Харел тяжело переживал эти нападки, особенно на Бен-Гуриона лично. Вопреки предупреждениям своих коллег в Мосаде и ШАБАКе он решил начать самостоятельную операцию по поиску ребенка. Он приказал приостановить все операции за рубежом, включая поиски Менгеле, и все силы направить на поиски Иоселе. Харел лично выехал в Париж, в резиденцию Мосада, и с помощью помощников начал обходить ячейки ортодоксальных евреев, чтобы выяснить что-либо об Иоселе. Но ортодоксы держались дружно, никто на призывы понять страдания родителей не отреагировал. Помощь пришла совершенно случайно во время рассказа одного из французских хасидов – члена одного из течений ортодоксального еврейства. Он рассказал, что во время войны одна молодая француженка попала под влияние местного рабби и стала беззаветно помогать евреям. Она свободно разъезжала по оккупированной нацистами Франции. Ей удалось связать хасидов с членами французского Сопротивления и вывезти многих из них в безопасное место. Этого рассказа было Харелу достаточно, чтобы понять, что он во что бы то ни стало должен разыскать эту женщину. Он бросил все силы на ее розыски. Понимая, что эта женщина пользуется неограниченным доверием у религиозных евреев, он твердо решил, что мальчика вывезла она. Харел выяснил, что женщину звали Мадлен Ферай, уже после войны она развелась с мужем-католиком, вышла замуж за ультраортодоксального раввина и уехала с ним в Израиль. Родился сын, которого воспитывали в религиозно-еврейском духе. Но брак оказался неудачным. Мадлен снова уехала в Европу, а сын остался жить в Тель-Авиве. Через Министерство внутренних дел Харел выяснил, что с того времени, как исчез Иоселе, Мадлен дважды приезжала в Израиль. Агенты Мосада вскоре нашли ее в небольшом французском городке. Выяснилось, что она находится в контакте с лондонским ювелиром Джозефом Домбом. Сведения о нем полностью совпали с тем, что предполагал Харел. Домб был членом секты сатмарских хасидов, ярых противников сионизма и Израиля. Агенты также выяснили, что сын Нахмана Штаркеса Шалом также живет в Лондоне. В ходе расследования часто всплывало имя рабби Шаи Фрейера, тоже убежденного антисиониста, ортодокса, часто разъезжающего и не отказывающегося попутно что-нибудь заработать.

Через подставных лиц люди Харела заполучили рекомендацию очень известного французского раввина к Фрейеру с просьбой помочь сделать тайное обрезание еврейскому мальчику, находящемуся в Марокко. Договорились, что мальчика привезут в Женеву, туда же приедет и Фрейер, получивший билет первого класса на самолет и деньги на другие расходы. Одновременно другой сотрудник Мосада под видом агента по недвижимости познакомился с Мадлен Ферай, которая по счастливой оказии именно в это время поместила объявление о продаже своего загородного дома. Агент сказал, что у него есть покупатели, с которыми Мадлен может встретиться в Женеве, подписать договор и тут же получить деньги. Сумма за дом предлагалась довольно приличная, Мадлен согласилась.

В назначенный день раввин Фрейер прилетел в Женеву, его встретили и проводили в квартиру, где он должен был произвести обрезание. Но оказавшиеся в квартире люди начали его спрашивать об Иоселе. Фрейер понял, что его провели. Тем не менее он заявил, что ничего о мальчике не знает, и, по впечатлению Харела, это было похоже на правду. Эта ниточка, к великому разочарованию Харела, никуда не привела. Но Харел приказал не отпускать Фрейера, пока мальчик не будет найден, чтобы не нарушить секретность проводимой им операции.

На следующий день в Женеву прибыла Мадлен. Переговоры начались в холле отеля, но через некоторое время посыльный принес записку, что участвующему в переговорах юристу нужно срочно поехать домой. Юрист пригласил всех к себе, чтобы там продолжить переговоры и таким образом сэкономить время. Мадлен согласилась. Когда все подъехали к нужному дому, об этом дали знать Харелу, находившемуся в квартире неподалеку. Харел тут же связался по телефону с Тель-Авивом и отдал указание арестовать там сына Мадлен Ариэля. Мадлен, поняв, что произошло, категорически отказалась говорить. Харел понимал, что от бывшего члена французского Сопротивления угрозами ничего не добьешься. Ее сын в Тель-Авиве оказался посговорчивее и сообщил, что его мать помогала похитителям мальчика. Эти признания и сломили Мадлен, которой было сказано, что если она продолжит молчать, сын будет осужден за содействие в преступлении и укрывательство преступницы.

