Они слово знали, эти турки, говорили другие, такое заветное слово, чтобы клады их православные найти не могли. Как станут прятать свое добро, всякие там пистолеты, ружья, сабли, вещи золотые, пограбленные с христиан, кидают прямо в глину, песок, воду и заклинают: «Будь вы трыжды прокляти, прокляти, прокляти! Кто хоть грошик возьмет, так и будет проклятый, тому голова долой!» Вот такие слова они над своим добром приговаривали. И кто хоть чего из их могылы себе возьмет, сразу то рука отсохнет, то в тюрьму поведут, беда!
А гуторят, добавляли со страхом, будто в степи под славным русским городом Екатеринославом[2] целого мужика турецкого раскопали. Мужик уже стал весь скелет скелетом, но в руках между пальцами восемнадцать медных стрелок зажато. Видать, этими стрелками они наших православных и побивали, черти косоглазые. А тех, кто к стрелкам руками притронулся, сразу паралич разбил. Заговоренные стрелки! Это страж у них зарыт был, чтобы никто до турецкого золота не полез.
Правда, были и другие народные мнения.
Тут прежде нас, думали крестьяне, не украинцы жили давным-давно, лет эдак пятьсот тому назад, а разбойные чечены. Дикие они были и потому не в хатах жили, а в этих могылах. Выкопают себе могылу и живут в ней, чего взять – дикие. А вот начали мы расширяться и сильными стали, побежали эти чечены от нас в горы. Тогда еще и турок не было, только мы да чечены. И вот бегут они от нас, православных, а добра много пограбили. До самого стольного Киева ходили набегами. Христианских душ погубили невидимо. Так что стали они от нас бежать, стали и добро свое прятать. А куда прятать? В могылы. Знали, душегубцы, что православный человек в могылу не полезет. Святое это место, хотя и поганое. Только не навсегда они золото припрятали, а на время. Ведь как рассудили: уйдем мы с этой земли, не справимся. А мы остались. А они на золото свое так наговорили, чтобы через пять сотен лет оно само стало из земли вылезать. И теперь, видать, время пришло как раз. Лезет оно из земли, чтобы чеченам в руки даться. Но они-то уж тут не хозяева. Только плохое это золото, от него для православных гибель. Вот такие дела.
Точно так, добавляли некоторые. От такого чертова чеченова золота гибель. Они ведь как его в свои могылы ховали? Не просто с молитвами чистыми, а со всем злом, чтобы душу нам погубить. Сперва своих соседей соберут, потом начнут яму рыть и на дно доски кладут, а на те доски заклятие налагают, прямо по доскам его и пишут: так и сяк, значит, бог поганый чеченский, охраняй добро от мужиков православных. На эти доски добро положат, землей доверху закидают, еще кого и убьют, чтобы людям потом пострашнее было, трижды вокруг могылы обойдут с воплями дикими и кровью забрызгают, а не христианской святой водой. И от того ихнее золото только зло приносит. Ведь бог ихний – наш черт.
А третьи считали, что могылы эти не турецкие и не чеченские, а настоящие разбойничьи клады. Особенно несколько могыл ходило в разбойничьих – Савур и Медведь. Никто не знал, почему курган называется Савур, зато по легендам выходило, что его насыпал над кладом легендарный разбойник по имени Савва. Савур-могила была огромным курганом под Мелитополем. Проезжая мимо по Чумацкому или Почтовому (Теплынскому) шляхам, крестьяне крестились, завидев эти огромные насыпные курганы. «Савур-могыла, Теплынский лис – де бере чумакив бис», – придумали они такую поговорку. Особенно боялись ездить мимо курганов по ночам. Многие рассказывали, что своими глазами видели, как там мертвецы выходят из курганов и обходят свои владения со светящимися красными глазами.
По легенде знаменитый разбойник как раз на Савур-могиле когда-то и жил вместе со всем своим разбойничьим войском. Днем, когда нечистая сила людям сделать ничего худого не может, местные даже водили приезжий народ на экскурсии – показывали землянки, что остались от разбойника с его товариществом. Особенно ценили одну такую «землянку», рядом с которой рос бузинный куст. По преданию это была землянка самого Саввы. Все землянки были между собой связаны глубокими подземными ходами. Когда-то, рассказывали крестьяне, по Великому шляху ходили обозы, так Саввины разбойники их высматривали, потом тучей налетали и грабили. И не было ни единого обоза, чтобы прошел мимо атамана без дани. Очень опасались в старину этого места, но других дорог не было, приходилось платить атаману дань. А глубоко в разбойничьем подземелье держал Савва одного вещего старца. Тоже, конечно, разбойника. И тот старец всякий раз, как Савва собирался на свою работу, глядел в старинную книгу и по этой книге вычитывал, можно ли еще разбойникам жить на Савур-могиле или уже нельзя. И когда стало уже нельзя, велел Савва закопать добро в землю, чтобы прийти за ним потом и забрать. Он никогда с собой награбленное не перевозил. В один день ушли разбойники в новое место, поближе к Киеву.
