При помощи кабалы покупалась самая дешевая рабочая сила и таким способом расширялось и закреплялось сельское население. На основе простого обычая, примитивной сделки о займе у кредитора появляется право в одностороннем порядке требовать определенные трудовые действия от должника. При этом, без всякого закона, без какого-либо договора кредитор на основе своего произвола присвоил это право, а также право на саму личность должника, на его жизнь. Должник действует как лев, устрашением и силой.
Первыми кабальными людьми стали холопы, зависимые люди, затем иные, не имеющие средств к существованию, а также должники. Одним словом, это были люди без свободы, без собственности и без работы. Русские пауперы, люди нужды и голода. Море кабальных людей на Руси постоянно расширялось и к середине XVII века превратилось в огромный человеческий океан русских рабов. Кабальными людьми стали крепостные крестьяне. Это мелкие безвестные люди, у которых в сердцах неисходное горе и стон, крест на шее и кровь на ногах, писал о них Н. Некрасов.
Эксплуатация кабальных людей осуществлялась кабаловладельцами без меры и каких-либо пределов, на основе террора, конфликта и утилизации чужого труда. Силовая, агрессивная, грабительская эксплуатация позволяла выжимать все соки из кабальной рабочей силы ради одного – выгоды и обогащения кабаловладельцев. А что же оставалось кабальным людям, ничего, один воздух, казарма, спартанский стол и его каторжные бесконечные работы, не имеющей никакого предела. Появляется новая порода людей – кентавр, человек-лошадь, коняга, для которого кабальный труд – каторга и истязание. Такой высокой степени эксплуатации чужого труда не знало ни одно общество. Власть кабаловладельцев по своей жестокости и вседозволенности превзошла древневосточных фараонов при прямом попустительстве государства.
Фабриканты. Использование чужого труда в массовом масштабе начинается с развитием торговли и промышленности и появлением трудового населения, крепостных и феодальнозависимых крестьян, работных людей и ремесленников. Такие люди, лишенные каких-либо средств существования начинают продавать свою рабочую силу. Законодательство об условиях продажи рабочей силы, ее эксплуатации отсутствовало. Регулятором таких отношений являлись обычаи о найме труда, различного рода односторонние сделки и устные соглашения сторон. Это означало, что рабочая сила была товаром, который покупался по самой низкой цене. Рабочее время и его продолжительность определялись покупателем рабочей силы, которая использовалась без каких-либо ограничений. Заработная плата продавца рабочей силы представляла собой издержки производства. Она определялась как средство для прокорма и физического существования. И корма и отдых рабочей силы отмеривалось столько, чтобы она способна была выполнить свое задание. Рабочая сила оплачивалась по минимуму, а доходы от присвоения чужого труда рабочих фабрикант получал по максимуму. Никакой закон не препятствовал такой эксплуатации и неосновательному обогащению фабриканта.
Фабрикант, при отсутствии законодательства, всячески опутывал рабочих выдачей им денег вперед, обязательством закупать на фабрике продукты, постоянно задерживал оплату, скрывал денежные счета, превращал работников в должников и брал их в кабалу. Он относился к работным людям как крепостным и постоянно применял к ним вычеты и штрафы по любому поводу. В первой четверти XVIII веке прожиточный минимум семьи работного человека составлял примерно 15 р. в год[21]. При этом речь может идти лишь о небольшой семье в 2–3 чел. Соотношение заработной платы основной рабочей массы и необходимого прожиточного минимума хорошо охарактеризовано камер-юнкером Ф. В. Берхгольцем, который посетил в 1720-х годах Россию в составе голштинского посольства: «Заработная их плата почти не превышает того, во что обходится содержание арестанта»[22].
Однако не все работные люди получали жалованье. Временно мобилизованные по государственным нарядам на строительные и подсобные работы, а также приписные крестьяне работали без вознаграждения.
С появлением первых рабочих актов: о принудительном наборе рабочей силы (1719–1722 гг.); о рабочем времени (глава XII «Регламента» адмиралтейству 1722 г.); «Регламента» об исправной работе (глава XIII); Наказа устроителям уральских горных заводов Генкину (1723 г.); о закреплении рабочей силы (1736 г.); Регламента о работных регулах (1741 г.); Положения об оплате для Купавинской шелковой фабрики (1803 г.); Положения об отношениях между хозяевами и рабочими людьми (1835 г.) и т. п., положение об оплате труда работных людей и рабочих не улучшилось.
По уровню заработной платы рабочих в XIX веке Россия стояла на одном из последних мест в Европе. У большинства рабочих России заработная плата была ниже прожиточного минимума.
Натуральная форма выдачи заработной платы была широко распространенным методом ограбления рабочих. Подобная «оплата» труда являлась одной из форм вторичной эксплуатации. Она ставила рабочего в крепостническую зависимость от фабрикантов и давала им сверхприбыли. Даже по явно заниженным данным фабричной инспекции, в начале 90-х годов примерно 1/10 часть заработка рабочего выдавалась не наличными деньгами, а натурой – продуктами и товарами, включая «содержание на хозяйских харчах»[23].
Особенно широко натуральная форма оплаты была распространена на предприятиях Центрального промышленного района и Поволжья. Так, рабочие Богородско-Глуховской мануфактуры в 1883 г. в жалобе указывали, что «съестные припасы рабочие обязаны покупать в лавке фабриканта по увеличенным ценам, дурного качества, с обмером и обвесом, в счет заработной платы, которая доходила до самой низкой цифры – 8 р. в месяц, за исключением штрафа, по произволу налагаемого фабрикантом, рабочему придется получать только 6 р.»[24]. По данным фабричной инспекции, на многих фабриках и заводах Смоленской губернии в конце 1880-х годов до 90 % заработной платы выдавалось в виде талонов в продуктовые лавки[25].
Эта система оплаты с рабочими была также распространена и на горнозаводских и горных предприятиях Юга. Рабочие Брянского металлургического завода Екатеринославской губернии в конце 1890-х годов писали: «…Расчет мы получаем не деньгами, а марками, на которые нигде ничего не дают, приходится покупать в заводских лавках, где продают очень дорого и притом негодный товар[26]. В другом письме начала 1890-х годов с одного из рудников Донбасса отмечалось, что «рабочему с трудом удается получать 1/4 часть деньгами; на остальную сумму выдаются талоны в кладовую. В кладовой ничего, кроме железа и дегтя нет. Рабочему приходится брать этот товар и продавать его лавочникам за 1/2 цены… Контора иногда сама принимает талоны со скидкой 8 %»[27].
Во многих рабочих поселках и на стройках заводчики монополизировали в своих руках торговлю, устраивали кабаки и, как пиявки, высасывали из рабочих трудовые копейки. На горных предприятиях Сибири обычным явлением при расплате хозяев с рабочими были «винные порции».
Особенно ухудшала положение рабочих грабительская система штрафов, являвшаяся подлинным бичом в руках хозяина. На фабрике кнут надсмотрщика за рабочими был заменен штрафной книгой надзирателя. Штрафы на фабриках носили распространенный характер. По данным фабричной инспекции в первой половине 1880-х годов на предприятиях Владимирской губернии поглощали 30 % заработка рабочих[28]. Произвол в наложении штрафов на рабочих царил на крупнейшей Никольской мануфактуре Морозовых в Орехово-Зуеве. Только за три года, с 1881 по 1884 г., штрафы возросли в полтора раза и привели к уменьшению заработной платы рабочих на 25–40 %. Эти штрафы давали Морозову ежегодно до 800 000 р. прибыли[29].
