О трагической судьбе Мандельштама столько написано, что не надо повторяться. Можно только напомнить строки самого поэта: «Мы живем под ногами не чуя страны…» Осип Мандельштам не дожил каких-то двух недель до 48 лет.

Владимир Маяковский. У него был роман с революцией и советской властью («…и думаю: – Очень правильная эта, наша советская власть»). Ангажированность не дала счастья поэту, и последовал выстрел в сердце.

Владимир Нарбут, поэт, художник, издатель. Арестован 27 октября 1936 года. Выслан в Магадан, там и расстрелян.

Это было написано Нарбутом в 1912 году. Предчувствие?..

Борис Пастернак. Никаких комментирующих слов. Только строки из стихотворения «Нобелевская премия» (1959):

Стихотворение «Нобелевская премия» появилось в феврале 1959 года в английской печати – и мгновенно последовал вызов к генеральному прокурору Руденко…

Михаил Пришвин. Он избежал репрессий, может быть, потому, что ушел от общественной жизни в мир природы. Вел два дневника: один обычный, а второй – крамольный, естественно, в стол.

Игорь Северянин. Грандиозный успех до революции, и жалкий и горький хлеб эмиграции. Взывал о помощи. Никто не откликнулся. И «чаруйная поэма» превратилась «в жалкий бред».

Алексей Толстой – пример проданного таланта. Подвыпив, среди друзей, Алексей Николаевич бахвалился: «Меня Сталин любит!», и на вопрос, в каком жанре ему приятнее всего пишется, Толстой ответил: «Больше всего люблю писать: сумма прописью…»

Не вписался в жизнь Велимир Хлебников, хотел «взлететь в страну из серебра,/Стать звонким вестником добра». Не вышло.

Марина Цветаева – одна из самых мрачных страниц русской литературы.

И отказалась. Предпочла петлю в 49 лет.

Саша Черный. Уехал из России, где «от российской чепухи/ Черепа слетают».

Антон Павлович Чехов. Это сегодня он классик без всяких оговорок, а когда он жил и писал, то подвергался жестокой критике за отображение постылой русской реальности. Везде – «Палата № 6». Чехов испытывал непреходящую тоску: «Жизнь идет и идет, а куда – неизвестно».

Один из чеховских героев говорит: «Я не скажу, чтобы французские книги были и талантливы, и умны, и благородны. Но они не так скучны, как русские, и в них не редкость найти главный элемент творчества – чувство личной свободы, чего нет у русских авторов».

Если от Серебряного века переходить к советской литературе, то тут целое поле загубленных талантов. И с кого прикажите начинать? Уничтоженные Исаак Бабель, Борис Пильняк, Артем Веселый, Сергей Третьяков, Павел Васильев, Борис Корнилов, поэты-обэриуты Хармс, Введенский и Олейников, критик и писатель Александр Воронский и многие другие.

И что удивительно, что многие убиенные не были ни фрондерами, ни оппозиционерами, а искренно любили революцию и советскую власть, как, к примеру, Пильняк. Он не доверял интеллигенции, а верил в народ, вылезший из изб, деревень, лесов от полей диких и аржаных, черная кость, мужик. «Чай – вон, кофий – вон! Брага. Попы избранные. Верь во что хошь, хоть в чурбан». Неосторожно Пильняк написал «Повесть непогашенной Луны» о подозрительной гибели командарма Фрунзе и тут же попал под огонь критики. 28 октября 1937 года, когда Пильняк отмечал день рождения сына, за ним приехал человек весь в белом, несмотря на осень и вечерний час. Он был сама любезность. «Николай Иванович, – сказал он, – срочно просит вас к себе. У него к вам какой-то вопрос. Через час вы уже будете дома».

Николай Иванович – это кровавый нарком Ежов. Ни через час, ни через день, ни через год Борис Пильняк не вернулся. Он был арестован и расстрелян. Его жена Кира Андроникашвили, актриса, была отправлена в женский лагерь под Акмолииском.

Анна Ахматова посвятила Пильняку стихотворение, в котором были такие строки:

Яркий, самобытный поэт Павел Васильев. 7 февраля 1937 года пошел в парикмахерскую побриться и не вернулся. Через 20 лет, хлопоча о посмертной реабилитации мужа, жена Васильева узнала, что его расстреляли 16 июля 37-го.

Всего лишь 31 год прожил другой поэт, Борис Корнилов – его поставили к стенке (или стреляли в затылок?) 21 ноября 1938 года. А он-то старался, воспевая «планету рабочих и крестьян»:

Помните, была такая замечательная песня на музыку Шостаковича?..

Жестоко поступили с женой Бориса Корнилова Ольгой Берггольц – травля, тюрьма. Чтобы описывать все эти ужасы, нужна не короткая статья, а тома. Кое-что издано, а многое ждет своей очереди. Их издадут, если, конечно, не придет в Россию новый Сталин.

Целая тема: Булгаков и Сталин. Михаила Афанасьевича не репрессировали, но его последовательно уничтожали, отнимая у него право на слово и печать.

28 марта 1930 года Булгаков пишет письмо Правительству СССР: «…Всякий сатирик в СССР посягает на советский строй. Мыслим ли я в СССР?.. я обращаюсь к гуманности советской власти и прошу меня, писателя, который не может быть полезен у себя, в отечестве, великодушно отпустить на свободу…»

Но какое могло быть великодушие у жестокой власти?! 30 мая 1931 года Михаил Булгаков пишет письмо уже лично Сталину: «…на широком поле словесности российской в СССР я был один-единственный литературный волк. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Крашеный ли волк, стриженый ли волк, но все равно не похож на пуделя. Со мной и поступали как с волком. И несколько лет гнали меня по правилам литературной садки в огороженном дворе. Злобы я не имею, но я очень устал… перед тем, как писать вам, я взвесил все. Мне нужно видеть свет и, увидев его, вернуться. Ключ в этом…»

Михаил Булгаков света не увидел. Сталин играл с ним, как играет кошка с мышкой: слегка придушит, потом отпустит и снова придушит. «Мы вам немного поможем», – сказал вождь, и Булгакова взяли либреттистом в Большой театр (у него было такое отчаянье, что он был готов инсценировать словарь Брокгауза и Эфрона)… В такой же обстановке гонений и травли жили и творили Андрей Платонов и Михаил Зощенко. Платонов ходил и в «подкулачниках» и «буржуазных наймитах». «Едкая царская водка платоновского стиля», по выражению Юрия Нагибина, была противна до тошноты советскому режиму, а сам Платонов был в положении своего героя, «усомнившегося Макара»: