Но ситуация вдруг внезапно изменилась. Обозленный тем, что его бросили, Герреро обратился к конкурирующей газете «Санди Миррор». Эта газета не поверила Герреро, но использовала пачку купленных у него за несколько тысяч долларов фотографий, напечатанных с пленок Ваануну, для того чтобы опубликовать небольшой репортаж с насмешками над «Санди Таймс», купившей «утку», преподнесенную им Ваануну, заодно и напечатав его фотографию на первой странице.
Ваануну разозлился и испугался. Разозлился на «Санди Таймс», которая медлила с публикацией его материалов, и испугался Мосада, понимая, что и там увидят эту фотографию. Редакция заверила Ваануну, что материал будет опубликован, но требуется еще несколько проверок и получение официальной реакции посольства Израиля. В качестве успокоительной процедуры редакция каждые несколько дней перемещала Ваануну в другой отель под разными именами. Туда же перемещались и «ведущие» его сотрудники Мосада.
Материал в израильское посольство был передан 23 сентября. Посольство выпустило опровержение. Однако посол Иехуда Авнер был крайне встревожен, не менее встревожено было и его начальство в Иерусалиме. Премьер-министр Шимон Перес, посоветовавшись с бывшими премьерами Рабином и Шамиром, решил поручить Мосаду арестовать Ваануну и доставить его в Израиль для предания суду. Однако, прекрасно зная особую чувствительность к суверенитету Великобритании ее премьера Маргарет Тэтчер, Перес потребовал от Мосада действий, не нарушающих законов этой страны. Миссия, к которой, как уже понятно, Мосад готовился и до приказа премьер-министра, стала еще более трудной. Единственное, что облегчало задачу, – это готовность британских спецслужб неофициально помочь в розыске и смотреть сквозь пальцы на действия израильских агентов.
Они, конечно же, действовали. И на следующий день, когда посольство Израиля официально опровергло обращение «Санди Таймс», «привели» в ярости покинувшего редакцию Ваануну погулять на Лестер-сквер. И тут он увидел ошеломляющую блондинку!..
Черил Бен-Тов («Бен-Тов» в буквальном переводе с иврита – «Хороший сын») – американская еврейка – оставила своих близких и добровольно приехала в Израиль, чтобы помочь своей исторической родине. Она работала в одной из школ Кирьят-Шмоны, небольшого городка на севере Израиля у самой границы с Ливаном. Эта совершенно рядовая в Израиле школа стала известна почти всему миру после нападения на нее палестинских террористов-смертников. И хотя израильские десантники штурмом взяли школу и уничтожили троих террористов, те успели убить 16 детей и ранить 68. Вместе с детьми погибла учительница – вторая из двух работавших в школе иностранок – Люсиль Эдер. Люсиль – немка по национальности – приехала в Израиль по туристической визе и тут же предложила еврейскому государству свои услуги, желая таким образом хоть немного искупить вину немцев перед евреями. Обе иностранки-подруги были весьма похожи: высокие стройные блондинки со спортивной фигурой и привлекательной улыбкой.
После смерти подруги Черил была в ужасном психическом состоянии, она не могла зайти ни в класс, ни в школу. Психиатр посоветовал ей сменить обстановку. Она уехала на Мертвое море и поселилась в гостинице. Аккуратно выполняла прописанные ей процедуры, но легче ей не становилось.
Но именно о Черил вспомнил Мариссель, один из ведущих и опытных офицеров Мосада, которому поручили возглавить выполнение задания израильского премьер-министра, когда он стал подбирать необходимую для этого группу. Он решил, что привлекательная блондинка Черил нужна ему для выполнения поставленной задачи. Начальник отдела, которому Мариссель показал ее фотографию, одобрил идею, но стал сомневаться, может ли она что-либо сделать в таком состоянии. Он посоветовал отправить Черил домой в США, чтобы она смогла пожить там нормально пару лет и привести себя в порядок. Если после этого она захочет вернуться в Израиль, ей найдут подходящее занятие.