А надо сказать, когда стояла шайка еще на Савур-могиле, принял атаман в нее совсем молодого хлопчика. И вот прошло с той поры, как Савва ушел, много лет. И однажды пас стало один пастух из местных около Савур-могилы, видит – по дороге идет человек в солдатской форме. Немолодой уже. Отставной. Остановился он против Савур-могилы, стоит, смотрит. Пастух его взял да и спросил: мол, чего остановился и так смотришь? А тот поглядел на него хорошо и спрашивает: кто это от землянки траншею прорыл? Пастух сказал, что один местный житель это сделал. Солдат поглядел на него тяжело: «Что, – спрашивает, – этот копатель теперь богатый?» – «Да, – согласился пастух, – богатый, разжился грошами». Вздохнул тут солдат. «Эх, – сказал, – был всего один казанок грошей, да и тот повыкопали». Повздыхал, сели они рядом с пастухом, и тот ему всю правду и рассказал. Прежде был он тем самым хлопчиком, с которым атаман подался к Киеву. Только не повезло им. Как стали они поближе к Киеву грабить, половили их всех и забрили в солдаты. А сам Савва где-то сгинул. Перед смертью, был слух, проклял он Савур-могилу, чтобы ни одна христианская душа там золота не смогла найти.
Клады Саввы Самодриги были по всему степному югу (разбойник часто менял дислокацию). Но все знали, что они сильно «заговоренные» и все как один проклятые. Об Острой могиле, которая находилась у села Маночиновка, рассказывали, что некоему кладоискателю удалось докопаться аж до самой двери. И будто была эта дверь огромна и заперта на огромный висячий замок. Но только гробокопатель прикоснулся к замку, из-под земли раздался страшный голос: «Не трогай, пропадешь! А прежде откопай на восьмидесятисаженной цепи ключ, тогда отопрешь им все двери, и все будет твое». И тут же сверху на него стала валиться земля. Кладоискатель так струхнул, что и о ключе позабыл, насилу выбрался наружу. По слухам, приезжал он из города Воронежа, прослышав о сказочных богатствах.
А трое других кладоискателей решились раскопать курган у села Шамовки под Херсоном, и им даже повезло найти не разграбленное погребение. Дело было ночью, трое мужиков прорыли подземный ход и со свечками в руках, осенив себя крестным знамением, вошли в склеп. Но как увидели они там обугленный скелет, так перепугались, что одного из них даже удар хватил. Он так и остался под землей в чужой могиле. Умер от страха. Двое выживших клялись и божились, что скелет попробовал встать и вцепиться погибшему в горло. Грабить могилы они с той поры закаялись.
Впрочем, так бывало и в гораздо более древние времена. Никакие заклятия не пугали охочих до золота кладоискателей. Поэтому нередко через небольшое время после похорон царя на его могилу приходили люди отнюдь не для поминальной тризны. Ночью на могилу спешили те, кто желал прокопать надежный ход и унести из погребения царские сокровища. Археологам во время раскопок кургана Чертомлык в 1863–1864 годах пришлось столкнуться именно с таким случаем.
Когда рабочие вскрыли курган, оказалось, что центральная погребальная камера уже разграблена, кости покойного царя разметаны по всей камере и сама она полузасыпана обвалившейся землей. Нашлись лишь золотой царский перстень с быком и бляшки от царской одежды. Немногие вещи отыскались в боковых ответвлениях, в тайных нишах. Там обнаружили золотую пластину от ножен меча, золотую же обкладку колчана с изображенными на ней сценами из греческой мифологии и другие ценности. Но огромный сюрприз ожидал археологов впереди. Они увидели прокопанный грабителем тайный ход, но интереснее всего, что хотя грабитель и проник этим ходом, назад он выйти не смог: тонны земли обвалились на расхитителя гробниц и засыпали его вместе с награбленным золотом. Это золото досталось археологам.
