В стылых складках пустой постели,

Затеряться и плакать хочется, —

Выходные... конец недели...

Продохнуть не даёт работа,

Устаю... но уже не плачу, —

Потому, что пришла суббота:

Я впустую её потрачу...

Буду выть про себя, а ветер —

Подпевать за окном тревожно.

Отмечталось... Живу на свете,

Потому, что "не жить" – не сложно.

Сложно сладить себе с собою,

В нужный лад угадать с субботой, —

В стылых складках лежу и вою,

Потускневшею позолотой,

В темноте лишь ночник светится, —

В одиночестве – плохо спится...

Глаза у милой, как окно…

В него душа глядит устало,

Она нашла, и потеряла…

И выстоялась, … как вино.

Года придали аромата,

Ты вся – пленительный букет!

Благословляю нежный свет

Меня ласкающего взгляда.

Разлука тянется, как век…

Но где-то Ты, … и этим греюсь,

Молю, безумствую, надеюсь…

А за окном – зима и снег.

Грешно роптать – ведь не девица,

Не замуж, вроде, выдают...

Так отчего же часто снится,

Что мне нечасто подают?

И подают – пальто. Не грошик.

А я – с протянутой рукой:

– Подайте, гражданин хороший,

мне, старику, на упокой...

На упокой души и сердца, —

рукопожатие, иль взгляд...

Позвольте рядышком согреться?

Я молчалив. Я даже рад —

средь суеты – душе созвучной,

средь послезвучий – суете...

Пусть – нелюбим, но это лучше,

Чем быть распятым на кресте...

От века Господом храним

от праздных празднований. В доле —

как в колее. Пусть – нелюбим,

но – жив пока. И даже Горе —

переживаю.

Божья Воля —

мне с Горем хлеб всегда делить...

Я знаю —...

дана мне истина простая:

Жить в простоте,

и просто жить;

И не прислуживать —

служить!

И причащаться тайн не чаще,

чем на причастие призван...

Бывает Смерть Бессмертья слаще, —

Подайте...

На самообман...

Живу... Постылая общага,

Метро, работа и стихи...

Не терпит слов моих бумага,

Да и читатели – глухи...

Посыпан густо сединою

(пусть не ко времени она),

Жив – лишь Любовью и Страною, —

А, впрочем, – где она, Страна?..

Я пил – без умысла напиться,

Служил – без умысла служить.

Подал Господь – на Свет родиться,

Чтобы во Тьме потом прожить.

Век тёмный минул, прибирая

Друзей, Отцов... и Матерей...

Признаньям горьким – Меру знаю,

И Веру знаю. И – людей:

Чинуш, воителей, пророков,

И Кровь – за росчерком пера.

Забыл Народ себя и Бога,

И мне забыться уж пора...

Клокочет месть. И мерит сроки:

У ней – для каждого – свой Срок...

Пишу, – чтоб подвести итоги

Так и не пройденных дорог.

Ни в спину плюнуть. Ни в могилу

Хочу врагам и палачам:

Господь – казнить дарует силу

Душе моей. А тропка в храм —

В ней заросла чертополохом, —

И знаю – тысяча чертей

Следит за мной. За каждым вздохом, —

И ожидает новостей:

И будет день. И покаянье...

Грядёт Голгофа и Судья!...

Придёт Господь – чинить дознанье,

А Меч в руке – всего лишь я...

..........

Живу... Постылая общага.

Метро, работа и стихи...

Не терпит слов моих бумага,

Да и читатели... Глухи...

Одиночество – это качество, —

грусть – количеством не исправить.

Ты поверь, что в моем чудачестве

нет желания позабавить...

Позабавиться, да и бросить —

прогоревшую сигарету.

Сердце глупое что-то просит

для души. А душа камнем в Лету,

булькнув, канула безвозвратно.

Без души я уже не воин...

– "Да. Конечно. И мне – приятно", —

жаль, что большего не достоин.

Я – ангел бескрылый! – Уже не летаю…

Я – падаю камнем… с души Твоей падшей,

И сорванной розой прощально пылаю,

Мечтой – виртуальной, бедой – настоящей.

Ты крылья мои ощипал для подушки,

И звучно храпишь, к ней прижавшись щекою.

Ты клад дорогой разменял на полушки…

Я падаю… в небе! Ты спишь…– под землёю!

Люди молятся всевидящему Богу...

Но ему нет дела до людей, —

Не укажет верную дорогу,

Не наставит на неё детей...

Колокольный звон плывёт и тает, —

Как в безверьи Веру обрести?

Как поверить в то, что Бог – спасает,

И в начале, и в конце пути?

"Отче наш, на небесах единый...

Заступись, прости, оборони...

Удостой орудием стать сыну,

И печали наши изгони..."

У иконы – свечка. Пахнет ладан.

Образа отводят хладный взгляд...

Дай, Господь, Надежду нам в отраду,

И прощенье – всем, кто виноват.

Рассуди. Дай сил душе заблудшей —

Щедрой быть. И каяться, греша...

Утешать убогих, неимущих, —

И понять, что Бог – и есть душа...

Нет богов других, других законов,

Кроме истин Веры и Любви...

Дай не встать под чёрные знамёна,

И невинной не пролить крови…

Мне снились розы. Колкие шипы

В тени скрывались (стража у порога):

Так смысл сокрыт до заданного срока

И океана, и простой тропы.

Подножной пылью ссохшихся страстей —

Не удобрить загубленного сада,

И пусть вокруг – высокая ограда, —

Она лишь жалкая преграда для вестей.

Тот, "кто внутри" – не ведает покоя, —

По капле скалы точит в порошок...

И пробивает среди скал поток —

Свою тропу – и жертвует собою.

Не стать мудрее: путнику – тропы,

Не быть тропе – единственной и верной, —

Не быть – гораздо проще. Но, наверно,

Нельзя прожить, не ведая Судьбы.

В её чертогах – черти чертят круг,

Вкруг ангелов. Их чёрное круженье —

Лишь отраженье впавших в исступленье

От капли крови, выступившей вдруг —

Из рук, шипов коснувшихся небрежно...

Виват – Надежде (гонит Тьму она),

Лишь за неё – бордового вина

Я пригублю. Её дыханьем нежным

Согрет и сад, и – каждый в нём цветок, —

И лёд весной – Надежда лишь вскрывает...

Несчастен – кто Надежду забывает,

Шагая вброд сквозь Времени поток.

Игорю Алексееву

Душа – это вечно. А жизнь – ненадолго,

И держит за тело сознание Долга...

И держит умело равненье и поступь

За солнечным летом – Последняя Осень.

Закончится день. Догорит сигарета.

Рванётся Душа, оставляя Поэта,

Как угли костра догорит оболочка, —

Всплакнут и помянут. Останется дочка.