Семилетний Митенька Карташев за неделю выучил физику в объеме гимназического курса по учебнику Краевича, Бог знает где раздобытого все той же бабкой Мотрей. Это было тем более удивительно, что сама бабка закончила лишь четыре класса церковно-приходской школы, правда, надо отдать ей должное, с отличием.

Славик Карташев начал купаться в проруби с пяти лет.

Об Ирине Вячеславовне уже было сказано…

– Она возьмет его в руки! – радостно подвел итог Соколов-старший.

Юрка был обречен.

И грянул гром.

Вместе с бабкой Мотрей в столицу ворвалась гроза. Май раскололся, сверкая вспышками молний. Воробьиные ночи следовали одна за другой. Ежедневно метеорологи твердили, что такого мая старожилы не припомнят с 1783 года, когда Москва горела трижды. Через неделю москвичи перестали удивляться, разве что некоторое любопытство вызывал тот факт, где это синоптики раздобыли старожилов, помнящих пожары 1783 года?

Но скоро интерес и к этому приутих. На исходе третьей недели к грозам окончательно привыкли, как будто они не переставая гремели со времен Юрия Долгорукого.

Но, несмотря на непроглядную тьму, застилающую небо круглые сутки, Бульон орал регулярно. Юрка вскакивал и больше уже уснуть не мог. Но странно: как бы рано он не вставал, бабка была уже на ногах, как будто и вовсе не ложилась.

И еще разные странности заметил Юрка, у которого от регулярного недосыпания обострились все чувства. Например, он ни разу не видел, чтобы бабка ела. И еще… Впервые зайдя в квартиру и оглядевшись, бабка тут же заговорила чистым русским языком. От ее украинской напевной скороговорки не осталось даже акцента. И где бы не находился с тех пор Юрка, он чувствовал на себе пронизывающий взгляд глубоко сидящих черных глазок.

Одним словом, жизнь стала невыносимой. А тут еще грозы, загнавшие его на все свободное от школы время в опостылевшую квартиру, где царила легендарная бабка со своим свихнувшимся пернатым оккупантом.

Юрка не вылазил из своей комнаты и то и дело зло бормотал сквозь зубы:

«У Пушкина Арина Родионовна, у Карташевых – бабка Мотря!» – и эта фраза окончательно выводила его из равновесия.

Есть от чего испортиться характеру. И жизнерадостный Юрка за какие-то три недели превратился в мизантропа и брюзгу. Он то и дело вещал и пророчил.

– Неспроста все это! – загадочно закончил он свой рассказ, в котором были свалены в одну кучу и гроза, и легенды, и нахал петух, и вся его теперешняя несчастная жизнь.

Валерка Ерохин, сосед по парте, живущий в том же парадном двумя этажами ниже, и, естественно, закадычный друг, слушал эту захлебывающуюся фантасмагорию, раскрыв рот. И было от чего: с одной стороны за Юркой Соколовым не наблюдалась страсть к розыгрышам, а с другой, что-то с ним последнее время творилось странное, и, наконец, бабка-то в самом деле приехала, он же своими глазами видел, как она несла сундук по лестнице… На шестнадцатый этаж! И теперь по десять раз на дню вниз-вверх бегает пешком. И как бегает! Никакой лифт ее догнать не может.

– Слушай, Юрка, – нерешительно начал он, – а может и вправду бабка как-то влияет? Какие-нибудь лучи… сам же говоришь, что гроза это неспроста… А? – Валерка оживился.

Вспыхнувшая в этот момент молния, казалось, сверкнула прямо у него в мозгу, и при ее свете Валерка ясно понял все. Разрозненные до сих пор сведения выстроились в единую четкую систему. В самый раз заорать:

«Эврика!». Впрочем, он так и сделал.

– Эврика! – гаркнул он.

– Чего орешь? – мрачно спросил Юрка.

– Это она энергию аккумулирует, чтобы потом на тебя воздействовать! – захлебываясь восторгом от собственной догадливости сообщил Валерка.

– С ума сошел! – перепуганно прошептал Юрка в ответ.

– Как это, воздействовать?

Он исследовал состояние своей головы сначала наощупь, а потом уже изнутри, но никаких особых перемен не обнаружил.

