– Теперь все вон. Азамат, охрану. Я иду обедать к себе.

Динамик замолк. Йон и Клю переглянулись, и девочка, душераздирающе вздохнув, положила Йону голову на колени. Йон обнял ее.

– Почему нам дали возможность это услышать? – пробормотал Йон. Пальцы его успокаивающе перебирали волосы Клю, а сам он невидящими глазами уставился в пластиковую обшивку стены, шепча: «учения… семьдесят четыре тысячи… юго-восток – глайдер…»

– Кто он такой? – чуть слышно спросила Клю.

Йон нахмурился и помедлил с ответом.

– Я тебе не скажу. Насколько я знаю, этот человек решителен и не знает сомнений. Правда, раньше он служил совсем другому делу… Но… о Боже! Я не могу поверить, понимаешь? Он не просто казался хорошим человеком – он был им, понимаешь? Но раз он здесь… А это он, он ведь меня узнал… Клю, если он сказал – убью, он это сделает. Я скажу ему, что ты-то не знаешь, кто он. Может, он и пощадит тебя…

– Не надо, – прошептала Клю. – Если ты умрешь, я не захочу больше жить. – Она повернулась, тонкие ее руки обвились вокруг шеи Йона. – Какой небритый… – Она приподняла голову, и Йон на секунду почувствовал ее мягкие губы на своих губах.

– Какая ерунда, – сердито сказал Йон, прижимаясь лбом к ее лицу. – Не смей так говорить и не смей так думать…

– Действительно ерунда, – послышался рядом ледяной тихий голос.

Йон и Клю мгновенно вскочили с койки.

– Значит, девочка еще не знает, кто я? – полуспросил-полуответил Сардар. Жуткая его фигура возвышалась в проеме двери, которую Йон и Клю не заметили – не той, через которую их привели. – Не знает… Хорошо. Я надеюсь, и не узнает. Главное – сидеть тихо, вы понимаете? Сидите тихо – и останетесь целы и невредимы. Кто знает… – Сардар вдруг прервал себя на полуслове и острым взглядом уставился на Йона, как удав. Йона затрясло от возмущения и страха, он чуть не брякнул что-то непоправимое, но тут Сардар отвел глаза и сделал неуловимое движение, повернувшись как бы внутри себя. Вместо уродливой искалеченной маски перед глазами Йона возник бритый, отсвечивающий белесой щетинкой затылок, и бесцветный голос сказал:

– Сейчас вас накормят. За синей шторой есть санузел. В ближайшие двенадцать, нет, восемнадцать часов вас никто не побеспокоит.

Фигура в белом сделала деревянный шаг в соседнее помещение, и тут Йон не сдержался – журналист в нем одержал верх.

– Минуту. Господин Сардар!

Бритый череп повернулся, открыв плоский страшный профиль. Клю от ужаса уткнулась Йону в рукав.

– В Компании нет господ, – проговорил Сардар. – Прибавляйте «джи». пожалуйста. Трудно предположить, что вы станете обращаться ко мне по нашему уставу – «о великий». Я слушаю.

– Сардар-джи… почему ты…вы… почему мы слышали то, что было в рубке?

– А вы слышали? – Сардар едва заметно кивнул. – Считай, что это входит в плату за костюм.

Фигура в белом сделала еще один шаг, и за ее спиной со свистом сомкнулась герметичная звуконепроницаемая дверь. Сардар исчез, оставив странный, колющий, с оттенком угара запах.

– Боже, какой он ужасный, – шепотом сказала Клю. – Какой костюм?

– Когда-то я одалживал ему костюм, – механически откликнулся Йон, глядя перед собой. – Ничего не понимаю. Тут что-то…

С шипением открылась дверь справа, та, через которую их привели. Измученная Клю ойкнула и опять вцепилась Йону в рукав, но это оказался всего лишь стюард – мальчик лет двенадцати в белом комбинезоне. Он молча вошел в каюту, держа перед собой обильно уставленный едой поднос. Йон открыл было рот, чтобы задать мальчику – он казался таким симпатичным – какой-нибудь вопрос, но тут в каюту из коридора заглянул рослый охранник с разрядником в руке, и Йон осекся. Мальчик поставил поднос на койку, коротко поклонился, ни на кого не глядя, и вышел. Дверь скользнула на место, и наступила тишина.

Вскоре после полуночи дежурный охранник вызвал мальчика-стюарда из кубрика личной охраны Сардара.

– Не спишь еще, Микис?

