Наши разногласия проявились с момента, когда я увидел явное несоответствие между выполненными объемами и количеством денег, выплаченных нам за эти самые объемы. Зная, на сколько такое положение вещей чревато для исполнителей, я предложил прекратить работу, пока не доплатят денег в пределах ранее оговоренного, чтобы не провоцировать фирму подрядчика на невыплату денег вообще, ведь чем больше фирма должна заплатить, тем меньше вероятность того, что она это сделает. Истина давно известная и я думал, вполне понятная.

Но оказывается очевидные вещи, очевидны далеко не для всех. Олег обвинил меня в демагогии и нежелании работать, на все мои попытки как-то образумить ребят, в мыслях уже потративших заработанные деньги, он упорно стоял на своём и вообще проявил некоторую закостенелость, совсем не свойственную для руководителя высокого ранга, коим, по словам Елены, он был когда-то в Донецке. Я почему-то сразу вспомнил, что Володя совсем недавно стрелял в него из охотничьего ружья, правда не попал, слишком уж пьяный был. Мне стало жаль Володю.

Что бы не оказаться виновником всех бед, я отработал до победного конца ещё больше месяца, естественно, совершенно бесплатно. Саша в этой ситуации занял вообще беззубую позицию, изначально посчитав себя виновником за то, что именно он нашёл такую работу, поэтому, молча делал своё дело и мне вдвойне нельзя было уходить, это расценивалось бы, как предательство. Другими словами, мы сделали всё возможное, чтобы нам не заплатили.

Примечательно, что я мог бы разорвать эту фирму пополам руками своих друзей чеченцев, поделившись с ними, но мне было неудобно признаваться, что я лично участвовал в этом идиотстве, поэтому ничего никому не сказал. Саше и Олегу, которые тоже очевидно рассчитывали на мою последнюю инстанцию, я сказал, что для них это будет наука и не стал объяснять истинные мотивы своего бездействия.

Новый год проведя в надежде на перемены, уже третьего января я вышел мастером на «Кловер» – так назывался новый торгово-офисный центр, на котором в качестве генподрядчика производил работы ТО-44 во главе с директором Малхазом Давыдовичем Беридзе. С одной стороны это был шаг назад, с другой – хороший старт и возможность получить приличный кредит.

С первых же дней я решил, что просто обязан произвести изменения, способные радикально повлиять на производительность, а заодно и качество работ, тем самым оправдать своё нахождение здесь, куда по нескольку человек в день приходили опытные прорабы, с большим стажем, и которых Малхаз не брал, ссылаясь на то, что штат переполнен. Для этой цели я больше месяца, втайне от всех, вел записи – наблюдения за слаженностью отдельных групп производственной цепочки, где делал выводы, кого и на какие виды работ можно ставить, в какое время дня и с кем в паре. После этого решил, что пора переходить к осуществлению модернизации, меняя расстановку сил в фирме, успешно построившей до этого несколько крупных объектов в городе, не считая нескольких десятков ещё более крупных в других регионах страны.

Святая простота. Можете себе представить, какое разочарование ожидало меня в результате. Вовремя я спохватился, вернее, меня вовремя остудили коллеги. Особенно после того, как несколько достаточно толковых монолитчиков отказалось выходить на работу и заявили: «Мы вашему Юрию Михайловичу не местные бичи, которых он в прошлом году гонял по котловану на Акрополе и если он не перестанет гнать пургу, то работать больше не будем и найдем другое место, не хуже, чем грузинский синдикат с не самой высокой зарплатой, но с самым продолжительным рабочим днём».

