– Глеб Михайлович, что случилось? Почему такое нетерпение? – Доктор подошла ближе, подвинула табурет и присела, глаза ее озорно светились. – У меня хорошие новости для вас: мы обследовали кровь – никаких страшных инфекций у вас нет. Это просто непривычный для нашего региона вирус гриппа на фоне сниженного иммунитета. Побудете у нас еще недельку – и домой.

– Что значит еще недельку? – удивленно произнес Глеб. – Вы хотите сказать, что я тут уже неделю нахожусь?!

– Да, вы тут уже шестой день. Сон был необходим как лекарство. Мы вас подкормили витаминами, глюкозой… Словом, сейчас состояние улучшается. Немного беспокоит сердце… Кардиолог говорит, что один из сосудов находится в состоянии стресса, зажат, но чуть позже мы и за него возьмемся.

– Слушайте, доктор, а почему ко мне такое внимание? Отдельная палата… И вообще: где я нахожусь?

– Ну, кто распорядился провести вам полное обследование я, конечно, не знаю… Думаю, у вас есть высокопоставленные друзья. А находитесь вы в военном госпитале Министерства обороны.

– Боже, загадок становиться все больше и больше… – Глеб приподнялся на локте и, став немного ближе к врачу, произнес: – А скажите, доктор, могу ли я принять где-нибудь душ, почистить зубы, словом, привести себя в порядок?

– Туалет у вас в палате, вот за этой дверью. – Доктор указала рукой на левую дверь. – Правая дверь – это зал. Там есть телевизор, книги, телефон… Если у вас больше нет вопросов, то я пойду?

– Да-да, пожалуйста. Если что, я уже знаю, на какую кнопочку нажимать.

Как только дверь за улыбчивой докторшей закрылась, Глеб поднялся и, прямо вместе со стойкой капельницы пошел в зал. Обнаружив телефон, набрал номер родителей.

– Алло! – Трубку подняла мама. – Глебушка, ну, слава Богу, хоть голос твой услышать! Нас к тебе не пускают и передачи не берут, словно тюрьма какая!

– Да, мам, тут такие порядки… Но вы не волнуйтесь, теперь я буду звонить каждый день. Мне и правда – уже намного лучше. Врачи говорят: обычный грипп. А дней через пять так вообще – обещают и домой отпустить. У вас-то как? Никого не зацепило? Отец как себя чувствует?

– Все хорошо! – Мамин голос звучал бодро и искренне. – Мы сами даже не чихнули. К нам, правда, приезжали и брали кровь на анализ. К Алексею твоему тоже ездили, кровь проверяли, – он нам звонил. У него тоже все нормально, не волнуйся. Сынок, знаешь, отец звонил на Кипр твоей Виктории, просил приехать, поухаживать за тобой в больнице, но она отказалась. Говорит, не может клиентов своих оставить. Я подумала, лучше я тебе расскажу, а то отец на нее уж больно злой, ругается…

В телефоне воцарилось молчание, Глеб понимал – это вызов, жена показывала свой характер и отношение к нему в связи с потерей денег в Африке.

– Да ладно, мам, что мы, сами не справимся? – В голосе зазвучали интонации досады и сожаления. – Действительно, как ей оставить своих теток, у нее в салоне запись на месяц вперед. Да и не так уж я и плох, а пока она долетит, так вообще выздоровею. Отцу привет передавай, скажи, пусть не сердится на Викторию. Целую, пока.

Глеб с трубкой в руках откинулся в кресле и закрыл глаза – слабость и недомогание еще держали его тело; в комнате тикали часы, за окном стало совсем темно.

– Может, позвонить ей?.. – заговорил он сам с собой. – И что я ей скажу? Прописные истины?.. Нет, прилечу на Кипр, тогда и поговорим, а сейчас только нервы мотать. И все, хватит о ней думать, пустое это…

Неожиданно телефон в руках зазвонил, Глеб даже несильно вздрогнул. Открыв глаза, поднес трубку к уху.

– Да, вас слушают.

– Глеб Михайлович. – Этот голос он узнал сразу. – Я надеюсь, вам уже лучше, а то вы нас напугали – сознание стали терять. Слава Богу, ваши родители подсказали нам, куда вас повезла «скорая помощь». Видите, мы друзей в беде не бросаем, а когда снимут карантин, я пришлю за вами свою машину и сможем спокойно обо всем поговорить. Всего вам хорошего, выздоравливайте… – В трубке послышались гудки.