– Нет, сержант-джи, я поздно ложусь.

– Вот и хорошо. Можешь посмотреть, что там на броне с третьим воздухозаборником – знаешь, на галерее справа от выхода? Технари все спят.

– Слушаюсь, сержант-джи.

Мальчик вышел из рубки дежурного и неслышными шагами заскользил по центральному коридору, где горел тусклый ночной свет, к шлюзам. Миновав главный шлюз, он свернул к запасному, ткнул пальцем в опознаватель и вошел в тамбур. Подождав, пока откроется мощный внешний люк, Микис вышел на узкий технический балкон, опоясывавший корабль.

Над Акаи царила ночь. По небу ползли белые, озаренные луной клочья облаков, гася и зажигая звезды. Массивный, метров пятидесяти в диаметре диск десантного корабля «Морская дева» лежал на посадочных опорах посреди обширного скалистого плато, слабо освещенного белым лунным светом. Конус яхты Сардара седлал диск «Девы», возвышаясь над камнями метров на сорок: у яхты не было устройств для посадки на неровную поверхность, и она стояла на идеально ровной броне десантного корабля.

Мальчик прошел по балкону, опоясывающему конус у основания, и остановился у устремленной к зениту башенки одной из трех главных антенн корабля. Здесь, у антенны, после посадки открывался блок из нескольких внешних узлов, в том числе и один из трех воздухозаборников системы вентиляции корабля.

Мальчик наклонился к зеву воздухозаборника и с недоумением извлек из него ком какого-то тряпья. Он вынул из кармана плоский фонарик, намереваясь осветить странную находку, как вдруг чьи-то сильные пальцы впились сзади ему в шею, лишив одновременно возможности двигаться и дышать.

– Молчи, иначе умрешь, – сказал ему в ухо незнакомый голос на линке. – Понял? Я сейчас отпущу тебя, но попробуй только пикнуть – и я тебя убью. Понял?

– П-п-п-п… – закивал мальчик.

Острые пальцы немного ослабили нажим, и мальчик судорожно перевел дыхание. Второй рукой незнакомец обшарил его, не нашел оружия, отобрал фонарик и спросил:

– Имя? Фамилия? Должность?

– М-микис Антонидис, стюард, – дрожа, пробормотал он.

– Что это за корабли?

– Десантный бот «Морская дева». бортовой номер ЕС-1020, и дзета-яхта «Гром». бортовой номер ЕС-1840…

– Ты знаешь что-нибудь о пленных? Девочка и мужчина… Они живы?

– Ж-живы… – Маленькому стюарду все страшнее делалось под этим движущимся небом, на холодном ветру, с этим тихим, вежливым голосом за спиной. – Ага забрал их себе, я носил им обед в каюту в семь часов вечера…

– Ага? Кто такой Ага?

– Ага… капитан «Грома»… великий Сардар…

– Так… – Незнакомец за спиной подумал. – Веди меня внутрь. Я должен вывести пленных наружу, а ты мне поможешь.

– Меня убьют.

– Сделай так, чтобы никто ничего не видел. Иначе я убью тебя.

– Меня убьют потом.

– Я заберу тебя с собой.

– Ага найдет. Он может все.

– Посмотрим. Веди. Брось тряпки.

Пальцы сделались чуть жестче и подтолкнули мальчика вперед.

– Господин…

– Я не господин тебе.

– Да, господин… Я должен буду вернуться в рубку, доложить, почему не работал воздухозаборник.

– Вернешься. Я буду рядом. Меня не увидят. Будешь вести себя так, как будто все нормально. Скажешь, в сопло внесло сухой куст, перекати-поле называется. Их здесь много носится.

На подгибающихся ногах стюард дошел до люка. Жесткие пальцы ввели его внутрь шлюза, не давая обернуться. Внутри шлюза пальцы отпустили его, и Микис инстинктивно обернулся. Страшный холод пронзил его: кроме него, в шлюзе никого не было.

– Иди, иди, – сказал голос, и, пока он звучал, Микис на секунду увидел в метре от себя невысокого, совершенно обнаженного бритоголового юношу азиатской наружности. Мальчик смущенно мигнул и перекрестился, шепча молитву по-гречески: кирие элейсон… Видение исчезло, но чья-то рука легонько подтолкнула Микиса, тот повернулся, трясясь, и пошел по коридору.

– Все в порядке, сержант-джи, – дрожащим голосом сказал он в рубку. – Там такой сухой куст залетел… Я вынул…