Мыкола долго ругается с чёртом в зеркале, обещает чёрту путёвку на Северный Полюс.
Я из-за правого плеча (а левом плече чёрт пирует) мужа заглядываю в зеркало, по своей женской близорукости чёрта не вижу, а только - я и Мыкола, будто сиамские братья.
Знаю - бесполезно доказывать мужу, что нет чёрта в зеркале, чёрт - облако в штанах имени Маяковского.
После свадьбы уверяла Мыколу, лечила его от белой горячки, доказывала, что чёрт только мерещится, нет его в зеркале.
Муж бил меня оглоблей - бьёт, значит - любит, укорял, называл глупой бабой, а бабы - что с нас взять, кроме любви? - не видят чёрта в зеркале.
Я не вижу, а Мыкола видит суть вещей!
После танцев перед зеркалом Мыкола откидывается на мягкие подушки, лёгкая улыбка пробегает по его лицу, оставляет грусть Ивано-Франковскую.
На работу Мыкола не идёт - нет душевных и физических сил, но в кабак бежит, потому что в кабаке нет зеркал, и печаль в кабаке легко залить литром браги, от которой слепая ярость маньяков затихает, превращается в блевотину.
Придумал или не придумал Мыкола чёрта в зеркале - не знаю, привыкла к театру в зеркалах, это представление нам оперу и балет заменяет.
Я чертей часто вижу, но не в зеркале; пусть все зеркала Мира поклоняются аристократам, а нам, портнихам и клиенткам - зеркала служат орудием красоты.
Юбка, где же ваша юбка, Алёна, за моим мужем в трактир убежала юбка? - Клавдия Ивановна рылась в вещах, разбрасывала, вспотела, скинула с себя одежды, нагая щеголяла тренированным телом акробатки. - Фуй! Провалилась юбка, даже в чёрта поверю, что он с собой в зеркало вашу юбку утащил, сам прельстился изяществом швов и законченностью выкройки - так лорд бросается на утонченную горничную.
Я - в начале славной карьеры портнихи - шила платья для голых Королев красоты, даже Принцессе Цирка фату примерила - море денег заработала на платьях, себя щипала за щёки и за груди - храбрая ли я женщина, если золото лопатой гребу и не боюсь, что лукавый - со страстью африканской куртизанки - на моё золото набросится и заодно меня утащит в котёл, где пузырьки.
Придирчивая клиентка мне попалась - дочь министра, Елена Петровна - аппетитная коза.
Не нравился ей мой стиль, не устраивали бархат, шелка заморские - я у китайцев покупала, тутовых шелкопрядов лично в морды усатые целовала, чтобы шёлк нежнейший творили.
Мы красивеем с каждым днём, формируемся мужчинам на радость, а потом замечаем, что в кошельке пусто - и так ли важен кошелёк, когда Апокалипсис всё предсказал.
Для Елены Петровны платье бальное сшила из золота - триста килограммов платье, длинное - в глазах больно от россыпи бриллиантов.
На Венском балу блуд: мужчины в белых панталончиках обтягивающих, а девушки - да, в платьях невест, но на платье сзади и спереди вырезы, чтобы ягодицы и лобок видны жениху - покупает товар, поэтому выбирает себе на потребу - так Калужский пивовар выбирает тоненькую легковесную жену - чтобы била легонько.
Елену Петровну на балу обходили - не до неё, если седовласые амстердамцы соревнуются в танце - танцующие мужчины и поющие - стыд и срам, помоев французских на них не хватает.
В городе Париже хозяйки из окон помои на улицы выплескивают, колдуют: на кого инопланетные нечистоты попадут - тот Принцем станет или Королевой Египта.
Елена Петровна ко мне с претензиями пришла, швырнула платье на трельяж - дорогой трельяж, из радиоактивного Белорусского дуба
"Вялость чувств, тягость в животе и в бедрах, но не беременная, а на душе - увлекательное путешествие в ад! - Елена Петровна пальцем мне грозит, голая не стыдится челяди и туристов - японцы фотографируют, на пальцах мозоли набили от нажимания на кнопку фотоаппарата - восторгаются нагой Еленой Петровной. - Если бы я в достойном наряде вышла на Венские посиделки - меня бы возвеличили, подняли на руки и понесли в узле на речку Сена купаться без трусов.
От женихов богатых и умных отбоя бы не было, словно я - медовая коврижка.