Я был повержен и долгое время не мог прийти в себя, сокрушаясь над собственным бессилием, но потом понял, что в наших условиях и с нашим менталитетом выполнять подобные работы можно лишь так, как они сами выполняются, как ни парадоксально это звучит. В дальнейшем это стало отправной точкой во всей моей деятельности, причём не только в рамках ТО-44. И ещё я понял, что на любой большой стройке работают по-настоящему эффективно лишь десять процентов всех задействованных, остальные мало – помалу косят. Это касается, на мой взгляд, абсолютно любой сферы деятельности человека, только процент, как правило, ещё куда более скромный, поэтому в такой неразберихе, пользы от десяти процентов плюс немного от остальных, хватает, что бы как-то сдавать объекты, хоть и со сроками чисто русскими, да и с качеством, как вы понимаете, не совсем европейским. Что будет, если всё поставить на другие рельсы, – это большой, большой вопрос. Во всяком случае, тот, кто попытается предпринять подобные реформации, должен иметь огромную подушку безопасности, позволяющую выплатить заказчику множество штрафов, вменяемых и не очень. Например, за срыв сроков, неудовлетворительное качество, недополученную выгоду и прочее, а заодно на то, чтобы сломать и построить всё заново, применяя старые принципы, удачно зарекомендовавшие себя в прошлом. Ну да и хватит об этом.

За год в ТО-44, я приобрёл достаточно хороший опыт коллективного взаимодействия, научился некоторым тонкостям строительного дела, но главное, благодаря хорошему окладу, очень серьёзно поправил своё материальное положение, а также получил большой, по тем временам, кредит. Я не стал скрывать от Малхаза, что уйду сразу после получения денег в банке, поэтому мой уход не был бегством и мы расстались по-доброму, оставаясь по сей день в очень хороших отношениях.

На свой хлеб я переходил, как всегда с огромной долей авантюризма в душе и надеждой на счастливую планиду. Никому ничего не говоря, я начал нелегально, как и подавляющее большинство теневых предпринимателей того времени, брать в ремонт небольшие объекты, в виде квартир и офисов, на которые подбирал вполне квалифицированных строителей, не так редко тогда ещё встречавшихся в Калининграде.

Это уже потом, по мере осваивания региона узбеками, таджиками и представителями других братских республик, эта профессия обрела скорее нарицательную, нежели созидательную окраску, становясь, прямо скажем, отстойной и непрестижной, напрочь отбивая у молодежи желание перенимать опыт и навыки профессии, способной десятилетиями кормить целые династии строителей, поддерживая уровень жизни их семей на достаточно приемлемой высоте.

Для такого небольшого и изолированного региона, как Калининградская область, хватило всего десяти лет, что бы нависла угроза тотальной нехватки строителей. Очень остро стал вопрос о том, что без узбеков мы по уши увязнем в грязи среди мусорных свалок, образовавшихся посреди недостроенных городских кварталов – декорации к фильму «Апокалипсис», так как строителями работать никто не хочет, но самое страшное – уже и не может, то есть не умеет. И это при том, что такого уровня безработицы, как сейчас и особенно среди молодёжи, на мой взгляд, не бывало никогда, это если не путать официальную статистику с истинным положением вещей.

Работа шла с переменным успехом, но всё же по возрастающей. Причин тому было несколько и главная из них – это резко увеличивающаяся цена на недвижимость, показывающая по некоторым сегментам, двести процентов роста в год.

Поэтому, продолжая заниматься небольшими ремонтами и прочей мелочёвкой, я всё же отдавал предпочтение спекулятивным сделкам с недвижимостью, причём не благодаря, а скорее вопреки знакомству с нашей подругой Еленой – риэлтором с очень большим опытом, работавшей на то время в одном из ведущих агентств по недвижимости.

Напрочь забывая про дружбу, она никогда не изменяла своим принципам, деля людей на тех, с кого можно или нельзя поиметь хоть клок волос. Для меня всегда было загадкой, как это уживалось в ней, учитывая, насколько радушно и щедро, она обычно принимала гостей у себя дома, как искренне и бескорыстно могла помогать совершенно незнакомым людям, если только это никак не касалось сделок с недвижимостью.