О некоторых других аспектах израильской разведывательной деятельности на территории б. СССР мы поговорим позднее.

Женщины – одна из легенд Мосада. Их деятельность тесно связана с его историей от создания до наших дней. Но слухов и домыслов всегда было больше, чем правды.

«БЛОНДИНКА ЗА УГЛОМ»

Одинокая привлекательная блондинка стояла недалеко от скульптуры Чарли Чаплина, что в лондонском Лестер-сквере. Высокая, стройная, с пухлыми, чувственными губами, в коричневом твидовом костюме и шляпке, она была именно из тех, кто особенно привлекает мужчин восточного происхождения. Для которых блондинки являются предметом наивысшего вожделения. Именно такой мужчина решил прогуляться по одному из самых примечательных и посещаемых мест Лондона в среду 24 сентября 1986 г.

Когда почти через два года меня по делам службы отправляли в годичную «ссылку» в Лондон, в котором я до этого никогда не был, я спросил своего предшественника: «Лондон красивый город?», ответ был несколько неожиданный: «Лондон – это город, в котором приятно жить». Прожив в нем год, я понял справедливость и убедительную точность ответа.

Но молодому, худощавому, преждевременно лысеющему человеку, гулявшему в тот уже довольно осенний, ветреный и хмурый день, было не очень приятно. Впрочем, день, возможно, был и не такой уж хмурый, но настроение молодого человека было именно таким. Он только что вышел из здания известной лондонской газеты «Санди Таймс», в котором проводил почти каждый день с тех пор, как около двух недель назад приехал в Лондон из австралийского Сиднея. Он чувствовал себя все более одиноко и неуверенно. Настроение его с каждым днем все ухудшалось и ухудшалось.

И вдруг его взгляд упал на эту блондинку. Блондинки его всегда особенно волновали, но сейчас, когда он уже многие недели был серьезно озабочен отсутствием женского общества, не выдержал. Собрав все свое мужество и смущаясь, молодой человек подошел к блондинке и заговорил. Она охотно ответила, и после нескольких фраз он пригласил ее в кафе выпить по чашечке кофе.

Синди (так назвала себя блондинка) сказала, что она студентка из Америки, путешествует одна и приехала в Лондон подзаработать немного денег в качестве суфражистки. Морди – молодой человек, – почти ничего о себе не сказал. Впрочем, Синди не спрашивала. Они условились встретиться на следующий день. Ходили по городу, Морди рассказывал о странах, которые были ему знакомы, Синди охотно слушала, не перебивая. Они постоянно встречались еще на протяжении нескольких дней, ходили в музеи, картинные галереи и кино, вместе обедали и даже по английскому обычаю в пять вечера пили знаменитый послеполуденный чай со сливками и особыми булочками. Единственное, что тревожило Морди: они не занимались сексом и даже ни разу не поцеловались. Хотя ожидание столь желаемых удовольствий все время как бы незримо присутствовало в их общении.

Между тем дела в редакции становились все хуже, а лицо Морди – все мрачнее. Синди это видела, сочувствовала ему и старалась быть очень внимательной. На шестой день знакомства, в понедельник, она вдруг неожиданно пригласила его поехать в Рим, где живет ее сестра и где он может отдохнуть и отвлечься от всех своих неприятностей. Сестра сейчас в отъезде, и они смогут остановиться в ее квартире. От такого предложения истомленный желаниями Морди отказаться не мог. Конечно же, если они будут жить в одной квартире, значит, будут спать в одной постели. На следующий день он позвонил своему знакомому в Сидней, рассказал о своих невеселых редакционных делах и сообщил, что собирается исчезнуть из Лондона на несколько дней. В 10 утра 30 сентября он выписался из отеля «Маунтбеттен» и, никому ничего не сказав, исчез.