– Вот это да-а… – протяжно и многозначительно произнес Глеб. – Так они наверняка думают, я им камень привез… Вот, значит, кому я таким сервисом обязан, вот кто обо мне заботу проявляет. И что же мне теперь делать?.. Ладно, на раздумье и выработку версии у меня есть пять дней… Если, конечно, кого-то может устроить версия потери денег и камня одновременно. Эх, невеселая история вырисовывается, м-да…

Глеб поднялся с кресла и так же тяжело добрался до кровати. Наступающий вечер и вколотые ранее лекарства клонили в сон, капельница была еще наполовину полна.

«Ничего, сами ночью придут – или отключат или заменят», – пробежала последняя мысль в засыпающем сознании Глеба.

Алексей бодро шагал по улице, настроение его было отличным: только что ему сообщили результаты анализов крови – он здоров и, соответственно, не мог заразить свою семью.

Торопясь домой с желанием скорее сообщить жене хорошую новость он, словно барьерист перепрыгивая через несколько ступеней сразу, взлетел на четвертый этаж и мигом оказался у своей квартиры.

Открыв дверь ключом, зашел в кухню. За столом чаевничали две самые дорогие ему женщины. Жена, которую он нежно называл Манечкой еще с момента их знакомства, и его младшая и любимая сестра Настя.

– Все, девочки, у меня все отлично! Кровь замечательная, проблем со здоровьем нет никаких. Налейте-ка и мне чайку, и поесть чего-нибудь набросайте, – выговорил он, усаживаясь за стол. – Слушай, Настя, – обратился он к сестре, – ты помнишь Глеба-то моего? Так он сейчас в больницу загремел, такую крутую! Я с его родителями хотел навестить друга – так не пустили; кругом охрана, заборы с колючей проволокой. Одно плохо, худо ему: пять дней в реанимации без сознания лежит – вирус какой-то африканский подхватил. Старики мучаются, кругами ходят, а Виктория его с Кипра так и не прилетела… Вот! – Оглянулся он на жену. – Люби вас, содержи, а потом плохо будет, так вы и бросите!

– Ой, вот этого не надо!.. Вот это хватит песен, как говорят у них в Одессе. Небось, подружку себе какую молодую завел, – накрывая на стол, иронично произнесла жена Алексея. – Правда, Настя? Знаем мы вас, мужиков. Вы в любом возрасте глазками по коленям да вырезам шарите, и босс твой – не исключение. Вот я в аэропорту видела его, он уже без усов был; выглядит так хорошо, похудел… И скажите мне, что это не женщина сделала!

– Настя, ты чего сидишь, словно потерянная? Расстроилась из-за чего или что?

Алексей после слов жены посмотрел на сестру – та действительно сидела бледная и напуганная.

– Настена… – Слегка приобняв за плечи сестру, Алексей заглянул ей в глаза. – Что тебя так напрягло?

– Нет-нет, ничего, – пробормотала та пересохшими губами. – У меня просто сегодня первый день, вот неожиданно низ живота и прихватило. Вы не волнуйтесь, я пойду в ванну, лицо холодной водой ополосну.

Зайдя в туалет и закрыв дверь на щеколду, она включила воду и посмотрела в зеркало. Слезы текли из ее глаз, она зажмурила глаза и сжала кулаки – хотелось рыдать в голос, но нужно было держаться. Несколько раз глубоко вздохнув, как учил ее Глеб, она стала умываться холодной водой и шептать себе под нос:

– Он живой, живой… Умирал – а я ничего не знала, ничего… Господи, помоги ему, прошу! Люблю я его, очень люблю, дорог он мне, единственный мой… Помоги ему!

Когда Настя вышла из туалета, Алексей уже поел и, обнявшись с женой, сидел на диване в большой комнате.

– Настюха, иди сюда, – позвал он ее в зал. – Ну, что ты, все нормально? Как, скажи, там мой племянник поживает, двойки тебе уже приносит? Кстати, что не хвастаешься? Говорят, тебе муж новую машину купил? Иди, садись к нам. – Постучал Алексей по дивану, приглашая сестру присесть рядом.

– Лешик, я домой поеду… Что-то нехорошо мне, болит все, потом приеду. Обязательно поболтаем… А дома все нормально, приветы от вас передам.

Выйдя на улицу, Настя немного постояла, словно хотела еще успокоиться, и потом медленно пошла к припаркованной недалеко от подъезда машине. Свой автомобиль она увидела сразу. Белая «Ауди ТТ» блестела хромом и новизной.