Однако Мадлен не сдавалась. Так продолжалось двое суток. Тогда на встречу с ней пришел сам Харел. Он начал спокойно, но настойчиво объяснять ей, какой нравственный, в том числе и с точки зрения религии, ущерб нанесен родителям Иоселе. Наступил решающий момент всей операции. Мадлен попросила доказательств, что тот, кто сидит перед ней, является именно тем полномочным представителем Израиля, за которого он себя выдает. Тогда Харел, на удивление всех присутствующих, вытащил свой настоящий дипломатический паспорт! И тут Мадлен сдалась. Она начала, захлебываясь, говорить. Сообщила, что мальчик теперь живет в Нью-Йорке, в Бруклине, в семье Гертнер, а зовут его теперь Янкель. Харел немедленно позвонил в посольство Израиля в Вашингтоне. К делу пришлось приобщить тогдашнего министра юстиции США Роберта Кеннеди, и через несколько часов Иоселе уже был в руках агентов ФБР, которых сопровождал резидент Мосада. Еще через несколько дней его встречали в Тель-Авиве счастливые родители.

Когда Харел узнал от Мадлен некоторые подробности: как она сама изготовила для Иоселе документы, как вывезла его, переодетого девочкой, из Израиля, как ввезла в США, – он тут же предложил ей работу в своем ведомстве. Но Мадлен категорически отказалась.

Я специально привел малоизвестные подробности «дела Иоселе», чтобы продемонстрировать прекрасные способности и методы работы Исера Харела – одного из самых блестящих деятелей в истории мировой разведки. Хотя именно в связи с этой великолепной операцией, носившей, кстати, кодовое название «Тигр», начался закат карьеры нашего героя. Ибо многие в Израиле считали, что внешняя разведка страны не должна бросать все свои силы и средства на дело, которым, в принципе, должна заниматься полиция. Хотя в глазах простого народа и даже международной общественности Мосад опять купался в ореоле славы и почета.

21 сентября 1962 г. Египет произвел испытания двух типов ракет. Это событие прозвучало в Израиле как гром среди ясного неба. Никто в стране, включая членов разведывательного сообщества, не имел понятия о ракетной программе Египта. Бен-Гурион обратился с вопросами к Харелу. Харел пообещал получить необходимую информацию за три месяца. И сделал это в течение месяца. Информация была малоутешительная: разработкой ракет в Египте занимались немецкие ученые, те, которые начинали свои работы еще при Гитлере. Попытка добиться прекращения работы немецких ученых в Египте через официальные каналы в Западной Германии ни к чему не привела. Тогда Харел начал новую крупную операцию «Дамокл». Он организовал серию убийств, послав некоторым ученым письма, начиненные взврывчаткой. Их было не так много, этих писем, но этого оказалось достаточно, чтобы посеять среди ученых панику.

Харел пошел еще дальше. Через своих агентов, выступая под видом представителей разведки одной из стран НАТО, он связался с бывшим известным нацистским офицером Отто Скорцени, жившим в Испании и поддерживавшим дружеские отношения с некоторыми немцами в Каире. Еще одним этапом операции «Дамокл» было использоание завербованного агента австрийца доктора Отто Иолика, одного из ракетчиков, работавшего в Египте. Он сумел убедить египтян, что сможет создать сверхмощную «кобальтовую бомбу». Получая большую зарплату у египтян, он позарился на такие же деньги от израильтян, передавая им подробную информацию о ходе ракетного проекта в Египте. Иолика тайно привезли из Египта в Израиль. Там, правда, вопреки желанию Харела, который был убежден в правдивости информации Иолика и серьезной опасности ракетных разработок в Египте для Израиля, с австрийцем побеседовали израильские специалисты. Они пришли к двум выводам: реальная оценка опасности для Израиля разработок в Египте далеко не так высока, научная квалификация Иолика весьма сомнительна.