Синди сама купила билеты в бизнес-классе, заплатив за каждый по 426 фунтов стерлингов. На следующее утро они прибыли в аэропорт Хитроу. Паспортный инспектор равнодушно отштамповал их паспорта. Через пару часов самолет компании «Бритиш эйруэйз» приземлился в римском аэропорту Фьюмичино. Было около семи вечера. Синди и Морди прошли паспортный контроль и таможню, вышли на площадь, Синди взяла такси. Настроение у Морди вдруг испортилось. То ли водитель не понравился, то ли что-то другое, но Морди вдруг ощутил какое-то беспокойство и даже в определенный момент подумал, не выпрыгнуть ли из машины на ходу. Синди, наоборот, продолжала улыбаться и весело рассказывать о достопримечательностях Рима. Примерно через полчаса они подъехали к дешевому на вид многоквартирному дому, отпустили такси и вошли в подъезд. Поднялись на лифте, Синди своим ключом открыла дверь. Четыре крепкие мужские руки схватили Морди, Синди ввела ему сильный наркотик. Больше он ее никогда не видел…

В ноябре 1976 г., почти как раз в день моего приезда в Израиль, Мордехай (Морди) Ваануну был принят в качестве техника на работу в израильский Центр ядерных исследований в Димоне. Ваануну родился в 1954 г. в Марокко в религиозной еврейской семье. В начале 60-х семья выехала из Маракеша в Израиль и поселилась в бедном районе Беер-Шевы. Мордехай служил в армии в инженерных войсках, затем учился на физическом факультете Тель-Авивского университета, но был исключен за неуспеваемость. Увидев в газете объявление о наборе учеников техника в «Камаг» (аббревиатура на иврите ядерного центра), Ваануну послал свои документы и после проверки офицерами безопасности был принят. Он прошел специальные курсы, сдал экзамены, дал подписку о неразглашении секретов, прошел еще несколько курсов, экзаменов и тестов и 7 августа 1977 г. впервые заступил на смену в должности начальника ночной смены. Ваануну так бы и работал безвестным, но очень важным работником самого секретного объекта в Израиле, если бы не некоторые перемены в его жизни. Он оторвался от религиозных семейных корней, стал активным участником левацких групп. Потом поступил на философский факультет Беер-Шевского университета и сблизился с его арабскими студентами. Не избегал публичных антиобщественных высказываний. С ним поговорили сотрудники безопасности предприятия, где он работал, с целью предупреждения. Это не помогло. Тогда под предлогом сокращения (в то время действительно сократили 180 человек) его уволили.

Через месяц после сокращения Ваануну продал свою машину и квартиру и уехал на Дальний Восток. Паспортный чиновник в тель-авивском аэропорту ни о чем не спросил. Проверка багажа и вещей тоже была весьма формальной. Две фотопленки, отснятые Ваануну в самых секретных отделениях Атомного центра, никто не обнаружил, да и не пытался это сделать.

Там, на Дальнем Востоке, в Непале, Ваануну однажды под вечер зашел в Советское посольство в надежде заинтересовать русских имеющимся у него секретным материалом, но ему не поверили.

В мае 1986 г. он приехал в Австралию. Через два месяца принял христианство. В церкви он познакомился с колумбийским журналистом Оскаром Герреро, которому и рассказал о своих пленках. Герреро быстро сообразил, что на них можно хорошо заработать. После некоторых поисков и отказов местных изданий Герреро вышел на лондонскую газету «Санди таймс», которая заинтересовалась предложением и даже прислала в Сидней своего представителя. Представитель, физик по специальности, впечатлился от фотографий, продемонстрированных ему, и решил, что Ваануну стоит перевезти в Англию для более обстоятельных бесед. Но… без Герреро. Так 12 сентября 1986 г. Ваануну оказался в Лондоне. Один. Но не совсем.

За несколько недель до этого центр израильской внешней разведки Мосад получил краткое сообщение от своего партнера – «Австралийского агентства по разведке и безопасности» – о том, что израильтянин пытается продать некоторым местным газетам секретную информацию. Так что, когда Ваануну прибыл в Лондон, вместе с ним прибыли два агента Мосада.

Привлеченные «Санди Таймс» физики и эксперты, изучив все материалы и побеседовав с Ваануну, пришли к выводу, что ядерный потенциал Израиля был намного больше того, что он признавал. Редакция была готова опубликовать материал и заплатить Ваануну 150 тысяч долларов.