцами», убивший стольких людей, подвергается ли сейчас, когда обрел благой плод монашества, возмездию за совершенное?

И ответил на это Победоносный:

– О великий царь, если совершишь греховное деяние, то возмездие за него неизбежно. Этот монах, который сейчас пребывает в своей келье, испытывает нестерпимые мучения от адского огня, вырывающегося из всех пор его тела.

После этого Победоносный, чтобы дать понять окружающим неизбежность возмездия за греховные деяния, сказал одному монаху:

– Монах, ступай, возьми ключ и вставь его в замочную скважину кельи «Опоясанного пальцами».

Выполняя это указание, монах взял ключ и вставил его в замочную скважину, отчего ключ тут же расплавился. Испуганный монах вернулся к Победоносному и поведал ему о случившемся. Победоносный сказал тому монаху:

– Это возмездие за совершенные грехи.

От этого царь и его свита преисполнились веры. Тогда достопочтенный Ананда обратился к Победоносному с такими словами:

– Что за благо сотворил монах «Опоясанный пальцами» в прежнем рождении, если сила его была равна силе великого бойца, а быстротой он мог поспорить с птицей? Что за благо он сотворил, если, встретившись с Победоносным, освободился от сансарического бытия? Яви милость и поведай об этом своему многочисленному окружению.

И сказал Победоносный:

– Слушай хорошенько!

Давным-давно, во времена будды Кашьяпы, был один монах, ведавший хозяйственными делами. Как-то раз он шел, неся более тридцати мер зерна, и по дороге попал под дождь. Укрытия не было, и зерно, находившееся в сосуде, все вымокло. Монах попытался идти быстрее, но не мог, так как был отягощен пропитавшей его водой. И тогда монах произнес такое моление: «В будущие времена[105] да станет сила моя равна силе тысячи человек, а быстрота моего тела да будет подобна летящей птице! В будущие времена, когда я встречусь с Буддой Шакьямуни, пришедшим в мир, да освобожусь я от сансарического бытия!»

– Ананда, не посчитай его за другого. Монах, ведавший в то время хозяйственными делами, – это ныне монах «Опоясанный пальцами». Монашеский чин, соблюдение правил моральной дисциплины, радение делам монашеской общины обусловили то, что по своему молению он всегда рождался одаренным прекрасной наружностью, огромной физической силой и ловкостью. А когда встретился со мной, то в силу того же моления избавился от сансарического бытия.

После того как Ананда, монахи, многочисленная царская свита прослушали учение Победоносного о неминуемом воздаянии за греховные поступки, все они породили ревность к творению блага. Запечатлев в уме четыре благородные истины, некоторые обрели плод вступления в поток, одного возвращения, невозвращения и архатства. Некоторые породили благой корень становления пратьекабуддой. Некоторые же породили помысел о наивысшем духовном совершенстве и стали пребывать на стадии анагаминов. Все они тело, речь и помыслы свои к благу устремили и с радостью следовали Учению Победоносного.

Так было однажды услышано мной. Победоносный пребывал в Шравасти, в саду Джетавана, который предоставил ему Анатхапиндада. В то время в той стране жила женщина по имени Ненгамо, очень бедная, существовавшая подаянием. Та женщина, видя, как царь, сановники и весь народ, чтят подношениями Будду и его общину, подумала: «Что за грех я совершила [в прежнем рождении], если так бедна, низкородна и нет у меня даже семян для поля благих заслуг[106]?»

Очень расстроилась и опечалилась Ненгамо, подумав так. Целый день с утра до вечера она просила подаяние и добыла только одну монетку. Взяв эту единственную монетку, она пришла к торговцу маслом, чтобы купить масла. Торговец маслом сказал:

– На одну монетку можно купить слишком мало масла. Для чего оно тебе нужно?

И Ненгамо правдиво все ему рассказала. Тогда продавец маслом пожалел ее, продал ей масла и еще добавил от себя, Обрадованная Ненгамо взяла масло, пришла в храм, поставила лампаду перед обликом Будды и, сказав: «Подношу это Будде Победоносному», произнесла такое моление: «Ныне я. нищая, жертвую Будде маленький светильник. В силу этой благой заслуги да обрету я в будущем [рождении] светильник мудрости, чтобы развеять скверну мрака всех живых существ». И, произнеся это моление, она удалилась.

Другие светильники ночью погасли, лишь один светильник Ненгамо горел до рассвета. В то время дежурил Маудгальяяна. С рассветом он пришел, чтобы собрать остатки масла, и обнаружил один светильник, горящий ярким пламенем. В этом светильнике не иссякло масло и не уменьшился фитиль, казалось, что он только что зажжен. Маудгальяяна подумал, зачем светильнику гореть днем, и дунул, желая потушить его. Но тот не погас. Маудгальяяна пытался погасить его рукой, тоже не смог. Тогда Маудгальяяна набросил на светильник одежду, но тот все же не потух. Победоносный, видя это, сказал Маудгальяяне:

– Хотя ты и хочешь погасить этот светильник, но этого светильника тебе не погасить. У тебя, моего ученика, нет сил, чтобы задуть его. Если ты даже соберешь воедино воды четырех океанов и поднимешь их ветром на этот светильник, то и тогда он не погаснет. И все это потому, что этот светильник создан великим помыслом о сотворении всем людям огромного блага.