Эту манипуляцию на рынке труда подсказала теория К. Маркса. Работодатель оценивает рабочую силу до процесса производства, по меновой стоимости. А используется рабочая сила уже по-другому, по потребительской стоимости. О меновой стоимости рабочей силы в процессе ее использования работодатель забыл навсегда. Это противоречие разрешает работодатель без участия работника, поэтому всегда с выгодой только для себя. Здесь также присутствует в скрытой форме неосновательное обогащение работодателей.

С возникновением государства диктатуры пролетариата возникает экономическая угроза гибели рабочей силы. Цена товара рабочей силы упала настолько низко, что она никак нее могла обеспечить прожиточную норму и прожиточный минимум рабочих. Государство стало монопольным работодателем в лице нанимателя и администрации. Они стремились во всем к экономии ресурсов, в том числе и за счет снижения оплаты на основе принципа ее ограничения. К тому же самих денежных знаков катастрофически не хватало, как и других ресурсов.

В 1918 г. заработок начинает уступать свое место социальному обеспечению, что приводит к так называемым натуральным выплатам. Государство начинает вводить целую программу экономии заработной платы рабочих и служащих. Появляются продовольственные карточки, рабочие пайки и талоны на товары[19]. По данным академика С. Г. Струмилина натуральные выплаты составили 94 % и только 6 % приходилось на денежную форму оплаты труда[20]. Попытка обеспечить прожиточный минимум горожан провалилась, рабочая сила находилась вплотную у так называемого физиологического порога, у границы физиологического минимума.

Реальная заработанная плата также оказалась не обеспечена, нахватало продуктов и товаров. Бумажные денежные знаки, выпускаемые государством не были обеспечены ни золотом, ни валютой, а только властной силой государства. Номинальные денежные знаки это всего лишь административные деньги. Они дают только власть над людьми и сами являются лишь инструментом власти. Это мертвые деньги, их суррогаты. Они слабо связаны с потреблением человека и могут обеспечить лишь аскетичный образ жизни рабочих.

В процессе производства рабочая сила при очень низкой заработной плате не могла воспроизвести себя по причине отсутствия пропорциональности в распределительных отношениях. Она воспроизводила свою противоположность, власть нанимателя, власть администрации, власть государства.

При социализме государство продолжало экономить на живой рабочей силе и при помощи различных экономических манипуляций и правовых фикций сформировала в распределительных отношениях целую систему низких заработных плат.

Главные принципы этой системы – ограничение и уравнительность. В системе низких заработных плат главной фигурой оказался «дешевый» работник. Труд для него потерял всякую ценность. Такой работник осваивал правила поведения homo sovetucus: учись терять, учись не иметь. А результат известен – всеобщая имитация труда при социализме. На работе играют все: весело, изобретательно, артистично, талантливо, как в театре. Работа превращается в театр, рабочие и служащие – актеры!

Изначально на Руси отношения по использованию с выгодой чужого труда возникали на основе, так называемой примитивной русской стипуляции. Бедный, неимущий, нищий наймит проситель «бил челом» своему хозяину, господину нанимателю. Другого способа оказаться в кабале люди на Руси не знали. Бить челом имущему человеку означало бессловесную просьбу человека Му-Му взять его свободу, взять его рабочую силу и личность.

Это была односторонняя немая сделка по которой проситель давал обещание (reus promittendi) работать на нанимателя. Такой проситель-наймит становился должником (promissor) нанимателя. На стороне нанимателя, в чью пользу просителем было дано обещание возникало только право, и это лицо становилось кредитором (stipulator).

Наниматель-кредитор прекрасно видел и, понимал, что в отношениях с наймитом-должником нет и не может быть равенства имущественного характера, произвольно, в ультимативной форме формулировал условия использования рабочей силы выгодные во всем работодателю. Ультимативная сделка формулировалась без учета интересов должника, к выгоде хозяина. Доверия к должнику у кредитора никакого не было. Для него главным был факт получения выгоды. Поэтому хозяин своему должнику иногда совсем ничего не платил, иногда кормил и работник работал за харчи, иногда платил за работу чуть-чуть, чтобы рабочая сила не подала от усталости и голода. Рабочая сила превращалась в лошадь, которой корма давались столько, чтобы она могла выполнить свой урок.

При дефиците рабочей силы кредитор изыскивал различные способы, чтобы удержать у себя работника и предупредить побег к другому нанимателю. Должник получал от кредитора так называемую «подмогу», которая предоставлялась ему не безвозмездно и не бескорыстно. Она называлась «купа», «милость», «покрута». Это страшные слова для должника. Кредитор считал, что он купил рабочую силу в собственность и поэтому может распоряжаться ею как вещью. Из ничего для работника возникла кабала, личная зависимость от нанимателя во всем. У нанимателя появился постоянный и надежный источник для неосновательного обогащения. Произвол кредитора нарушал всякую видимость обмена, который по своему содержанию был неэквивалентным и фиктивным.

Это была односторонняя сделка по которой наймит получал плату, ссуду или заем деньгами или вещами под определенные проценты. Наймит попадал таким образом в личную зависимость от кредитора, если он работал на земле – зависимость вторая, а также в зависимость от «подмоги», которая отрабатывалась также живым трудом. Проценты от кредита доходили до 50 %, а это означало, что должник всегда был несостоятельным и неисправным. Такой наймит жил в долгах, уходил в бега в долгах и умирал в долгах.

В отношениях кредитор-должник, наймит попадал в тройную зависимость и в результате подвергался внеэкономическому принуждению со стороны кредитора. Степень эксплуатации в этих отношения была самая высокая, так как наймит попадал в кабалу зловещего и устрашающего характера. Он уже не принадлежал себе, стоять за себя не мог и при всех неисправностях в поведении подвергался физической экзекуции и расправе со стороны кредитора.

Кредитор во всех делах и отношениях видел только должника, который должен постоянно, и днем, и ночью отдавать свой труд, выполнять свой урок и тем самым обогащать своего кредитора. Обогащение работодателя в таких случаях принимает грабительский характер. Оно ничем не ограничено, кроме произвола и каприза кредитора. Должник превращается кредитором в лошадь, весь смысл существования которой заключается в работе, в увеличении богатства кредитора. Работе нет конце и как говорят расчетливые хозяева вне работы, без нее наймит никому не нужен. Он без работы, вне ее представляет один ущерб. Основой обогащения кредиторов на Руси была грабительская эксплуатация чужого труда. Она так прижилась у кредиторов, что многие века ее использовали и совершенствовали как частные работодатели, так и государство.

Кабаловладельцы. Постоянный дефицит рабочей силы вынуждал землевладельцев отыскивать новые способы внеэкономического принуждения людей к труду, к земле и к личности господина. В XV веке появляется новый вид несвободного, пожизненного состояния людей – самапродажа человека по кабале – заемной расписке за взятый долг, обычно 3–5 р. Эти люди именовались кабальными. Они обязаны были работать за долг на заимодавца-кабаловладельца. И практически находились под властью лиц, купивших людей за деньги вплоть до уплаты долга. Сама работа должника не давала возможность заработать деньги для погашения долга кредитору, кабала должника становилась пожизненной, а сам должник таким способом превратился в кабального человека. На Руси хозяева умели выводить новую породу подневольных людей: вначале наймит-должник, затем должник-кабальный человек.