– Ничего не изменилось! – с облегчением сказал он.

– Ну сам ты об этом судить не можешь. Тут нужен взгляд со стороны! – авторитетно заявил Валерка.

– Вот и посмотри на меня со стороны! – взмолился Юрка.

– С какой? – деловито поинтересовался Ерохин.

– С какой, с какой… – рассердился Юрка. – Со своей, конечно!

– А… – Валерка тут же стал пристально разглядывать друга, но как ни старался, ничего для себя нового не заметил.

– Ладно, хватит! – остановил его Юрка. – Дырку проглядишь! Ну как?

– А может еще не время? – неуверенно сказал Валерка.

– Сам же говоришь, что тут что-то нечисто…

– Нечисто, нечисто… – проворчал Юрка и обреченно пошел к себе, как на казнь.

…Двадцать второго мая Юрка проснулся раньше, чем заорал Бульон. Что-то сверкнуло за окном, а затем и громыхнуло. Юрка подумал, что это молния и решил спать дальше, но в ту же секунду первый луч солнца прорезал абсолютно ясное небо и прокричал петух.

Это было первое солнечное утро за три недели.

Юрка натянул спортивный костюм и на цыпочках прокрался в прихожую. Схватив кроссовки под мышку, он выскочил на лестничную клетку и ринулся вниз. Пулей пролетев два пролета, он нос к носу столкнулся с заспанным Ерохиным.

– Ты чего встал? – спросил Юрка.

– Не знаю. А который час? – Валерка поежился.

– Пятый… – наобум сказал Юрка.

– Фантастика… Думал опять гроза, сверкнуло что-то… А тебя опять петух поднял?

– Нет. Он уже потом закричал…

– Ну? Неужели опоздал?

– Так… – Юрка стукнул зубами. – Началось!

– Что «началось»? – испуганным шепотом спросил Валерка.

– Еще не знаю, но чувствую! – Юркины глаза сверкнули.

– Пошли!

И тут Валерка понял, что и в самом деле «началось».

Когда друзья выскочили из парадного, ничего особенного, кроме встающего солнца, они не увидели. Оно вставало в просвете между домами, освещая небольшую группу людей, бегущих трусцой. Когда бегуны приблизились, Валерка и Юрка влились в их бодрый поток и какое-то время трусили вместе со всеми.

Но так как бегать от инфаркта им было еще рано и неинтересно, то вскоре они, сделав спринтерский рывок, далеко оторвались от основной группы и первым добежали до пруда.

Юрке, бегущему впереди, под ноги попалась какая-то банка, и он в полном расстройстве пнул ее. Банка взвилась вверх и, описав плавный полукруг, опустилась в нескольких шагах от Валерки. Ерохин рванулся к ней и, заорав:

«Держи!» – отфутболил ее назад. Банка легла Юрке прямо под правую ногу.

– Пас!

– Валерка понесся вперед.

Юрка ударил изо всех сил…

Момент слияния с планетой Лисс не ощутил. По привычке сосредоточив все внимание на пульте, он лишь по линиям последней возникшей на экране схемы понял, что это уже произошло.

Тормозной выброс был в пределах допустимого, но предполагаемый частичный отрыв был на пределе нейтронного равновесия. Увидев это, Урх тут же ввел в расчеты резервный модуль. Исходя из полученного результата, Лисс прошелся щупнами по пульту, стабилизируя субстанцию корабля. Не обращая внимания на нетерпение штурмана, он еще долго не включал экраны визуального обзора, проводя курс ускоренной адаптации, учитывая зональные факторы, просчитанные Урхом.

Поначалу у него не все ладилось, и он заставил Урха еще раз пересчитать коэффициент мимикрии в условиях слоистого взаимопроникновения и потенциальной разности структур. Урх скрупулезно проверил каждую производную и уточнил коэффициент до восьмой цифры, но и этот результат не удовлетворил Лисса.

И лишь после третьего уточнения им удалось достичь стабильной совместимости. Затем дотошный Лисс осторожно приоткрыл контактный простенок и, убедившись в его дискретной устойчивости, приступил к окончательной фазовой фиксации.