И тебя, портниха, Клавдия Ивановна, я бы к Нобелевской Премии Мира или в области биологии, представила, потому, что хорошая портниха важнее ста математиков.
Но ты, ах, прямая кишка морским узлом затягивается: не нужны человечеству выверты - хлеб с изюмом, мясо с вареньем, платья из золота, а душа, главное, чтобы душа воспаряла, успокаивала, а рассуждения - зрелые, половозрелые, от которых благоразумие созревает бананом на голове гориллы.
Я вас, Клавдия Ивановна, на гориллу бы поменяла с величайшим удовольствием, на великолепнейшую гориллу с тонкими чувственными пальцами и взглядом аптекарши".
"Воля ваша, Елена Петровна, хоть на кладбище пешком отправляйтесь, без фаэтона!" - я, потому что гордая, губы закусила лошадиными зубами - зубы у меня - ОГОГО! гранит грызут. В руках спицы - думала, в глаза клиентке воткну, но сдержала себя, потому что увидела со стороны безличный земной шар, хрупкие бокалы в руках штангистов - радость Природы, а не стихийного бедствия, когда балерины летят вместе с гусями против ветра.
Юбки у балерин на головы задираются, а под юбками - пустота, нет нижнего белья - радость праздным зевакам поэтам - могильный гвоздь им вместо гусиного пера.
Слесарей и пахарей нужно прославлять, а не певцов домушников и гостиничную прислугу, которая на балконах - выдумка французов - предаётся мечтам о золотых горах, а на горе, обязательно - Принц или Принцесса.
Я на Елену Петровну с высоты своего опыта портнихи - обожженной нудистским пляжем Коктебеля - смотрю, а думаю о свинке Пеппе из мультфильма.
Мультфильмы люблю новые, где не поймешь - то ли чёрт мохнатый, то ли главный герой - рыцарь Персифаль в шкуре зебры.
Национальная гвардия Пакистана лучшие мультфильмы создаёт без красок.
Вспомнила сказку о голом Короле - без трусов, лишь в короне, со скипетром, державой и в башмаках Король шествовал по улицам, по родному горному краю, где каждая машина - овца, а пастухи - сексуальные разбойники.
Король в сказке и в мультфильме одевался - по прихоти дворцовых портных - в ничто, в облако, в воздух, отчего успех имел, как индейка на Рождественской кухне.
Разгуливает голый, делает вид, что в шикарное платье закутан, в саван погребальный или в парчовый занавес из театра, а народ - хихикает, но наиболее смышлёные задумываются о смысле жизни и гениталий ослов: выгодно, если без одежды - органы проветриваются, одежда не изнашивается, и не нужно на неё тратить деньги - лучше пропить.
Король без платья, а делал политкорректный вид, будто в платье; не попадал ни под судебную статью, оттого, что одет в облако, ни под хуление, потому что в стране вольные нравы - девушки носят на грудях колокольчики, купаются в бочках с вином, поднимают ноги выше головы, но горюют, волнуются несчастные, оттого, что редко удаётся оголиться на людях, а вся красота сокрыта под одеждой - так орех кедровый под скорлупой скрывает драгоценное ядро.
По примеру голого Короля поданные голые на улицы и площади вышли, уверяли друг друга, что переступают с ноги на ногу не напрасно, что облачены в парчу, бархат, шкуры диких зверей, мохнатые, будто пауки мексиканские.
Обманывали себя, лукавили, расхваливали мнимые одежды соседок; выгодно парню, когда девушку встретит обнажённую и заливается соловьем, нахваливает её якобы одежды - долго фотографирует, придумывает пуговицы, а девушка кокетничает - нагая, но не стыдно, потому что молва, будто одеты все в комбинезоны космонавтов.
Я о платье голого Короля думаю, Елену Петровну воспринимаю почтальоншей на сивом мерине; бросилась ей в ноги - клиентка богатая, угодить ей надо, чтобы денег дала на поездку в горы, где много золотых жил.
"Елена Петровна, душечка, краше вас никого в парке Кусково не найти ночью, - рыдаю, ручку лобызаю и представляю, что я на Луне бранюсь с инопланетянином. - Боксер другого боксера кулаком в лицо тычет, к пропасти - откуда дым и сера - подталкивает осторожно.
Я не боксер и не мастер спорта по спортивной гимнастике, но ногу выше головы поднимаю - сосны прибалтийские завидуют, и в моей ноге ум и Правда сокрыты.