Тем не менее Мариссель уговорил начальника не торопиться. Марисель знал Черил уже достаточно долгое время. Дело в том, что погибшая в школе Кирьят-Шмоны подруга Черил Люсиль Эдер была почти невестой Марисселя, ее гибель ударила по нему не менее больно, чем по ней. Мариссель решил поехать на Мертвое море и поговорить с Черил. Вернувшись, сообщил своему начальнику, что хочет все-таки поработать с ней. Он как раз собирался в Германию – навестить отца Люсиль – и предложил Черил поехать вместе с ним: «Мы едем с тобой в Европу к отцу Люсиль, нам нужно немного отдохнуть». Черил поняла, что Марисселю что-то нужно от нее. Отрицать он не стал. Просто не сказал ничего.
Визит в Германию прошел не совсем так, как того желал Мариссель. Отдохнуть не удалось. Они чуть не «вляпались» в историю с бывшими нацистами, которая касалась семьи Люсиль. Но моральное состояние Черил значительно улучшилось. Поэтому вскоре после возвращения из Германии Мариссель попросил ее о помощи. Черил спросила, на кого он работает. Он ответил прямо: на Мосад.
Мариссель не знал об истории, которая приключилась с Черил, когда она только приехала в Израиль и училась в Еврейском университете в Иерусалиме. Она вдруг получила письмо, отпечатанное на бланке канцелярии премьер-министра. В факте получения подобного письма новыми иммигрантами нет ничего необычного. Такими письмами вновь прибывшие обычно приглашались на собеседование с сотрудником ШАБАКа, где у них спрашивали о различных аспектах их жизни в стране, откуда они прибыли, особенно о тех аспектах, которые касаются информации о военной деятельности страны, служб безопасности и т. п. Иногда спрашиваемый не мог рассказать практически ничего существенного, но даже из крох, скрупулезно выуженных у спрашиваемого, впоследствии вырастал достаточно большой объем нужной и полезной для Израиля, а зачастую и его союзников информации.
Однако письмо, полученное Черил, было несколько необычного содержания. В нем Черил предлагалось прийти в определенное время по указанному адресу, чтобы обсудить вопрос о предлагаемой ей интересной работе. Когда удивленная Черил показала это письмо знакомому коренному израильтянину, тот сразу сообразил, откуда это письмо. «Это из ШАБАКа или Мосада. Они, наверное, действительно хотят предложить тебе работу. Завидую.»
Встреча состоялась в обычной квартире обычного жилого дома. Черил встретил молодой человек и провел ее в другую комнату, где сидел более пожилой мужчина. Он объявил ей, что содержание их разговора не подлежит разглашению, и предложил подписать соответствующую бумагу-обязательство. Затем сообщил о предлагаемом Черил большом доверии: работать вместе с ними. На ее вопрос «Кто вы?» человек уклончиво ответил, что представляет правительственную организацию, обеспечивающую безопасность страны. Затем он сказал, что, насколько ему известно, Черил скоро должна получить израильское гражданство и быть призвана в армию. Вместо скучной службы в армии собеседник Черил от имени своей организации преложил ей, разумеется, после соответствующей проверки, заключить соглашение на сотрудничество с этой организацией сроком на пять лет и продолжать учебу в университете. Все, что от Черил потребуется, это время от времени отвечать на вопросы их сотрудника, которые будут касаться обеспечения безопасности в районе, где живет и учится Черил. Разумеется, не бесплатно. Если эта работа окажется успешной, ее ждет поездка для работы за границей. Черил, приехавшая жить в Израиль, ехать за границу на работу как раз и не желала. «Вы предлагаете мне работу стукача?» – прямо спросила Черил. Собеседник горячо возразил, убежденно разъясняя, что речь идет о престижной работе тайного агента очень важного в Израиле учреждения. Черил категорически отказалась. Дальнейшие настойчивые уговоры ни к чему не привели. Знакомый израильтянин, услышав рассказ Черил о беседе в ШАБАКе (это таки были представители оттуда), обозвал Черил сумасшедшей, долго уговаривал ее позвонить туда и согласиться на сотрудничество, но она была тверда в своем решении. Вскоре она получила гражданство и стала ждать призыва в армию.
